проводником, посланным к
нему всадниками, и старался излишней услужливостью искупить неловкость
своих первых слов.
  Проводник, у которого были зоркие глаза, только посмеивался про себя.
  Четверо солдат, сторожившие его, глядя на своего согнувшегося в дугу
начальника, решили, что последний и сам осознал, наконец, что шел по
ложной дороге, о чем ни один из них, конечно, и не подумал пожалеть.
  Наконец, один из чужестранцев соблаговолил ответить сержанту, мистеру
Гаррисону.
  Это был старший из всадников, хотя ему нельзя было дать больше двадцати
лет; аристократические черты его лица, тонкие и деликатные, как у женщины,
были редкой красоты.
  Ответив презрительною улыбкой на раболепные заявления унтер-офицера, он
удовольствовался тем, что сухо и коротко приказал ему проводить их как
можно скорей в крепость.
  Сержант хотел что-то возразить, но повелительный жест заставил его
умолкнуть.
  Гаррисон вторично поклонился, повернулся налево кругом по всем правилам
военного искусства и, уже не позволяя себе больше никаких замечаний,
направился к форту; всадники шагом следовали за ним. Змея не шевелился.
  - Что это значит? - проговорил сержант самым любезным тоном, каким только
мог, подойдя к проводнику все еще лежавшему на траве. - Что это значит,
дорогой товарищ, вы еще не входили в крепость!? Как глупы, однако, эти
люди! - добавил он, указывая на своих солдат, которые, впрочем, не
отозвались на его замечание ни одним словом.
  - Я ждал вас, дорогой друг моего сердца!
  - Ну, так идем!
  Затем он сказал шепотом:
  - Не сердись на меня за то, что здесь произошло, старый товарищ, все мы то
и дело ошибаемся.
  - Кому вы это говорите? - отвечал Змея, поднимаясь. - Надеюсь, теперь вы
уже не собираетесь ломать мне кости?
  - Забудьте это, прошу вас; мы покончим с этой дурацкой ссорой со стаканом
в руках не позже как через десять минут.
  - Ничего лучшего я не желаю. Я человек не злопамятный, а в особенности с
такими славными товарищами, как вы.
  Путешественники вступили в крепость.
  Пока они спешивались, сержант сказал несколько слов шепотом на ухо одному
из солдат; почти тотчас же к иностранцам подошел слуга и с почтительным
поклоном доложил им, что комендант крепости ожидает их.
  Вслед за тем показался офицер и, молча раскланявшись с путешественниками,
повел их на квартиру к коменданту.
  Офицер этот был прапорщик Уард.
  Пройдя несколько комнат, меблированных с некоторым комфортом, офицер ввел
чужестранцев в обширный салон, где попросил их подождать одну минуту,
затем он удалился.
  Оставшись одни, оба незнакомца с улыбкой взглянули друг на друга.
  - Вот видишь, моя красавица, - сказал старший, - мои догадки
оправдались... Все идет как нельзя лучше.
  - Ив самом деле, дорогая Леона, - отвечал второй путешественник, - нас
ждут; ваш посланный отлично исполнил ваше поручение и как следует
подготовил все, что нам нужно.
  - О! Сеньор Паламэд тонкая бестия, я была уверена, что ему удастся
обмануть бдительность французских разведчиков. Ваше национальное самолюбие
унижено!
  - Ну, а как ты думаешь? Удастся нам исполнить то, что мы задумали? Меня
это очень заботит.
  - Надеюсь, дорогая Камилла; впрочем, мы скоро узнаем, на что нам можно
будет надеяться в этом отношении. Если я не ошибаюсь, к нам идет сам
комендант форта и, если только он мужчина и англичанин, он, наверное, не
откажет нам.
  В эту минуту открылась дверь, и в салон вошел офицер в блестящем мундире.
  Все трое церемонно поклонились друг другу; затем офицер, указав своим
гостям грациозным жестом на кресла, начал разговор, как только они уселись.
  - Я получил, господа, - сказал он, - рекомендательное письмо, которое вы
оказали мне честь прислать с одним из ваших слуг. Его превосходительство
губернатор Виргинии, наместник ее Британского величества главным образом
настаивает на том, чтобы я отдал себя в ваше распоряжение, и я готов
подчиниться приказаниям его превосходительства и помочь вам, насколько
это, конечно, будет зависеть от меня.
  - Мы вам очень благодарны сударь, - отвечал старший из двух
путешественников, - за радушный прием, которым вы удостаиваете людей вам
совершенно незнакомых.
  - Извините меня, сударь, - продолжал офицер с тонкой улыбкой, - я не могу
считать незнакомыми особ, которых так рекомендует лорд Дэнвиди.
  - Вы, по всей вероятности, майор Джордж Вашингтон?
  - Нет, - я капитан Джеймс Мэке. Майор Вашингтон принужден был три дня тому
назад отправиться в одну экспедицию, а я в отсутствие его исполняю
должность коменданта крепости. Но отсутствие майора не должно беспокоить
вас, господа; я здесь замещаю его и постараюсь сделать все, чтобы не дать
вам заметить, что вас принимает не сам комендант, а только исполняющий его
должность. Но прежде всего потрудитесь, пожалуйста, сообщить мне, чего вы
от меня ожидаете, и я сейчас же приму меры к скорейшему исполнению ваших
желаний.
  Настала минута молчания. Оба незнакомца обменялись взглядами, не лишенными
тайного беспокойства; наконец, младший решился возобновить разговор.
  - Данное нам поручение чрезвычайно деликатно, сударь, - сказал он. -
Отправляясь сюда, мы надеялись увидеть здесь майора Вашингтона и, если нам
придется ждать его несколько дней...
  - К несчастью, - перебил капитан, - он был вынужден, повторяю вам,
отлучиться... здесь, на границе, мы каждую минуту можем подвергнуться
нападению, а потому постоянно держимся настороже. Уходя, майор не мог
назначить нам времени своего возвращения, хотя очень возможно, что он
пробудет в отсутствии и не особенно долго.
  - Может быть, нам следовало бы лучше подождать его возвращения?
  - Это как вам будет угодно. А между тем, в ваших же интересах было бы...
извините меня, господа, что я говорю с вами так откровенно, но мне
кажется, что для вас нет оснований скрывать что-либо от меня, так как я
пользуюсь полным доверием моего начальника.
  - Полным, сударь? - с намерением переспросил старший из путешественников.
  - Да, сударь, полным, - отвечал капитан, кланяясь своему собеседнику.
  - Итак, - продолжал последний, - майор сообщил вам о причинах, заставивших
нас приехать теперь в крепость, которой вы командуете? Он сообщил вам об
этом все без исключений?
  - Да, он говорил мне все без исключений, сударь.
  - Значит, - продолжал молодой человек с легкой дрожью в голосе, - майор
Вашингтон говорил вам также и кто мы такие?
  - Конечно, сударь, - отвечал офицер с неопределенной улыбкой. - Он объявил
мне, что в его отсутствие меня, вероятно, посетят два немецких кавалера,
путешествующие под фамилией Вальдэк в этих странах; затем он мне говорил
еще, что эти кавалеры находятся под особенным покровительством его
превосходительства губернатора Виргинии и что, следовательно, я должен
буду принять их, как дорогих гостей, исполнять все их требования и
повиноваться им, как ему самому. Поверьте, что мне нетрудно будет...
  - Майор Вашингтон не сказал вам ничего больше? - продолжал старший из
путешественников.
  - Нет, сударь, а разве есть еще что-нибудь?
  - Вам прекрасно все известно, сударь, этого достаточно. Капитан снова
сделал поклон.
  - Итак, господин Вальдэк, вы хотите...
  - Сейчас же изложить вам мою просьбу, - возразил молодой человек с
прелестной улыбкой.
  - Я почту себя счастливым, если буду в состоянии исполнить ваше желание...
Потрудитесь сказать, что вам угодно.
  - Майор Вашингтон сказал вам совершенно верно, что мы путешествуем по этим
странам ради нашего удовольствия, но при этом мы преследуем еще и другую
цель.
  - А эта другая цель...
  - Посетить дикие племена этой страны, нравы которой мы желаем изучить.
  - Цель эта весьма похвальна, сударь, но не скрою от вас, что выполнение
этого проекта преисполнено больших трудностей и очень опасно.
  - Мы это знаем, сударь, но наше решение неизменно. Вы ведь знаете
пословицу: "Смелым Бог владеет!".
  - Если так, то я не стану вас больше отговаривать. Но, тем не менее, я
должен вас предупредить, что вам и думать нельзя посещать индейские
племена, если при вас не будет хорошего конвоя; такая попытка была бы
чистейшим безумием. Теперь будьте так добры сказать мне, как вы намерены
поступить?
  Молодые люди одновременно бросили на капитана подозрительный взгляд; но
офицер недаром состоял помощником Вашингтона и пользовался его доверием:
он спокойно выдержал это испытание.
  - Услуга, которую мы от вас ожидаем, капитан, - через минуту ответил
младший из путешественников, - касается как раз конвоя.
  - Приказывайте! Я вас слушаю!
  - Во-первых, можете вы достать нам конвой?
  - Конечно, в какую сторону рассчитываете вы направиться?
  - К северу.
  - Эти-то именно территории и заняты самыми свирепыми племенами.
  - Мы это знаем, капитан.
  - Неужели вы, зная это, все-таки не измените своего решения?
  - Нет, капитан.
  - Когда же думаете вы отправиться? - спросил капитан после некоторого
молчания.
  - Завтра, если возможно.
  - Так рано?
  - Нам дорога каждая минута.
  - В таком случае, господа, конвой для вас будет готов к завтрашнему утру.
  - И этот конвой будет состоять?
  - Из тридцати индейцев Гуронов, самых знаменитых воинов из всего племени,
с которыми, даю вам честное слово, вы пройдете везде, каковы бы ни были, -
добавил он с ударением, - враги, которые могут преградить вам путь.
Конечно, в том случае, если вам придется встретиться с врагами.
  - Мне, право, совестно, капитан, и я не знаю, как и благодарить вас за
вашу любезность.
  - Вы мне ничем не обязаны, сударь, я исполняю приказания, вот и все.
  Путешественники встали.
  - Но, - продолжал капитан, - я забываю, что вы проехали очень большое
расстояние и потому, должно быть, очень утомлены.
  Капитан позвонил, в приемную вошел солдат.
  - Проводи этих господ в приготовленное для них помещение.
  Путешественники встали и простились с капитаном.
  - Дорогая Леона, - выйдя из приемной, сказал шепотом старший из
путешественников своему спутнику, - нас узнали;
этот офицер, поверь мне, отлично знает, кто мы такие. Это заметно по
всему, даже по тому, как он держал себя с нами.
  - А какое нам до этого дело? - отвечал другой тем же тоном. - Пусть он
только делает вид, что не знает этого, вот все, что я от него требую.
  Путешественники последовали за солдатом, который провел их в великолепное
помещение, меблированное со всем комфортом, который только можно было
достать в этой дикой стране и, почтительно откланявшись, вышел из комнаты,
где прибывших уже ожидал старый знакомый.
  Сеньор дон Паламэд Бернарде де Бивар и Карпио, совершенно излечившийся от
своей раны, но еще более чем когда-либо бледный, длинный и худой,
неподвижно стоял в прихожей в шляпе набекрень, гордо положив руку на
рукоятку своей знаменитой шпаги.
  Путешественники жестом приказали ему войти за ними в смежный салон, где
они беседовали с ним до глубокой ночи; затем они его отпустили и остались
одни.


                                  Глава VIII

  ГОЛУБАЯ ЛИСИЦА

  На следующее утро, с первыми раскатами барабанов, отбивавших утреннюю зорю
на крепостном валу, оба путешественника покинули помещение, в котором они
провели ночь.
  На их лицах не было видно ни малейших следов усталости. На пороге двери,
выходившей во двор, они увидели капитана, сэра Джеймса Мэке.
  Офицер сейчас же поспешил к ним навстречу.
  - Уже на ногах, господа! - сказал он, пожимая затянутые в перчатки руки,
которые ему протягивали его гости.
  - Разве это удивляет вас, капитан? - спокойно ответил ему старший из
Вальдэков. - Вы, должно быть, считаете нас за изнеженных дам, а не за
мужчин?
  Слова эти были произнесены так спокойно, что офицер смутился; он не
чувствовал в себе дипломатических способностей бороться с такими
серьезными противниками.
  Затем младший из путешественников сказал капитану:
  - Мы хотели видеть восход солнца. Не опоздали мы?
  - Не хотите ли вы, кстати, - спросил капитан Мэке самым равнодушным тоном,
- убедиться собственными глазами, с каким усердием и с какой поспешностью
я исполнил ваше приказание?
  - О! Капитан, мы и не думали что-нибудь вам приказывать.
  - С нас довольно было одного вашего слова, капитан. Мы провели ночь
совершенно спокойно.
  - Не знаю, как и благодарить вас, господа, за ваше доверие ко мне. Я его
не заслуживаю. Потрудитесь следовать за мной, пожалуйста, - результаты
сами скажут за меня, как я исполнил свое обещание.
  - Мы в этом и не сомневались ни одной минуты - ни брат, ни я.
  - Конечно!
  - Вы слишком любезны. Пожалуйте сюда, господа! Затем сэр Джеймс Мэке повел
молодых людей к ограде. - Смотрите, - сказал он, указывая правой рукой на
поле.
  Чужестранцы взглянули по указанному направлению и увидели на расстоянии не
больше пушечного выстрела от крепости, у подножия холма, семь или восемь
тольдосов из кожи. Этих тольдосов - в этом они были уверены, потому что
уже проезжали по этому самому месту, - не было там накануне.
  - Что это такое? - с удивлением спросили они.
  - Это, - вежливо отвечал капитан, - индейские тольдосы;
они изображают собой лагерь, занятый тридцатью краснокожими воинами под
командой знаменитого вождя Голубой Лисицы, который согласен по моей
просьбе сопровождать вас всюду, куда бы вы ни вздумали отправиться и, -
добавил он подчеркивая слова, - он будет беспрекословно исполнять ваши
приказания, каковы бы они ни были, во все время путешествия.
  - Быстрота, с которой вы исполнили наше желание, увеличивает цену
оказанной вами услуги, капитан. В свое время мы непременно будем говорить
об этом, когда станем благодарить лорда Дэнвиди за радушный прием,
оказанный нам здесь.
  Капитан поклонился.
  - Эти индейцы будут ждать здесь до тех пор, пока вы пожелаете отправиться
в путешествие.
  - Им недолго придется ждать, капитан, мы рассчитываем уехать сегодня же.
  - Я надеялся, что, несмотря на высказанное вами вчера желание, вы
согласитесь провести несколько дней здесь с нами.
  - К несчастью, капитан, обстоятельства сложились так, что мы должны
дорожить каждой минутой и чуть ли не поневоле, поверьте нам, должны уехать
сегодня же после завтрака.
  - Как вам угодно, господа, но раз вы твердо решили ехать, я пошлю сказать
Голубой Лисице, чтобы он явился к вам за приказаниями.
  - Я, право, не могу себе даже и представить, как станем мы с ним
объясняться, - со смехом проговорил молодой человек.
  - Для вас это будет очень нетрудно. Индеец прекрасно понимает по-английски
и даже, когда ему это нравится, довольно сносно говорит на этом языке.
  - О! Тогда нам и в самом деле не о чем беспокоиться. Сказать по правде,
капитан, вы не могли выбрать более подходящего для нас проводника.
  Тем временем в крепости все пришло в движение. Одни отряды выходили на
рекогносцировку; другие, которые провели ночь за стенами крепости и
возвращались на отдых; внутри форта часть солдат занималась ученьем; там и
сям виднелись денщики и маркитанты. Но в этом шуме и кажущемся хаосе царил
превосходный порядок. Казалось, что ты будто находишься в английском
городе, в Европе, - до такой степени жизнь текла здесь в строго
определенных рамках, а между тем, эта грозная крепость была построена
всего два месяца тому назад. Англичане в высшей степени постигли ту науку,
которая к несчастью, совсем незнакома французам и которая дает им
возможность переносить с собой всюду, куда бы они ни являлись, свои
обычаи, свою национальную особенность, свою родину.
  Но самое важное заключается в том, что подпавшим под их власть народностям
англичане умеют навязывать свои правила.
  Капитан Мэке, не переходя границ вежливости. И любезности, отдал себя в
полное распоряжение джентльменов на те несколько часов, которые им
оставалось еще провести в форте.
  Между прочим, он предложил им подробно осмотреть крепость.
  Господа Вальдэк с видимым удовольствием приняли это предложение.
  Надо же было как-нибудь убить время до отъезда; кроме того, сэр Джеймс
Мэке был так любезен со своими гостями, что последние могли вполне
удовлетворить свою любознательность.
  Около девяти часов был подан завтрак, конечно, на английский лад и
сервированный так же комфортабельно, как если бы он происходил не в
маленьком форте, а в самом Лондоне.
  Сэр Джеймс Мэке, прапорщик Уард и двое иностранцев составляли все
общество, завтракавшее в этот день за столом.
  Завтрак прошел очень весело, причем собеседники разговаривали о совершенно
посторонних предметах.
  Английские офицеры держали себя как настоящие джентльмены и, само собой
разумеется, не позволили ни малейшего намека на причины, заставившие
путешественников прибыть в форт.
  Прошло уже несколько минут после того как бутылка начала свой круговой
обход, как вдруг открылась дверь столовой, и появился сержант Гаррисон в
сопровождении индейского вождя.
  Голубая Лисица был еще молодой человек высокого роста, с умными чертами
лица и гордым взглядом; на нем в высшей степени элегантно, если можно так
выразиться, сидел обычный костюм вождя индейского племени.
  Войдя в зал, он поклонился присутствовавшим кивком головы, затем
выпрямился, скрестил руки на груди и молча ждал, пока с ним заговорят.
  Сержант Гаррисон выглядел еще суровее, чем обыкновенно; лицо его было
краснее мундира, а глаза сверкали, как карбункулы.
  - Добро пожаловать, вождь, - сказал сэр Джеймс Мэке, увидя индейца и
церемонно идя к нему навстречу, - сердце мое радуется при виде друга.
  - Голубая Лисица получил приглашение от своего отца, бледнолицего
начальника... и поспешил прийти, - отвечал краснокожий с той напыщенностью
и тем горловым акцентом, которые свойственны всем индейцам.
  - Сядьте возле меня, вождь, - продолжал офицер. Индеец повиновался;
капитан тотчас же налил ему стакан виски, наполнив его до самых краев.
Вождь, глаза которого заблестели! от жадности, опорожнил его до последней
капли.
  - Э! Э! Вам, кажется, нравится? - смеясь, сказал прапорщик Уард,
относившийся к индейцам несколько презрительно.
  - Ох! - отвечал индеец, - огненная вода бледнолицых, все равно, что молоко
для Гуронов.
  - Если это так, то следует повторить, - продолжал прапорщик.
  И он до самых краев налил индейцу второй стакан. В это время сержант
Гаррисон, приложив правую руку к головному убору и вытянув левую по швам,
стоял неподвижно и прямо, как столб, в трех шагах от стола. Он с таким
упорством смотрел на капитана, что последний, наконец, это заметил.
  - Что вам надо, сержант? - спросил он его, - вы, кажется, хотите что-то
мне сказать?
  - Да, капитан, - отвечал сержант с угрюмым видом, мало изменявшимся даже и
в присутствии начальников.
  - Ну, так говорите! Но сначала выпейте вот это, чтобы промочить себе
горло, - добавил офицер, протягивая ему стакан водки.
  Сержант взял стакан, выпил, обтер себе рот ладонью и, поставив пустой
стакан на стол, опять стал по-прежнему во фронт.
  - Ну, а теперь говорите, в чем дело! - сказал капитан.
  - Вот в чем дело, сэр, - отвечал сержант, - ваша честь совершенно
бесполезно отдает приказание затворять каждый вечер ворота крепости и даже
ставить часовых на стенах.
  - Это почему, сержант?
  - А потому, ваша честь, что есть люди, которым вовсе не нужно дверей,
чтобы уходить, когда им это нравится, и проделывают они это под самым
носом у часовых.
  - Кто же эти люди, сержант, позвольте вас спросить?
  - Их двое, ваша честь.
  - А как их зовут?
  - Первый - тот долговязый негодяй, которому индейцы дали прозвище Розового
Фламинго.
  - Если не ошибаюсь, это тот самый человек, который два дня тому назад
передал нам письмо от этих джентльменов? - сказал капитан, указывая на
иностранцев.
  - Он самый, ваша честь; он исчез часов около трех утра и так хорошо скрыл
свои следы, что нам до сих пор не удалось найти его.
  Молодые люди обменялись взглядом и невольно улыбнулись, слушая наивное
красноречие унтер-офицера.
  - Гм! Ну, а кто же второй дезертир?
  - О! Второй! Это негодяй, которого я давно уже знаю... это человек ровно
ни на что непригодный... он был пр