гишзиду, что смешная сторона события
полностью от него ускользнула. Зато возможные проблемы вызвали  лихорадочный
и тревожный блеск в его глазах.  К  великому  облегчению  верховного  жреца,
мудрый Тхагаледжа решил взять  на  себя  эту  задачу  и  прислал  нескольких
вельмож, дабы они сопроводили варвара в его летнюю резиденцию.
   Трикстеры грузно затопали  в  указанном  направлении,  крепко  вцепившись
своими лапищами в серебряные кувшины с тончайшими винами. Они прямо на  ходу
опрокидывали их содержимое себе в глотку, а опустевший сосуд совали  в  руки
немного растерянным слугам.  Впрочем,  все  очень  скоро  признали  варваров
забавными, но не злобными.
   Правитель Сонандана принял трикстерского вождя довольно благосклонно.
   - И все же, могучий Маннагарт, что привело тебя  в  Храм  Истины?  Ты  же
понимаешь, что богиня не может быть твоей женой.
   - Она была бы самой  хорошей  женой,  -  насупился  великан.  -  Умная  и
догадливая. Не то что эти коровы, у-у-у... Беда у нас. На  болотах  мертвецы
объявились, сарвохов доедают. Если сарвохов едят, нам туго придется.  Война,
говорят, будет.
   - Кто говорит о войне? - спросил Тхагаледжа, невольно заинтересовавшись.
   - Колдун говорит: "Жена твоя, Маннагарт, воевать будет с  большим  злом".
Большое зло сидит в норе, заваленное огромным камнем.  А  найдутся  те,  кто
камень откатит в сторону, и большое зло полезет на свет. И  тогда  моя  жена
встанет у него на пути. - Варвар  задумчиво  пожевал  кончик  своей  толстой
косы. - Когда женщины воюют, мужчине стыдно сидеть дома и  нянчить  детей...
Моя жена - хороший воин: она отобрала руки у Энке и много чего еще  отобрала
у других.
   - Сердце у Маннагарта, - вставил один из спутников вождя, за что  получил
крепкую затрещину.
   - Зло везде. Когда полезет наружу, будет поздно, - забубнил дальше рыжий.
- Пришел воевать сейчас, пока не поздно. Пришел спросить, куда вести воинов.
   Тхагаледжа смотрел, слушал и... восхищался. Грубые, тупые, необразованные
варвары,  ставшие  мишенью  и  источником  огромного  количества   шуток   и
анекдотов,  оказались  по-детски  чисты.  И  присутствие  зла  почувствовали
гораздо быстрее, нежели многие цивилизованные народы.
   - Великая Кахатанна, - произнес он вслух, - делает все, чтобы  камень  от
норы никто не смог откатить. Надеемся, что и войны не будет.
   - Колдун сказал, будет, - стоял на своем Маннагарт. - Воинам долго  идти.
Куда приводить скажешь?
   - Если начнется война, то главная битва будет здесь. - Правитель подумал,
что негоже отказываться от возможных союзников, мало ли что может случиться?
   - Ну, - сказал Маннагарт, поднимаясь, - тогда нам пора. Воинов соберем  и
вернемся. Каэтане скажите, муж приходил, два дома теперь есть,  надо  будет,
третий - отберу. Ей понравится.
   -  Скажу,  -  заверил  его  Тхагаледжа,  стараясь  не   расхохотаться   в
присутствии этого чудного жениха великой богини.
   Он не удержался и вышел проводить вождя Маннагарта -  честь,  которую  не
оказывал ни наместникам, ни многим и многим знатнейшим вельможам. Но  он  не
думал о чести. Он смотрел, как  увешанные  побрякушками  увальни  в  меховых
шапках, пыхтя и отдуваясь, плавясь на жаре, приторочили наспех собранные все
тем же сообразительным поваром припасы в мешках к  седлам  своих  диковинных
скакунов; выслушал их отказ остаться хотя бы заночевать и долго глядел вслед
этим невероятным воинам, собравшимся спасать мир на такой странный лад.
   Он чувствовал себя так, словно уезжал кто-то  близкий  и  дорогой,  а  не
неотесанные чурбаны, известные на весь Вард своей жестокостью.
   По аллее спешил обеспокоенный Нингишзида. Завидев своего  повелителя  еще
издалека, он ускорил шаг и вот уже стоит рядом,  внимательно  вглядываясь  в
глаза Тхагаледжи.
   - Как вам эти гости, владыка?
   - Ах, Нингишзида, я уже ничего не понимаю в этой жизни. Нам помогают Боги
Смерти  и  жуткие  варвары,  а  просвещенные,  умные  и  тонкие  люди   либо
равнодушны, либо находятся на противоположной стороне.  Он  пришел  сказать,
что приведет войска. И что отберет  третий  дом  у  своих  подданных,  чтобы
угодить нашей дорогой Каэ. Вы что-нибудь понимаете?
   - Боюсь, что нет, повелитель. Зато другие  разобрались  моментально.  Наш
придворный летописец уже озаглавил новый раздел своей книги оригинально и  с
изюминкой: "Трикстеры в Храме Истины".
   - Пусть его пишет, - вяло согласился Тхагаледжа. - Это  ведь  не  худшее,
что могло случиться в мире...

***

   Пройдя несколько  шагов  в  сопротивляющейся  материи,  из  которой  была
соткана иллюзия камня, Каэ, ведущая  за  собой  хранителя  Банбери,  наконец
выбралась в просторный подземный ход. Здесь было тускло  и  нереально  -  ни
темно, ни светло. Но идти можно. Со сводов, как и во всякой  уважающей  себя
пещере, капала вода; что-то шуршало и шелестело.
   Перстень на ее безымянном пальце пульсировал так, что вся  рука  невольно
дергалась.
   - Неужели Арлон здесь спрятал талисман? - осипшим голосом  спросил  барон
Вентоттен. - Ведь его не найдешь, даже если поседеешь от поисков.
   - В этом вся суть, - рассмеялась она. - А какой смысл  прятать  там,  где
может отыскать кто угодно?
   - Резонно, - вроде бы согласился барон, но тон  у  него  был  по-прежнему
неуверенный.
   - Главное, чтобы здесь не было никаких неожиданностей. - Каэ вытащила оба
клинка из ножен и  вся  подобралась.  Что-то  такое  ей  показалось,  крайне
смутное.
   - Вы знаете, - Банбери немного смущенно обратился к ней, - я слышу нечто,
напоминающее мне голос. Тихий  такой,  слабенький,  жалобный.  Как  если  бы
кто-то голодный просил хлеба.
   Почему-то Каэ не понравилось это сравнение с голодным существом,  но  она
ничего не сказала барону. Он  мог  бы  это  воспринять  как  намек  на  свое
увлечение кулинарией.
   Постепенно, по мере того как они углублялись в  подземелье,  тьма  вокруг
стала сгущаться. Не то чтобы она полностью лишила их  возможности  двигаться
вперед, но принесла с собой неуютное чувство чьего-то  присутствия,  похожее
на детскую боязнь темных комнат, и оно, разрастаясь, становилось все  острее
и острее. Каэ не хотела лишний раз пугать барона и молчала, а Банбери считал
неудобным говорить об этом впечатлении, исходя из того, что  богиня  все  же
женщина, а переносит трудности более стойко, чем  он  -  потомок  гордого  и
славного рода. И вообще, именно ему следовало бы вести  ее  за  собой  этими
извилистыми, похожими на крысиные норы ходами, в которых пахнет склепом и...
   Крысиные норы?  Позвольте-позвольте...  Барон  осторожно  тронул  Каэ  за
плечо:
   - Госпожа, странное дело. Коридор стал узким и слишком петляет из стороны
в сторону.
   - Я заметила. Это неприятно, но  у  нас  нет  иного  выхода.  Приготовьте
оружие, барон. Кстати, этот ваш голодающий дает о себе знать?
   - Верещит просто неприлично, если позволительно выразиться таким образом.
   - Позволительно, нам сейчас все позволительно.
   Она напряженно думала о давнем совете Ан Дархан Тойона и Джесегей Тойона:
камней несколько, а настоящий - только один. И их  нужно  отличить  друг  от
друга.
   Они достигли небольшой  пещеры,  когда  два  красных  огонька  неподвижно
зависли в полумраке на уровне ее лица. Там,  в  глубине  подземелья,  смутно
угадывались и контуры тела, но именно красные огоньки прежде всего  обращали
на себя внимание. Это ее чуть не погубило. Уже поняв, что это чьи-то горящие
глаза, она все еще смотрела, как  они  медленно  надвигаются  на  нее.  Тихо
вскрикнул барон, со свистом рассекая воздух  над  ее  головой  своим  мечом.
Послышался мягкий, приглушенный звук:  чьи-то  лапы  топотали  по  каменному
полу;  тяжелое  тело  взвивалось  в  воздух  и  снова  приземлялось.   Затем
почувствовалось смрадное прерывистое дыхание.
   А потом тварь приблизилась, и  Каэ  содрогнулась  от  отвращения.  Многое
доводилось ей видеть, но никакой монстр не пробуждал в  ней  такого  острого
чувства неприятия, как эта гигантская крыса.
   Чудовище оскалилось, обнажив ряд острых, сравнительно мелких зубов.
   - Великие боги! - пробормотал Банбери у  нее  за  спиной.  В  этом  узком
проходе барон не мог выбраться вперед, хотя отчаянно пытался это сделать. Но
не локтями же ему пихать свою госпожу?
   - Барон, приготовьтесь, - шепнула Каэ, приседая  и  выставляя  Такахай  и
Тайяскарон на вытянутых руках.
   Крыса прыгнула на нее в тот же момент, когда Каэтана взвилась  в  воздух.
Противники встретились в полете. Ловкая тварь легко  изогнулась  всем  своим
огромным телом, пытаясь схватить врага. Размерами она лишь немного  уступала
лошади, и если бы этот маневр ей  удался,  то  Каэ  грозила  бы  немедленная
смерть в пасти мерзкого животного. Наверное, сама мысль  о  подобной  гибели
взбодрила ее и заставила. двигаться намного быстрее, чем обычно. Она  обеими
ногами приземлилась на спину крысы и вонзила  один  клинок  глубоко  в  глаз
чудовища, а другим  ударила  поперек  позвоночника.  Тварь  дико  завизжала,
забилась в конвульсиях и мелко задрожала. Такахай по самую рукоять проник  в
ее мозг, но агония крысы была гораздо длительней, нежели  у  любого  другого
существа при такой страшной ране. Черная в этом освещении, кровь  пузырилась
и булькала, стекая по густой вонючей шерсти на каменный пол пещеры.
   - Осторожно, Банбери, не  поскользнитесь,  -  сказала  Каэ,  обращаясь  в
темноту. - Банбери! Где вы?
   - Он у меня, - тихо сказал кто-то. -  Этот  выродок  Ассинибойнов  должен
расплатиться за все шуточки своего веселого дедушки....

***

   Невероятное это было создание: не  человек,  не  скелет,  не  призрак,  -
словом, не живое существо. Правда, и не мертвое. Среднее.
   Такое состояние является самым опасным как для самого существа, так и для
тех, кто имеет с ним дело. Однако желающих обычно не находится, и  немертвый
озлобляется на всех и вся. Вот почему даже случайный  собеседник  рискует  и
жизнью, и душой, и тем, о чем обычно еще и не подозревает. Каэтане  подобное
создание тоже было опасно. Особенно, если учесть, что на шее  у  него  висел
предмет, насколько диковинный, настолько же и узнаваемый. И хотя Каэ  воочию
его никогда не видела, а только слышала о нем,  но  моментально  признала  в
этом  мерзком  украшении  талисман  Джаганнатхи.  Правда,  "мерзкое"  -   не
правильное  определение  для  такого  потрясающего  украшения.  Работа  была
великолепная,  любая  деталь  выглядела  уместной  и  выполненной  с   таким
искусством, что дух захватывало.  Однако  сами  сплетенные  фигуры  монстров
вызывали настоящую дрожь отвращения.
   Обладатель талисмана от своей драгоценности мало чем отличался. Такой  же
точеный, в богато украшенных латах, с высохшим лицом,  на  котором  безумным
пламенем горели два черных шара размером с грецкий орех - то были выпученные
глаза, начисто лишенные век и зрачков. Лицо было безбровое,  и  вообще  весь
череп лысый. Рот больше напоминал шрам или прорезь,  зубы  сверкали  даже  в
темноте. Длинные руки, ниже колен,  обладали  огромными,  сильными  кистями.
Правой рукой существо держало за горло  барона  Вентоттена,  а  левой  мерно
помахивало кривым ножом.
   - Я убью его, - спокойно, почти флегматично заявил обладатель  талисмана.
- Но сначала я побеседую с тобой, а его близость, такая  приятная  и  живая,
будет гарантией того, что ты не станешь на меня нападать, не выслушав.
   -  И  что  это  за  жажда  -  побеседовать  в  тиши?  -  Каэ   напряженно
прислушивалась. Как ни неприятен ей был этот незнакомец, но  еще  больше  ее
волновало возможное появление других гигантских крыс.
   - Я провел здесь в одиночестве многие сотни лет. Ассинибойн  поймал  меня
за  поисками  камня  и  оставил  здесь,  как  он  выразился,  искупать  свой
проступок. Но я не испугался, а возненавидел и его, и всех его  потомков.  И
поклялся отомстить. Я  знаю,  что  ты  нечеловеческой  крови  и  мнишь  себя
бессмертной, но и я уже очень давно нечеловек. Мой господин не оставил  меня
и здесь. Я знал, что ты придешь, ждал этого и готовился.
   Каэ подумала, что  никогда  не  понимала,  почему  человек  ли,  бог  ли,
замысливший тебя убить или еще что-нибудь  столь  же  приятное  сотворить  с
тобой, всенепременно станет разглагольствовать, хотя дураку ясно, что тянуть
время на руку жертве, но  не  палачу.  Впрочем,  она  совсем  не  собиралась
знакомить обладателя талисмана с результатами своих размышлений.
   - Кто ты? - спросила она, стараясь  приближаться  к  нему  на  волосок  в
секунду, чтобы он ничего не заметил раньше времени.
   - Это Бавеан Ахангаранн, - ответил внезапно барон. - Еще одна легенда,  в
которую я никогда не верил.
   - Тебе  легко  было  не  верить  в  меня,  ублюдок!  -  яростно  прорычал
немертвый. - Я и сам в себя, признаться, верю только  иногда.  Сотни,  сотни
лет в этих проклятых  норах.  Я  его  не  нашел!  Я  его  так  и  не  нашел,
ха-ха-ха!!! - Смех у него был такой же неприятный, как и манеры. -  Ищи!  Ты
можешь найти камень. Если отдашь его мне,  то  смерть  этого  выродка  будет
безболезненной.
   - Какого дьявола! - буркнула Каэ. Нашел кому угрожать, таракан  высохший.
Она  была  настолько  зла,  что  сама  себе  изумилась.   Чувство   бешеного
негодования, отвращения, кто знает еще чего, бурлило в ней  с  такой  силой,
что запульсировало сначала в висках, затем налились огнем кисти  рук.  Затем
легкие всполохи побежали  по  лезвиям  Такахая  и  Тайяскарона,  но  Бавеан,
кажется, ничего не заметил.
   - Вот! - Он бросил ей под ноги тихо стукнувшие камешки - пять  или  шесть
тусклых кусочков. - Вот все, что я нашел за эти сотни лет. А  теперь  пришла
ты со второй частью талисмана. Это знак судьбы, боги простили меня и  жаждут
выпустить на поверхность.
   Она опять промолчала.  Если  говорить  о  знаках  судьбы,  то  этот  олух
выполнил всю черную работу. Каэтана была  практически  полностью  уверена  в
том, что осколки, которые валялись у нее под ногами, - это фальшивые  камни,
еще одна остроумная идея Арлона  Ассинибойна,  который  стремился  сохранить
талисман храма Нуш-и-Джан в целости и неприкосновенности.
   - Крысу ты выкормил? - спросила она мрачно, думая о своем.
   - Кори сама кормилась на поверхности. Иногда дикари приносили ей  жертвы,
потому что принимали ее за  ипостась  своего  божества,  слишком  мелкого  и
незначительного, чтобы о нем вообще говорить.
   Каэ была благодарна Бавеану за его словоохотливость.  Похоже,  сотни  лет
жизни в этом подземелье  приучили  его  к  самовосхвалению,  но  отучили  от
осторожности. Он только что проболтался, что крыса была одна, а  это  меняло
дело, особенно для Банбери Вентоттена.
   - Отпусти хранителя! - приказала она.
   Ахангаранн оскорбился:
   - Ты в моей власти, и господин ждет  не  дождется  чтобы  побеседовать  с
тобой. Изволь говорить со мной почтительно.
   - Если ты хочешь, чтобы с  тобой  вообще  говорили,  -  рявкнула  Каэ,  -
отпусти Банбери. Все равно камень может отыскать только он.
   - Тогда мы станем искать вместе.
   - Знаешь, Бавеан, возможно, когда-то ты был привлекательным мальчиком, но
теперь твой скелет не вдохновит даже некрофила. Отпусти хранителя, труп!
   Странно,  но  он  послушался  ее.  Вздрогнул  и  отступил   на   полшага,
проскрежетав:
   - Все равно здесь я хозяин. Я и мой великий господин.
   Каэ даже думать не хотела о прекрасной встрече  с  господином  того,  кто
носит талисман Джаганнатхи.
   - Банбери, ищите камень...
   Барон уставился на нее изумленно и даже немного обиженно:
   - Вы хотите?..
   - Да, хочу. Ищите камень, Банбери.
   Она отошла к стене и уселась на холодный  каменный  пол,  поерзав,  чтобы
устроиться  поудобнее.  Не  самое   идеальное   место,   чтобы   предаваться
размышлениям, но другого здесь не было.
   - Арлон думал, что я погибну в этом подземелье, - шелестел у нее над ухом
Бавеан. -  Глупый  магистришка  не  знал,  каким  могуществом  обладает  мой
талисман. Он не почувствовал его. И когда он замуровал меня тут,  вместе  со
своим камнем, он не предполагал, что я выживу.
   "Стоп! - подумала Каэ. - А как же он тебя замуровал, если  талисман  дает
такую невероятную поддержку? Неужели Арлон Ассинибойн сильнее Мелькарта?"
   - Ты все время молчишь, - обиделся Бавеан. - И этот выродок молчит.
   - Зато ты болтаешь за двоих.
   Каэ  машинально  погладила  рукояти  своих  мечей  -  какие-то  они  были
непривычно-горячие, а ладони у нее прохладные: в  подземелье  не  так  уж  и
тепло. Она опустила взгляд на клинки: Бавеан Ахангаранн настолько был уверен
в себе и своем повелителе, что не потребовал у  нее  даже  оружия.  Кажется,
болтовня и самоуверенность погубили его.
   Она крепко сжала рукоять Такахая,  умоляя  его  про  себя,  чтобы  он  не
ошибся, чтобы услышал, насколько смертельно важен будет единственный удар. И
когда злобное существо, бывшее Бавеаном Ахангаранном, подошло поближе к ней,
она, даже не поднимаясь  с  места,  пронзила  талисман  Джаганнатхи  острием
своего меча.
   На короткий миг  яркая  вспышка  осветила  все  пространство  подземелья:
мелькнуло перед глазами  Каэтаны  бесконечно  удивленное  лицо  Ахангаранна,
плавящиеся у него на  груди  доспехи  в  том  месте,  где  только  что  было
украшение, горящее тело немертвого существа. Оно  запылало  синим  светом  и
рассыпалось пеплом в считанные доли секунды. И  только  потом  громоподобный
рев потряс подземелье.
   - Мы еще посчитаемся! - прогрохотало обвалом, затухая в необозримой дали.
   - Вот и все. Пока. -  Каэтана  поднялась  на  ноги  и  подошла  к  барону
Вентоттену:
   - Как вы себя чувствуете, Банбери?
   - Не могу поверить, что все так легко  разрешилось.  Но  как...  Впрочем,
бестактный вопрос...
   - Как я осмелилась? Сама  не  знаю.  По-моему,  если  бы  негодяи  меньше
любовались собой, у них стало бы втрое больше жертв. Он столько болтал,  что
я поневоле задумалась над несколькими вопросами. И главное, что  сообразила,
- не может его хваленый повелитель быть властен в этом храме, правда не знаю
почему. Иначе  он  бы  давным-давно  и  отыскал  камень,  и  на  поверхность
выбрался. Другое дело, что талисман не бессилен - жизнь-то он в  этой  твари
поддерживал. Послушайте, барон, вам не кажется, что я  болтаю  даже  больше,
чем Бавеан? Кто он, кстати, такой?
   - Он некстати, - ответствовал Вентоттен. -  Госпожа,  я,  кажется,  слышу
голос камня.
   - Так идемте же!
   - Но здесь опять стена. Либо она настоящая, либо я не могу, в отличие  от
вас, проходить сквозь иллюзию.
   - Нет, настоящая.
   Каэтана попробовала несколько раз, но пришла к выводу, что  ей  стена  не
поддается.
   - Очень мило, нам что - камень долбить нужно?
   - Не знаю. - Барон выглядел растерянным и одновременно расстроенным.
   - А где вы слышите голос?
   - Примерно здесь. - И Банбери Вентоттен показал рукой на стену где-то  на
уровне своих глаз.
   - Может, не все потеряно.
   Она  подпрыгнула,  пытаясь  уцепиться  за  камень  руками,  и  ее  усилия
оказались не напрасны - иллюзия существовала и  здесь.  Только  на  сей  раз
находилась на высоте человеческого роста, и  пробиться  сквозь  стену  здесь
было немыслимо, а  вот  ухватиться  и  подтянуться  -  вопрос  тренировки  и
способностей отдельно взятого индивидуума.
   Через несколько секунд они уже стояли рядом в невысоком  проходе,  причем
барону пришлось согнуться почти  вдвое,  а  Каэтане  -  всего-навсего  низко
наклонить голову.
   - Ваш дедушка, доброй памяти, на самом деле был изобретателен. Позвольте,
я пойду вперед. У меня есть такое ощущение, что это только начало пути. Ведь
Арлон  Ассинибойн  не  предвидел  появления   крысы   и   призрака   Бавеана
Ахангаранна. Думаю, у него в рукаве найдется пара карт для особо любопытных.
   - В легенде  есть  место,  где  говорится  о  подземном  водопаде  и  его
обитателях.
   - Послушайте, барон, это слишком. Вы не находите?
   - Боюсь, меня никто не спрашивал, когда устраивали это