- С ума  сойти! - пробормотал  я  и  снова  направил  бластер  на
дверь. - В киску, случайно, не попаду?
   - Нет, не бойся. Теперь она не скоро спрыгнет с люстры.
   - А дверь не жалко?
   - Гори она синим пламенем.
   Я  выстрелил,   на  этот  раз  внимательно  следя  за  поведением
Формирующих. Все  произошло так,  как говорил  Ладислав.  С  помощью
заряда, полученного  от  аккумулятора,  была  инициирована  связь  с
Формирующими;  преобразованная   в  электромагнитные   волны   точно
заданной частоты  энергия попала  в резонатор,  наподобие лазерного,
одновременно произошла  подзарядка аккумулятора; тонкий смертоносный
луч вырвался  из отверстия  в конце ствола и пронзил насквозь дверь.
Только мяуканья за этим не последовало.
   - Это  невероятно! -   прошептал  я. -   Но  отрицать   очевидное
бессмысленно.
   - Факт, - угрюмо произнес Ладислав. - А против фактов не попрешь.
Теперь убедился, Фома-неверующий?
   - Убедился, - со  вздохом  ответил  я. -  Где  мне  деваться.  Уж
слишком убедителен твой аргумент. Слишком...
   Ладислав внимательно присмотрелся ко мне, затем открыл мини-бар.
   - Вино? - заботливо осведомился он. - Горилку? Виски?
   - Да, пожалуй, -  сказал я. -  Глоток крепкого  виски  сейчас  не
помешает.
   Ладислав наполнил  стакан и  передал его  мне. Я залпом выпил все
содержимое, но  под конец,  поперхнувшись, закашлялся.  Зато в груди
разлилась приятная теплота, вытеснив холодок страха.
   Ладислав похлопал меня по спине.
   - Пошли, Эрик. Кухня не самое лучшее место для таких разговоров.
   Я согласно кивнул.
   Миновав столовую  и коридор,  мы  вошли  в  просторную,  роскошно
обставленную гостиную.  Я плюхнулся  в ближайшее кресло и лишь тогда
обнаружил,  что   продолжаю  держать   в   руке   бластер,   правда,
поставленный  на   предохранитель.  Видимо,   я  сделал   это  чисто
машинально.
   Ладислав устроился  рядом и  включил телевизор, приглушив звук. В
течение  следующих  пяти  минут  мы  молча  наблюдали  за  свадебным
кортежем, который  неторопливо двигался  по улицам  стольного  града
Киева. Молодой  кронпринц и  его жена,  испанская инфанта, лучезарно
улыбались рядовым  гражданам Империи -  как толпившимся на тротуарах
за ограждением,  так и тем, кто находился по ту сторону телекамер. К
вящему восторгу экзальтированной публики, они даже поцеловались.
   - Красивая пара, -  наконец отозвался Ладислав. - И весь этот мир
замечательный. Будет очень жаль, если его придется уничтожить.
   Я встрепенулся и вопросительно поглядел на Ладислава:
   - А кто говорит об уничтожении?
   - Я  говорю, -  твердо ответил  он, однако в его голосе слышалась
боль. - Это  открытие - самое  ужасное из всего, что было изобретено
человечеством.
   - Но миллиарды ни в чем не повинных людей...
   - Рано или  поздно эти  миллиарды ни  в  чем  не  повинных  людей
достигнут звезд,  потом они  откроют пути в иные миры и столкнутся с
нами или  с нашими  потомками. Тогда  их будет  уже не  миллиарды, а
десятки, если  не  сотни  миллиардов.  Да,  они  останутся  простыми
смертными, каждый  из них по отдельности никогда не достигнет нашего
могущества, но  они одолеют нас своим количеством, подобно тому, как
несметные орды варваров опустошили Европу.
   Я задумчиво покачал головой:
   - Все  равно,  шесть  миллиардов  жизней  простых  смертных  ради
спокойствия двух миллионов Властелинов - не слишком ли высокая цена?
   Ладислав смерил меня долгим взглядом:
   - Ты наивен,  Эрик. Вернее,  ты еще  чист и невинен. В частности,
поэтому я  и обратился  к тебе. Остальные мои знакомые без колебаний
предложили бы  уничтожить этот  мир, притом  немедля.  Что  для  них
миллиарды простых  смертных по  сравнению с их собственным будущим и
будущим их детей.
   - А как насчет тебя?
   - Я  такой   же,  как   все  остальные, -   откровенно  признался
Ладислав. -  Если   бы  речь  шла  о  каком-нибудь  другом  мире,  я
предпринял  бы   самые  решительные  меры,  вплоть  до  его  полного
уничтожения.
   - Ты только так говоришь...
   - Я  так   бы  и  сделал,  клянусь  стрелами  Перуна.  Ведь  нас,
Властелинов, менее  двух миллионов,  а простым смертным несть числа.
Если я  не ошибаюсь,  существует даже доказательство, что количество
населенных миров бесконечно.
   - Да, -  подтвердил   я. -  Ad   absurdum,  от  противного.  Если
предположить,  что   количество  населенных   миров   во   Вселенной
ограничено  какой-нибудь  конечной  величиной,  то  получается,  что
вероятность возникновения в каком-либо из них устойчивой цивилизации
Одаренных равна  нулю. А  поскольку такие цивилизации существуют, то
отсюда следует,  что  количество  населенных  миров  не  может  быть
конечным, стало  быть, оно  равняется  бесконечности.  Впрочем,  это
доказательство  теряет   свою  силу,  если  исходить  из  того,  что
появление  и   распространение   Дара   определяется   не   законами
вероятности, а  неким вмешательством  свыше... Но  какое  это  имеет
отношение к нашему делу?
   - А такое,  что для  бесконечности все  едино - что один человек,
что шестьдесят, что шесть миллиардов.
   Я взял  сигарету и с нарочитой медлительностью раскурил ее, делая
паузу в  нашем разговоре,  чтобы немного  собраться  с  мыслями.  За
прошедшие три  года Ладислав  все-таки изменился  и, по-моему,  не в
лучшую сторону.  Раньше он  ни за  что  не  стал  бы  столь  цинично
рассуждать о  ничтожной стоимости  человеческой  жизни  (пусть  даже
простых смертных)  перед лицом бесконечности. И если это - результат
его взросления, то я не хотел бы так повзрослеть.
   - Для бесконечности, быть может, все едино, - возразил я. - Но не
для нас,  не для  нашей  совести.  Лишить  жизни  одного  человека -
убийство, шестьдесят -  массовое убийство,  а шесть миллиардов - уже
геноцид. Ты отдаешь себе в этом отчет?
   Ладислав тяжело вздохнул:
   - Тут ты попал в точку. Я не хочу быть причастным к геноциду - ни
прямым, ни  косвенным образом.  Ведь должно же существовать какое-то
мягкое, бескровное решение этой проблемы.
   - Должно, -  сказал   я. -  И   мы  должны   найти   его.   Нужно
воспрепятствовать дальнейшему  развитию науки  в  этом  направлении.
Нужно сделать  так,  чтобы  здесь  и  думать  забыли  о  власти  над
Формирующими.  Ни  в  коем  случае  нельзя  допустить  возникновения
космической цивилизации.  Нас, Властелинов, всего два миллиона, и мы
то и  дело ставим  Вселенную на  грань катастрофы. Страшно подумать,
что  произойдет,   когда  глубинными   силами  мироздания   овладеют
миллиарды людей.  Только представь себе вот эту игрушку, - я взвесил
в руке  бластер, - в  тысячу или  даже в миллион раз мощнее. Оружие,
которое способно  за пару секунд превратить планету в... Стоп! А это
еще что такое?
   Ладислав подался вперед:
   - Что?
   - Судя по  всему, клеймо  изготовителя, - ответил  я, внимательно
изучая рукоятку. - И, похоже, серийный номер. Занятно...
   - Какое клеймо? -  спросил озадаченный Ладислав. - Какой серийный
номер?
   - Значит, ты не заметил? Обычным зрением это можно увидеть лишь в
поляризованном  свете.  Тонкая  работа,  сам  взгляни. -  Я  передал
бластер   недоумевающему    Ладиславу,   который   тотчас   принялся
осматривать рукоятку. -  Марка "Смит и Вессон". Либо это шутка, либо
бластер изготовлен вовсе не славянами, а их противниками британцами.
   Ладислав поднял на меня дикий и даже чуточку безумный взгляд.
   - Это не  шутка, Эрик, -  почему-то шепотом произнес он. - Это не
может быть  шуткой. В  этом мире   н е т    и   н и к о г д а   н е
б ы л о  фирмы "Смит и Вессон"! В  э т о м  мире...
   Бластер выскользнул  из его  рук и  упал на  покрытый ковром пол.
Чужеродный  предмет   в     э т о м   мире,  продукт  высокоразвитой
космической цивилизации...
   Да, космической -  в чем  я почти  не сомневался.   О н а  где-то
рядом,  о н а  уже существует! Кошмарный сон становится явью...



        Глава 7. КЕВИН

На Дамогране  выходило человек пятнадцать пассажиров первого класса.
Я подождал,  когда все они пройдут досмотр, и лишь затем неторопливо
направился к  пункту иммиграционного  контроля. Как я и рассчитывал,
при виде  человека в  новенькой летной  форме, не  имеющего при себе
никакой ручной  клади, таможенники  расслабились. Двое из них что-то
сказали третьему, тот согласно кивнул, и они ушли.
   - Надеюсь,  командор, -   обратился  ко   мне   оставшийся   один
таможенник, - при вас нет ничего, запрещенного к ввозу на планету?
   - При мне  вообще ничего  нет, - веско  ответил я, протягивая ему
свой паспорт.
   Он раскрыл  его, прочел  мое имя и просмотрел внушительный список
в®ездных виз.
   - Пожалуйста,  командор   Макартур,  пройдите  через  контрольную
камеру.
   Я  выполнил   его  просьбу.   Посмотрев  на  показания  приборов,
таможенник сказал:
   - Все чисто. -  С этими словами он передал мой паспорт девушке за
стойкой. - Зарегистрируй  его, Мила,  а я  пойду закажу  обед. У нас
всего полчаса времени.
   - Хорошо.
   Таможенник вежливо кивнул мне:
   - Желаю удачи, командор, - и вышел через дверь для персонала.
   Я подошел  к стойке  паспортного контроля.  Девушка по имени Мила
встретила меня профессиональной улыбкой.
   - Вы к нам надолго, командор?
   - Увы, ненадолго,  буквально на  пару часов.  Нужно уладить  кое-
какие дела.
   - Вы улетаете этим же рейсом?
   - Нет, на собственном катере.
   - О! - в  глазах Милы  появился неподдельный  интерес. - А что за
катер?
   - Называется "Красный дракон". Очень быстроходное судно.
   Она с завистью вздохнула:
   - Я  всегда  мечтала  прокатиться  на  межзвездном  катере.  Это,
наверное, здорово.
   Вот подходящий момент. Я облокотился на стойку, достал из кармана
паспорт Дженнифер и положил его перед девушкой.
   - А знаете,  ваша мечта  вполне осуществима. Через пару месяцев я
снова буду на Дамогране, и, если вы запишете мне свои координаты, то
как знать, может, и прокатимся вместе.
   - Ну... не знаю. Вообще-то, у меня есть жених.
   - Воля ваша. Мое дело предложить.
   Мила вынула  из обоих  паспортов  пластиковые  визовые  карточки,
вставила мою в щель компьютера и чуть сонным голосом проговорила:
   - Прикоснитесь большим пальцем левой руки к этой пластинке.
   Я так  и сделал и продолжал держать палец, когда она заменила мою
карточку на  карточку Дженнифер.  И в первом, и во втором случаях на
экране дисплея  появлялось сообщение: "Идентификация положительная".
Имя Дженнифер  было  внесено  в  список  высадившихся  на  Дамогране
пассажиров лайнера "Николо Макьявелли".
   После  регистрации  девушка  вернула  мне  оба  паспорта  и  сухо
произнесла:
   - К сожалению,  сэр, я  вынуждена отказаться  от вашего любезного
предложения.  Через  месяц  я  выхожу  замуж.  Добро  пожаловать  на
Дамогран, командор Макартур.
   Теперь Мила  помнила только  то, что я пытался заигрывать с ней и
хотел узнать  ее адрес.  А позже,  отвечая на  вопросы полиции,  она
расскажет об  эффектной блондинке,  которая немного  нервничала  при
прохождении паспортного контроля: "Да-да, господа, я обратила на это
внимание и  еще подумала,  что здесь что-то неладно. Но ее документы
были в  полном порядке..." Дженнифер Карпентер, она же миссис Купер,
вышла на  Дамогране и  затерялась в  многотысячной  толпе  ежедневно
прибывающих и отбывающих пассажиров. Как и следовало ожидать.
   Получив   документы,    я   прошествовал   к   выходу   из   зала
иммиграционного контроля.  Дверь из бронированного стекла от®ехала в
сторону, выпуская  меня на свободу. Вооруженный охранник отдал честь
моему мундиру звездного командора.
   - Добро пожаловать  на Дамогран,  сэр.  Пункт  выдачи  багажа  по
коридору направо.
   - Спасибо, у меня нет багажа, - ответил я и повернул налево.
   Первым делом  я нашел  ближайший свободный  интерком и связался с
диспетчерской космопорта.  На экране  появилось строгое лицо женщины
средних лет.
   - Отдел чартерных рейсов. Слушаю вас, командор.
   - Здравствуйте, меня  зовут Кевин  Макартур.  Три  часа  назад  я
направил с  борта "Николо  Макьявелли" запрос  на вылет моего катера
"Красный дракон".
   - Да, сэр, мы получили его. В настоящий момент катер выгружают из
ангара корабля.  Взлет разрешен  в семнадцать  часов четыре  минуты.
Просьба к  шестнадцати тридцати  быть у  терминала номер сорок пять.
Вас это устраивает?
   - Вполне.
   - Спутников с вами не будет?
   - Нет.
   - Вы уверены, что катер не нуждается в профилактическом осмотре?
   - Уверен. Его  уже  осматривали  техники  "Николо  Макьявелли"  и
признали полностью годным к полету.
   - Если вам  нужны дополнительные платиновые батареи, обратитесь в
Отдел расходных  материалов. У  нас, на  Дамогране, цены  на платину
гораздо ниже среднегалактических.
   - Спасибо, буду  иметь это в виду. Но сейчас у меня есть запасной
комплект батарей.
   - Как знаете,  командор, - пожала  плечами  дежурная. -  В  какой
форме вы предпочитаете производить расчет?
   - Золотые кредитки Пангалактического банка.
   - Хорошо.
   Я вставил карточку в специальную щель интеркома. Рядом загорелась
зеленая лампочка, извещая о том, что идет перечисление денег.
   - Оплату подтверждаю, -  сообщила дежурная,  и интерком  выплюнул
соответствующую  квитанцию. -   Да,  кстати,   командор.   Начальник
космопорта хотел  переговорить с  вами лично,  но сейчас  он  занят.
Поэтому он  велел передать,  что навел  о вас справки и настоятельно
требует, чтобы вы не уходили в гиперпространство в стратосфере.
   - Не буду, - пообещал я.
   Выключив  интерком,   я  положил   кредитную  карточку  вместе  с
квитанцией  в   карман,  а   поскольку   рядом   никого   не   было,
воспользовался случаем  и  выбросил  паспорт  Дженнифер  в  соседний
мусоросжигатель. Вот  и все -  ни мисс  Карпентер, ни  миссис  Купер
больше не  существует. Зато осталась Дженни, которая чем дальше, тем
больше прибирает меня к рукам...

   Я долго  думал, под  каким соусом преподнести Дженнифер известие,
что в  дамогранском порту ее не будут ждать полицейские с ордером на
арест. Лишь  вечером накануне  предполагаемого "прыжка  самурая"  я,
наконец, решился:
   - Солнышко...
   - Умгу.
   - Сегодня я разговаривал с капитаном.
   - Умгу.
   - О станции гиперсвязи.
   - Умгу.
   Дженнифер лежала  рядом со мной, погруженная в сладкую полудрему,
и отвечала невнятным бормотанием.
   - Он сказал,  что станция  заработает не  раньше, чем  через  две
недели. Это точно. Быстрее ее не соберут.
   - Ну и что?
   - Ты можешь спокойно лететь до Дамограна.
   Ее сон  как рукой  сняло. Я  ожидал, что она примется допрашивать
меня с  пристрастием, выясняя,  насколько достоверна моя информация,
но ошибся.  Дженнифер приподнялась  на локте  и влепила  мне звонкую
пощечину.
   - Ублюдок! - с  чувством произнесла она, вновь легла на подушку и
повернулась ко мне спиной.
   Я был озадачен:
   - Что стряслось, милочка?
   - Ничего особенного, - ответила она, не оборачиваясь. - Просто ты
лживый ублюдок,  притом не  очень изобретательный.  Мог  бы  солгать
поубедительнее. О  гиперстанции я узнала от самого капитана, и тогда
он сказал,  что через  пару  дней  Нью-Алабама  будет  подключена  к
системе межзвездной связи.
   Я  вздохнул.   Надо  же,   не  учел  такую  мелочь.  По  правилам
большинства  компаний,  в  том  числе  и  "Итальянских  Астролиний",
новичков первого  класса знакомит  с кораблем  его хозяин - капитан.
Промашка вышла...
   - Мог бы  и не лгать, - после минутного молчания вновь заговорила
Дженнифер. - Скажи  прямо: детка,  развлеклись и хватит. У меня свои
дела, а  ты выкручивайся  как знаешь.  По крайней  мере,  так  будет
честно... А теперь убирайся отсюда! - последние слова она выкрикнула
сквозь слезы.
   Я открыл было рот, но не смог найти слов в свое оправдание. Чтобы
убедить Дженнифер,  что ей нечего опасаться, мне пришлось бы сказать
правду -  или   часть  правды -   о  том,  чем  я  занимаюсь  помимо
космического лихачества и исследования виртуального субпространства.
А это чревато утечкой информации... Нет, нельзя.
   - Дженни... - робко произнес я.
   - Уходи! - отрезала она.
   Я понял, что спорить бесполезно. Покорившись судьбе, я поднялся с
постели и  стал одеваться - медленно, неторопливо, затягивая время в
тщетной надежде  что-нибудь придумать. За все это время Дженнифер не
проронила ни слова и даже не шевельнулась. Могло показаться, что она
уснула.
   В конце  концов я  оделся, привел  в порядок прическу (что заняло
еще пару  минут), стряхнул  с костюма  невидимые пылинки  и не спеша
направился к выходу. Дженнифер не остановила меня.
   Возле самой двери я задержался и предпринял последнюю попытку:
   - Дженни, поверь,  я  не  лгу...  в  самом  главном  не  лгу.  На
Дамогране тебя никто не будет разыскивать.
   Она промолчала. Глухой номер.
   С тяжелым  сердцем я  вышел из  спальни в  гостиную и  прикрыл за
собой дверь.  Через несколько  дней Дженнифер  убедится,  что  я  не
солгал ей,  но до  того... Эти несколько дней она будет считать меня
негодяем, который  обещал ей  помочь, использовал ее, а потом бросил
на произвол судьбы. Мало того, она может наделать глупостей, пытаясь
избежать  несуществующей   опасности.   При   всем   своем   уме   и
изобретательности, Дженнифер  простодушна и  доверчива, как ребенок;
не исключено, что следующий, кого она попросит о помощи, окажется не
столь равнодушным  к ее  десяти  миллионам.  Ей  нужен  кто-то,  кто
защищал бы  ее, оберегал,  кто заботился  бы о ней. Внутренний голос
нашептывал мне,  что я  именно  тот  человек,  в  котором  Дженнифер
нуждается. Это  дала о  себе знать  безусловно лучшая,  но отнюдь не
самая  здравомыслящая   сторона  моей   натуры -   личность   крайне
сентиментальная, подверженная эмоциям и начисто лишенная способности
критически воспринимать  действительность. Под  ее влиянием  я вновь
испытал  острый   приступ  одиночества,  мной  овладела  смертельная
усталость от бесконечной игры в прятки, от постоянного притворства и
лицемерия. Я  прожил в этом мире больше четырнадцати лет, привязался
к нему,  полюбил его,  он стал  для меня второй родиной... но за все
эти годы  я так  и не  обзавелся здесь  ни  единым  близким  другом.
Положение усугублялось  еще и  тем, что  я не  мог поделиться своими
заботами с  родными - ни  с  отцом,  ни  с  мамой,  ни  с  обожаемой
сестричкой Дэйрой,  ни с  умницей тетушкой  Брендой (не говоря уж об
остальных), - поскольку  не был уверен в их положительной реакции на
мое открытие.  Точнее сказать,  я был почти на сто процентов уверен,
что они  расценят сложившуюся  ситуацию как  серьезную угрозу шаткой
стабильности во  Вселенной и, чего доброго, поспешат загасить искру,
пока из нее не вспыхнуло пламя.
   Я опять  вздохнул, нерешительно  повернулся  к  двери  спальни  и
открыл ее.
   На пороге  стояла Дженнифер  в шелковом  халате поверх прозрачной
ночной рубашки  и жалобно смотрела на меня влажными от слез глазами.
Она выглядела  такой беззащитной  и  уязвимой,  что  у  меня  заныло
сердце.
   - Кевин... Пожалуйста, не уходи...
   Я порывисто обнял ее и прижал к себе.
   - Что ты со мной сделала, Дженни?..
   - То же,  что и  ты со мной, - прошептала она, зарываясь лицом на
моей груди.
   Слово "любовь" произнесено не было; оно как бы повисло в воздухе,
и мы  оба чувствовали его незримое присутствие. До самого последнего
момента я  даже не  подозревал, насколько  дорога мне  Дженнифер,  и
только когда  пришло время  расставаться, я  вдруг обнаружил, что не
могу уйти,  что  это  выше  моих  сил.  Да  и  она  в  конце  концов
переступила через  свою гордость,  сама  попросила  меня  вернуться.
Нежданно-негаданно мы  стали пленниками  друг друга,  и  эта  неволя
пьянила нас так, как других пьянит свобода.
   Я сел  в кресло  и посадил  Дженнифер себе  на колени,  обняв  ее
гибкий стан.
   - Солнышко, ты должна верить мне. Тебе нечего опасать