чаще  всего  это
 бывает  тогда,  когда эти люди начинают ожидать от детей  отдачи  и
 ответной любви. Тут-то и начинается драма.
Ю.Н. А что, нет отдачи?
В.К.  У меня-то ладно, я к этому был готов довольно рано, потому что
 были  всякие  дети,  которым душу отдашь, а они  хлопнут  дверью  и
 уходят,  да  потом  ещ„  становятся во враждебную  позицию.  Только
 потом  я  понял,  где-то  лет  через  десять,  что  они  вс„  равно
 возвращаются  в памяти и начинают понимать... и что  это  даром  не
 прошло.  Но  самое-то страшное было не во мне.  Я  видел  взрослых,
 умудр„нных  жизнью  уже  - где-то уже за тридцать  -  и  женщин,  и
 мужчин  -  которые роняли крупные сл„зы, в прямом смысле.  "Как  же
 так,  мы положили жизнь, мы отдали вс„, мы отдали себя, и вдруг  он
 украл  у  меня последние деньги и уехал куда-то". Если ты  к  этому
 был не готов, то...
Ю.Н. Читали ли вы повесть Бернарда Маклэверти "Лэм"?
В.К. Нет. Даже не слышал.
Ю.Н.  Это  такая  книга есть: "Современная ирландская повесть"  (М.:
 Радуга,  1985).  Кирилл  е„ прочитал, на него  большое  впечатление
 произвело. Сюжет там крутой... (Я не читал... почти. - Ю.Н.)
  В ч„м вы видите различие между религией и верой?
В.К.   Религия   -  это,  наверно,  целая  идеологическая   система,
 построенная  на  основе  веры,  но приспособленная  уже  к  данному
 времени, к данным общественным формациям, к данным потребностям.  А
 вера  -  это  уверенность  человека  в  том,  что  ему  дорого,   в
 незыблемости этих явлений, постулатов, высших сил.
Ю.Н. Считаете ли вы обязательным веру для людей, которые работают  с
 детьми?
В.К. Веру во что?
И.Г. Ну, видимо, подразумевается - в Бога.
Ю.Н. Нет, не обязательно. Веру в вашем понимании.
В.К.  Нет,  признаться, не думаю. Я думаю, что абсолютно  честный  и
 порядочный  в  своих  убеждениях атеист  вполне  может  работать  с
 детьми,  потому  что  эта  порядочность и  честность  не  даст  ему
 воспитывать  обязательных атеистов из детей. Он всегда будет  широк
 в  своих  взглядах  и  всегда предоставит  детям  право  выбора.  А
 вообще,  вера, конечно, вещь весьма полезная для тех, кто  работает
 с детьми.
Ю.Н.  Там есть у Кирилла такая сноска, что "Каравелла" была возможна
 только в условиях России и в условиях социализма...
В.К.   Ну  в  общем-то  эта  мысль,  видимо,  основана  на  каких-то
 наблюдениях  и  выводах, но ведь существует же она, тьфу-тьфу-тьфу,
 и в других условиях. И думаю, что этот вывод не совсем правомерен.
Ю.Н. Российская специфика, она сохраняется независимо от того, что у
 нас сейчас, социализм или капитализм.
В.К.  Какая  сейчас  сохраняется специфика? Сейчас  кавардак,  а  не
 специфика. Никакой специфики сейчас вообще нет.
Ю.Н. Кавардак там, наверху...
В.К. И везде, во взглядах людей.
Ю.Н. Ну хорошо, может быть, "Каравелла" как-то сохраняет...
В.К.  "Каравелла"  сохраняется  на основе  совершенно  естественного
 стремления  детей  всех  сло„в и уровней воспитания  жить  в  сво„м
 сообществе,  где  они чувствуют себя защищ„нными, где  они  находят
 друзей.  Вот  и  вс„.  К  сожалению,  наши  многие  общества  -   и
 социалистическое,  и  капиталистическое  -  условий  для  этого  не
 создают   или  создают  слишком  мало.  И  Баден-Пауэл  в  общем-то
 создавал   скаутизм  на  этом...  Вовсе  он  не   воспитывал   юных
 империалистов,  колонизаторов и прочее.  Он  был  достаточно  ум„н.
 Ребятишкам  нужны  товарищи, нужны сферы  для  проявления  каких-то
 добрых качеств.
И.Г.  Понимая, что дети всех сло„в в общем-то близки друг другу,  он
 их  пытался  всех объединить в одну организацию. Что он  и  сделал,
 кстати.
В.К. Его клеймят за то, что "а вот потом дети снова уходили, одни  в
 чахлую  мастерскую  к  своему  бедному  папе,  а  другие  к   папе-
 миллионеру,  и становились социальными врагами..." Но  хоть  что-то
 же доброе в них оставалось!..
Ю.Н. Теперь нескромный вопрос: как вы относитесь к клубу "Лоцман"?
В.К.  К  клубу  "Лоцман"  я отношусь всей душой  очень  хорошо.  Мне
 просто, честно говоря, иногда бывает неловко, когда я, отрешась  от
 земных,  суетных всяких дел, спохватываюсь и думаю: "Господи,  ведь
 люди  вон как работают... Та ли я фигура, которая достойна подобных
 дел,  интересов,  такого масштаба работы, и так  далее?"  И  как-то
 даже  становится  и  неловко, и, честно говоря,  и  приятно  -  что
 скрывать.
Ю.Н.  Дело  даже  не в "фигуре", а в тех коренных причинах,  которые
 вызывают интерес.
В.К.  Ну, вот, я, когда читал этот, последний-то (5-й выпуск  ТС.  -
 Прим.  ред.)  - обалдеть же, а? Сегодня Ирине (Ирина  Васильевна  -
 жена   В.П.  -  Прим.  ред.)  говорю:  "Смотри,  про  меня   журнал
 выпускают,  цени!.."  Нет,  ну  что я  могу,  кроме,  так  сказать,
 робкого,  несколько  смущ„нного  одобрения  выражать?  Знаете,  как
 раньше  полагалось,  надо встать навытяжку  и  сказать:  "Я  считаю
 такое   отношение   авансом   и  своей   дальнейшей   деятельностью
 постараюсь  оправдать доверие", и так далее, и так  далее.  (Бурные
 аплодисменты.  - Прим. ред.). Нет, ну серь„зно, а что  я  ещ„  могу
 сказать?   Я   чувствую,  что  просто  не  умею   быть   достаточно
 благодарным за вс„ это...
И.Г. Самая большая благодарность от вас - это книги.


                      Александр Соколов (г. Сатка, Челябинская обл.)

                                ЛАНКА

                       (Усобица в лето 6883-е)


 Мальчик проснулся с первыми лучами солнца. От холода. Зябко вздрагивая,
поспешно  выполз  из  своего убежища под корнями великанской  сосны.
Посмотрел вокруг с тоскливой безнад„жностью.
 А чему было радоваться?
 Мрачная  бесконечная ночь в лесу выдалась неласковой.  Сколько  раз
принималась  покусывать холодными зубами то  за  уши,  то  за  голые
пятки!  Напоминала, что в лесу - не дома... И рубаха совсем  взмокла
от росы. Какая тут радость?
 Да и страшновато ночью в глухом лесу, далеко от жилья. Мало ли какая
нечисть  тут  по ночам шастает. Или зверь какой. Тут не захочешь,  а
перепугаешься.  Особенно  когда  ты  один.  Когда  тебе  всего  лишь
одиннадцать в„сен. И когда знаешь, что одиночество тво„ -  навсегда.
Что  ты  теперь  совсем-совсем один на свете! Это - страшнее  всего.
Когда не найд„тся во всей земле человека, кто бы помог, заслонил  от
нежданной  беды,  убер„г от голода и ночной  стужи.   От  горя!  Нет
никого...  А  сам  ты  ещ„  не успел притерпеться  к  такому  своему
положению. Потому что вчера ещ„ вс„ было иначе...

 Маскольцы ворвались в лесную деревню в середине вчерашнего дня. Как снег на
голову.  Что  они  появятся здесь, до последнего часа  не  верилось.
Отец,  так  тот  даже думать об этом не хотел. Так и сказал  Вулану,
соседу. Тот, как проведал три дня назад о войне, тотчас побросал  на
телеги вс„, что можно было вывезти и уехал с семь„й в город. От беды
подальше.  И  им  тоже  советовал. А отец до последнего  сомневался,
нужно  ли  уезжать.  Потому что поле стоит неубранное...  Хозяйство,
опять же. Как все бросишь? Да и не полезут маскольцы в лесную глушь,
не  отыщут их деревеньку. Что им тут делать? Да кабы и отыскали, что
ж, не люди они разве? Такие же мужики-раничи, как все...
 Лишь в последний миг, когда десятка два озверевших от войны и запоя
вершников  уже  вламывались  со злобной  бранью  на  подворье,  отец
перекинул  Ланку через высокий забор и приказал бежать в лес.  Он  и
поб„г... Да только от стрелы разве убежишь? Уже у самой опушки  злая
разбойница  клюнула мальчика в руку. Хорошо ещ„, не  сильно.  Только
оцарапала.  Могла  бы  совсем... А больно было!..  Сзади  послышался
топот  коня и свирепый крик. Страшно было до ужаса!  Нырнув в густую
чащу, Ланка продолжал бежать изо всех сил. "Вот сейчас догонят  -  и
вс„!"  -  толкалась в голове жуткая мысль. Густые ветки  деревьев  с
размаху хлестали по лицу, цеплялись, разрывая одежду. А он вс„ равно
мчался,  не  разбирая дороги, не останавливаясь, хотя  и  начал  уже
задыхаться  от  быстрого бега. Наконец зацепился  ногой  за  ж„сткое
корневище и, вскрикнув, покатился по земле. Затих, уткнувшись  лицом
в траву...
 Он  так  и  не  узнал  никогда, что случилось с  мамой.  Не  слышал
отчаянного  крика  сестр„нки. Не видел, как отец с  вилами  в  руках
отбивался  от  наседавших  верховых. Как потом  маскольские  ратники
швыряли зажж„нные сучья в двери избы...
 Он узнал обо многом гораздо позже, когда очнулся от долгого забытья
и вернулся назад, к дому. Когда вс„ закончилось.
 Дома не было. Лишь жадный огонь торопливо доедал обугленные бр„вна. Да
+%&  +   на земле посреди двора п„страя корова Зорька, кормилица,  с
истыканными  острыми стрелами боками. Напрасно  Ланка  бегал  вокруг
подворья,  звал. Маму, отца... Никто не отозвался, не вышел  на  его
зов.  Вконец обессилев, мальчик упална землю рядом с м„ртвой Зорькой
и заплакал навзрыд, припав лицом к е„ доброй рогатой голове.
 В  сумерках, выплакав последние сл„зы, Ланка поднялся. Простился  в
последний раз с родным пепелищем и пош„л прочь. Он понял, что  ни  к
чему ждать и надеяться на чудо. Не будет его. Никто уже не верн„тся.
Ни  мама, ни отец... А поняв это, Ланка не мог уже здесь оставаться.
В  месте,  где  разом  и навсегда оборвалась его прежняя  счастливая
жизнь.
 Даже страшно стало оставаться тут дольше.
 Он не знал, куда ид„т. Было вс„ равно. Ч„рное горе непосильной ношей
опустилось  на  плечи, придавило к самой земле. Мальчик  долго  бр„л
наугад,  натыкаясь,  как слепой, на деревья, проваливаясь  в  лесные
ямы, заросшие колючими кустами.
 То,  что  случилось дн„м, никак не укладывалось до конца в  голове.
Не  хотелось  верить  в  непоправимость  пришедшей  беды.  Временами
казалось: вот сейчас выйдет из-за ближайшего дерева мама, позов„т...
Скажет: "Куда ж ты уш„л? Пойд„м".  Возьм„т за руку, привед„т  домой.
А  там  -  вс„, как раньше. И кончится наконец этот жуткий нехороший
сон!
 И тем страшнее было понимать, что сон этот не кончится никогда!
 Уже  в полной темноте смертельно измученный мальчишка наткнулся  на
старую  звериную  нору  в корнях какого-то дерева,  залез  в  не„  и
забылся тревожным сном.
 "Вот они какие, маскольцы... - подумал он, засыпая. - Хуже зверей! С
ними, поди, и Вечные Витязи не управятся!.."
 Про  Вечных  Витязей  Ланка  узнал  недавно  от  Тайка,  соседского
мальчишки.А  тот - от старика-сказочника в Тавларе,  куда  ездил  со
своим отцом в начале лета.
   -   Их  потому  и  называют  Вечными,  что  живут  они  вечно,  -
рассказывал Тайк. - Никогда не умирают. Ни болезни им не страшны, ни
враг  какой. Как взмахнут мечом, полки замертво падают.  Свистнут  -
стены  каменные  рушатся, дубы вековые под облако  улетают...  Живут
себе  Витязи в заколдованном городе на краю земли, пируют в огромном
белокаменном дворце. Смотрят в волшебное зеркало. В него сразу  весь
мир  можно  увидеть. А как узнают, если где беда какая, либо  помощь
кому нужна - сразу кончают пир и спешат на выручку!
   -   Так уж и спешат! - усомнился тогда Ланка. - А вон, сказывают,
прошлым летом снова ордынцы наезжали в Залесье. Тьму людей похватали
в неволю. Где ж твои Витязи были? Что не вмешались?
   -   Много  ты  понимаешь! Если хочешь знать, они  за  всем  миром
присматривают, за всеми людьми. Это ж сколько хлопот!  Что  им  тво„
Залесье?  Может,  они вовсес ордынцами дружат.  Даром,  что  ли,  те
столько  земель захватили?  Зато, сказывают, когда сам Алаксид,  дед
нашего  князя, немчинов в озере Весинском топил, так там  точно  без
Витязей не обошлось. Люди видели.
  -  А какие они?
   -   Ясное  дело  -  великаны. Громадины, выше Тавларского  храма.
Облака  руками раздвигают. А силища у них - как у целой тьмы мат„рых
медведей!.. Они вс„ могут!..
 "Жалко,  что  мне  эти  Витязи ничем не смогут  помочь.  Даже  если
захотят.  Жалко,  что вс„ это сказки..." - подумалось  Ланке  сквозь
сон.

 Мальчик  встряхнулся, прогоняя остатки сна. Быстро разделся,  стуча
зубамиот холода. Выжал мокрую от росы одежду и тут же снова  натянул
е„ на себя.
 И пош„л...
 Влажная рубаха студ„но облепила тело. Кусачая лесная трава враждебно
жалила  ноги.  На  сердце по-прежнему было ч„рно и  пусто...  Как  и
вчера, Ланка не знал, куда ему идти. К жилью выходить боялся.  Вдруг
там тоже маскольцы? Или что-нибудь другое. Похуже...
 Как дома...
 Жутко хотелось есть. А как добывать еду, Ланка не знал. Был бы  под
рукой  лук,  он бы запросто сумел подстрелить какого-нибудь  зверька
либо птицу. А так что ж?.. И выдумывать другие ловчие снасти не было
ни сил, ни особого желания.  После всего, что случилось вчера.
 Вс„ равно!
 Мальчик вс„ же отыскал под деревьями несколько мягко-маслянистых грибов.И
сразу же съел их, сырыми. Давясь и морщась от заполнившей рот вязкой
горечи. Есть захотелось ещ„ сильнее.
 Солнце успело высоко подняться над лесом, обсушив и согрев и землю,и
мальчика,  когда  Ланка набр„л на широкую, заросшую густыми  кустами
поляну.На гибких ветвях было полным-полно красных мясистых ягод.
 Ура!  Ланка ненадолго даже забыл про свою беду. Он рванулся  впер„д
и  через  мгновение  уже срывал горстями и губами  с  кустов  сочную
ягодную сладость, способную заглушить голод.
 Но  долго  лакомиться ему не пришлось. Из кустов  вдруг  вывалилась
злобная  бурая громадина и оглушительно рявкнула, угрожающе  оскалив
клыки.  Так,  что даже облака на небе вздрогнули от испуга...  Ланка
метнулся  прочь...  Ягодное место было занято и  следовало  поскорей
уносить ноги. Этот хозяин не любит непрошеных гостей! Даже тех,  кто
умирает от голода...
 Да разве могло быть иначе в этом горьком, безжалостном мире?!
 Долго  бежать  уже  не было сил. Набегался... Вскоре  Ланка  совсем
запыхалсяи обессилено сел в траву. Прислушался.
 Вроде бы вс„ спокойно. Или нет?
 Из-за  соседних  кустов послышался слабый стон. Мальчик  вздрогнул,
вскочилна ноги, затравленно озираясь. Стон повторился.
 Первым  желанием  Ланки было кинуться прочь... Но  что-то  удержало
мальчикаот  такого  поступка.  Набравшись  храбрости,  он  осторожно
обош„л  куст  и очутился на маленькой, залитой солнцем полянке.  Там
лежал человек. Сначала Ланка увидел широко раскинутые ноги в высоких
зел„ных  сапогах. Стрельнул глазами дальшеи натолкнулся  на  большую
бородатую  голову  с гривой длинных седоватых волос.  Блестевший  на
солнце шлем с "медведем" - значком Тавларского княжества - откатился
далеко  в  сторону.  Богатая,  расшитая  серебром  одежда  на  груди
человека была залита кровью.
 Мальчик несмело шагнул впер„д. Потом ещ„... Опустился на колени перед
распрост„ртым воином.
  -  Дядечка, ты живой?!
 Это  был  первый человек, встреченный Ланкой за время его скитаний.
Первый после вчерашней беды...
 Сомкнутые веки раненого медленно раскрылись. Ощупав пристальным взглядом
склонившегося над ним мальчишку, тот прохрипел:
  -  Ты кто?
  -  Ланка я... Из Криницы!..
 Всхлипывая и захл„бываясь, мальчик торопливо выложил этому большому,
взрослому  человеку вс„, что случилось с ним. Выплеснул всю  горечь,
что накопилась в н„м за прошедшие безысходно-страшные часы. Всю свою
боль...

 Неизвестный его не перебивал. Потом, когда Ланка замолчал, он проговорил,с
трудом выталкивая из себя слова:
   -   Ничего...  Не горюй, малец. Даст Бог, прогоним  врага...  Вс„
наладится.
 От его добрых, сочувственных слов сразу стало теплее на душе.
 Раненый умолк, переводя дыхание. Потом заговорил снова.
   -   Ты...  вот  что. Помоги. Видишь, подстрелили меня...  И  конь
уш„л. Ты проберись в город, скажи. Воевода я... Малк...
 Ланке показалось, будто его с размаху сунули носом в горячую печь! Ведь
в самом деле! Тут раненый... Да ещ„ воевода! А он расхлюпался.
   -   Кисет  мой... возьми. За поясом, - прохрипел Малк.  -  Отдашь
там.
   -   А  как же?.. - Мальчику показалось опасным оставлять раненого
одного в лесу. И самому страшно вновь оказаться в одиночестве!
 Малк понял его терзания.
  -  Ничего, ты не бойся, иди. Я полежу.
 Ланка пош„л.
 К вечеру он почти добрался до цели. Оставалось только переправиться
через  реку.  Глубокая  многоводная Влага  описывала  в  этом  месте
широкую  дугу,  на  дальнем,  обрывистом  берегу  которой  виднелись
высокие сторожевые башни Тавлара.А на ближнем берегу, у самой кромки
воды,   расположился   многочисленный   обоз   маскольцев.   Сильное
маскольское  войско обложило город со всех сторон.  А  обоз  остался
здесь.  Для лучшей сохранности и для наблюдения за рекой. Но  только
обозники,  находясь  на  безопасном удалении  от  города,  не  очень
бдительно следилиза тем, что творилось вокруг.
 Когда  совсем  стемнело, Ланка обош„л маскольский лагерь  стороной,
кустами пробрался к воде. Бесшумно сполз с берега, прямо в одежде, и
поплыл  к городу. Никто его и не заметил. Вода была т„плая,  видимо,
прогрелась за день. Но плыть пришлось долго и где-то с середины реки
мальчик  начал уставать. А как добрался до берега и выполз на  сушу,
после и сам не мог понять.
 Он  полежал немного на мокрых прибрежных камнях, приходя в  себя  и
отдыхая после долгого плаванья. Потом медленно поднялся, вглядываясь
в  темноту  ночи. Ланка попал на небольшую каменистую площадку,  над
которой  навис  гранитный  обрыв. А  далеко  наверху,  вдоль  кромки
обрыва,  виднелась высокая городская стена. Здесь, на  берегу,  было
заметно холоднее, чем в воде. Дул свежий ночной ветерок...
 Сзади послышался приглуш„нный шорох. Мальчик настороженно оглянулся.И
тут  огромная  тяжелая лапища, пахнущая кровью и железом,  обхватила
ему  голову,  плотно  зажав рот. Так, что не вскрикнуть!  Потом  ещ„
несколько  таких же лап набросили на него ж„сткое грубое  полотнище.
Запихали  с  ногами в противно пахнущий кожаный мешок. То  есть  это
потом  стало  ясно,  что в мешок. А сначала  Ланка  не  знал  что  и
подумать.  Чуть не умер от страха. Кто-то большой и сильный  взвалил
его на спину и потащил неизвестно куда.
 Так продолжалось долго. Мальчик начал уже задыхаться в своей темнице,
но  тут неизвестный стряхнул его со спины и Ланка вывалился из мешка
на ж„сткий деревянный пол.
 И услышал голоса.
  -  Вот, лазутчика поймал.
  -  Какого? Этот, что ли?
  -  Ну ты учудил, Калх. Это ж реб„нок.
   -   А  вот  пусть  сперва расскажет, что под стенами  делал.  Там
поглядим.
   -   Не  лазутчик  я...  - пискнул Ланка с  пола,  оглядываясь  по
сторонам.
 Он очутился в просторной деревянной избе. В углу жарко урчала печка.
Горели  лампы.  А  вокруг  Ланки и над ним стояли  люди  в  воинских
доспехах. Дружинники. Тавларцы!
 Ланка мигом осмелел. И обрадовался.
  -  Меня воевода прислал, Малк. Раненый он.
 Он рванул из-за пазухи размокший в воде кисет.
  -  Вот!
   -  А ты не вр„шь? - строго спросил его кряжистый дядька с вислыми
усами. Видимо, старший.
 Мальчика подняли, усадили на лавку к т„плой печке.
  -  А ну рассказывай!
 Ланка начал говорить. Как один остался, как воеводу наш„л...
   -   Погоди,  - остановил его старший. - Митук, сбегай  до  князя.
Обскажиему...  -  приказал он молодому дружиннику, который  поспешно
выскочил за дверь.
 ...Потом  мальчика  переодели в сухую одежду. Дали  большую  кружку
молокаи  ломоть хлеба с солью. Широкая кожаная рубаха, в которой  он
совсем  утонул, пахла теплом и добрыми людьми. Домом пахла! А ч„рная
горбушка  была  такая  вкусная! Ланка даже слегка  размяк,  сидя  на
лавке. Глаза стали слипаться. Но тут его потянули до князя.
 Самого  князя Ланка и не разглядел толком. Не запомнил. Слишком  он
вымотался за эти горькие дни, и сил„нок оставалось совсем чуть-чуть.
Но  когда  князь  спросил:  "Сможешь  показать  дорогу?",  Ланка   с
готовностью кивнул головой. Потому что разве откажешься,  когда  сам
князь тебя просит? Если очень надо!
 Его  снова отвели в сторожевую избу и там, в ожидании новой дороги,
мальчик заснул на лавке у жаркой печки. В тепле и безопасности.
 Незадолго до рассвета его разбудили. Сказали: пора в путь. Ланка быстро
натянул  на  себя л„гкую мальчишечью од„жку.