ики
зарубили  насмерть  или  изувечили,  еще  не  выветрились  из  тупых   голов
трикстеров.
   - Сам лови свою жену, - наконец буркнул самый храбрый воин. -  Нам  такая
ведьма ни к чему.
   Маннагарт  зарычал,  брызгая  слюной.  Жену  он  терять  не   хотел,   но
собственная голова тоже представляла  для  него  значительную  ценность.  Он
видел, как сражается  Бордонкай,  помнил,  как  дерется  Каэтана,  и  боялся
рисковать. Отступить же ему мешала гордость. Да и недолго  он  оставался  бы
вождем после того, как варвары увидели, что их предводитель спасовал.  Битва
была неизбежна.
   Когда Маннагарт осторожно двинулся вперед, прикидывая, кто  из  спутников
его жены первым встанет на ее защиту и нападет на него, трикстеры оживились.
Если только беглецы откроют тыл,  увесистые  дубины  снова  сослужат  верную
службу. Однако друзья понимали это не хуже варваров.
   - Не отходите от деревьев! - скомандовала Каэ. -  А  с  ним  я  разберусь
сама.
   Вождь с его неловкими движениями и замедленной  реакцией  не  вызывал  ни
малейших опасений. Вот только ей очень не хотелось его убивать.
   - Пойдем домой, - неожиданно произнес  вождь.  -  Я  всех  прощу  и  тебя
колотить не буду. Пойдем, а?
   Каэтана замерла. Если  бы  он  угрожал  ей  мечом,  она,  ни  секунды  не
сомневаясь, убила его, как чудовище, бездушное и жестокое, стоящее между ней
и свободой. А так  -  на  смешного,  нелепого,  глупого  -  ей  не  хотелось
поднимать руку.
   - Я не могу, - попыталась  она  объясниться,  понимая  всю  бесполезность
разговора.
   - Ты же обещала, что я буду управлять половиной  Варда,  -  жалобно,  как
ребенок, сказал рыжий. - Пойдем.
   - С половиной Варда придется повременить, одернул его Джангарай.
   - Почему? - растерялся вождь.
   Каэтана опустила руки: только этого  и  не  хватало  -  семейный  скандал
по-трикстерски  с  участием  родственников  и  знакомых  с  обеих  сторон...
Неизвестно,  чем   бы   закончилось   это   нелепое   положение.   Вероятно,
кровопролитной схваткой, когда  рассвирепевший  вождь  забыл  бы  обо  всем,
исполненный желания отомстить за собственный позор и гибель Муругана, но все
изменилось в считанные доли секунды.
   Из чащи леса вышел человек, прихрамывающий на правую ногу и закутанный  в
длинный плащ грязно-бурого цвета. Он не был  ничем  примечателен  -  обычный
человек, каких тринадцать на дюжину.
   - Брось меч,  -  негромко  сказал  он  Маннагарту,  и  тот,  к  удивлению
беглецов, повиновался, затем склонил голову и отошел в сторону.
   - Они убили Отца Муругана, - подал голос кто-то из трикстеров, но  хромой
ответил ровным бесцветным тоном:
   - Я присутствовал при его смерти.
   - Вон тот исполин, - не унимался трикстер, указывая рукой на Бордонкая. -
Накажи его, если ты наш покровитель. Накажи на наших глазах!
   - Ты слишком много говоришь, - так же ровно и бесстрастно молвил человек,
махнув рукой в сторону варвара.
   На лице последнего отразилось удивление, а спустя миг он  уже  рухнул  на
землю.
   - Пусть идут, - сказал человек, поворачиваясь к трикстерам, -  я  даю  им
час жизни. Через час вы можете Делать что хотите. Даже преследовать их, хотя
я бы не советовал.
   - Она моя жена, - сказал Маннагарт, показывая на Каэтану.
   - Она не может быть твоей женой, - спокойно ответил человек.
   - Почему?
   - Она не хочет. Все бывает только по доброй воле. Пусть идут, - терпеливо
повторил хромой. - А вы останетесь здесь.
   Повинуясь его голосу, варвары не тронулись  с  места  даже  тогда,  когда
беглецы стали пятиться и наконец исчезли в чаще леса.
   - Как ты думаешь, кто это был? - спросил Джангарай у Бордонкая.
   - Какая разница, если он нам помог,  -  прогудел  тот,  широко  шагая  по
плотному ковру из опавшей хвои и листьев. -  Главное,  чтобы  они  потом  не
стали нас преследовать.
   - Трикстеры упрямы, глупы и мстительны, - негромко  сказал  Ловалонга.  -
Они обязательно пойдут по нашему следу.
   - Так кто же ты? - недоверчиво спросил Джангарай, разглядывая талисенну с
ног до головы.
   - Я один из военачальников эламского герцога и верный слуга госпожи.
   - Неплохо сказано, и хорошо, если бы это было правдой.
   - Жаль, что нам надо спешить, а то  я  бы  вызвал  тебя  на  поединок,  -
вспыхнул аллоброг.
   -  Тише,  тише,  пожалуйста,  -  вмешалась  Каэтана.  -  Джангарай,  тебе
следовало бы поблагодарить Ловалонгу за помощь, а не набрасываться на  него.
Без его помощи мы так и остались бы в плену у трикстеров.
   - Лично я вам глубоко признателен. - Альв поклонился в сторону талисенны,
прижав пухлую лапку к  сердцу.  -  Я,  знаете  ли,  не  выношу,  когда  меня
предназначают кому-нибудь на ужин.
   Ловалонга улыбнулся ему:
   - Я рад быть вам полезным.  Надеюсь,  что  заслужу  доверие  всех  друзей
госпожи Каэтаны. Я не  обижаюсь  ни  на  кого,  потому  что  меня  пережитые
неприятности тоже заставили с большей осторожностью относиться к  незнакомым
людям.
   - Не доверяйте ему, госпожа, - прошептал ингевон на  ухо  Каэтане.  -  Не
хотелось бы попасть из огня да в полымя.
   - Я ему верю, - просто сказала она. - Но не беспокойся. Я буду осторожна.
   - И на том спасибо, - буркнул ингевон. А вот  Бордонкаю  воин  понравился
сразу, и между ними мгновенно возникло то, что называют  взаимопониманием  и
симпатией. Он крепко пожал Ловалонге руку:
   - Меня зовут Бордонкай. И большое тебе спасибо за помощь.
   - Ты настолько могучий воин, что справился  бы  и  без  меня,  -  ответил
талисенна.
   - Не думаю. - Но по лицу гиганта было видно, что он явно рад похвале.
   - Что станем делать? - спросил Джангарай.
   - Будем уходить через болота. - Ловалонга указал  рукой  на  запад.  -  Я
понял, что вам нужно идти в ал-Ахкаф.
   - Да, - кивнула Каэ.
   - Тогда самый короткий путь - через Аллефельд и Тор Ангех.
   - А если вернуться на караванную тропу?
   - Можно, - с сомнением сказал Ловалонга, -  но  тогда  придется  обходить
селение трикстеров, а это очень большой крюк.
   - Не подходит, - быстро прикинула Каэтана. - Нам нужно попасть в ал-Ахкаф
не позднее чем через десять дней.
   - Тогда остается только один выход - идти так, как я предложил  с  самого
начала.
   - Но, - замялся альв, - говорят, что из  Аллефельда  живым  не  выбирался
никто.
   - От ящера Муругана и от банды трикстеров живым тоже никто не  уходил,  -
ободрил его Ловалонга. - Если бы у нас был выбор, то я бы пошел в обход.  Но
ведь выбора нет.
   - Нет, - сказала Каэ. - Война в Урукуре может начаться в любой момент,  и
нам необходимо увидеть Тешуба раньше, чем разразится сражение  за  город.  А
кто может гарантировать жизнь человека в завоеванном городе?
   - Я несколько раз слышал это имя от герцога, - сказал  талисенна.  -  Мой
господин был великим магом, а о Тешубе говорил не  иначе  как  с  величайшим
почтением. Он утверждал, что тот мудрец и стоит гораздо выше любого мага. Но
к сожалению, ничего конкретного он мне не рассказывал.
   - Почему? - спросил Джангарай - не доверял тебе?
   - Господин Арра вообще никому не доверял полностью, - признал аллоброг, -
К  тому  же  у  меня  есть  свои   причины   только   сейчас   по-настоящему
заинтересоваться мудрецом из ал-Ахкафа. Не забывайте, что долгое время я был
простым военачальником.
   - И все? - недоверчиво спросил ингевон. - У тебя  нет  за  душой  никакой
тайны? Тогда зачем тебе идти в ал-Ахкаф?
   - Во-первых, госпожа Каэтана - последний  член  правящего  дома  герцогов
Эламских, и я служу теперь ей. А об остальных причинах расскажу  при  первом
же удобном случае. Сейчас нам надо бы идти. Иначе мы потеряем слишком  много
времени. Главное в нашем положении - достичь болот еще до темноты.
   Они подхватили оружие и бодрым шагом двинулись вперед. Идти было довольно
легко. Огромные деревья стояли на значительном расстоянии друг от  друга,  а
подлесок в этой части Аллефельда был негустым. Ковер зеленого мха  пружинил,
и идти по нему было приятно.
   - Скакунов бы сюда, - мечтательно сказал альв.
   - А трикстеры продали всех лошадей и верблюдов, - отозвалась  Каэтана.  -
Если рассудить - какие лошади или верблюды смогут выжить в лесу?
   - Жаль, дорогие кони были, - посетовал Джангарай.
   - Жизнь дороже, - хмыкнул Бордонкай.
   - Гляжу я на тебя, Слепец, и думаю, каков ты на самом деле? - обратился к
нему ингевон. - Не то мудрец, не то дитя, не то бог...
   - Все вместе, наверное, - ответил, вроде шутя, Бордонкай.
   Чем ближе они подходили к болотам,  тем  сильнее  менялся  лес.  Огромные
насекомые  стали  встречаться  все  чаще  и  чаще.  Стволы   деревьев   были
искривленными, а пространство между ними заросло темной крапивой и ежевикой.
Идти стало значительно труднее.
   Невиданных  размеров  паук  -  мохнатый  и   длинноногий,   величиной   с
человеческую голову - до смерти напугал Воршуда, свалившись на землю прямо у
него перед носом. Тварь явно примерялась к альву на предмет плотно покушать,
но шаги Бордонкая, сотрясавшие почву испугали ее, и паук отбежал в  сторону,
оставив альва в помертвевшем состоянии.
   - Знаете ли, это хуже, чем просто  гадость,  -  наконец  смог  выговорить
мохнатый человечек. - Это ужас какой-то. Он бы  меня  съел,  запросто  съел,
между прочим.
   Каэтана поторопилась успокоить  испуганного  Воршуда,  но  сама  была  не
слишком уверена в том, что, окажись альв здесь в одиночку, паук пренебрег бы
возможностью плотно закусить.
   Они не стали убивать паука, а вот другая тварь, попавшаяся им около  часа
спустя, оказалась гораздо опаснее и намного злобнее,  хотя  бы  потому,  что
была разумной.
   Они шли без устали уже довольно долго,  и  Воршуд  запыхался,  а  Каэтана
начинала подумывать о том, что быть женой трикстерского  вождя  -  не  самое
утомительное дело на свете, когда предостерегающий крик Джангарая отвлек  ее
от этих размышлений как раз на самом интересном месте.
   Ее глазам предстало странное существо, похожее на громадную тощую птицу с
грязными  тусклыми  перьями.  А  вот  лицо  у  существа   было   сморщенное,
старушечье, с крючковатым носом и  круглыми  желтыми  глазами  под  толстыми
черными веками. Лысая голова вызывала острый приступ отвращения,  не  говоря
уж о том зловонии, которое распространялось от этого жуткого создания.
   - Гарпия, - сказал Воршуд. - Я буду не я, если это не она. Но  такого  не
может быть.
   - Почему? - изумилась Каэ.
   Она уже такого  насмотрелась  на  Варде,  что  гарпия  Жалась  ей  вполне
законной деталью пейзажа. В конце концов, если на  свете  существовали  ящер
Муруган и Лакуны трикстеров, то почему бы и гарпии не посидеть на поваленном
дубе и не похлопать огромными глазищами?
   - Будем надеяться; она  поймет,  что  нас  слишком  много,  и  не  станет
нападать, - сказал Ловалонга, вытаскивая меч из ножен.
   - Она еще и нападает? - изумилась Каэ.
   - Конечно, - ответил за Ловалонгу Джангарай. - Если она здесь не одна,  а
их целая стая, наши минуты сочтены, - это не ящер безмозглый. Они обгладываю
людей до скелета - человечину любят.
   Отвратительное существо после этого  объяснения  показалось  Каэтане  еще
более мерзким, чем с первого взгляда.
   - Что будем делать? - спросила она.
   - Я тут трикстерское копье волочу, - сообщил альв глядя в пространство. -
Может, пригодится кому...
   - Воршуд! - восхитилась Каэ, которая только сейчас обратила  внимание  на
то, что мохнатый человечек действительно тащит за собой длинное копье.
   Видимо, гарпия все-таки была одна. То ли она оказалась  слишком  злобной,
то ли давно никто не забредал в ее  владения  и  оттого  чудовище  оголодало
сверх всякой меры, но оно расправило крылья, взвилось в воздух и ринулось на
людей.
   Волна удушливого смрада чуть не заставила Каэтану потерять сознание.  Она
чувствовала, что ее вот-вот вывернет наизнанку, и слезы потоками  бежали  из
глаз. Каэ увидела, что сходная реакция была и у  других  ее  спутников.  Все
явно ощутили острый приступ дурноты и слабости, отчего противостоять  гарпии
было сложно.
   Бордонкай,  решительно  шагнув  вперед,  подхватил  копье,  выпавшее   из
ослабевших ручек  Воршуда.  Гарпия  с  отвратительными  криками  неслась  на
оторопевших друзей, извергая большие куски помета.
   Великан расставил ноги, выставил копье вперед и, когда тварь  спикировала
на него, изо всех сил вонзил острие в самую середину дряблого тела.
   Гарпия завизжала так, что у людей заложило уши. Она  билась  и  металась,
скалила острые зубы, которые еще более жутко выглядели на старушечьем  лице,
и пыталась освободиться от острого жала, терзавшего ее плоть.
   Невзирая на сопротивление твари, Бордонкай насадил ее на копье  так,  что
оно прошло насквозь. Невероятно живучая гарпия билась  и  кричала,  и  тогда
гигант размахнулся и метнул  копье  с  насаженной  на  него  тушей  в  ствол
ближайшего дерева.
   От страшного удара  гарпия  содрогнулась  всем  тело  и  застыла,  словно
намертво пришпиленная громадной булавкой.  Она  издала  несколько  протяжных
воплей и наконец затихла. Ее голова на длинной шее бессильно свесилась вниз.
   Бордонкай подошел к дереву и выдернул  копье.  Он  несколько  раз  сильно
ударил древком о землю, пока тело гарпии не соскочило и не осталось валяться
грудой заскорузлых перьев.
   - Ну и падаль, - с чувством сказал Джангарай. - Меня сейчас вытошнит.
   Они обошли труп гарпии стороной, не желая  даже  вспоминать  о  том,  что
приключилось с ними.
   - А ведь это только начало Аллефельда, мы даже  болото  не  пересекли,  -
сказал Ловалонга. - Дальше, если верить  легендам  и  рассказам  трикстеров,
будет еще хуже.
   - Хуже, знаете ли, быть не может, - сварливо заметил альв,  который  стал
гораздо бодрее себя чувствовать после того, как  копье  понес  Бордонкай.  А
тому пришлось и по руке, и по душе увесистое копье с широким наконечником  -
о такую тварь, как гарпия, было бы жаль марать обожаемую секиру.
   - И никак не избежать болот? - уныло спросил у аллоброга Бордонкай.
   - Никак. Поверь, я и сам не люблю ходить по болотам.
   - Понятно, - печально пробасил гемерт. Они шли до самой темноты и наконец
выбрались на широкую прогалину. Здесь было  сыро  и  влажно.  В  сгущающейся
темноте загудели назойливые комары. Раздались громкие крики ночных птиц.
   - На открытом пространстве еще можно было бы идти, - сказал талисенна,  -
но в лесу уже ничего не видно. Подождем до света, а  там  опять  двинемся  в
путь.
   - А трикстеры? - спросил Джангарай.
   - В эту часть леса они уже не суются. Они не стали разводить костер и тут
же свалились где стояли, оставив на страже неутомимого Бордонкая.

***

   Трикстеры оставались на месте еще ровно час, а затем  гнулись  в  погоню,
напрочь забыв о том, что видели хромого  человека  в  буром  плаще.  Они  не
догадывались, что это он украл их воспоминания о  встрече  в  лесу,  как  не
догадывались, что он же направил погоню в противоположную сторону.
   Размахивающий мечом Маннагарт,  его  военачальники  и  разъяренные  воины
вернулись в селение, оседлали своих скакунов и бросились прочесывать  лес  в
той стороне, где находился караванный путь в Урукур. Направиться  на  болота
не пришло в голову никому из варваров.
   Хромой печальный человек даже не  улыбнулся,  когда  погоня  вылетела  из
ворот селения и припустила во весь опор, и тяжелым шагом двинулся прочь.  Но
он не прошел в глубь леса и полкилометра,  как  дорогу  ему  заступили  двое
высоких мужчин в черных доспехах.
   - Как дела, Гайамарт? - обратились они к хромому.
   - Выслал погоню за вашей беглянкой.
   - То  есть  как  погоню?  -  грозно  надвинулся  на  хромого  рыжеволосый
зеленоглазый собеседник.
   - Они убили Муругана и сбежали, вам надо было прийти пораньше.
   - А ты для чего же был приставлен?
   - Вы не предупреждали меня, каких искусных  войнов  возьмут  в  плен  мои
варвары.
   - Послушай, Гайамарт, - холодным тоном произнес желтоглазый  черноволосый
воин, на боку которого висел черный, без единого блика меч. - Ты,  помнится,
не хотел покидать Арнемвенд. И хотел жить.
   - Я не хочу становиться поперек дороги у неизбежности.
   - Ты сам выбрал свою судьбу, когда  согласился  жить  в  Аллефельде,  под
властью Кодеша.
   - Согласился. Тогда, - зло ответил  Гайамарт.  -  А  теперь,  если  Кодеш
является настоящим владыкой этих лесов, пусть он и решает проблему.
   - Это не проблема, - сказал рыжеволосый.  Но  особой  уверенности  в  его
голосе не было.
   - Конечно, не проблема, особенно для вас,  -  испытующе  глянул  на  него
хромой.
   - Издеваешься? - грозно спросил воин.
   - Куда мне, убогому, - недобро сверкнул глаза Гайамарт.
   - Странный ты бог - убогий, - улыбнулся желтоглазый. -  Не  обессудь,  но
мне придется сказать Лахаталу, что ты не оправдал наших надежд.
   - Скажи, конечно, скажи. А еще скажи Верховному владыке, что это все-таки
его головная боль и не нужно перекладывать ее на других.
   - На твоем месте я бы поменьше ехидничал, - посоветовал рыжий.
   - Посмотрим, Арескои, что ты  будешь  делать,  когда  окажешься  на  моем
месте, - печально проговорил  Гайамарт  и  шагнул  в  пространство,  которое
услужливо распахнулось перед ним.

***

   Трое беседуют под сенью старого дуба в самой чаще леса.  Двое  похожи  на
людей - воины в черном, закутанные в плащи, высокие и статные.  Только  один
из них смугл и черноволос, а другой бледен, и рыжие  кудри  языками  пламени
окружают его спокойное надменное лицо. Третий  же  -  темнокожий  исполин  в
одеянии из звериных шкур, пальцы его рук заканчиваются  кривыми  когтями,  а
сплетенные рога на голове образуют подобие странной короны.
   -  Ты  уверен,  что  она  ничего  не  помнит?  -   спрашивает   рыжий   у
черноволосого.
   - Не знаю, Арескои, - Отвечает тот. - До сих пор она вела себя достаточно
глупо, и мне кажется, что ее успехи - это случайность. Да и о каких  успехах
можно говорить вообще: она не прошла и трети пути, а их уже взяли в плен.
   - Ну, это как раз моя заслуга, - бросает Арескои.
   - Они освободились, - змеей шипит рогатый.
   Черноволосый невесело и как-то неопределенно смеется.
   - Тебе же лучше,  Кодеш,  тебе  же  лучше.  И  у  тебя  есть  возможность
отличиться. Им не остается ничего другого, как двигаться через Аллефельд,  а
затем и через Ангех, - а там они в твоей власти и во власти старшего братца.
   - Что-то Джоу Лахатал не торопится принять участие в охоте, -  язвительно
замечает Арескои.
   На некоторое время повисает гнетущая, почти осязаемая тишина.
   - И без него справимся, - говорит наконец черноволосый.
   - Знаешь, га-Мавет, - неожиданно злится рогатый,  -  это  ты  должен  был
справиться еще там, в замке.
   - Я немного растерялся...
   - Скажи - испугался, - смеется Арескои одними губами.
   - Глупости, - спокойно возражает Малах га-Мавет, грозный Бог Смерти. - Ты
бы тоже не стал убивать мертвую игрушку, бездушную куклу. Кто же  знал,  что
Арра пробудил ее? А бояться и тогда, и сейчас просто нелепо.
   - Нельзя недооценивать противника, - наставительно  замечает  Арескои.  -
Что-то ты, желтоглазый, ударился в лирику.
   Га-Мавет молчит. Ни один мускул не дрожит  на  его  словно  изваянном  из
камня лице, на котором отдельной жизнью живут желтые глаза  с  вертикальными
зрачками. Он ослепительно красив и страшен одновременно.
   - Хорошо, - обращается к ним Кодеш. - Я уничтожу их.
   - Будь осторожен, - предупреждает Арескои. - У нее мечи Гоффаннона.
   - Она же не знает; как ими пользоваться.
   - Зато клинки сами все знают, - усмехается га-Мавет.  И  добавляет  тихо,
чтобы его никто не слышал:
   - Просто это великое счастье, что она ничего не помнит...

***

   На лес опускается звездная бархатная ночь.
   - Болото, - с тоской сказал Бордонкай, ступая ев  ей  ножищей  на  зыбкую
почву. - Я совсем не люблю болот.
   - Боги, - взмолился альв, - он говорит это  как  будто  кто-нибудь  любит
болота.
   - А ты разве не любишь? - искренне изу