ет, преобразует эту энергию..." Однако если
я сейчас зайду в какой-нибудь дорожный ресторан, и съем что-нибудь,
приготовленное злым поваром, я ничего не почув-ствую, потому что я еще слишком
грубый. А мой учитель обязательно заболел бы в этом случае, даже если бы эту
пищу подал ему любящий его человек, и он ничего не знал бы о поваре. Но он
заболел бы, так как эти вибрации на-столько же реальны, насколько может быть для
кого-то отвратительным какой-нибудь цвет: зеленый, или голубой, или пурпурный.
На другом же уровне учитель может принять эту энергию и преобразовать ее, так
как все есть преобразование энергии.
ЛСД
     Когда я говорил - Бог пришел в Соединенные Штаты Америки в виде ЛСД - я
цитировал слова моего учителя, с которым прожил шесть месяцев. Насколько я могу
судить, этот человек - один из самых чистых и высоких существ, которых я
когда-либо встречал. Я спросил его, что такое ЛСД. Тогда он удалился, а через
несколько недель, воз-вратившись, написал мне следующее (цитирую почти
бук-вально): "ЛСД -это Христос, пришедший в Америку в Кали-Югу. Америка -
намболее материалистическая стра-на, и она хотела прихода Аватара в форме
материи. Моло-дежь хотела прихода Аватара в форме материи. Поэтому они имеют
ЛСД. Если бы они не имели таких вещей, как бы они смогли узнать? Как бы они
тогда узнали?" Это, а также еще один факт (мой учитель принял 900 микрограм-мов
ЛСД и с ним ничего не случилось), были для меня новой информацией об ЛСД,
которую я собирал и которую потом обнародовал в интеллектуальных кругах. В
настоящее вре-мя я не употребляю ЛСД и не "неупотребляю" его. Просто я практикую
некоторую йогу, которая не требует использо-вания ЛСД.
     Я преклоняюсь перед ЛСД. Оно сыграло решающую роль в изменении поля моего
восприятия. Я считаю, что ЛСД является главным достижением технологии,
позволя-ющим человеку изменить уровень его сознания. Я полно-стью разделяю точку
зрения Тима (Тимоти Лири). Правда, в отличие от Тимоти, я не столь привязан к
двойственности (добро и зло), и все же я считаю его великим провидцем. Свои
чувства по поводу ЛСД я мог бы выразить так: я преклоняюсь перед ЛСД. Я также
считаю, что оно начинает быстро устаревать, становится анахронизмом. Оно
устаревает, поскольку виды сознания, которые оно открывает, позволили Махариши
проделать ту работу в Соединенных Штатах, которую он сделал, а также позволило
битлз'ам сделать их работу, - оно позволило этому процессу случиться. Не прошло
и пяти лет, как в результате психоделического движения изменились ценности
культуры: появились другие возмож-ности познавательной способности сознания,
влившиеся в дух времени настолько, что стали изучаемы и исследуемы. Йога,
считавшаяся неприличным словом еще семь лет на-зад, способна в настоящее время
стать заслуживающей внимания науки. Должна стать и становится. Работать над
собой человеку, имеющему опыт другого сознания, намного легче, чем тому, у
которого такого опыта не было. Если говорить, например, об учениках Гурджиева
(их огромное число, они объединяются в группы для уста-новления некоторого
родства групповой связи), можно ска-зать, что все они - хорошие, чистые люди,
умеющие медитировать и работать на протяжении достаточно длительного времени, -
и все же я должен сказать, что с ними мало чего происходит. Но, как сказал мой
учитель:
     "Если человек знает об этом, тогда...". Об этом же, в основ-ном, говорит
вся индийская литература: как только вы уз-нали, как только вы испробовали эту
возможность, ваша работа в огромных масштабах направляется на это, и медитации
происходят со все большей и большей скоро-стью. Если рассмотреть статистику в
группе Махариши Ма-хеш (число людей, покинувших работу), становится ясно, что
большая часть людей не была способна удержать мант-ру, так как у них не было
точки отсчета, которая позволила бы использовать мантру в духе, на который она
была рассчитана. Нет сомнения, что Махариши обучает классическому методу,
который работает прекрасно. Когда мантра вкладывалась в дух и воспринималась
духом, это принесло благо многим тысячам людей. Если же вы под-ходите к ней как
к эксперименту, чтобы узнать, действительно ли она работает (или исходя из
каких-нибудь других побуждений такого рода), тогда, с большой вероятностью, вы
выпадете из работы, пока не будете действительно готовы. А пока вы не готовы,
пробуйте де-лать так, как я вам только что рассказывал. Четыре года назад, перед
тем как поехать в Индию, я давал интервью журналу "Плэйбой". Это была грязная
затея. Мне был за-дан ряд тенденциозных вопросов, и я ответил на них. Ре-дакторы
журнала собирались сделать статью с цветными иллюстрациями. Я хочу обратить ваше
внимание на то, что вс„ это происходило за четыре года до начала моих занятий
йогой. Теперь журнал прислал мне эту статью со словами:
     "Вы уже продали нам эту статью, и мы имеем право ее использовать. И мы
намерены сделать это. Не хотели бы вы внести в нее какие-либо изменения? В вашем
распоря-жении всего лишь один день и поправки должны быть минимальными". Все,
что я сделал, - я добавил такую информацию: а) что делал мой гуру, б) что делал
мой учитель, в) что в настоящее время я не использую ЛСД. Все эти сведения вошли
в мою статью. Именно об этом я хотел бы сейчас поговорить со своими
соотечественниками.
"КНИГА"
     Книга появилась очень странным образом. Я на-ходился в храме в Индии со
своим гуру. Там со мной происходили удивительные вещи, поэтому я делал
не-большие заметки. Однажды ко мне подошел мой учитель и сказал: "Махарадж-джи
(имея в виду моего гуру) благо-словляет тебя на книгу". Я спросил: "Какую
книгу?" И он ответил мне: "Ту книгу, которую ты делаешь". Я подумал:
     "Наверное, я собирался написать книгу", - потому что в этом эпизоде лучшей
инструкции трудно себе представить. Вам не говорят: "Поезжай и... сделай то-то".
Нет. Ты дела-ешь только то, что предполагал делать. Поэтому я и решил, что
собирался написать книгу.
     По возвращении домой, я, как всякий уважающий се-бя интеллектуал-ученый,
сел за стол и напечатал книгу под названием "Мое путешествие на Восток:
фантастические приключения". Я разослал ее разным издательствам и вскоре получил
ответы вроде: "На весь ближайший год те-матика интересных мистических
путешествий на Восток полностью укомплектована. Попытайтесь в другом
изда-тельстве". Поэтому я подумал, что, видимо, это не та книга, потому что
учитель знает, что делает. Он бы не стал давать благословение на книгу, которую
не напечатают, и если написанная мною книга не принимается издательствами,
значит, что-то здесь не так. Поэтому я и решил, что книга была не той книгой, на
которую он дал благословение. Я оставил все это дело примерно на год. И вскоре
ко мне стали приходить люди, я начал свои беседы и продолжал их в течение двух
лет. Поскольку это не было написанием книги, беседы я проводил бесплатно. Я
делал их только потому, что приходили люди. Я планировал просидеть в своей
каморке еще год, а потом вновь поехать в Индию. Это был мой личный план, так как
никто не говорил мне, что делать дальше. И вообще, я понял, что каждая игра, в
ко-торую я играю, проистекает из моего эго. Моя работа заклю-чалась в работе над
собой, и если что-то случается, оно случается.
     Итак, моя нечистота стала для меня совершенно очевидной. Это была тонкая
нечистота. Сейчас я расскажу, как это все случилось. В то время я жил в
небольшом город-ке Франклин. Однажды в выходной мне понадобилось в булочную. Мой
отец, отправляясь на уикэнд, разрешил мне воспользоваться его новым кадиллаком.
Итак, я сел в этот здоровенный, восхищавший меня кадиллак ("Смотрите, Садху едет
на кадиллаке!") и подумал: пусть ребята в Индии позавидуют, глядя на меня!
Въезжая в город, я увидел стоящих на обочине дороги двух хиппи и помахал им
рукой, они - мне. Потом я зашел в булочную. Выйдя из булочной, я увидел, что
около нее стояло уже пять или шесть хиппи. Один из них подошел ко мне и спросил:
"Это ты везешь наркотики?" Ох, я обнаружен. Моя история идет за мной по пятам...
Моя карма. Я не могу измениться. Они видят во мне Ричарда Алперта,
профессионального нарко-мана. Поэтому я ответил: "Нет. Но почему вы спрашиваете
об этом именно меня?" Они пояснили: "Понимаете, нам сказали, что один из наших
родственников приезжает се-годня из Бостона, и мы, увидев этот новый кадиллак,
поду-мали, что, может быть этот парень с бородой и есть родственник".
Единственное, что я мог здесь сказать: "М-да..." Именно здесь была моя
нечистота. Сейчас я покажу, почему это - нечистота. Все, что я должен был им
ответить на их вопрос, это - нет, я - не он. Сесть в машину и поехать своей
дорогой. Но я сказал по-другому (это были мои собственные желания, именно из-за
них мы сегодня собрались здесь с вами) и то, что я сказал, можно
переф-разировать таким образом: "Простите, но я не такой родст-венник. Посмотри,
бэби, не хочешь ли ты узнать, какой я родственник? Разве я непривлекательно
выгляжу?" Как будто меня спросили, что я за родственник... Итак, куда меня
приглашали, туда я и шел. Это были Ротари-Клаб, отели Боршт Белт, университеты,
общины хиппи. Я со всеми разделял то, что предполагал делать. Вскоре беседы
стали записывать на магнитофон. Сейчас - время великого поколения, которое
коллекционирует вся-кую ерунду, в том числе и магнитные ленты. Потом возникла
эта женщина, перепечатала все эти лекции с лент: этих записей оказалась огромная
куча, собранная отовсю-ду. Потом появился этот писатель, Джон Блейбтру, с
Запад-ного Побережья, прочел их и сказал: "Знаете, на самом деле в этих записях
присутствуют два существа. Если взять лю-бую из этих лент, можно услышать, с
одной стороны, вашу образованность и солидность - вы поучаете. Но если вам
попадется определенная аудитория, происходит так, что вы словно куда-то
исчезаете, и все начинает происходить само собой. Слова льются ямбом, и это
совсем перестает быть похожим на беседу, скорее, это похоже на "Книгу Тао",
только 70-х годов". Он добавил: "Почему бы вам не выкинуть все солидные части из
этих лент а оставшиеся не соединить в книгу?" Поскольку это были не мои идеи,
мо-жет быть, эта книга - его. Итак, мы соединили все это воедино и получили
книгу. В Нью-Мексико была группа, взявшаяся за это дело. На большие картонные
листы они нанесли текст, всего листов оказалось сто восемь. Делая эту работу,
они медитировали с пяти до восьми утра. На каж-дый лист была нанесена печать.
Потом появились ху-дожники и сделали иллюстрации. Потом книга была снабжена
фотографиями и на корабле отправлена в Японию, где она была отпечатана на
рисовой бумаге. Это была основа книги, и я собирался сделать 20.000
экземпля-ров; это был мой долг Махарадж-джи.
     Потом мне сказали:
     Если вы собираетесь это делать, нельзя ли включить библиографию по
мистицизму - список книг, с которыми вы работали?
     0'кей, - ответил я, - потом еще кто-то сказал:
     Вот вы пользуетесь разными цитатами... Вы цитируете изречения, например,
Будды. Нельзя ли включить их в книгу в виде отдельных карточек, чтобы, не
нарушая книги, можно было бы их извлечь и повесить ку-да-нибудь: одну (например,
высказывание Гуань-Цзы - путешествие в тысячу миль начинается с одного шага) -
над кроватью, другую - над туалетом, третью - на хо-лодильнике и т. д.
     Я согласился, и мы сделали эти изречения в виде книжечки гармошкой. Потом
еще кто-то сказал:
     Знаете, у вас есть фотографии высоких сущностей.
     Нельзя ли их поместить в книгу?
     Я опять согласился. Потом кто-то сказал:
     Это длинная, замысловатая книга, мои родители ее не поймут. Нельзя ли
включить в нее что-нибудь простое, чтобы было понятно моим родителям и
сослуживцам?
     Я опять сказал:
     0'кей. Мы включим в нее маленький рассказ о моем путешествии в Индию.
     Мы так и сделали. Еще кто-то сказал:
     Вот вы рассказываете о диетах, асанах, пранаяме и т.д., о том, как нужно
жить, и о том мире, который вы хотите создать для изменения сознания. Не могли
бы вы представить все это в виде некоторого пособия, наподобие "Книги для
домашней хозяйки", чтобы всякий, кто захо-чет, мог воспользоваться этим
руководством. То есть для делателей.
     Мы включили в эту книгу небольшой свод упраж-нений, что-то вроде пособия
для достижения просветления.
     Потом кто-то сказал:
     Вот вы поете. Я тоже пою с этой девушкой. Она играет на цимбалах, я - на
тамбурине. Нам хотелось бы исполнять индийские песни. Нельзя ли включить в книгу
небольшие грампластинки, которые можно было бы выре-зать, не нарушив книги?
Простенькие пластинки, вроде "Лук и Лайф"?
     Мы сделали и это. Итак, вместо книги получился бук-лет. На первой странице
его была помещена большая ман-дала, а сам буклет назывался "От Бинду к Оджас".
Банду - это сексуальная энергия, Оджас - энергия духовная, а трансформация
энергии внутри тела носит название "под-нятие Кундалини". Но это только один
способ толкования.
ПСИХОТЕРАПИЯ КАК ПУТЬ
     Уровень психотерапии зависит от уровня психотера-певта. Если вам
посчастливится, и вашим психотерапевтом будет Будда, вы в процессе
взаимодействия сможете по-лучить просветление. Это не шутка. Действительно, если
стоять в стороне от всякой мелодрамы, вы и ваш психоте-рапевт будете свободны от
влипания в разнообразные роли. Если психотерапевт будет привязан к какой-нибудь
роли, - все, что он может дать вам - это заменить одну роль, в которую вы
влипли, на другую. Поэтому пациенты, кото-рых лечат по методу Фрейда, к концу
становятся фрейдизированы, а те, которых лечат по методу Юнга, - юнгизированы.
Целая армия терапевтов имеет модель того, что они делают, и как все должно
происходить. Вс„, посту-пающее от пациента, проходит через этот фильтр и выходит
в форме ответа, согласованного с моделью. На протяжении восьми лет, помимо всего
остального, я работал психотерапевтом в Службе Здоровья в Гарварде и Стенфорде.
У меня было восемь пациентов, с которыми я работал ежедневно по методике Фрейда.
После того, как я начал принимать психоделики, мне стало ясно, что модель,
которую я использовал, как раз и не давала произойти реальному изменению в моем
пациенте. Я считал себя вра-чом - это была единственная роль, доступная мне, и,
как врач, я нуждался в пациенте. Роли были распределены: один из нас должен был
быть врачом, другой - пациентом. У меня, так же, как у пациента, было много
непонятного, но игра состояла в том, что я - врач, а он - пациент. Суть игры
состоит в том, каким станет пациент по е„ окончании. Аналогично " конечному и
бесконечному " - еще один уро-вень понимания этого постулата Фрейда. Поэтому я
поду-мал: "Пока я буду озабочен тем, чтобы быть врачом, мне необходим пациент.
Как только пациент перестанет вести себя как положено пациенту, я прекращаю
работать с ним, потому что он не дает мне то, в чем я нуждаюсь".
ТЕОРИЯ ИГР
     Я преподавал теорию игр как один из психодинами-ческих способов, который...
Я преподавал ее в высших шко-лах для юношества. Я читал курс ментальной гигиены,
обучая детей тому, каким образом менять в себе поведен-ческие привычки с помощью
игрового анализа игровых ролей. Эти дети оказались очень смышлеными, они,
например, задавали такой вопрос:
     Существует ли неигровой центр?
     Тогда я еще был вынужден отвечать так:
     Нет, нет - или - Я не знаю - или - Не беспокой-тесь, это не важно - или -
Вы еще не готовы - и т.п. Я отвечал так, потому что в то время еще не знал, как
правильно ответить им на этот вопрос. Итак, я изменил свой метод терапии. Могло
показаться, что я изменил его лишь внешне. Но на самом деле, изменение было
более глу-боким, чем могло показаться с первого взгляда. Я начинал с того, что
мы садились вместе с каким-нибудь человеком, перед нами была доска, на которой я
вычерчивал карту его игры. Он давал мне свои данные, а я свои - теории. Он был
моим коллегой по этой исследовательской работе - пробле-ме изменения
поведенческих привычек. Первое, что я де-лал, - создавал диссоциацию с
"пациентом" таким образом, чтобы часть, которая была слаба в нем, стала
пред-метом нашего с ним изучения. Я был исследователем этой его болезни. То есть
я сразу же отделял его от болезни, го-воря: "Парень, с которым мы с тобой имеем
дело, не болен, хорошо?". Конечно, этот метод был отвратительным, тем не менее
он давал реальные результаты. Позже я поехал в Индию и узнал другие
пространства. Вернувшись, я понял, что сам того не сознавая, не влип ни в одну
из ролей, а наоборот, оказывал "пациенту" оптимальную пользу. У меня был опыт, о
котором я сейчас вам расскажу, и который, как мне кажется, имеет отношение к
вышеска-занному. Я был в Англии и встречался с психиатром Рони Лэйнгом. Мы с
Рони однажды решили вместе принять ЛСД. Он спросил:
     Сколько мы примем?
     Я ответил:
     Почему бы нам не принять по 300 микрограммов.
     Он:
     Это многовато для меня. Но раз ты рядом, я думаю, все будет нормально.
     Сказав так, он как бы отвел мне роль его протектора, проводника, что меня
смутило. Ну ладно. Я не знаю этого парня, и если это то самое путешествие,
которое я предпо-лагал совершить, пусть я буду Джоном-Ответственностью. Поехали.
В таких ситуациях я всегда старался создать по-возможности приятную обстановку.
Поэтому я поставил диски Майлза Дэвиса, мы разлеглись поудобнее и приняли ЛСД.
Первое, что после этого сделал Рони, - он разделся до трусов и встал на голову.
Это никак не входило в мою модель того, что должен делать человек после приема
психоделиков. Тогда я еще ничего не знал о йоге, и такое поведение казалось мне
абсурдом. Это было лет семь тому назад. Поэтому я наблюдал за ним с некоторым
недо-верием. Потом он подошел ко мне и посмотрел мне в глаза. Он выглядел
беззащитным ребенком, в полном соответ-ствии с выбранной мною моделью защитника,
проводника. Да, он выглядел абсолютно беззащитным ребенком. Он вы-звал во мне
настоящий материнский импульс. Мне ужасно захотелось защитить его, сказать ему:
     Рони, все в порядке, я с тобой.
     Но я ничего не сказал ему, все происходило молча. Вдруг выражение его лица
слегка изменилось - будто ка-кая-то мысль мелькнула, оставив след на лице, -
теперь он выглядел, как мать, как отец, который может защитить - и теперь во мне
возник мальчик, ребенок - семена, ко-торые дремали во мне невскрытыми,
проклюнулись. Мне хотелось сказать:
     О Рони, ты заботишься обо мне... Рони, я сейчас все сделаю.
     Вдруг его лицо снова изменилось: теперь он был студен-том и задавал мне
вопросы. И все это происходило молча. Жесты, мимика - это были мыслеформы.
Однажды я принял ЛСД в Нью-Йорке. Я собирался пойти в "Дэвид Сасскинд Шоу", у
меня еще было в запасе несколько часов свободного времени. Я находился в верхней
части города, в небольшом домике с навесом. Кроме меня там была еще девушка,
рисовавшая на стенах портреты людей. Она рисовала пастелью. Надо полагать,
владелец до-ма захотел, чтобы стены его особняка были украшены такими
портретами. Девушка обратилась ко мне с просьбой попозировать ей. Я согласился.
Мой ум в этот момент был в жидком состоянии. Я стоял и думал: "Кто я? Кто она,
которая рисует?" Потом я подумал: "Наверное, она рисует молодого человека,
смотрящего в будущее". И я решил сде-латься таким человеком. Человеком, который
смотрит на восход солнца, в этом всегда чувствуется что-то жизнеутвер-ждающее. В
общем, я стал смотреть в будущее, а она стала меня рисовать. Эта художница была
уверена в себе, линии ее рисунка ложились точно. Вскоре мне надоело смотреть в
будущее, но я понимал, что не имею права изменить выра-жение лица и поэтому стал
представлять себя еще кем-нибудь. Я подумал, что я ее любовник. Я ничего не
делал, только подумал. Через несколько секунд девушка стала нервничать, начала
новый рисунок. Я в это время подумал:
     "Пожалуй, мне не следует думать, что я - ее любовник. Это нехорошо. Пусть я
буду пожилым человеком". Она сно-ва занервничала. В конце концов она сказала: "Я
не могу нарисовать ваше лиц