Никаких  теней.  Никаких  призраков.
Никаких чудовищ со щупальцами, которые терпеливо  ожидали  пять  или  больше
тысяч лет, когда же их завтрак заглянет к ним в помещение.
   Осмелев, Майк зашел в комнату и бросил взгляд на стеклянный контейнер.  И
онемел. Примерно секунду он стоял совсем  без  движения,  настолько  сильным
было его потрясение. Поверить собственным глазам  было  чрезвычайно  трудно,
поэтому он спросил себя: наяву ли то, что он видит? Может быть, он  лежит  в
кошмарном сне  в  салоне  "Наутилуса"...  Если  бы  не  толстенные  перчатки
скафандра, то он бы попытался ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не спит  и
не бредит.
   Но то, что он видел, было  реальностью!  В  стеклянном  ящике  неподвижно
лежала девочка.
   Майк растерянно заморгал. Перед ним на блоке  базальта  стоял  стеклянный
саркофаг почти двухметровой длины, в котором  лежала  стройная  девчушка  со
светлыми волосами.
   Медленно, с судорожно  забившимся  сердцем  и  на  дрожащих  ногах,  Майк
оказался в шаге от саркофага. Нет, это ему не привиделось. Перед ним все так
же неподвижно лежала девочка тринадцати-четырнадцати лет в белом платьице, с
вьющимися светлыми волосами и бледным лицом.
   И очевидно, она была мертва: она не дышала.
   Что он, собственно, ожидал? В этом куполе уже сотни,  а  вероятно,  целые
тысячи лет никто не бывал. Так  что  первое  впечатление  не  обмануло  его:
стеклянный ящик был гробом, в котором... И тут Майк  запоздало  осознал,  на
кого он вообще-то смотрит. И это понимание чуть не доконало его. Если  купол
был построен жителями погибшей цивилизации, то тогда он стоит перед девочкой
из Атлантиды, которую здесь похоронили!
   Глубокая грусть охватила мальчика. Он подошел  еще  ближе  и  внимательно
рассмотрел лицо девочки. Да, она была настоящей красавицей, когда была жива:
лицо словно из тончайшего белого фарфора, а  волосы,  которые  ниспадали  на
плечи подобно золотистому шелку, придавали  ей,  должно  быть,  вид  ангела.
Черты лица были очень необычными, но в то же время мягкими и благородными.
   И тут Майк ясно осознал, что он не один, и повернулся к  двери.  Странно,
ни Траутмана, ни Сингха не видно. Майк отпрянул с громким  воплем,  в  ужасе
поднял руки к лицу, а все следующие секунды потратил на  то,  чтобы  убедить
себя, что ничего страшного нет и пора перестать вести себя  как  законченный
идиот.
   За спиной не стояло чудовище, никакой монстр не  явился,  чтобы  защитить
свою мертвую хозяйку и напасть на пришельца. Нет, Майка до  смерти  испугала
обыкновенная длинношерстная черная кошка.
   Майк облегченно засмеялся, мысленно обозвал себя дураком и вытянул  руку,
чтобы погладить кошку, которая... Кошка? Здесь? На глубине двухсот метров? В
герметически закрытом куполе, которому по самым скромным оценкам около  пяти
тысяч лет?
   Майк уставился на кошку, у которой был всего один глаз, но она  была  так
ласкова, что, когда Майк наконец все же собрался  с  духом  погладить  ее  и
присел на корточки, она подошла сама, приветливо задрав хвост и  мурлыча,  и
нежно потерлась о его руку.
   Майк испуганно отдернул руку. Откуда здесь,  ради  всех  святых,  взялась
кошка? Сердце его неистово заколотилось в груди. Что-то здесь было  не  так.
Кошка  слегка  склонила  голову  набок,  оглядела  его  с  ног   до   головы
единственным глазом цвета яркого янтаря и громко мяукнула, словно прочла его
мысли и пыталась успокоить его. Майк, в свою  очередь,  присмотрелся  к  ней
повнимательнее, но все было  именно  так:  перед  ним  стояла  всего-навсего
ангорская кошка. Она была удивительно крупной для  своей  породы,  и  одного
взгляда на ее зубы и когти хватало, чтобы понять  -  связываться  с  ней  не
стоит. Но все же это была просто кошка. И точка.
   Кошка, которая к тому же еще и чувствовала себя крайне  одинокой,  потому
что, увидев, что Майк так и не решился погладить ее, одним прыжком забралась
ему на колени, встала на задние лапки и толкнула его головой  в  подбородок,
так что Майк чуть не упал, потеряв равновесие.
   Майк улыбнулся и погладил кошку левой рукой между ушек. Она  заурчала  от
удовольствия. Майк осторожно взял ее на руки и подошел к стеклянному гробу.
   Теперь он внимательно осмотрел гроб. На верхней стороне  торчал  узенький
металлический язычок, на котором располагались несколько  крошечных  зеленых
огоньков и два рычажка с непонятными надписями.
   Имелось и несколько завинчивающихся затворов, которыми крепилась  крышка.
Майк колебался всего мгновение, а в следующую секунду уже схватился за  них.
Перчатки скафандра, конечно, мешали, так что он снял их и осторожно  посадил
кошку на крышку гроба, прежде чем всерьез заняться  этими  затворами.  Кошка
громко, предупреждающе мяукнула, но он уже ни на что не обращал внимания.  С
громким клацаньем раскрылся первый замок.
   А еще через секунду ошарашенный Майк взвыл от  боли  и  замахал  рукой  в
воздухе, чтобы стряхнуть кошку, мгновенно переставшую притворяться  ласковой
и с дикой яростью вонзившую свои зубы в руку Майка. Кошка  отлетела,  тщетно
пытаясь уцепиться когтями за зеркальную поверхность крышки, и со  всей  силы
шмякнулась об пол.
   Майк на мгновение засунул руку под мышку, затем со  стоном  поднес  ее  к
лицу. Укус выглядел совсем безобидно, хотя было  дьявольски  больно.  Острые
зубы кошки проникли глубоко под кожу. Из маленьких ранок выступило несколько
капель крови. Майк разъяренно взглянул на кошку,  которая  между  тем  снова
вспрыгнула на крышку гроба и шипела на  него,  угрожающе  оскалив  зубы.  Ее
пушистый хвост метался из стороны  в  сторону  и  бил  по  стеклу,  а  когти
приготовились к бою. Теперь это была бешеная фурия.
   За спиной Майка раздались поспешные шаги.
   - Что случилось? - задыхаясь, прокричал Сингх. - С вами что-то случилось?
Вы в опасности, господин?
   Майк повернулся к двери, в которую  один  за  другим  ввалились  Сингх  и
Траутман, всполошившиеся из-за его вопля. Сингх в один прыжок оказался рядом
с Майком, сжав кулаки,  в  полной  боевой  готовности  огляделся  в  поисках
врагов, угрожавших его господину. Траутман застыл словно пораженный  громом,
уставившись на стеклянный саркофаг и черную кошку.
   - Что случилось? - повторил Сингх. Тут он заметил кровоточащую руку Майка
и испуганно огляделся.
   - Вы ранены, господин!
   Он хотел схватить Майка за руку, чтобы рассмотреть ранку, но Майк  быстро
отдернул руку и спрятал ее под мышкой. Да, он, конечно, был ранен, но что уж
тут скрывать - главным образом пострадала его гордость.
   - Да ладно, пустяки. Царапина, не больше.  Сингх,  однако,  придерживался
другого мнения. Но ему не дали даже открыть рот - уж он бы нашел что сказать
по этому поводу, но тут Траутман дернул его за руку и указал  на  стеклянный
гроб. Даже  ничему  никогда  не  удивлявшийся  индус  потерял  дар  речи  от
изумления.
   - Невероятно! - прошептал Траутман.
   - Я нашел ее, - похвастался Майк. - Девочка  лежит  здесь,  наверно,  уже
вечность. Осторожно! - добавил он испуганно,  поскольку  Траутман  шагнул  к
саркофагу. - Эта тварь начинает буйствовать, если подходишь слишком близко.
   Кошка мяукнула в ответ, перестала бить хвостом, втянула  когти  и  начала
мурлыкать. Траутман осторожно  шагнул  вперед.  Животное  смотрело  на  него
совершенно невинными глазами, лизнуло одну  из  своих  лапок  и  по-прежнему
продолжало довольно урчать, словно и мухи не смогло бы обидеть.
   - Да-а, это же настоящее "чудовище", - с усмешкой протянул Траутман.
   Он подошел к гробу, приподнял кошку и внимательно осмотрел ее, прежде чем
снова посадить на крышку.
   - Кстати, это кот. И это все объясняет. Будь счастлив, что он не  откусил
тебе руку.
   От Майка не  укрылись  ни  лукавый  блеск  в  глазах  Траутмана,  ни  его
насмешливый тон, но он предпочел никак не реагировать. На  сегодняшний  день
он уже достаточно опозорился.
   С ненавистью взглянув на кота, он встал рядом с Траутманом, но не рискнул
подойти вплотную к гробу.
   - Похоже, кот охраняет ее, - тихо сказал Сингх.
   Майк посмотрел вниз, на раненую руку, и хмыкнул.
   - Кто это? - бормотал Траутман. - Это же... это  же  ребенок.  Не  старше
тебя, Майк. А, может, даже моложе. Просто невероятно.
   - А, может быть, все это здесь не что  иное,  как  гигантская  могила?  -
предположил Майк.
   - Возможно, - в раздумье сказал Траутман. - У пирамид ведь  та  же  самая
задача: хранить покой мертвых.
   - Ага, если только она мертва. - Майк, к собственному удивлению,  услышал
свой голос.
   Траутман лишь отрицательно помотал головой:
   - Твоя фантазия завела тебя слишком далеко, мальчик мой. Она же не дышит,
разве ты не обратил на это  внимания?  Возможно,  она  -  единственная,  кто
уцелел из всей цивилизации атлантов. - Траутман пожал плечами и продолжил:
   - В любом случае, она мертва. Ладно, догадки будем строить позже: кто она
такая и как сюда попала. А сейчас  нам  пора  возвращаться  на  корабль.  Он
решительно указал на дверь. - У  меня  для  разнообразия  приятная  новость.
Сингх  наткнулся  на  склад,  набитый  баллонами  со  сжатым  воздухом.  Это
сэкономит нам уйму времени и сил.
   - Каким образом?
   - Нам не придется изо всех сил стараться откачать всю  воду,  попавшую  в
"Наутилус". Сингх и я просто заварим пробоину. А если  удастся  использовать
баллоны, то удалим воду из корабля под  давлением.  А  теперь  уходим,  пока
остальные не запаниковали.
   Майк нехотя повернулся к выходу. Он никогда бы не признался в этом вслух,
но то, что девочку придется оставить здесь одну, тяжелым камнем легло на его
сердце. Как будто он бросал ее здесь на произвол судьбы.
   Кот жалобно замяукал. Майк мрачно взглянул на  него  в  последний  раз  и
прошел к двери, где еще раз оглянулся. Кот так и остался  сидеть  на  крышке
стеклянного  саркофага,  как  будто  подтверждая  слова  Траутмана,  что  он
охраняет мертвую девочку. Но выглядел так жалобно, что  разрывалось  сердце.
Даже Майк не в силах был дольше сердиться на него.
   - Мы еще вернемся, - пообещал он. - И уж тогда сообразим, как бы  и  тебя
прихватить с собой.
   В  ответ  раздалось  жалобное  и  душераздирающее  мяуканье.  Зато  потом
случилось то, что смутило Майка больше всего увиденного и пережитого за этот
необычный и богатый событиями день. И пока они шли в шлюз и возвращались  на
"Наутилус", он всю дорогу ломал себе голову, привиделось ему или нет: кот...
улыбался.
   Конечно, этого не может быть. В конце концов, коты  не  умеют  улыбаться,
так же как и собаки или другие животные. Да, значит, он ошибся. Но  сомнение
так и не рассеялось до конца.
   Траутман оказался прав: на "Наутилусе" все были в ужасе, что  же  с  ними
произошло. Они отсутствовали более часа, намного дольше, чем позволял  запас
кислорода в скафандрах.
   Невероятное облегчение и радостное возбуждение от того,  что  Траутман  и
его спутники целы и невредимы,  быстро  сменилось  гвалтом  и  невообразимым
изумлением, как только Майк и Траутман сообщили о находке. А потом все сразу
же захотели немедленно двинуться к куполу.
   Но  Траутман  был  непреклонен.  Он  безапелляционно   заявил,   что   на
поверхности уже  давным-давно  ночь,  потому  что  солнце  успело  сесть  за
горизонт, а значит, и им всем не мешает лечь спать. А на следующее утро  они
смогут отправиться в первую настоящую экспедицию к подводному куполу. А пока
пусть подумают, как им доставить  баллоны  со  сжатым  воздухом  к  ним,  на
"Наутилус".
   Все были страшно разочарованы, включая и Майка. Но он, конечно,  понимал,
что приказ Траутмана разумен. Следующий день обещал быть напряженным.  И  им
понадобится вся их энергия. В этот раз они уже прихватили с  собой  один  из
баллонов с воздухом, и хотя под водой им было легче управляться  с  ним,  но
вес баллона был все же очень внушительный, так что  им  пришлось  попыхтеть.
Даже втроем они едва смогли втащить баллон в шлюзовую  камеру,  а  потом  по
узенькому трапу к верхним складам.
   Постепенно все разбрелись  по  своим  каютам.  Майк  собрался  было  тоже
последовать этому, но передумал и снова  заглянул  наверх,  где  Траутман  и
Сингх возились с баллоном.
   - Ну как, получается? - спросил Майк, остановившись за их  спинами,  пока
они на корточках сидели перед баллоном.
   Траутман был мрачен.
   - Сам еще не знаю, - пробурчал он.
   Он мотнул головой в  сторону  стального  люка,  у  которого  они  сидели.
Бронированная дверь сразу же захлопнулась, как только появилась пробоина и в
подводную лодку попала вода. Эта дверь  была  лишь  малой  составной  частью
мудреной автоматики, которая  в  случае  аварии  должна  была  предотвратить
гибель "Наутилуса"  и  которая,  как  он  мог  убедиться  и  сам,  полностью
заслуживала доверия. Но с чем автоматика никак не могла справиться, так  это
с пятьюдесятью  тысячами  или  даже  со  всеми  ста  тысячами  литров  воды,
проникшими в помещение за закрытой дверью и придавившими корабль к  морскому
дну, словно бетонная подушка.
   Траутман кивнул на круглый, замысловатый замок сбоку двери.
   - Никак не удается присоединить, - вздохнул он. - Я-то надеялся, что  нам
удастся просто подсоединить баллоны и закачать туда воздух,  чтобы  выдавить
воду, но вентили не подходят друг к другу.
   - Значит, придется выкачивать?
   Траутман тоскливо пожал плечами.
   - На это уйдет  уйма  времени.  Ты  хоть  имеешь  представление,  сколько
придется повозиться, чтобы выкачать из лодки около пятидесяти  тысяч  литров
воды?
   - Ну, если мы все возьмемся...
   - Дело не в этом, - перебил Траутман. - Я вовсе  не  уверен,  что  у  нас
будет столько времени. Не забывай,  пожалуйста,  о  Винтерфельде.  Рано  или
поздно он постарается добраться сюда. И если  он  нас  здесь  застанет...  -
Капитан вздохнул:
   - Боюсь, что в настоящий момент "Наутилус" совершенно беззащитен.
   Рука Майка вдруг заныла от резкого приступа  боли.  Он  опустил  глаза  и
увидел, что оба укуса успели опухнуть  и  побагроветь.  Он  слегка  погладил
ранки и сказал:
   - Как-то они нехорошо выглядят, да?
   - Пожалуй. Но я еще не закончил.  Завтра  утром  я  и  Сингх  постараемся
первым  делом  заварить  пробоину  в   корпусе.   А   когда   вернем   лодке
герметичность, посмотрим, как быть дальше.  Может,  мне  удастся  что-нибудь
придумать насчет вентилей. - Траутман кивком указал на руку Майка:
   - Сильно болит?
   - Нет, - соврал Майк, хотя ранки уже пульсировали, щипали и жгли, так что
у него чуть не выступали слезы.
   Сочувствующий взгляд Траутмана ясно показывал, что он думает об этом.  Но
вслух только посоветовал:
   - Иди-ка ты спать. Завтра предстоит долгий и трудный день.
   И снова повернулся к баллону с воздухом.
   Майк еще несколько мгновений смотрел на него и Сингха, потом повернулся и
побрел в свою каюту на самой нижней  палубе  "Наутилуса".  Несмотря  на  все
возбуждение от пережитого, он тут же уснул.

***

   И ему приснился сон. Не совсем обычный нормальный сон. Было почему-то все
время ясно, что это всего лишь сон, и при  этом  невероятно  реальный.  Майк
находился не в каюте "Наутилуса", а  посреди  огромных  зеленых  колышущихся
джунглей,  совершенно  невиданных  ни  в  жизни,  ни   в   книжке.   Деревья
головокружительной высоты  росли  вокруг  него  так  густо,  что,  казалось,
образовывали непроходимую стену. А там, где  все  же  имелся  хоть  малейший
просвет, буйно разросся густой кустарник с колючими ветками. Одуряюще  пахли
какие-то неведомые и странные цветы. Кора деревьев  была  покрыта  странными
чешуйками. Когда же он поднял голову и посмотрел в небо, то понял,  что  это
были не настоящие деревья, а своеобразные гигантские папоротники, которые во
множестве произрастали на земле миллионы лет  тому  назад.  Огромные  листья
папоротников смыкались высоко над его головой, образуя крышу,  которая  была
настолько плотной, что почти совсем не пропускала  солнечный  свет.  В  этом
лесу  царили  темно-зеленые  влажные  сумерки  и  никогда   не   становилось
по-настоящему светло.
   И не только все в этом непонятном не-сне было иным, нежели  в  нормальном
мире, но и сам он перестал быть самим собой. Майк совершенно не ощущал  свое
тело в этом сне, не видел себя со стороны и не представлял, как же он теперь
выглядит. Ясно было только, что он вовсе не в своем теле,  да  и,  вероятнее
всего, вообще не в человеческом образе. Все его движения казались ему самому
чужими, их даже нельзя было описать  с  помощью  человеческой  речи,  и  все
чувства были новыми и чуждыми  человеку.  И  видел  он  по-другому,  слышал,
обонял и ощущал вкус резче и удивительнее,  чем  прежде,  а  вместо  логики,
разума и здравого смысла испытывал сбивавшие его с  толку  чувства,  которые
знавал и в своем человеческом образе, но никогда с такой невероятной  мощью.
И описать их можно лишь так: голод, азарт охоты, страх, недоверие.  Все  это
были инстинкты хищника, к ним добавлялись  и  другие,  полностью  чужеродные
ощущения, для которых он так и не подыскал названия, потому что из опыта его
жизни в качестве человека они ему были совершенно неведомы.
   Майку не удавалось хоть как-то повлиять на  действия  и  движения  своего
"гостевого" тела, так что ему не оставалось ничего другого,  как  смириться.
Ему все же удалось понять, что существо, чьим телом он "владел" во сне, было
четвероногим хищником, потому что несколько раз перед его глазами  мелькнула
черная  когтистая  лапа,  а  два-три  раза  от  него  врассыпную  в   панике
разбежались мелкие зверьки. Он погнался за ними и, хотя ни разу  не  догнал,
все же пережил невероятное по силе возбуждение, быстро охватившее  и  самого
Майка, так что он чуть было не забыл, что все это видит и  переживает  всего
лишь во сне. И вдруг уже сам он, а не представлявшийся  ему  во  сне  хозяин
чужого тела, погнался  за  зверьком,  напомнившим  ему  белочку  с  облезшим
хвостом. Он яростно ощутил азарт охотника и буравящий голод, как  будто  это
были его собственные чувства. Добыча грозила ускользнуть, устремись вверх по
дереву, но Майк упорно не отставал от зверька, взбираясь по стволу  с  такой
же легкостью. Он чувствовал, как его когти вонзались в кору  папоротника,  в
то время как стройное мускулистое тело напряглось для решающего прыжка и...
   Кто-то сильно ударил его по лицу, так  что  Майк  с  криком  подскочил  в
кровати и закрыл лицо руками. В самое первое мгновение он различил лишь свет
и тени, замелькавшие перед его глазами в сумасшедшем танце. Ему  показалось,
что он куда-то падает. Если он не уцепится покрепче за ствол дерева, то...
   Какой еще ствол дерева?
   Майк попытался прийти в себя и окончательно проснуться, как только понял,
что он уже не в приснившихся ему папоротниковых джунглях. Мокрый от пота, он
кашлял в собственной постели. Перед ним стоял Сингх,  озабоченно  смотревший
ему в глаза и крепко державший его за локти.
   - С вами все в порядке, господин? - спросил он.
   Майк кивнул и выдернул руки. Только сейчас он почувствовал,  как  у  него
горит лицо. В глазах Сингха появилось  извиняющееся  выражение,  когда  Майк
приложил руку к пылавшей щеке.
   - И опять ты надавал мне пощечин, - с упреком произнес Майк.
   - Я не смог придумать ничего лучшего, - ответил Сингх, в голосе  которого
не прозвучало никакого сочувствия. - Вы кричали и били вокруг  себя  руками.
Наверно, дурной сон?
   - Кажется, да, - как-то неуверенно сказал Майк.
   На краткое мгновение по его спине пробежали ледяные мурашки.  Во  сне  он
был огромным хищником, скользящим по густым зарослям джунглей. Странно,  это
казалось ему нормальным тогда, но сейчас, в воспоминаниях, было  безумным  и
нереальным. Майку с трудом  удалось  припомнить  еще  какие-то  подробности.
Стоило ему проснуться,  картинки  сразу  потускнели  и  начали  исчезать  из
памяти, как это часто бывает со снами.
   Сингх с прежней озабоченностью не отрывал от него взгляда.
   - Что с вами творится? Вы с