покину вас  на
время. Ничего не поделаешь, меня самого несколько удивила, чтобы не  сказать
больше, эта история.
   - Меня тоже, капитан, - заверила его Каэ, вставая. -  И  у  меня  нет  ни
малейшего аппетита. Думаю, его и не будет до тех пор, пока я точно не узнаю,
что произошло. Будем надеяться, что пустяк. - Она повернулась к Куланну:
   - Пожалуйста, велите своим воинам подключиться к поискам офицера.
   - Я и сам хотел предложить это, - улыбнулся  доблестный  командир,  -  но
ждал вашего приказа.
   - Вы его уже получили.
   Сангасой поднялся из-за стола и быстро двинулся к выходу. Когда  он  шел,
его мускулы играли, и было трудно оторвать взгляд от мощной и ладной фигуры.
   Сотня сангасоев полка  Траэтаоны  и  человек  шестьдесят  не  занятых  на
срочной работе матросов прочесали галеру.  Каждый  закоулок,  каждый  темный
угол, любой участок поверхности был осмотрен с превеликим  тщанием.  Ничего.
Нил как в воду канул, хотя было абсолютно  неясно,  каким  образом  это  ему
удалось. За время ожидания лоцман Яртон  посерел  и  осунулся.  Он  сидел  у
правого борта, стиснув мозолистые, дочерна загоревшие руки, и смотрел  прямо
перед собой блестящими, сухими глазами. Каэ подошла к нему, наклонилась:
   - Можно с вами поговорить, Яртон?
   - Да, госпожа, - встрепенулся он, порываясь встать.
   - У вас есть какая-нибудь вещь Нила? Я могла бы  и  сама  взять,  но  мне
неловко рыться в его каюте.
   - Есть-то есть, а что толку?
   - Здесь ведь мой пес. Я попробую попросить его,  чтобы  он  помог  искать
вашего сына.
   Впервые за несколько часов лицо лоцмана просветлело.
   - Все ж таки вы, госпожа, самая что ни на есть настоящая умница.
   И Каэ поняла, что это высшее признание, куда до него ее славе. Они прошли
в каюту, которую Нил занимал вместе со своим отцом, - на  галере  царила  не
жесткая дисциплина, а скорее разумная. Капитан  Лоой  не  видел  причин,  по
которым мог бы запретить сыну и отцу жить вместе. Яртон достал из обтянутого
кожей сундучка рубаху Нила и протянул ее Каэтане. Не успела она прикоснуться
пальцами к грубой материи, как смертельный холод сковал  ее  руки.  Ощущение
было такое, словно она по локоть окунула их  в  ледяную,  талую  воду.  Этот
холод постепенно просачивался во все уголки ее  души,  добираясь  до  самого
сердца. Сознание стало медленно мутиться; из небытия ее вырвал встревоженный
голос лоцмана:
   - Госпожа! Госпожа! Что с вами?
   - Нет, нет, ничего, - встряхнула она волосами. - Все в  порядке.  Я  тебя
напугала?
   - Да уж... - пробурчал Яртон, - бледная стали как полотно беленое.  -  Он
проницательно посмотрел ей прямо в глаза:
   - Худо с Нилом?
   - Не очень хорошо. - Она не нашла сил  ни  солгать,  ни  сказать  правду.
Такой холод не может существовать в мире живых. Это была вещь  мертвеца,  но
Каэ очень сильно хотелось ошибиться.
   - Совсем худо?
   - А вот этого я не знаю. Пойдем лучше ко мне в каюту, я поговорю с Тодом.
   - С теленком, - голос старика потеплел, - пойдем к нему.
   - Почему теленок? - улыбнулась она.
   - А теленок и есть. Нешто это собака? Какая собака корыто снеди съест,  а
после умильно так просит еще у кока. В глаза заглядывает... Да и ростом  его
боги не обидели.
   - Это правда.
   Подойдя к дверям своей каюты, Каэ обнаружила, что Тод  лежит,  развалясь,
на солнце - греется.
   - Вставай, лежебока. - Она потрепала его за загривок. - Дело есть.
   Пес поднял умную морду, вопросительно посмотрел. Она поднесла к его  носу
рубаху пропавшего офицера и заставила понюхать.
   - А теперь ищи, Тод. Ищи, мальчик. Без тебя  не  справимся.  Найди  Нила,
ищи.
   Пес деловито поднялся,  повилял  хвостом,  безуспешно  пытаясь  заставить
хозяйку поиграть или просто погладить его лохматую  шкуру.  Но,  поняв,  что
этого не будет, аккуратно и тщательно обнюхал предложенную ему вещь еще раз.
Затем закружился на месте, уткнув нос в доски палубы, коротко гавкнул и  без
колебаний куда-то рванулся. Каэ и старик бросились за  ним.  Пес  петлял  по
всей галере. Он сразу побежал к каюте Нила, а когда понял, что  это  не  то,
чего от него требуют, безошибочно двинулся  к  трюму.  Спустился  по  трапу,
прошелся из стороны в сторону,  неприлично  облаял  какой-то  ни  в  чем  не
повинный ящик и выбежал наружу. После чего окончательно сбил с толку  людей,
следующих за ним: если  верить  Тоду,  офицер  Нил  метался  по  галере  как
угорелый; но его никто не видел с тех пор, как он спускался в трюм. К  этому
времени за псом, кроме Каэ и Яртона, ходили еще человек пятнадцать,  которые
по второму и третьему разу без устали перетряхивали все те места, на которых
останавливал свое внимание  Тод.  Но  вот  он  остановился  в  самом  центре
грузового отсека трюма, куда привел за собой людей в очередной  раз,  поднял
морду и истошно взвыл.
   - Ничего не понимаю, - сказал капитан Лоой.
   Каэ  вздрогнула.  В  процессе  поиска  она   настолько   была   поглощена
наблюдениями за поведением Тода, что  не  видела  ничего  и  никого  вокруг.
Капитан ее слегка испугал.
   - Не мог же он провалиться сквозь днище корабля? - вслух размышлял Яртон.
- Он, озорник, способен на многое, но такого отродясь не бывало. Мальчик  он
ладный да послушный, и баловство его никому никогда  не  мешало.  Тем  более
чтобы так уж...
   - Идите в каюту, Яртон, - приказала Каэ. - Происшествие  странное,  но  я
надеюсь на лучшее. Отдохните пока, а мы подумаем, как дальше быть.
   Лоцман вздохнул и послушно поплелся наверх. Когда Каэ  вылезла  вслед  за
ним из трюма, стояла темная, густая, теплая ночь. Галера неуклонно двигалась
на юг, и с каждым днем климат становился все мягче.
   - Что вы думаете по этому поводу, госпожа? - осторожно спросил Лоой.
   - Не знаю, что и думать, капитан. Во-первых, я почти уверена, что Нил  не
находится среди живых. Но я не понимаю, куда он испарился. Если бы мы  нашли
мертвое тело, я бы представляла себе, что произошло. А  так  могу  допустить
все,  что  угодно.  А-а,  Магнус,  ты  очень  кстати,  -  обернулась  она  к
подходящему магу. - Что скажешь?
   - Неприятно все это, ощущение холода, пустоты. Нила нет здесь, среди нас,
но нет и того, кто его убил. Так не может быть, но есть...
   Видимо, Магнус  собрался  продолжать,  но  тут  его  речь  была  прервана
отчаянным, леденящим душу воплем, несшимся из каюты Каэтаны. Все моментально
бросились туда. И все же немного опоздали,  выбираясь  с  нижней  палубы  на
верхнюю.
   Дверь была  открыта  нараспашку.  Возле  нее,  прямо  на  палубе,  лежал,
скорчившись, матрос с перекошенным от ужаса лицом. Правую  руку  он  неловко
прижимал к животу,  и  по  светлому  полотну  рубахи  медленно  расплывалось
темное, густое пятно. Лоой  решил,  что  человек  ранен  в  живот,  но  тот,
судорожно вздыхая и боясь оторвать руку от тела, проскрипел:
   - Эта тварь откусила мне пальцы...
   - Какая тварь? - вскинулся капитан. Но матрос уже потерял сознание.
   К нему одновременно подбежали Номмо и судовой лекарь. Общими усилиями они
перевернули несчастного на спину, перетянули ему покалеченную  руку  жгутом;
пока лекарь подбирал снадобья из своего сундучка, Магнус подошел к матросу и
произнес несколько неразборчивых фраз.  Кровь  моментально  остановилась,  а
тело обмякло и расслабилось.
   - Прекрасно, -  обрадовался  лекарь,  -  так  значительно  лучше.  Ничего
страшного, рана не смертельная, но на правой руке  у  парня  остался  только
один палец, да и тот будет покалеченным. Так что дела его нерадостны.
   Разговаривая, он ловко и быстро обработал рану  и  перевязал  ее  чистыми
бинтами. После этого пострадавшего матроса отнесли вниз. Лекарь сказал,  что
в течение суток его нельзя будет расспросить о происшедшем: у парня  болевой
шок, а кто его знает, как действуют заклинания на  и  без  того  ослабленный
организм.
   - Серьезно действуют, - молвил Магнус.
   Каэ вошла в каюту  и  остановилась  на  пороге,  потрясенная.  Такахай  и
Тайяскарон, которые оставались здесь, валялись на полу,  дрожа  и  звеня  от
возмущения. Клинок Такахая был выпачкан в какой-то мутной и липкой жиже. Она
бережно подняла оба меча, вытерла грязный клинок полой плаща.
   - Вас хотели похитить?
   Мечи молчали, но она и без того понимала, что некто проник  в  ее  каюту,
чтобы  завладеть  бесценным  сокровищем.  И   этот   некто   был   странного
происхождения - судя по той  субстанции,  которую  она  определила  как  его
кровь. Сзади раздался тихий шорох. Каэ стремительно обернулась, но на пороге
стояли четверо ее спутников - Барнаба, Магнус, Номмо и Рогмо.
   - Я расспросил матроса, - усталым голосом доложил чародей.
   - Как же это?
   - Очень просто. Я проник в его разум, как только он потерял сознание. Ему
было очень, очень больно, и от этого общение с ним  было  затруднено  -  как
сквозь туман или войлок. Но я четко уяснил одно - парень не виноват. Он  шел
мимо вашей каюты, госпожа, когда увидел, что дверь приоткрыта. Раньше он  не
обратил бы внимания на эту мелочь, да и не посмел бы вторгаться  к  вам,  но
теперь, когда исчез Нил, на многое смотришь иначе.  И  он  решил  заглянуть,
чтобы узнать, все ли в порядке. В  каюте  он  увидел  странного  матроса,  с
незнакомым лицом, и на миг  опешил,  вместо  того  чтобы  сразу  позвать  на
помощь. Его погубили те несколько секунд, пока он раздумывал, кто бы это мог
быть и почему он его не знает. Только потом  он  сообразил,  что  незнакомец
нагло вторгся к вам и держит в руках ваши клинки. Но те  ведут  себя  как-то
странно, не как положено обычным мечам, а извиваются и  вырываются,  пытаясь
зацепить неизвестного  матроса  лезвием.  Это  тоже  потрясло  парня,  и  он
сплоховал. Когда один из мечей  повернулся  в  руке  незнакомца  и  серьезно
поранил его, тот бросил их на пол и кинулся к выходу. -  Магнус  обвел  всех
своими небесно-голубыми глазами. - Вы понимаете, что это я долго  повествую,
а на самом  деле  прошло  максимум  полминуты?  Так  вот,  когда  незнакомец
пробегал мимо и сильно толкнул нашего беднягу, тот схватил его  за  шиворот,
чтобы честь по чести отвести к капитану и выяснить все. Но эта  тварь  вдруг
потекла, потеряла человеческие очертания - он только и  помнит,  что  жуткую
морду и острые зубы, а потом вцепилась в руку, которая ее держала, и начисто
срезала пальцы. От боли парень заорал не  своим  голосом  и  упал.  А  тварь
исчезла.
   - Как мило, - поморщился Рогмо. - Значит, на галере все-таки  есть  нечто
враждебное. А где его искать?
   - Понятия не имею.
   Тем временем капитан Лоой и командир сангасоев  спешно  договаривались  о
дальнейших действиях. Куланн поставил двадцать пять человек  у  каюты  своей
госпожи, перегородив таким образом все доступные и недоступные места. Теперь
даже мышь не могла бы проскочить к Ингатейя Сангасойе,  миновав  ее  охрану.
Двадцать  матросов  всю  ночь  должны  были  продолжать  поиски   Нила,   не
останавливаясь ни на минуту, - у капитана были самые дурные предчувствия.
   Лоцман Яртон, чтобы не быть в тягость, ушел к себе, но  спать  так  и  не
лег, а сел на узкой койке, обхватив голову руками и  задумавшись.  Магнус  и
Рогмо отправились бродить по галере. Причем чародей держал наготове какой-то
талисман, спрятанный в потертом мешочке из  выцветшего  желтого  бархата,  а
Рогмо обнажил меч Аэдоны.  Им  никто  не  препятствовал  -  капитан  Лоой  с
радостью принимал любую помощь, в чем бы она ни выражалась. Куланн на всякий
случай блокировал грузовой отсек трюма и  попросил  матросов  не  спускаться
туда без сопровождения  двух-трех  его  воинов,  на  что  те  с  невероятным
облегчением согласились.
   Однако все принятые меры не привели к желаемому результату. И спустя  два
или три часа суматоха постепенно сошла  на  нет.  Смертельно  уставшие  люди
повалились спать, и даже могучие сангасои с нетерпением ожидали смены,  что,
однако, не мешало им зорко стеречь покой  своей  госпожи.  Барнаба  и  Номмо
отправились доедать ужин, так печально прерванный в самом начале, а  Каэтана
снова улеглась с книгой в руках на свою  койку.  Такахай  и  Тайяскарон  она
положила рядом.
   Когда двери в каюту слегка скрипнули и на пороге появился темный  силуэт,
она поначалу подумала, что это Тиермес изыскал способ еще раз навестить  ее,
и улыбнулась широко и радостно. Ей как раз был  нужен  совет  искушенного  в
таких проблемах грозного Владыки Ада Хорэ. Рассчитывала она и на его помощь.
Но, присмотревшись, поняла, что для Тиермеса вошедший слишком мал и  слишком
похож на человека.
   - Кто здесь? - Ее голос прозвучал спокойно, хотя  на  сердце  уже  царила
кутерьма.
   - Это я, госпожа, - ответил тихий, бесцветный  голос.  И  из  темноты  на
неярко освещенный пятачок пространства выступил... Нил.
   - Это ты? - удивилась она. - Что ты здесь делаешь? Ты уже заходил к отцу?
Он ведь с ума сходит. Нил! Где ты пропадал?
   - Не помню, - безразлично ответил моряк.
   Каэ стало страшно: с ним что-то было не так, ох не так! И главное  -  она
не могла  положиться  при  этой  встрече  на  свои  верные  клинки.  Она  не
представляла себе, как будет смотреть в глаза Яртону, если  убьет  его  сына
из-за того, что струсила. По этой же причине  она  побоялась  звать  и  свою
охрану. Странным образом ей не пришел в голову естественный вопрос: как  Нил
сумел пройти мимо сангасоев?
   - Госпожа, - произнес тем временем парень, - меня просили отдать вам  вот
эту вещь. Мне очень жаль...
   "Почему жаль?" - хотела было  узнать  Каэтана,  но  тут  молодой  человек
вытащил из-за пазухи что-то похожее на обычный оберег -  невзрачный  камешек
зелено-золотого оттенка на невзрачной же бечевке. И форма у этого камня была
самая что ни есть неприметная: словно грубый осколок от куска побольше.
   Что-то взвизгнуло под самым ухом. Каэ показалось, что  этот  резкий  звук
издал один  из  клинков,  но  удивиться  этому  она  уже  не  успела.  Каюта
заволоклась туманом, а может, это ее зрение ослабло настолько, что перестало
различать привычные предметы. Тень упала на нее сверху, словно стервятник на
слабую добычу, утратившую силы и волю  к  сопротивлению.  Ее  память,  издав
жалобный стон, отделилась от остального сознания и стала медленно  удаляться
прочь, не имея возможности противиться страшному приказу.  Невероятной  силы
удар за ударом  посыпались  на  беззащитную  ее  душу,  разрывая  на  части,
испепеляя ледяным пламенем, затаскивая на дно мертвого океана, откуда уже не
было пути к спасению. Последняя четкая мысль пронеслась у  нее  в  голове  с
быстротой молнии: "Это уже было однажды! Камень Шанги!.."
   И наступила тишина.

***

   Светает. Рассеянные  лучи  неизвестного  светила  окрашивают  неизвестное
пространство в сиренево-серый цвет. Почему светает? Она не знает  доподлинно
и не может объяснить, но зато чувствует уверенность. И ей этого  достаточно.
Место, в котором она находится, способно удивить  кого  угодно.  Но  она  не
удивляется, воспринимая как должное то, что бесконечная  лента,  на  которой
она стоит, на севере и на юге уходит за горизонт, а по краям четко  обрезана
и обрывается в пропасть. Если быть точной -  в  бездну.  Между  пропастью  и
бездной есть одно серьезное различие: у бездны на самом деле  нет  дна.  Она
свешивается с края серо-сиреневой ленты и убеждается в этом.
   Что же ей напоминает это место, похожее на  мост,  висящий  в  небытии  и
ведущий в никуда? Мост? Ну конечно же, Мост. Только она сразу не узнала его.
   Каэ немного  растерянно  стоит  на  Мосту,  пытаясь  угадать,  что  может
случиться. Что будет, когда Истина этого места столкнется с ней? А потом она
медленно оборачивается и за спиной, всего в нескольких шагах, видит его.
   - Я увидел, что ты здесь, - говорит он, торопливо и нежно обнимая ее, - и
испугался. Что с тобой сделали, что ты пришла?
   Она знает, что с ней, потому что никакая ложь на этом Мосту невозможна, и
правда легко находит путь из глубин ее сознания.
   - Меня отправили в небытие камнем Шанги. Знаешь, ведь  и  в  прошлый  раз
меня именно этим камнем уничтожили. Это плохо, что теперь будет  с  ними  со
всеми?
   - Это хуже, чем ты думаешь, - отвечает  он.  -  Ты  что,  не  собираешься
сопротивляться?
   - Если бы ты знал, какая это тяжесть...
   - Мне тоже нелегко.
   Она смотрит на него сквозь слезы:
   - Прости меня. Возможно, я пришла сюда только за  тем,  чтобы  произнести
это вслух. Прости меня.
   - Мне нет нужды тебя прощать, но если ты нуждаешься в этом, то  я  прощаю
тебя, как отпускают птицу из клетки. А теперь слушай, я не пущу тебя дальше.
Мост - это всего лишь граница,  зыбкая  грань,  и  с  него  одинаково  легко
ступить на любой берег.
   - Я устала, - говорит она жалобно.
   - Да, - отвечает он. - Но усталость и смерть - разные величины.
   - Мне больно, - она подносит руку к груди, - вот здесь.
   - Бывает, - улыбается он. - Но ты же сильнее боли,  и  горя,  и  слез,  и
тоски. Ты Истина, а Мост - это истина в  последней  инстанции.  И  он  решил
пропустить к тебе именно меня, а я не пущу тебя дальше. Так что считай,  что
это не я решил.
   - Я уйду и никогда больше тебя не увижу?
   - Нет, - качает  он  головой.  -  Мы  встретимся.  Я  не  знаю,  как  это
произойдет, но мы обязательно встретимся. Я не утешаю тебя: лживые  утешения
здесь не в ходу.
   - Я помню.
   - Помни, что ты должна жить и ждать - ради меня. Ради всех нас. Пойдем, я
тебя провожу...
   Он берет ее за руку и ведет к противоположному  краю  моста.  В  каком-то
месте они останавливаются и замирают.
   - Я не могу пойти с тобой, - говорит он, - пока не могу.
   Она стоит, не в состоянии оторваться от него, но неодолимая сила тянет ее
назад, словно выталкивает из глубины  на  поверхность.  Она  знает,  что  он
является большей частью этой силы.
   - Спасибо, - шепчет она, уносясь ввысь. - Я буду ждать...
   Она летит в бескрайнем сиреневом небе, а под ней уходит за горизонт Мост.
И стоит на Мосту тот, кто вобрал в себя всю ее боль, всю надежду, всю печаль
и вину. Она смотрит на него до рези в глазах,  до  боли,  и  горячие  слезы,
прожигая плотный воздух, жемчужинками катятся вниз. Она бы не смогла уйти от
него сейчас, но на Мосту все ясно и без слов, и ясно, что он возвращается...
***

   Услыхав грохот падающего тела, сангасои без церемоний ворвались  в  каюту
своей госпожи и увидели там пропавшего сегодня без вести Нила, который лежал
без признаков жизни на полу, возле ложа, и саму Каэтану, выглядевшую  ничуть
не лучше парня. Вопль, изданный солдатом, мог по праву  считаться  одним  из
главных достижений его жизни. Еще не разобрав, что это был за звук и  в  чем
кроется его причина, почти вся команда галеры, капитан Лоой, Куланн, а также
Магнус, Рогмо, Номмо и Барнаба уже примчались на место событий. Даже  лоцман
Яртон одним из первых добрался на верхнюю палубу.
   Два воина вынесли бездыханное тело Нила. Остальные стояли с  растерянными
лицами перед громыхающим и мечущим молнии командиром, силясь объяснить  ему,
а заодно и себе, каким образом молодой человек попал в каюту госпожи.
   - Он не входил туда, это точно, - доложил невысокий коренастый  сангасои,
который, казалось, был  наспех  сработан  из  корней  деревьев  и  кряжистых
стволов. Глядя на него, капитан Лоой подумал, что этот человек шутя  мог  бы
свернуть шею медведю. Так оно и  было  на  самом  деле,  просто  капитан  не
удосужился поговорить с воином.
   Магнус уже сидел возле Каэ, приводя ее в чувство.
   - Как она? - спросил Барнаба, подходя поближе.
   - Честь и хвала тому, кто ее хранит. Она уже приближается к нам.
   - Что это значит? - спросил Рогмо хриплым, севшим от волнения голосом.
   - Это значит, что на нашу госпожу было совершено покушение и ее дух снова
пытались разъединить с телом и душой...
   - А разве есть какая-нибудь  разница  между  духом  и  душой?  -  спросил
ошарашенно полуэльф.
   - Есть, - буркнул альв. - Разреши, мы после почитаем тебе лекцию.
   -  Она  где-то  зде