орое и досталось победителям.
  На следующий день, на рассвете, французы заняли форт и расположились в нем.
  Графиня де Малеваль исчезла, не оставив следов; все поиски были
бесполезными: никто ее не видел.
  Может быть, она воспользовалась беспорядком, наступившим вслед за
капитуляцией, и бежала переодетой вместе с английским гарнизоном?
Проверить это оказалось невозможным.
  Граф, может быть, преднамеренно предупрежденный г. де Контркером об
опасности, грозившей графине, если, по несчастью, она попадет в руки
французских властей, с помощью Бержэ придумал способ помочь ей бежать из
форта. Единственное наказание, которое он хотел заставить ее перенести,
заключалось в том, что она должна была присутствовать при его венчании с
Анжелой и сделаться свидетельницей его счастья, - но и это мщение от него
ускользало.
  Около полудня, согласно обещанию, Изгнанник явился имеете с дочерью, их
сопровождал миссионер.
  В одном из салонов все было приготовлено для предстоящей церемонии.
Скромный алтарь был устроен посреди комнаты.
  Венчание было самое трогательное. Скромное и наивное дитя не смело верить
своему счастью; она прятала, стыдливо и восторженно, с трогательной
грацией, свое прелестное лицо на груди отца, который, несмотря на свою
грубоватость, чувствовал себя растроганным, видя дочь такой счастливой
Капитан, желая оказать внимание вождю гуронов и отблагодарить за
многочисленные услуги, пригласил его быть в числе свидетелей. Время шло.
Сахем не показывался.
  Вспомогательный отряд индейцев малодисциплинированных и совершенно
незнакомых с обычаями войны между цивилизованными народами, видя бегущих
англичан, пустился за ними в погоню; ни приказания, ни просьбы не могли их
удержать, и вскоре все они покинули лагерь.
  Капитан был сильно встревожен этим бегством, которое могло иметь очень
серьезные последствия для побежденных; он послал несколько отрядов
разыскать индейцев, и около трех часов пополудни краснокожие снова
появились, под предводительством вождя, который поспешил отправиться в
форт. Вождь шел гордой и в то же время веселой походкой и при этом с
аффектацией указывал на десяток кровавых скальпов, висевших у него на
поясе.
  Тщетно пытался Бержэ заставить его снять эти гнусные трофеи, мало
подходящие к готовившейся церемонии.
  - Это скальпы, снятые с янки, - отвечал упрямый индеец; - я должен их
сохранить. Пусть мой брат посмотрит вот на этот, - добавил он, любезно
указывая на один из них, - я никогда не думал, чтобы хоть один бледнолицый
обладал такими прекрасными волосами!
  И, поклонившись охотнику, он спокойно вошел в салон.
  Граф машинально бросил равнодушный взгляд на скальпы, которыми сахем так
гордился и, вздрогнув, с ужасом отвернулся.
  Он узнал между ними великолепные волосы графини де Малеваль: несчастная
пала под ножом свирепого индейца.
  Брачное благословение было преподано.
  - Вас удивляет мое дружеское отношение к вам, - сказал Изгнанник своему
зятю после того, как было совершено венчание. - Один из ваших
родственников исчез некогда в пустынях Нового Света. Ну! Предположите, что
я сын этого человека, и полюбите меня немного в память об этом
родственнике.
  Сказав это, он пожал графу руку и ушел.
  Пока Изгнанник был жив, графу никогда не удавалось узнать от него более
подробных сведений; за неимением лучшего, он был вынужден довольствоваться
и этим.
  Много лет спустя, когда Изгнанник был уже убит в битве при Красивой реке,
где, выражаясь словами самого Вашингтона, шестьсот канадцев постыдно
побили две тысячи англичан, граф, которого ничто уже более не удерживало в
Америке, собрался отплыть во Францию со своей очаровательной женой и
сыном, родившемся у него незадолго перед тем.
  В ту минуту, когда граф входил на палубу корабля, отплывающего в Европу,
Бержэ остановил графа де Виллье и вручил ему пакет, запечатанный черным
сургучом.
  - Что это такое, друг мой?
  - От Жан-Поля, господин граф.
  - Когда же отдал он тебе этот пакет?
  - В день вашей свадьбы, и поручил мне передать его вам как можно позднее,
в день его смерти, или же в день вашего отъезда. Он умер, я ждал! Но вы
уезжаете, вы покидаете нас навсегда, и я исполняю волю моего старого
товарища.
  - Благодарю!
  Граф хотел распечатать письмо, но Бержэ его остановил.
  - Вы прочтете это потом, когда меня больше здесь не будет!
  - Хорошо, мой милый Бержэ.
  Затем граф де Виллье снова возобновил попытку уговорить Бержэ отправиться
в Европу.
  Канадский охотник упорно отказывался.
  - Что я буду там делать? - отвечал он Анжеле, пожимавшей ему руки. - В
ваших городах нет воздуха, нет неба; я задохнусь в узких улицах! Прощайте,
друзья мои. Мне нужна пустыня и лес для того, чтобы жить, как мне хочется.
Прощайте, господин Луи! Прощайте, графиня де Виллье... Прощайте, маленькая
Анжела, будьте счастливы!
  И, смахнув две позорные слезинки, медленно стекавшие по его загорелым
щекам, он встряхнулся, вскинул ружье на плечо и направился большими шагами
в лес, где скоро скрылся из виду.
  Оставшись один, граф де Виллье распечатал письмо Изгнанника.
  Вот, то, что было в этом письме:
  "Я ревновал! Не будьте же вы ревнивым только потому, что вы любите мою
дочь! Я жил в том же свете, как и ваш отец, Луи... Ложное подозрение
вложило нам оскорбление в уста и железо в руки. Я убил вашего отца, Луи!
Вот почему я никогда не называл вас моим сыном! Это было моим наказанием.
Я покинул свое отечество вследствие безумств юности. Я не имел твердости
сделать мою дочь и вас несчастными, помешав вашему браку, хотя, может
быть, мне и следовало бы это сделать.
  Простите меня!
  Я уношу эту ужасную тайну с собой в могилу. Анжела даже не знает своего
настоящего имени. Вы можете сообщить ей это. Простите еще раз. Жан-Поль
Изгнанник, герцог де Сент-Эрэм".
  - Что с тобой, Луи? - спросила Анжела, видя, что ее муж побледнел.
  - Ничего, дитя мое, моя дорогая Анжела! - отвечал граф де Виллье, разрывая
письмо и бросая кусочки в море.
  Канадские охотники упорно отстаивали независимость Новой Франции.
  После уступки Канады они отказались признать английское владычество.
  Не желая гнуться под британским игом, они массами покинули свои деревни,
покинули все, что имели.
  Они удалились в пустыню к не подчиненным англичанам индейским племенам.
  Мало-помалу они усвоили большую часть обычаев краснокожих, гостеприимно
принявших их в свою среду; но они, как драгоценность, сохранили
французский язык, единственное наследство, оставленное им отцами.
  Самые смелые лесные бродяги, самые неустрашимые исследователи настоящего
времени, все они, что бы там ни говорили, были канадцы.
  Если иногда их спрашивают, к какой нации они принадлежат, они с гордостью
отвечают, что они французы - и они правы!
  Они купили дорогой ценой право на эту национальность, которую всякий
признает за Канадой.
  Это цена их крови, пролитой на полях сражений.



  Файл из библиотеки OCR Альдебаран: http://aldebaran.com.ru/