А тот весьма встревоженно прислушивался к ее перепалке с этим разъяренным
вепрем, смутно догадываясь, что злоупотребил оказанным гостеприимством.
   - Счастливого пути, и непременно поцелуй от меня Ширли.
   - Знаешь, мне неловко вот, так уезжать...
   - Говорю тебе, я уже взрослая. Ллойд вышел во двор.
   - Не знаю, с чего ты взбеленился, - прокричал он, обращаясь к  Алексу,  -
но эта девушка - чистое золото, и ты просто слепец, если не заметил этого.
   Хоуп помахала ему и притворила дверь. Судя по выражению лица Алекса,  его
изумила горячность Ллойда.
   - Кто такая Ширли?
   Вопрос  прозвучал  не  с  той  стороны,  откуда  Хоуп  ожидала,   и   она
замешкалась. Ллойд решился обнародовать правду, и она уже подумывала,  когда
и как открыть Алексу великую тайну. Конечно, неплохо было бы,  если  бы  ему
вообще не понадобились никакие объяснения, однако практичная натура  Хоуп  с
трудом допускала такую возможность.
   - Мать Ллойда, - гладко солгала она. Было больно думать, что еще  недавно
она собиралась поведать ему обо всем  в  постели,  рассказать,  какая  Ширли
умница и в какой щекотливой ситуации оказался ее сын, занявшийся  политикой,
- развод матери с перетряхиванием грязного белья на публике означал бы конец
его карьеры. Увы, надежды растаяли. Алекс не верил ей, и  она  почувствовала
себя преданной.
   - Только не говори, что он уже успел познакомить тебя со своей родней.
   Презрение в его голосе только усилило горькое отчаяние Хоуп: пожалуй, что
бы она теперь  ни  сказала  и  ни  сделала,  он  все  повернет  против  нее.
Элементарное чувство  справедливости  нашептывало  Хоуп,  как  сладка  будет
месть. Ей хотелось, чтобы Алекс унижался и извинялся перед ней, когда узнает
правду, что в любом случае неизбежно. Вот что: если он приползет  к  ней  на
коленях, умоляя о прощении, она  с  удовольствием  рассмеется  ему  в  лицо,
решила Хоуп.
   - Я знакома с ними, - честно ответила она. Ллойд как-то раз пригласил  ее
на какое-то семейное сборище, где по его просьбе Хоуп  удалось  убедить  его
племянницу сначала окончить школу, а уж  потом  бросаться  очертя  голову  в
модельный бизнес.  С  тех  пор  вся  его  семья  преисполнилась  почтения  к
воспитательным методам Хоуп.
   - А ты не забыла сказать ему, что твоя постель еще не остыла после  того,
как мы провели там ночь, или ему все равно? - Перед  глазами  Алекса  стояли
смятые простыни. - Что вас связывает?  -  брезгливо  поинтересовался  он.  -
Должно быть этот тип  помахал  перед  твоим  носом  морковкой  действительно
впечатляющих размеров, если ты так быстро захотела...
   -  Захотела  чего?  -  холодно  перебила  она,  мастерски  скрыв  гнев  и
возмущение. Эта поза непогрешимого праведника  начинала  действовать  ей  на
нервы. - Захотела лечь в постель с ним, а  не  с  тобой?  А  ты  не  слишком
увлекся, делая такие выводы?
   Алекс вдруг представил себе,  как  ее  полные  губы  шепчут  имя  другого
мужчины, пока тело  вздрагивает  в  конвульсиях  страсти,  и  красный  туман
застлал ему глаза. Ему пришлось несколько раз сжать и разжать кулаки,  чтобы
овладеть собой.
   - Если ты хочешь сказать, что я уступаю этому ничтожеству, - он  сплюнул,
- так не трать зря время!
   - Ах, Алекс, - она проговорила это почти нежно, -  не  принимай  все  так
близко к сердцу! Ты, пожалуй, даже помог мне. - Глаза у Хоуп затуманились. -
Кажется, я чуть было не отказалась от настоящего подарка судьбы.  Понимаешь,
культурные, образованные, словом, утонченные мужчины чуть было не  наскучили
мне! Но теперь я поняла, где моя настоящая дорога.
   - Рад, что хоть так тебе пригодился. Пожалуй,  она  пересолила  -  взгляд
Алекса не предвещал ничего хорошего. Она  будто  выдернула  чеку,  и  теперь
неизвестно, куда девать гранату.
   - Ты не виновата, Хоуп, - заговорил Алекс обманчиво  спокойным  тоном.  -
Тебе просто нравится постель, вот и весь секрет. Я совершенно  не  правильно
принимал все исключительно на свой счет. Просто тебе мало одного мужчины,  и
все! Что ж, бывает!.. А я ведь уже собрался тебе поверить.  -  На  мгновение
лицо его исказила гримаса. - Даже речь с извинениями отрепетировал, идиот! -
В уголке рта у него бешено пульсировала тонкая жилка.
   - Да как ты смеешь,  святоша?  -  воскликнула  Хоуп,  чувствуя,  что  еще
немного - и ее вывернет. Он предал ее, он,  а  не  наоборот!  Его  недоверие
встало между  ними!  -  Значит,  секс  -  это  хорошо,  если  заниматься  им
исключительно с тобой; если с другим - то это уже разврат. А не много ли  ты
на себя  берешь,  а,  Алекс?  Давай  начистоту:  разве  не  моя  скандальная
репутация стала для тебя приманкой, хотя  бы  наполовину?  Знаешь,  что  мне
кажется? - выпалила она наконец. - Мне кажется, ты ревнуешь, вот и все!
   Он шагнул к ней, а ей было некуда бежать. - Да, ангелочек, ты права. - Он
усмехнулся одними губами. - Я ревную. Но не переживай: теперь я к тебе и  на
пушечный выстрел не подойду. Мне только жаль, что идеалом в  нашем  обществе
стали женщины с моралью мартовской кошки!
   Хоуп поморщилась, когда он захлопнул за собой дверь. У  нее  не  осталось
сил, даже чтобы расплакаться. В  душе  была  странная  пустота.  Забавно,  а
она-то всегда считала, что любовь - это радость. Как бы не так! "Да будь она
проклята, эта любовь!" -  яростно  подумала  она  вытирая  одну-единственную
слезинку рукавом свитера.

Глава 6

   Хоуп выключила будильник и зажгла ночник. Половина четвертого. Прохладный
ночной воздух быстро проникал под тонкую бумажную сорочку, и она  поежилась.
Спустив  ноги,  Хоуп  нашарила  здоровой  ногой  тапочку  и  потянулась   за
костылями, стоявшими у изголовья.
   Пора  кормить  новорожденного  ягненка,  которого  Фред  Уилсон   упросил
приютить. Хоуп не возражала - выкармливание молодняка всегда было ее любимой
работой на ферме.
   Ее нога окунулась в холодную воду, и Хоуп  взвизгнула  от  неожиданности.
Поджав ноги, она свесила голову вниз - на полу было несколько дюймов ледяной
воды и вокруг ножек кровати завивались мрачные водовороты. О Господи!  Этого
только не хватало!
   Стиснув зубы, Хоуп проскакала на  другой  конец  комнаты,  вытянув  перед
собой больную ногу. Там она присела на краешек отцовского письменного  стола
и взяла в  руки  телефон.  Хоть  и  противно  чувствовать  себя  беспомощнее
младенца, было ясно, что в одиночку  ей  не  справиться.  Гордость  уступила
перед здравым смыслом.
   - Анна, слава Богу, ты проснулась!  -  Нельзя  сказать,  что  у  сестрицы
чуткий сон. - Ах, ты кормила малышей... Ну, ясное дело, случилось - я бы  не
позвонила в три часа ночи пожелать  тебе  сладких  снов!  Прости,  я  просто
немного взвинченна, - извинилась она. - Понимаешь, где-то течет вода. Нет, я
понятия не имею, где именно. Я едва набралась смелости выбраться из постели.
Разумеется, я одна! - возмутилась она на  осторожный  вопрос  сестры.  Итак,
Адам все-таки проболтался. Краска залила ей лицо. - Можно я переночую у вас?
Если бы Адам приехал за мной, я была бы очень благодарна.
   Она молча выслушала, что Адама вызвали в  госпиталь,  где  ему  предстоит
сотворить чудо и спасти ногу безрассудного байкера.
   - Я пришлю его, как только он вернется, - пообещала Анна. - Только ничего
не делай сама! - предупредила она напоследок.
   "Можно подумать, я забыла, что теперь ни на что  не  гожусь!"  -  сказала
себе Хоуп, вешая трубку. Тем не менее времени  она  не  теряла  и,  когда  в
коридоре послышались шаги, уже успела запихнуть загипсованную ногу в большой
пластиковый мешок и даже раскопала  в  старом  сундуке  у  стены  чудовищных
размеров резиновый сапог. Кроме того, она  натянула  поверх  ночной  сорочки
стеганую куртку и затолкала кое-что из одежды  в  большую  сумку.  Из  курса
физики Хоуп смутно помнила, что вода не  очень  ладит  с  электричеством,  а
потому пользовалась фонариком.
   - Адам, прости, пожалуйста, что я не даю  тебе  спать.  -  Она  направила
желтый луч света на дверной проем. Ужас быстро сменился яростью, как  только
она узнала силуэт. - Убирайся к черту!
   - Всему свое время, - холодно отозвался Алекс. - Твоя сестра позвонила  и
попросила меня поспешить на помощь. Кажется, она выразилась именно так. - Он
поставил на бюро большой переносной фонарь. Лицо Алекса было в тени, и  Хоуп
не могла разобрать его выражения.
   - Да я лучше утону! - Это было вполне возможно: вода неуклонно прибывала.
   - Смотри, как бы я не решил, что ты и правда этого хочешь, -  предостерег
он. - Тебе не пришло в голову отключить воду?
   - По-твоему, я совсем дура? Вентиль в погребе, и туда надо спускаться  по
приставной лестнице. Спасибо, в самоубийцы я пока не собираюсь.
   - Зато предпочитаешь утонуть, лишь бы не находиться в моем обществе.
   Оставшись одна, Хоуп изо всей силы стукнула кулаком по столбику  кровати.
Ну куда это годится?! Анна наверняка вообразила,  что  делает  доброе  дело!
Нет, так больше нельзя!
   - Много комнат залило? - Спокойствие, Хоуп, спокойствие,  подбодрила  она
себя.
   - Кошмар, - коротко ответил Алекс. - На чердаке лопнула цистерна с водой.
По лестнице течет настоящая река, и штукатурка кое-где уже отвалилась. -  Он
вошел в комнату. - Я на всякий случай перекрыл воду, и  электричество  тоже,
но больше ночью ничего не сделаешь.
   - Все равно мои родители будут по гроб жизни благодарны тебе.  -  Хоуп  с
ужасом подумала, какая огромная работа предстоит родителям по возвращении из
отпуска. - Бедные они,  бедные,  -  пожаловалась  она  вслух.  -  Стоило  им
оставить ферму на меня - и случился потоп.
   - Нет смысла себя винить. Хоуп вскинула  голову,  гневно  глядя  на  него
блестящими от подступивших слез глазами.
   - Я и не виню! - Надо думать, у него дома водопровод никогда  не  посмеет
лопнуть!
   - Вот и хорошо. Как, по-твоему, будет проще всего?
   - Что именно? - воинственно поинтересовалась она.
   - Как мне тебя  вынести?  Достойно,  без  сопротивления,  или  как  мешок
картошки, который к тому же брыкается и вопит?
   - Картошка не вопит и не брыкается, но я сделаю и то и  другое,  если  ты
меня хоть пальцем  тронешь!  Мне  не  нужны  благородные  рыцари  в  сияющих
доспехах!
   Ее угрозы нисколько его не задели, и Хоуп почувствовала себя  до  глубины
души оскорбленной.
   - Ты позвала Адама, а я, можно сказать, его заместитель...
   - Знай Анна, какой ты святоша, она бы не обратилась к тебе.
   - Увы, - сухо ответил он, - в своем невежестве она не ведала, что творит,
и я вытащу тебя отсюда, хочешь ты этого или нет. Может быть, я и не похож на
рыцаря Ланселота...
   - Совсем не похож - он был куда моложе, - сладко пропела Хоуп.
   - ..но одну я тебя тут не оставлю. Она поджала губы.
   - Клянусь, меня никогда не интересовал принц на белом коне.
   - Мой "лендровер" зеленого цвета, и характер  у  него  куда  покладистее.
Перестань упрямиться, Хоуп, и забудь о гордости. Тебе нужна помощь, и я тут,
чтобы тебе помочь.
   Нет, какова наглость!
   И она забыла о гордости, чувствуя себя навеки униженной, - он  был  прав.
Взяв сумку, Хоуп с видом жертвы прижала ее к груди.
   - Валяй.
   - Лучше поздно, чем никогда, - пробормотал он, подхватывая ее на руки.
   Странно,  однако  его  прикосновение  отнюдь  не  вызывало  в  ней  дрожь
отвращения. Ей припомнилось, как эти же самые руки в экстазе кружили  ее  по
комнате. "Не смей думать об этом, идиотка!" - выбранила она себя.
   Впрочем, при виде затопленной прихожей все  сердечные  переживания  мигом
вылетели у нее из головы.
   - Какой ужас!
   - Нет ничего непоправимого, - заверил ее Алекс, носком сапога  отталкивая
с дороги плавающий посреди дверного проема зонтик.
   - Тебе легко говорить... Стой! - неожиданно воскликнула она.
   - Что теперь? - Похоже, терпение у него было на пределе. - Только  говори
быстрее - не такая уж ты легкая.
   Хоуп задохнулась от негодования.
   - Скорее в кухню - там Дафна.
   - Дафна? Это еще кто такая? - ошарашенно переспросил Алекс.
   - Не задавай глупых вопросов - скорее! В кухне Алекс усадил Хоуп на  стол
- единственное сухое место.
   - Открой духовку, только осторожно. Алекс покачал головой.
   - Нашла время беспокоиться о выпечке. - Он отворил приоткрытую дверцу.  -
Оно живое...
   - Надеюсь, что живое, - сухо отозвалась  Хоуп.  Она  не  смогла  сдержать
улыбки, когда Алекс повернулся к ней с белым блеющим комочком  на  руках.  -
Сухое молоко в холодильнике - достань, пожалуйста.
   Алекс молча передал  ей  овечку.  Хоуп  расстегнула  молнию  на  сумке  и
выкопала в дорогом белье  уютное  гнездышко.  Что-то  заставило  ее  поднять
голову - Алекс не отрываясь недоверчиво смотрел на нее.
   -  Тебе  не  жаль,  что  она  может  перепачкать  вещи?  -  спросил   он,
дотронувшись  до  невесомого  шелкового  пеньюара,  край  которого  свесился
наружу.
   - Не говори глупостей, - презрительно  отозвалась  Хоуп.  Неужели  он  не
понимает, что новорожденный ягненок для нее важнее любых тряпок?
   Хоуп затолкала в карманы куртки пакеты молока.
   - Готово.
   -  Ее  величество  позволит  прикоснуться  к  ее  августейшей  особе?   -
насмешливо спросил Алекс. Хоуп тут же ощетинилась.
   - Только не очень-то воображай, - огрызнулась она.
   - Мы едем не туда, - запротестовала она, когда они  проехали  развилку  с
поворотом к дому Анны.
   Взгляд Алекса не отрывался от дороги.
   - Не туда.
   - Что ты сказал?
   - Ты плохо слышишь?
   Хоуп зажмурилась, когда "лендровер" заскользил по мокрому льду.
   - Изволь объясниться, - потребовала она, когда машина снова выбралась  на
грунтовую дорогу.
   - Только не думай, что я пытаюсь тебя похитить!
   Наглец! На щеках у Хоуп выступили  красные  пятна.  Склонив  голову,  она
прижалась лицом к теплой шерстке  ягненка.  Глупо,  но  от  слов  Алекса  ее
пронзила дрожь. Не позавидуешь тому, кто окажется во власти этого человека.
   - Я могу узнать, куда ты меня везешь?  -  хрипло  спросила  она.  Незачем
открывать все карты - он не должен догадаться, как она струсила.
   - Поскольку эта дорога ведет только к моему дому, я думал,  ты  сама  все
поняла. На шоссе сейчас слишком опасно, а мне, ей-Богу, хочется спать. Кроме
того, сейчас не время вваливаться в дом, где спят два  младенца.  Говоря  со
мной, Анна сильно нервничала.
   - Тогда почему ты просто не назовешь меня эгоистичной нахалкой? Так будет
и проще, и короче.
   Машина миновала открытые ворота.
   - Слушай, неужели ты  всегда  принимаешь  все  так  близко  к  сердцу?  -
раздраженно поинтересовался он.
   "Да, особенно в тех случаях, когда речь идет о тебе",  -  подумала  Хоуп.
Бывшая мельница была каменным трехэтажным строением. Свет  из  незашторенных
окон позволял увидеть сад, спускавшийся к самой реке.  Алекс  открыл  дверцу
автомобиля, и Хоуп услышала журчание воды.
   - Держись крепче, - приказал он. Подхватив на руки, он прижал ее к  себе,
и Хоуп вдруг заметила, как напряжены  у  него  мускулы.  Не  может  быть!  В
темноте она попыталась всмотреться ему в лицо. На мгновение он сбросил маску
притворного гнева, и сердце Хоуп бешено забилось от внезапной догадки. Глаза
у него блестели, а взгляд стал особенно неподвижным. Хоуп ощутила, как  силы
оставляют ее.
   - Не надо, - тихо попросила она.
   - О чем ты?
   - Ты сам знаешь о ч-чем! - Она резко вскрикнула и чудом удержала  готовую
выскользнуть из рук сумку. - О Господи, какой  ужас  -  я  едва  не  уронила
Дафну!  Ты  хорошо  себя  чувствуешь,  мое  сокровище?  -  заворковала  она,
заглядывая в сумку. Все к лучшему - по крайней мере ей удалось рассеять чары
вожделения.
   - Да нет, в последнее время у меня частенько побаливает спина.
   - Я не с тобой разговариваю!
   - А я-то, дурак, решил, что ты беспокоишься, не  вредно  ли  мне  таскать
тяжести!
   - Надо полагать, ты считаешь меня неблагодарной стервой! - Хоуп не  могла
понять, почему ей так досадно оттого,  что  ее  спасителем  оказался  именно
Алекс. - Я уверена, ты никогда не простишь мне, что тебя вытащили из  теплой
постельки!
   Алекс поднялся на крыльцо, и дверь вдруг распахнулась.
   - Слава Богу, а я уже  начала  волноваться!  -  Дверь  выходила  прямо  в
просторную гостиную, но Хоуп не заметила обстановки.
   Ночная сорочка, видневшаяся из-под мужского махрового халата, была  почти
прозрачной,  а  при  взгляде   на   кружево,   украшавшее   воротник,   Хоуп
почувствовала себя одетой в обноски.  Просторный  халат  не  скрывал  полной
груди безупречной формы. Женщина была высокой, но не слишком. Ей можно  было
дать лет тридцать - тридцать пять, а резкие черты и крупный,  улыбчивый  рот
помогут ей даже в старости оставаться привлекательной. Глаза  были  темными,
как и коротко подстриженные волосы, и все в ней  говорило  об  элегантности,
уме и внутренней силе.
   Хоуп понадобилось не больше секунды, чтобы это понять.
   Алекс шагнул в дом.
   - Хорошенькие дела, - чуть слышно пробормотала Хоуп.
   Он быстро взглянул на нее - не взгляд, а сплошное предостережение.
   Дурнота понемногу отступила. Ей нет дела, даже если  Алекс  заведет  себе
сотню подружек! И все же она чувствовала себя обманутой, преданной  и  никак
не могла избавиться от этого чувства. От его лицемерия голова шла  кругом  -
подумать только, и он еще имел наглость критиковать ее отношения с  Ллойдом,
а сам!..
   - Зря ты встала, Ребекка.
   Воображение тут же подсказало Хоуп, как  Алекс  скользнет  под  одеяло  и
прижмется иззябшим телом к другому - теплому, податливому, женственному.
   - Глупости, Алекс. Я  уже  приготовила  постель  для...  Хоуп,  верно?  -
Ребекка улыбнулась с обезоруживающей теплотой.
   Они явно знали друг друга давно и были близки - об этом говорили  взгляды
и случайные прикосновения рук. Ревность моментально нашла самые слабые точки
в душе Хоуп и не замедлила нанести предательский удар. "И почему  она  такая
красавица?!" - с отчаянием думала Хоуп. Все было бы куда проще, окажись  она
неприветливой мымрой. Или хотя бы хорошенькой пустышкой.  Вдруг  ее  осенила
ужасная догадка. "Это я - его случайная связь,  приключение  на  одну  ночь,
хорошенькая пустышка.. Я! А она - настоящая, верная подруга!" Как  глупо!  И
надо же было проработать  моделью  не  один  год,  стойко  отвергая  соблазн
превратиться в типичную представительницу этой профессии,  чтобы  так  легко
капитулировать!
   Хоуп даже не заметила, как уютно в  большой  комнате,  где  под  потолком
темнели старые балки, а камин был сложен из  крупных  валунов.  Ей  хотелось
домой - вернее, куда угодно, только бы не оставаться здесь.
   С мокрых сапог Алекса натаял снег, оставляя лужи на  ковре,  отличавшемся
утонченной блеклостью красок,  что  всегда  выдает  ручную  работу.  Ребекка
стояла босиком на  натертом  полу,  ступни  у  нее  были  узкие  и  изящные.
Почему-то на таких маловажных деталях было проще концентрироваться.
   Алекс усадил Хоуп на широкий диван - кажется, все здесь  было  большим  и
удобным. Стены выкрашены в золотисто-коричневый цвет, а возле ниши в  стене,
где, наверное, находилось  когда-то  мельничное  колесо,  пестрели  цветы  в
горшках.
   -  Я  принесу  вам  чаю,  -  сказала  Ребекка,  встревоженно   глядя   на
непроницаемое лицо Алекса и бледную, осунувшуюся гостью.
   - Можно чего-нибудь покрепче? - неожиданно для себя попросила Хоуп.
   - Бренди или?..
   - Бренди сойдет, - коротко отозвалась Хоуп. Янтарная жидкость  согревала,
оставляя в горле огненный след.  Неожиданно  раздавшееся  блеяние  напомнило
Хоуп о подопечной.
   - Овечка! Какая прелесть!
   - Она голодна. - Хоуп покопалась в кармане  куртки.  -  Вы  не  могли  бы
развести молоко и немного подогреть?
   - Ой, а можно я ее покормлю? - Детский восторг  Ребекки  противоречил  ее
утонченному облику.
   Хоуп пожала плечами.
   - Если хотите. - "У тебя и так есть все, чего только можно пожелать,  так
забирай и овечку!" - тоскливо подумала она и неохотно вручила женщине теплый
комочек.
   - Ее зовут Дафна, - сухо пояснил Алек