ерхней сферой, превратил середину зала в
сверкающий колодец. Коул вздохнул и открыл мозг. Ничего не произошло.
Машина словно прислушивалась к нему и ждали. Тогда он мысленно подтолкнул
ее, бросил пробный камешек в ее защиту. Последствия были несоизмеримы с
ударом. Мозг Коула словно взорвался изнутри, и чужая сила хотела только
одного: уничтожить. Осколками промелькнула играющая с хон ти принцесса,
Йохани, босиком идущая по льду, синий разлет ее плаща и знамени с
лебедиными цветами... И он стал птицей в небе, лучом, падучей звездой.
Никто и ничто не смогло бы его сейчас остановить. И вдруг он понял, что
все, прошел. Было такое чувство, будто его двадцать лет держали в
заточении, и вдруг стены темницы рухнули, и он увидел бескрайнюю степь.
  - Где заключенные? - спросил Коул хрипло, не узнавая собственного
голоса.
  Получив ответ, Коул повернулся к ведьме:
  - Выведешь их к флиттеру. Открой ей дорогу! - велел он машине. - И запри
персонал станции там, где они находятся.
  Коул опустил голову на руки. Спать - это единственное, чего он сейчас
действительно хотел.


  Огненная роза планеты падала на звезду. Экран вспыхнул и подернулся
"снегом". А на остальных разлетались и сталкивались, образуя праздничные
гроздья, воздушные шарики чужих кораблей. Йохани устало откинулась в
кресле. Коул, легкомысленно развалясь в воздухе, насвистывал что-то
веселое. Ведьма раздраженно фыркнула:
  - Чего ты радуешься? Того гляди нам сядет на хвост твой возлюбленный
флот.
  Король ухмыльнулся:
  - Если захочет испечься заживо, тогда конечно. Но он не захочет.
  - "Пророки, пророчьте, где те батоги растут, коими вас бити будут".
  - Ведьма моя родная, - он наклонился над Йохани, упираясь в подлокотники
ее кресла, - неужели ты не поняла до сих пор, что мы живы? Ад у нас за
плечами, мы прошли его - и живы. И никто теперь не сможет нас остановить.