х.
   Я фыркнул:
   - Глупости!
   - Не такие уж это и глупости, - возразил Морис. - Пока только вам
двоим известно  о существовании моего мира. Я знаю это, а вы знаете,
что я знаю. Поэтому Ладислав осторожничает. Да и ты, образно говоря,
избегаешь поворачиваться  ко мне  спиной. Например,  когда  ложишься
спать, обязательно запираешь дверь.
   - Ты что, проверял? - спросил я, слегка покраснев.
   - Нет, просто догадался. Разве я не прав?
   - Ты прав, -  вынужден был  признать я. -  Но запираю  я дверь по
другой причине.
   Морис упрямо покачал головой:
   - Ты запираешь дверь по  д в у м  причинам, просто в одной из них
не отдаешь  себе отчета.  Ты не  хочешь признаться, даже перед самим
собой, что боишься неодаренного.
   - М-да, - сказал я. - Ты в самом деле способен на это?
   - Вряд ли.  Я никогда  никого не  убивал и  даже  не  дрался  по-
настоящему. Кроме того, как я уже говорил, со мной ты всегда начеку,
у тебя  отменная  реакция,  и  мне  нечего  надеяться  застать  тебя
врасплох. А тем более Ладислава.
   - Ну,  а   если  бы   такая  возможность   тебе  представилась? -
предположил я. - Ты бы воспользовался ею?
   - Не знаю. Может, и воспользовался бы. Хотя... - Он умолк.
   - Тем самым ты подписал бы себе смертный приговор, - заметил я. -
Независимо от того, удалось бы тебе или нет, ты все равно не избежал
бы возмездия.
   - Я это  понимаю. Потому  и говорю:  "может". Сомневаюсь,  что  я
способен на  самопожертвование. Я  всегда был эгоистом, прежде всего
думал о себе и лишь потом - об остальном человечестве.
   - Гм, это  еще ничего  не значит.  Каждый  нормальный  человек  в
первую очередь  заботится о  себе,  о  своих  родных  и  близких.  И
жертвуют собой,  главным образом,  ради конкретных людей, а не всего
человечества в целом. Те же, кто ставит превыше всего так называемые
общественные интересы,  зачастую  оказываются  опасными  фанатиками;
опасными для  того самого  человечества, о  благе которого они якобы
пекутся. - Я  ухмыльнулся. -  Так  или  иначе,  я  уберегу  тебя  от
искушения. Сегодня  же после  сиесты, когда  буду в Солнечном Граде,
оставлю у  себя в  комнате запечатанное  письмо, где  вкратце изложу
все, что знаю о твоем мире. В случае, если я погибну или пропаду без
вести, мои бумаги станут разбирать, найдут письмо и вскроют его. Так
что от  моей смерти  ни тебе,  ни твоим  соотечественникам не  будет
никакой пользы - один лишь вред. Старый как мир трюк.
   Мне показалось, что Морис облегченно вздохнул.
   - Это будет  разумно с  твоей стороны.  Но теперь  ты должен быть
осторожным, ведь  ты можешь  погибнуть и  не по  моей вине... Будь я
проклят! - в  сердцах выругался  он. - Из-за моей глупой выходки под
угрозой оказались сотни миллиардов людей, целое человечество. А ведь
Сорвиголова Макартур  предупреждал об опасности - но я не верил ему.
И другие не верили, считали это бреднями параноика.
   - О чем он предупреждал? - поинтересовался я.
   - О вас, -  пояснил Морис. -  То есть,  не о  вас конкретно, а об
агрессивных  "братьях  по  разуму"  из  иных  миров.  А  однажды  он
разошелся не  на шутку. Как-то раз на вечеринке, где присутствовал и
я, он  здорово напился  и под  конец  даже  начал  буянить.  Вообще,
насколько я знаю, Макартур редко пьет и знает меру в выпивке, но тут
устроители перестарались.  Специально для  него они  пригласили одну
роскошную блондинку,  топ-модель, которая на поверку оказалась сущей
недотрогой... Ума  не приложу,  почему многие  считают таких девочек
легкодоступными, чуть ли не проститутками?
   - Наверное, по  их мнению,  если девушка выставляет себя напоказ,
то ей  ничего не  стоит и отдаться первому встречному, - предположил
я. - Ну, так что было дальше?
   - Макартур из  тех, кто любит легкие победы над женщинами, а если
встречает достойный  отпор, то  быстро идет  на попятную. Однако эта
блондинка сильно понравилась ему, и он решил ее споить. В результате
сам напился  в стельку,  после чего  уселся на  свой любимый конек и
стал вещать  о параллельных  мирах. "Вы  думаете, там обитают какие-
нибудь  чудовища   или  зеленые  человечки  с  антеннами  на  лбу  и
локаторами вместо  ушей? Ничего  подобного! Там такие же люди, как и
мы, но  они опаснее  любых чудовищ  и зеленых человечков. Они спят и
видят, как  бы уничтожить  всех нас,  нашу цивилизацию..." ну, и все
прочее в  том же  духе. Из этого Макартур делал вывод, что Галактике
нужно срочно  об®единиться и  вооружиться до  зубов,  чтобы  успешно
противостоять угрозе  извне. Теперь  я вижу,  что он  был прав.  Как
говорится, in vino veritas[15].
--------------------------------------------------------------
 15  In vino  veritas - "Истина в вине" (лат.). Обычно это выражение
переводится как  "Что у  трезвого на уме, то у пьяного на языке", но
здесь его следует понимать буквально.

   Морис уже  не впервые  упоминал о Сорвиголове Макартуре, и каждый
раз где-то  на задворках моего сознания мелькала дичайшая мысль, что
он говорит  о хорошо  знакомом мне  человеке. На  сей раз  эта мысль
задержалась немного  дольше, чем  прежде, и  я, даже  не знаю зачем,
попросил:
   - Расскажи-ка мне об этом Макартуре. Что он за фрукт?
   - Неплохой парень,  хотя  и  со  странностями.  Сорвиголовой  его
прозвали за  чуть ли  не маниакальную  склонность  к  неоправданному
риску. А  так он  ученый, доктор физических наук, и... - Вдруг Морис
замолчал и  внимательно присмотрелся  ко мне,  как будто  видел меня
впервые. - Черт  возьми! - наконец промолвил он пораженно. - А я все
ломаю голову: кого ты мне напоминаешь?..
   По моей спине, казалось, пробежал целый муравейник.
   - И кого же? - спросил я.
   - Нельзя сказать,  что вы очень похожи, - словно не услышав моего
вопроса, продолжал  Морис. - Но  что-то  общее  у  вас  есть.  И  во
внешности - хотя  он высокий  шатен, и  в манерах,  и в речи... Этот
чертов ирландский акцент!
   Он вскочил  и буквально пулей влетел в дом. Вконец растерянный и,
одновременно,   обуреваемый   самыми   дурными   предчувствиями,   я
последовал за ним.
   Мориса я  нашел в  холле. Он стоял перед двумя висевшими на стене
портретами - Дианы  (в ее  прежнем облике  голубоглазой  шатенки)  и
Артура. В  первый же  день своего  пребывания здесь,  Морис  обратил
внимание на  портреты и  долго разглядывал  их, но  тогда ничего  не
сказал. А сейчас спросил:
   - Кто этот рыцарь?
   - Мой дядя Артур, король Логриса, император Авалонский.
   Морис подпрыгнул и изумленно уставился на меня:
   - Как ты сказал?!
   - Мой дядя Ар...
   - Нет! - перебил меня он. - Не то. Ты сказал: "Авалон"?
   - Да. Это  родина нашего  предка, великого  короля Артура. Авалон
упоминается во  многих легендах,  в некоторых  мирах даже существуют
его подобия, но Истинный Авалон находится на Земле Артура...
   - Земля Артура?! - опять воскликнул Морис.
   - А что? - спросил я.
   Морис вновь повернулся к портрету.
   - Похож, - пробормотал он. - Несомненно, похож... И слишком много
совпадений: Мак-  А р т у р  с  Земли Артура,  его любимый  гоночный
катер называется  "Красный дракон",  а тут  еще корпорация "Авалон",
как чертик  из табакерки...  Послушай, у твоего дяди Артура нет сына
по имени Кевин?
   "О Боже!" - подумал я и коротко ответил:
   - Есть.
   - Как он выглядит?
   - Высокий, почти  метр девяносто, светло-каштановые волосы, карие
глаза... А так, ничего примечательного.
   - Все сходится. У тебя есть его фотография?
   Я фыркнул:
   - Вот еще  не хватало!  Разумеется, нет.  Хотя...  У  Дианы  есть
семейный альбом. Надеюсь, она не взяла его с собой. Пошли.
   Мы быстро  поднялись на  второй этаж.  Спешили так,  точно в доме
начался пожар.
   "Нет, это  невозможно! -  пульсировало  в  моей  голове. -  Этого
просто быть  не  может.  Такое  совпадение  выходит  за  рамки  всех
мыслимых вероятностей..."
   У двери  кабинета Дианы  меня  посетила  интересная  мысль,  и  я
спросил у Мориса:
   - А эта  блондинка, топ-модель,  о которой  ты рассказывал,  она,
случайно, не была замужем?
   - Точно, была.  У Макартура насчет этого имеется пунктик. Он охоч
только до блондинок, непременно голубоглазых и непременно замужних.
   - Боюсь, это  он, - сказал я. - Другого такого психа в природе не
существует.
   Альбом Дианы  оказался на  месте. Я  взял  его,  полистал,  нашел
нужную фотографию и показал Морису:
   - Это он?
   Тот ни секунды не колебался:
   - Он, точно он. В этом нет никаких сомнений. Сорвиголова Макартур
собственной персоной. -  Вдруг Морис рассмеялся. - Знаешь что, Эрик.
Похоже, твой кузен Кевин на нашей стороне! То есть, я хотел сказать,
на стороне моего мира. Не так, как ты, лишь частично, а целиком. По-
вашему, он предатель.
   - Он сумасшедший, - хмуро промолвил я. - Опасный сукин сын...



        Глава 11. КЕВИН

Причины, по  которым  Терра-де-Астурия,  находящаяся  в  центральной
части Галактики,  тем не  менее оказалась  чуть ли  не на  задворках
цивилизации, можно  выразить  одним  словом -  невезение.  Она  была
открыта  сравнительно   недавно,  три  столетия  назад,  королевской
научной экспедицией  с Терры-Кастилии. Планета принадлежала к редкой
категории ЧЗТ  (Чисто Земного Типа), изначально была приспособлена к
жизни людей  и ни  в малейшей  степени не  нуждалась  в  специальной
обработке, именуемой  терраформированием. Посему в рекордно короткие
сроки она  была освоена  и колонизирована,  а вскоре на политической
карте Галактики   появилось  новое государство.  Власти  материнской
планеты,  расположенной,   кстати,  в   середине  западного  рукава,
прекрасно понимали  всю безнадежность  попыток удержать контроль над
Астурией, и правивший в то время король попросту "подарил" ее своему
младшему сыну.
   С тех пор для Астурии начался период если не стагнации, то крайне
замедленного развития.  Виной тому  были ближайшие  соседи - вернее,
отсутствие таковых.  Центральное Звездное  Скопление вообще не очень
подходящее   место    для   возникновения    планет,   пригодных   к
терраформированию, а  южный регион  в этом  отношении  и  вовсе  был
обделен  природой.  Астурия  с  ее  чисто  земными  характеристиками
представляла  поразительное   исключением  из   правила -  но,  увы,
находилась она слишком далеко от главных космических магистралей, ее
недра не  были богаты  на полезные  ископаемые, почва  не отличалась
особым плодородием, в реках, озерах, морях и океанах водилась вполне
заурядная рыба,  а среди  обитателей  суши  нашлось  лишь  несколько
ценных  пород,   пригодных   для   экспорта.   Словом,   изначальный
экономический потенциал планеты оказался весьма невысок, перспективы
роста - сомнительны  из-за значительной удаленности от других миров;
единственным ее  неоспоримым достоинством был ровный мягкий климат и
восхитительное ночное  небо, усеянное  мириадами ярких звезд. Первые
короли пытались  превратить  Астурию  в  галактический  курорт,  но,
видимо, взялись  за дело  не с  того конца  и лишь впустую потратили
кредиты Галактического банка реконструкции и развития. Планета стала
считаться зоной  высокого риска капиталовложений, и многие поколения
астурийцев  расплачивались   за  непредприимчивость   своих  предков
отчужденностью от остального мира и почти полным забвением. Только в
последнее  время  потенциальные  инвесторы  вновь  начали  проявлять
осторожный интерес к проекту трехсотлетней давности. Перед отлетом с
Земли я  просмотрел старые  рекламные ролики, ознакомился с историей
Астурии, а также с ее настоящим, и решил, что если Рик предложит мне
сотрудничество, то его родина вполне сгодится для осуществления моей
давней  мечты   о  создании  собственного  научно-исследовательского
учреждения - Института  пространства и  времени Фонда  Макартура.  А
может быть,  и не только для этого. В конце концов, несмотря на свою
изолированность,  Астурия   находится  в  центре  Галактики,  а  что
касается космических путей, то их можно изменить - было бы желание и
необходимые средства.

        x x x
   Я проснулся от яркого солнечного света, щедро лившегося в широкие
окна спальни  роскошных гостевых апартаментов королевского дворца. В
постели я  был  один  и  в  первый  момент  спросонья  подумал,  что
Дженнифер, как  обычно, встала  раньше меня, и сейчас либо принимает
душ, либо  завтракает. Затем  я вспомнил,  что накануне мы решили не
афишировать с  самого начала  наших отношений  и впервые  с  момента
знакомства легли спать порознь.
   Мы совершили  посадку на  Астурии, когда  в  ее  столице,  Нуэво-
Овьедо, была поздняя ночь. При других обстоятельствах нас продержали
бы на  карантине до самого утра, поскольку мы прибыли невесть откуда
на частном  катере, но  в данном  случае мы  столкнулись с  тем, что
называется радушным  приемом желанных  гостей. Специально ради нас в
порт прибыла передвижная экспресс-лаборатория Королевского института
микробиологии с  целым  отрядом  специалистов,  возглавляемых  самим
профессором Альбой -  еще одной  после  Рика  достопримечательностью
этой провинциальной  планеты. Восьмидесятилетний Фернандо Альба, как
оказалось - весьма  приятный мужчина,  был  широко  известен  своими
работами  в   области  субмолекулярной  генетики,  его  неоднократно
приглашали к  себе ведущие научные центры Галактики, но он неизменно
отклонял все  заманчивые предложения  и оставался на Астурии. Родина
гордилась им,  и нужно  отдать ей  (то бишь  родине)  должное -  она
(родина) создала  для него  такие условия,  предоставила  ему  такую
свободу в  распоряжении средствами,  о которых многие другие ученые,
даже его  уровня, могли  только мечтать. С немалой долей удивления я
обнаружил, что  Дженнифер неплохо  разбирается в  биологии, и,  пока
готовились результаты  всех анализов,  она  увлеченно  беседовала  с
профессором, благо тот свободно из®яснялся по-итальянски.
   А я,  признаться, поначалу  был несколько  разочарован. Я ожидал,
что Рик,  несмотря на столь поздний час, лично явится в порт, но его
не было,  и  это  разозлило  меня.  Лишь  позже  выяснилось,  что  в
настоящее время он отсутствует на планете. Рик ожидал моего прибытия
не раньше  чем через  три дня,  а пока  суть да  дело решил  немного
прокатиться  на   переоборудованном  под   яхту  стареньком  военном
корабле. Как мне сообщили "по секрету", в качестве второго пилота он
прихватил  свою   новую  пассию,   которая  ничего   не  смыслила  в
астронавигации, зато  была чертовски привлекательной крошкой. Слушая
эти об®яснения,  я не  мог сдержать  улыбки. Похоже, за четырнадцать
лет Рик  совсем не  изменился - все  такой же  бабник, как  в  былые
времена...
   Я еще немного повалялся в постели, затем неохотно встал, чувствуя
себя несколько  вялым от  пересыпания. И  дело вовсе  не в  том, что
здешние сутки  длиннее земных  на сорок семь с хвостиком минут - это
сущие мелочи.  Просто перед посадкой на Астурию я хорошо выспался, а
через  четыре   часа  вновь  вынужден  был  лечь  в  постель,  чтобы
настроиться на  местный ритм  жизни. И,  как ни странно, почти сразу
заснул.
   Я накинул  на себя  халат и  вышел из  спальни, все  еще  надеясь
застать Дженнифер  за  завтраком.  Как  близких  родственников,  нас
поселили в  одних покоях,  впрочем, настоящих  царских хоромах,  где
могла бы  жить припеваючи  многодетная  семья.  Ночью  у  меня  даже
возникло искушение  тайком пробраться  к Дженнифер,  однако я устоял
перед этим соблазном. Она, видимо, тоже.
   Просторная гостиная была обставлена с большим вкусом и претензией
на изысканность.  В  целом  мне  нравилось  убранство  моих  комнат,
несмотря на  некоторую крикливость  отдельных деталей  обстановки  и
явственно присутствующий  конфликт между  традиционно консервативным
аристократическим стилем  и новейшими  достижениями  технологической
мысли в  области быта. Это здорово напоминало мне мою родину, где на
каждом шагу  встречались анахронизмы вроде счетно-кассового аппарата
в типично  средневековой таверне или разодетого вельможи при шпаге в
шикарном роллс-ройсе.  Все-таки в  просвещенной монархии  есть своя,
особая прелесть.
   Спальня Дженнифер  была пуста,  но на разобранной постели я нашел
адресованную мне коротенькую записку:
                                "Кевин.
   Королева любезно пригласила меня позавтракать с ней. Целую, соня.
Привет.
                                                           Твоя Дж."
   Я машинально  подобрал с  пола небрежно брошенную ночную рубашку,
положил ее  на кровать,  сунул записку  в карман  халата и  вышел из
спальни. По пути к себе я думал о ночи, проведенной без Дженнифер. С
одной стороны  мне было  немного грустно,  с другой же - я испытывал
какое-то странное  облегчение. Именно  так, наверное, чувствует себя
кровосмеситель, сделавший  первый шаг  к тому,  чтобы  вырваться  из
порочного круга,  прекратить свою  предосудительную связь  с  родной
сестрой, дочерью...  или теткой. Я бы, пожалуй, обратился за советом
к Брендону,  если бы  не знал  наперед, что  он мне скажет. В каждой
женщине, замужней голубоглазой блондинке, я хотел видеть Монгфинд, я
отождествлял ее  с Монгфинд.  Целуя и  лаская ее,  занимаясь  с  ней
любовью, я  воображал, что делаю это с Монгфинд, а в роли обманутого
мужа выступает  Морган Фергюсон.  В случае  с Дженнифер мои фантазии
обрели иллюзию  реальности,  подсознание  наконец  получило  свое  и
угомонилось; возможно,  я начал избавляться от внутренних пут, но...
Я  совсем   не  радовался  предстоящему  исцелению,  не  трепетал  в
предвкушении свободы.  Меня мучила  мысль, что  я  навсегда  потерял
Дженнифер, вернее, потерял способность любить ее как женщину. Теперь
я не  хотел видеть  в ней  сестру или  дочь,  но  было  уже  поздно,
прошлого не  воротишь. Нельзя  приготовить омлет,  не разбив яйца, а
если ты  разбрасываешь камни,  то  рано  или  поздно  приходится  их
собирать. Одно  наваждение сменяется  другим -  это  закон  природы,
закон сохранения наваждений.
   Что ж,  быть по  тому. В  конце концов, не так уж и плохо заиметь
еще одну сестру. И все же мне больно...
   Я побрился,  принял душ,  поел, привел  себя в  надлежащий вид  и
справился о  Дженнифер. Мне  сказали, что  после завтрака у королевы
она отправилась  в институт  микробиологии,  куда  еще  накануне  ее
пригласил профессор  Альба. Молодой  кабальеро дон Хесус де Лос Трес
Монтаньос, приставленный  ко  мне  в  качестве  гида,  сообщил,  что
королева желает  встретиться со  мной за обедом, а пока поручила ему
ознакомить меня  с достопримечательностями  стольного  града  Нуэво-
Овьедо.
   Я вежливо  ответил, что в данный момент не расположен к экскурсии
и  предпочел   бы  прогуляться  в  одиночестве  где-нибудь  в  тихом
спокойном местечке, например, в саду. Юный дон Хесус, однако, сделал
вид, что не понял моего прозрачного намека, и вызвался составить мне
компанию на  прогулке в  дворцовом парке.  Мне стоило больших трудов
отделаться от  него, но,  к счастью, я вовремя сообразил, что парнем
движет  не   служебное  рвение,   а  банальный  интерес  к  личности
известного всей  Галактике Сорвиголовы  Макартура. Лишь  после того,
как я  твердо пообещал в самое ближайшее время выкроить часик-другой
и  детально   рассказать   ему   обо   всех   перипетиях   последних
трансгалактических гонок, он оставил меня в покое.
   В течение  следующего  часа  я  бесцельно  блуждал  по  обширному
дворцовому парку,  переходя с  одной аллеи  на  другую,  непрестанно
думал о Дженнифер и Монгфинд и все никак не мог решить, выиграл ли я
в конечном  итоге, или проиграл. Торжества победы и горечи поражения
было поровну.
   Изредка мне  встречались люди,  с  которыми  я  в  лучшем  случае
вынужден  был   учтиво  раскланиваться,  а  в  худшем -  вступать  в
разговор. Такие  "случайные" встречи  происходили  чем  дальше,  тем
чаще, а  собеседники становились  все более  словоохотливыми. Вскоре
мне это надоело и я принялся искать укромно