ть наследнику трона Асаниана.  По  одной  на  каждый
день года. Но на мне лежит проклятие  постоянства:  чтобы  наслаждаться,
мне нужно полюбить. Так что, как видите, если  я  буду  следовать  своей
природе,  то  удовольствуюсь  лишь  несколькими   женщинами.   Остальные
обречены на слезы и смертельную зависть. Если же я попытаюсь угодить  им
всем сразу, то вконец ослабею. - И поэтому вы ищете жену. - И поэтому  я
ищу жену. Женатый человек, как вы знаете, может  освободить  всех  своих
наложниц.
   - Ах, - почти с восторгом произнесла Элиан, - как чисты ваши помыслы!
Я уже начинаю бояться, что вы  вообще  лишены  недостатков.  -  А  разве
совершенство - это плохо? - Вы невысоки ростом. Это недостаток, но я  не
сказала бы, что существенный, потому что вы слишком красивы.
   - В Асаниане я считаюсь высоким. - И красивым?
   - Как правило, мы не используем это слово, говоря о мужчине.  Но  да,
меня называют привлекательным. У нас такая порода.
   - В жилах моей матери течет асанианская кровь. - Элиан резко  сменила
тему, пристально всматриваясь в  него  своим  самым  сбивающим  с  толку
взглядом. - Некоторые говорят, что вам не следовало приезжать к нам, что
ваши границы окружены и вы нужны вашему отцу там.
   Илариос вовсе не был смущен. Он  переключился  на  эту  тему  так  же
быстро и спокойно.
   - Гораздо нужнее ему Хан-Гилен и Сто Царств. - Глаза  его  потемнели.
Они по-прежнему были золотистыми, как у сокола, но теперь в них появился
божественный, свет. - Вы знаете, что нас беспокоит. - Варвары с севера.
   - Именно так. Мы никогда не старались покорить их, полагая, что они в
своем развитии ушли не намного  дальше  дикарей  и  слишком  погрязли  в
собственной родовой вражде, чтобы объединяться против нас. Такими они  и
остались бы. Но они породили какое-то чудовище, вождя (сам  он  называет
себя королем), который захватил трон одной  из  северных  областей...  -
Янона, -  пробормотала  Элиан.  -  Янона,  -  быстро  взглянув  на  нее,
согласился Илариос. - Он узурпировал власть, объединил  кланы  и  то  же
самое вознамерился  проделать  с  соседями.  Это  оказалось  легче,  чем
представлялось. Он выезжал - и по  сию  пору  выезжает  -  под  знаменем
Солнца. Его отец, как он заявляет, сам бог, а мать...
   Он осекся. Насколько Элиан могла судить,  его  болтливый  язык  завел
хозяина дальше, чем тому хотелось. Она сама закончила за него:
   - Его мать была жрицей, родившейся в Яноне, но  достигшей  величайших
высот здесь: она стала  настоятельницей  Храма  Аварьяна  в  Хан-Гилене.
Вдобавок ко всему она была еще и пророчицей царства и близко  знала  его
владыку. - Нанеся этот удар, Элиан улыбнулась. - Расскажите мне побольше
о ее сыне.
   - Но... - Принц остановился. Его глаза понимали, что она  сделала,  и
догадывались почему. Они по-ястребиному сверкнули и  ощутимо  потемнели.
Он спокойно сказал: - Ее сын появился в Яноне несколько весен назад.  Он
был почти ребенком: говорят, он и по сей день юн. Но он оказался  умелым
полководцем, особенно для варвара, и  обладал  даром  объединять  вокруг
себя людей. Этому не препятствовало ни его происхождение, о  котором  он
во всеуслышание заявлял, ни его судьба, которую он открывал всякому, кто
его слушал. Мир принадлежит ему,  провозгласил  он.  Он  родился,  чтобы
править этим миром. -  Просто  править?  -  спросила  Элиан.  -  Э-э,  -
протянул Илариос, - он говорит, что это совсем не  просто.  Он  законный
наследник Аварьяна, предсказанный правитель.  Меч  Солнца;  он  подчинит
себе весь мир, он свергнет тьму и закует мир в цепи, он  создаст  единую
нерушимую империю. - Он так сказал? Вы говорили с ним?  -  Снизойдет  ли
Сын Солнца до разговора с каким-то принцем Асапиана.
   - Будь он где-нибудь поблизости, он снизошел бы до этого,  -  осадила
его Элиан.
   - Вскоре это может произойти. Какими  бы  сумасшедшими  ни  были  его
притязания, как военачальник он очень даже  разумен.  Располагая  армией
численностью не больше нашего авангарда,  он  покорил  весь  север.  Как
только зима ослабила свои объятия,  он  начал  угрожать  нашим  северным
соседям. Мы подозреваем, что если он потерпит там неудачу,  то  двинется
дальше на восток и юг-в сторону Ста Царств. -  А  мы,  в  свою  очередь,
подозреваем, что сначала он выступит против нас, надеясь создать с  нами
альянс и с помощью нашей силы обрушиться на Асаниан?
   - Вполне возможно, - сказал Илариос. - Вот поэтому-то я здесь,  а  не
на севере империи. Мы в гораздо большей степени опасаемся союза  варвара
с вами, нежели самого варвара.
   - Это был бы убийственный союз, не так ли? Сто Царств - сто раздоров,
как гласит поговорка, но при необходимости они могут и объединиться.  Не
без труда, не надолго, но на время, достаточное для того, чтобы обратить
в бегство любого врага. В последний раз это были Девять Городов. Я  была
совсем маленькой, но помню. А вы уже сражались на войне?
   Последняя ее колкость встревожила его не более, чем все сказанное  ею
ранее.
   - С тех пор как я вышел из детского возраста, не было войн. - А  если
бы были?
   - Я пошел бы сражаться. Наследник империи командует ее войсками.
   - Сын Солнца был воином с самого детства. Он всегда скакал  в  первых
рядах в алом плаще и с алым пером, чтобы все его узнавали. А под  ним  -
сам демон в облике боевого коня, столь же  ужасного  в  битве,  сколь  и
умелого.
   В первый раз за все время принц Илариос нахмурился.
   - Говорят, он и сам демон, могучий волшебник, способный  менять  свой
облик: он может казаться гигантом даже среди своих северян или карликом,
росточком не выше девятидневного младенца. Когда он в своем  собственном
обличье, смотреть не на что - почти мальчик, к тому же  не  отличающийся
красотой. - Неужели? - Так я слышал.
   Элиан, наклонив голову, посмотрела на него. - Вы были бы в  восторге,
если б он был уродлив?  -  Женщины  вздыхают  при  одной  мысли  о  нем.
Молодой, варвар, полубог - как удивительно! Как возбуждающе!
   - И как возмутительно! В самом деле,  вы  рождены  быть  императором:
если вы и станете завоевателем, то просто пойдете по дороге отцов. В  то
же время этот выскочка всего лишь собрал в кулак горные племена - и стал
могущественным героем.
   - У которого хватает богохульства называть Аварьяна своим отцом.  Его
окрестили Ан-Ш'Эндором - богорожденным Сыном Утра. - Илариос вздохнул  и
немного укротил свой пыл. - Он, конечно,  бахвалится,  но,  что  гораздо
важнее,  он  завоевывает.  И  слишком  много,  к  нашему  сожалению.  Мы
предпочитаем, чтобы наш  мир  оставался  таким,  каков  он  есть,  а  не
становился таким, каким видит его сумасшедший юнец.
   - О да, он сумасшедший.  Сумасшедший  бог.  -  Элиан  улыбнулась,  но
улыбка эта предназначалась не  Илариосу.  -  При  рождении  его  нарекли
Мирейном. Он мой сводный брат. Однажды утром перед рассветом он  покинул
нас. Я видела, как он уезжал. Мне приятно думать,  что  я  помогла  ему,
хотя что могла бы сделать маленькая девочка для своего брата, если бы ее
отец остановил его? Разве что идти  за  ним  по  пятам  и  стараться  не
плакать? Напоследок он обнял меня, сказал, чтобы я прекратила хныкать, и
пообещал вернуться.
   А она напоследок повторила свою великую клятву. Но подобные вещи  она
не будет обсуждать с этим иноземцем.
   У этого иноземца глаза были яснее, чем у любого другого. И он не  был
ни магом, ни богом, а всего лишь простым смертным. Эти глаза смотрели на
нее и не желали терпеть недомолвок.
   - А-а, - проникновенно сказал он, - вы любили его.
   Элиан ответила ударом на удар. - Конечно. Он был таким  удивительным,
а мне было лишь восемь весен отроду.
   - Но теперь вы взрослая женщина. Я могу сделать вас императрицей.
   У нее пересохло в горле. Она попыталась обратить все в шутку.
   - Ну что вы, принц! Чужеземная  королева  будет  властвовать  Золотой
Империей? Смирятся ли люди с подобной гнусностью?
   - Они смирятся со  всем,  что  будет  угодно  мне!  -  В  его  голосе
прозвучал металл, обратившийся в золото, когда принц улыбнулся Элиан.  -
Ваша душа не удовлетворится ролью жены менее высокого ранга, даже  самой
почитаемой и благородной. Да и я не поставил бы вас так низко.
   - Мирейн тоже, - дерзко сказала Элиан. - Его я когда-то знала. Вас же
не знаю совсем. - Это поправимо, - заявил он. Элиан взглянула  на  него.
Она была потрясена, но сердито взяла себя в руки и вскинула голову.
   - Ах, вот оно что! Теперь я понимаю. Вы ревнуете к нему.
   Илариос улыбнулся со всей возможной  приятностью.  Это  было  ужасно,
потому что в его улыбке не было злого умысла.
   - Возможно. Он - мечта и воспоминание. Я же здесь, реален и к тому же
король по происхождению, хоть и не имею в предках богов. И я  знаю,  что
смогу полюбить вас.
   - Я думаю, - медленно  проговорила  она,  -  что  могла  бы...  очень
легко...
   Он ждал, не решаясь пошевелиться. Но  в  глазах  его  сияла  надежда.
Прекрасных глазах из чистого золота. Он красив, он тот мужчина, которого
только  может  пожелать  женщина,  даже  если  она  принцесса.  Кроме...
Кроме... Элиан присела в реверансе, с трудом понимая, что происходит, и,
ничего не видя перед собой, выбежала вон.

***

   В покоях Элиан горел ночник. Служанки столпились вокруг нее,  но  она
выгнала их всех и заперла  дверь  на  засов.  Скинув  с  себя  наряды  и
украшения, она смыла краску с лица. Из зеркала смотрели широко раскрытые
безумные глаза попавшего в капкан зверя.
   Да, капкан. Причем превосходно устроенный. Молодой красавец говорил с
ней на равных, смотрел на нее своими  прекрасными  глазами.  И  пообещал
трон.
   "А почему бы и нет? -  спросил  где-то  в  глубине  души  дьявольский
голосок. - Только дурак или ребенок отказался бы от такого". - Значит, я
и то и другое.
   Элиан встретилась взглядом с  отражением  в  зеркале.  Она  могла  бы
принять этого принца и отбыть вместе  с  ним  в  Асаниан,  облаченная  в
наряды будущей императрицы. Или же...
   Или. Мирейн.
   У нее сдавило горло, и она чудом удержалась, чтобы не заплакать.  Все
было так просто, вся ее жизнь была заранее размечена  и  предопределена.
Детство потрачено на учебу и накопление сил, и  теперь,  став  взрослой,
она вполне может уехать, чтобы быть правой рукой Мирейна. От надоедливых
ухажеров ничего не стоило избавиться: ни один из них не был  ей  ровней.
Ни один не мог заставить ее позабыть клятву.
   Пока не появился этот. У него  не  только  красивое  лицо  и  сладкий
голос. Он... весь такой: само совершенство. Он создан  для  того,  чтобы
стать ее любовником.
   - Нет, - процедила Элиан. - Нет. Я недолжна. Я поклялась.
   "Да, поклялась. Но намерена ли ты исполнить эту клятву?  Ты  выросла,
овладела всеми искусствами, которыми положено владеть принцам; почему же
ты не уехала, как велит твой обет?" - Еще не время.
   "Какой там обет! Ты никогда не уедешь. Это было бы  глупостью,  и  ты
это знаешь.  Лучше  уж  принять  этого  мужчину,  который  так  искренне
предлагает себя, и подчиниться, как  любая  женщина  должна  подчиняться
узам тела".
   - Нет, - сказала Элиан. Это был шепот, скорее даже стон.
   Никакой Илариос не ослепит ее. Что он в сравнении с данным ею словом,
которое держит ее уже столько лет? Если она откажется от  своего  слова,
то станет клятвопреступницей: истинной и недостойной прощения. Если  она
уедет, то лишится Илариоса.  И  ради  чего?  Ради  детской  мечты.  Ради
мужчины, который теперь стал для нее совсем чужим.
   Взгляд ее заметался вокруг. Вот знакомая комната, сброшенный  на  пол
наряд, зеркало. Вот ее  отражение  -  мальчишеская,  красиво  очерченная
фигурка с маленькой грудью. Спутанные волосы, яркие,  как  пламя.  Элиан
собрала их в руку и откинула с лица. У нее были тонкие черты, но  в  них
чувствовалась сила, как у Халенана в юности. Она не просто  хорошенькая,
нет. Она красавица.  И  умница.  И  по-королевски  горда.  Сейчас  Элиан
прокляла все эти свои достоинства.
   Принц Илариос останется здесь на полный цикл Яркой Луны.  Всего  лишь
час общения с ним перевернул все. Месяц же...
   На столике лежал кинжал, странно  соседствуя  с  пузырьками  духов  и
красками, футлярами для драгоценностей, гребнями, расческами и помадами.
Мужской кинжал, остро заточенный: подарок Хала на день  рождения.  Элиан
собрала волосы одной рукой, а второй потянулась за лезвием. Ради чести и
клятвы.
   Яркая бронза сверкнула, метя в горло, но потом изменила  направление.
Одно резкое движение, второе, третье... Волосы, точно костер, упали к ее
ногам. Посреди этого костра стоял незнакомый  мальчик  с  яркой  гривой,
доходящей до плеч.
   Мальчик с явной округлостью груди. Элиан перетянула грудь,  чтобы  та
стала совершенно незаметной под туникой из кожи,  которую  она  надевала
для прогулок верхом. В штанах и сапожках, с мечом и кинжалом за поясом и
в охотничьей шапочке на голове, она стала точной копией своего  брата  в
юности, вплоть до белозубой улыбки и присущего ему щегольства.
   Она подавила внезапный приступ дикого  смеха.  Узнай  мать,  что  она
затеяла, Элиан заслужила бы королевскую порку без оглядки на ее возраст.
***

   Хан-Гиленский дворец был древний, большой и запутанный.  Когда  Элиан
была еще маленькой, то подговорила  братьев  поискать  ходы,  о  которых
никто не знал. Один из таких ходов начинался в ее  покоях.  Однажды  она
уже воспользовалась им,  потому  что  он  вел  почти  к  самым  почтовым
воротам, рядом с которыми была запирающаяся на засов  калитка,  -  тогда
Мирейн надул княжескую стражу и исчез на севере.
   Теперь она шла по его следам,  без  света,  как  и  он,  замерзшая  и
дрожащая - точь-в-точь как тогда. Местами ход сужался, и ей  приходилось
пробираться боком; иногда потолок опускался так  низко,  что  оставалось
лишь ползти на четвереньках. Пыль душила ее,  какие-то  маленькие  твари
летели ей наперерез. Не раз и не два  Элиан  останавливалась.  Ведь  она
может и не делать этого. Еще слишком рано. Уже слишком поздно.
   Она должна. Элиан произнесла это слово вслух, отправив эхо  в  долгое
путешествие: - Я должна.
   Остриженные волосы щекотали лицо. Она убрала их назад, стиснула  зубы
и продолжала путь.

***

   Поскольку в городе гостил принц Асаниана,  охранялись  даже  почтовые
ворота. Элиан  притаилась  в  тени,  наблюдая  за  одиноким  вооруженным
стражником. Оттуда, где он стоял - а над головой у него горел  факел,  -
были  отлично  видны  и  ворота,  и  подходы  к  ним,  включая  потайную
запирающуюся на засов калитку.  Несмотря  на  малозначительность  своего
поста, стражник усердно его охранял. Он был начеку, бродил взад-вперед в
круге света, бряцая мечом в ножнах.
   Элиан прикусила нижнюю губу. То, что она  должна  сделать,  находится
под запретом. Даже больше чем под запретом. Вне закона.
   Как и все, что она  делала  в  эту  безумную  ночь.  Элиан  осторожно
перевела дыхание.  Стражник  ничего  не  услышал.  Очень  тщательно  она
сосредоточилась на необходимости миновать ворота. Еще более тщательно  и
осторожно она сняла один за  другим  свои  внутренние  заслоны.  Не  так
много, чтобы стать доступной любой чужой силе, но и не так  мало,  чтобы
ее собственная сила оставалась связанной и бесполезной.
   На краю сознания  закопошился  целый  ворох  мыслей,  неразличимых  и
неясных. Но одна из них  была  ближе  других,  ярче.  Мало-помалу  Элиан
удалось сосредоточиться на ней; "Оставайся спокойным и смотри. Никто  не
пройдет. Все тихо; все так и останется. Вся опасность спит".
   Стражник замедлил шаг, положил руку на рукоятку  меча  и  остановился
рядом с факелом. Глаза его обшаривали круг света. Они не увидели ничего.
Даже фигурки, которая вышла из тени и прошла мимо, ступая мягко,  но  не
таясь. Тьма снова поглотила ее, а  разум  стражника,  освободившись,  не
сохранил ни малейшего воспоминания о чьем-либо воздействии.

***

   В  конце  потайного  подземного  хода,  начинавшегося  от   секретной
калитки, появился свет звезд  и  свежий  воздух.  Но  тут  дорогу  Элиан
преградила чья-то тень.
   И это в двух шагах от свободы... Элиан оскалилась и выхватила кинжал.
   Длинные сильные  пальцы  обхватили  ее  запястье,  заставляя  вложить
кинжал обратно в ножны.
   - Сестра, - сказал Халенан, - нет никакой необходимости меня убивать.
   Вздумай она бороться с ним, он бы победил: он был сильнее, к тому  же
его обучали те же самые учителя, что и ее. Поэтому она не шелохнулась.
   Халенан отпустил ее.  Элиан  не  пыталась  сопротивляться.  Глаза  ее
встретились с его глазами, впились в них. Он  сдастся.  Он  позволит  ей
пройти. Он...
   В сумраке тихо прозвучал его голос: - Ты забылась,  Лиа.  Эти  штучки
проходят лишь с теми, кто не владеет даром проникновения в чужой  разум.
Я к их числу не отношусь.
   - Я не хочу возвращаться, - хрипло проговорила она.
   Он вывел ее из туннеля под свет звезд. Взошла  Ясная  Луна,  и  света
было достаточно для их привычных к темноте глаз. Халенан провел рукой по
ее обрезанным волосам.
   - Выходит, на этот раз ты решилась.  Неужели  асанианец  внушил  тебе
такое отвращение?
   - Нет. Меня потянуло к нему. - У Элиан застучали зубы, и  она  крепко
сжала челюсти. - Я не хочу возвращаться, Хал. Не могу.  -  Он  приподнял
бровь, и она заторопилась, пока он не завел старую песню: "Мирейн скачет
на юг. Я перехвачу его. до того, как он вторгнется на землю Ста  Царств.
Если он хочет причинить нам страдания, я остановлю его". -  Я  не  хочу,
чтобы он воевал с нашими людьми. - С чего  ты  взяла,  что  сможешь  его
отговорить? - А с чего ты взял, что не смогу? Он набрал в грудь побольше
воздуха и выдохнул. - Матери твое поведение будет более  чем  неприятно.
Отца ты глубоко огорчишь. Принц Илариос...
   - Принц Илариос озабочен только тем, чтобы  заключить  союз,  который
ему жизненно важен. Отпусти меня, Хал. - Я тебя не держу.
   Он сделал шаг в сторону. За ним в  лунном  свете  топталась  какая-то
тень. Теплое дыхание коснулось щеки  Элиан:  это  ее  собственная  рыжая
кобыла ткнулась ей в ухо. Кобыла была взнуздана  и  оседлана.  На  седле
Элиан обнаружила знакомые предметы - лук и колчан, полный стрел.
   У нее на глазах выступили слезы. Она  яростно  смахнула  их.  Халенан
стоял рядом в ожидании. Элиан подумала, что его следовало бы поколотить.
За то, что он знал, черт его побери. За то, что  помог  ей.  Она  крепко
обняла брата.
   - Передай Мирейну привет от меня, - сказал он, и это прозвучало вовсе
не так беззаботно, как ему хотелось бы. - И скажи  ему...  -  Голос  его
стал более грубым. - Скажи этому чертову дураку, что если он и ступит на
мои земли, то пусть сделает это как друг, иначе, хоть он и божий сын,  я
насажу его голову на свое копье. - Я  скажу  ему,  -  пообещала  она.  -
Сделай одолжение.
   Халенан переплел пальцы рук;  она  оперлась  на  них  ногой  и  легко
вскочила в седло. Не успела  она  подобрать  поводья,  как  брат  исчез,
растворился во тьме туннеля.

Глава 3

   Элиан уже не оглядывалась назад. Оставив Ясную Луну по  правую  руку,
она повернула на север.
   Она быстро скакала по дороге, доверившись темноте  и  своей  кобылке.
Одинокие всадники  в  мирном  Хан-Гилене  были  довольно-таки  обыденным
явлением: путешественники, гонцы, посыльные князя. Насчет  погони  Элиан
не беспокоилась: об этом позаботится Халенан.
   Первые проблески зари  застали  Элиан  на  лесистом  склоне  холма  в
созерцании оставшегося далеко позади родного города.  На  самой  высокой
башне храма Солнца догорал огонь, зажигаемый на ночь. Элиан  почудилось,
будто она слышит перезвон проснувшихся колоколов и высокие голоса  жриц,
взывающих к богу.
   Она с трудом проглотила вставший в горле  комок.  Мир  внезапно  стал
очень широким, а дорога - очень узкой, и на  другом  ее  конце  беглянку
ждал плен. Восток,  запад,  юг  -  всюду,  кроме  севера,  она  была  бы
свободна.
   Кобылка забеспокоилась, почувствовав неожиданно натянувшиеся поводья.
Эли