лейтенанта из Безопасности? Гарсия  упал  на
подушку.
   - Нет.
   - И даже косвенно?
   - Я ничего не знал о нем, пока мы не нашли тело. Рэмси  уже  собрался
кивнуть, но тут к нему пришла мысль: "Погоди, ведь это не прямой  ответ.
Это только увертка, отговорка, похожая на ответ". Он сказал:
   - Ты предпочитаешь лгать косвенным образом?
   Гарсия уставился в потолок, губы сомкнулись в твердую линию.
   - Ладно, Джо. Поговорим о чем-нибудь еще.
   - А почему бы не поговорить о тебе самом?
   - Ты для меня слишком приятный собеседник. Скажи, Джо, только не  как
психологу, что просматривается через твою притворную стенку неадекватной
агрессивности? - Вот посмотри,  парень.  -  Гарсия  повернул  голову  на
подушке так, чтобы глядеть прямо на Рэмси. -  Вот  ты  пришел  за  мной,
когда я ремонтировал "слизняка". С  твоей  стороны  это  был  напрасный,
бойскаутский поступок, если можно так выразиться, и я поблагодарил тебя,
когда мы возвратились, но? - Поблагодарил меня?
   - А, я и забыл, ты свалял дурака с напором моющего  средства,  и  при
этом твоя аппаратура связи отключилась. Бывает. Так вот, тогда я  сказал
нечто вроде того, что поступок твой был ненужным. В случае  опасности  я
мог бы выбраться из "слизняка", прорубил бы стенку? Так что мы? - С  чем
ты мог выбраться?
   - Не понял.
   - Перед тем, как надеть гидрокостюм, ты вывернул  карманы.  Твой  нож
оставался здесь, в шкафчике, когда я был готов выйти наружу. Так  с  чем
ты собирался прорваться из "слизняка" - с куском пластыря? Смуглое  лицо
Гарсии побледнело.
   - Валяй, продолжай, - предложил Рэмси.
   - Ты выстроил свою  роль  еще  круче,  чем  даже  собирался  вначале,
Джонни.
   Кто писал для тебя сценарий?
   - Все потому, что ты никогда не видел моих операций. А сейчас я  хочу
задать тебе вопрос. Хотелось бы  получить  прямой  ответ  и  немедленно.
Хорошо?
   Гарсия слабо усмехнулся.
   - Договорились.
   - Что есть в этой службе, что по-настоящему "давит" на подводника?  -
Ничего на нас не давит, - ответил Гарсия. Мы любим свою работу. Во  всем
мире ничего не может сравниться с подводными  буксировщиками.  Ты  будто
играешь с пантерой, ловя ее за хвост.
   - Я серьезно, Джо. Я ищу нечто внутри тебя, что закупорено и не может
найти выхода. Мне кажется, я знаю, что это  такое,  только  хотелось  бы
услыхать об этом от кого-нибудь еще. Например, от такого,  как  ты,  что
разбирается и в людях, и в подлодках. Мне кажется, что раньше мы  искали
не в том направлении.
   - Что ты хочешь знать?
   - Я не собираюсь тебе подсказывать. Хочу знать,  что  есть  такого  в
этой службе, что по-настоящему жжет твою задницу, о чем вы предпочитаете
не говорить даже среди своих.
   Гарсия снова оперся на локоть. Он  поморщился,  когда  двинул  рукой,
куда перед тем делались уколы.
   - Хорошо, Джонни-малыш. Ты заслуживаешь прямого ответа хотя бы за то,
что парень ты наблюдательный: нож и все такое. Ты видел, как мы  уходили
в плавание?
   - Да.
   - Выползали, как змеи. Тебе могло показаться, что так заведено.
   - Это требования Безопасности.
   - Да к чертовой матери  Безопасность.  Или  эти  тупицы  до  сих  пор
представляют, будто "восточные" понятия не имеют о размещении наших баз?
Рэмси покачал головой.
   - Ну ладно, допустим, Безопасность уверена,  что  "восточные"  знают,
где находятся наши базы. Если они получили  наше  шифрованное  послание,
они подтвердят эту уверенность.
   - Они и без того знают об этом. Все эти игры в "казаки-разбойники"  -
это для придурков. Единственная причина, по которой стаи "восточных"  не
сторожат выходы из всех  наших  пяти  баз  -  это  морское  и  воздушное
патрулирование.
   - Пяти?
   - Пять баз, Джонни. Об этом знает любой  подводник.  Знают  капитаны,
значит знают и моряки. Это лишь Безопасность может умалчивать? - Я  тебя
не понимаю, Джо. Извини.
   - Джонни, скажем, ты единственный на борту умеешь управлять кораблем.
Остальные разбираются в чем-то остальном.  Допустим,  в  реакторах.  Для
тебя, Джонни, вопрос жизни и  смерти  знать,  что  медцентр  по  лучевой
болезни находится на другом конце Чарлстонского короткого  тоннеля,  что
тоннель этот выходит в Чарлстонскую бухту уже за молом,  в  сотне  футов
слева? - Я понял, что ты имеешь в  виду.  Значит,  у  нас  пять  баз.  -
Вообще-то было шесть. Но "восточные" устроили диверсию на одном из наших
подводных крейсеров, и тот взорвался, проходя тоннель - как проходили  и
мы сами. Сейчас мы имеем там кратер Тела Христова?  -  Погоди!  -  Рэмси
потряс головой. - Но ведь это была "восточная" ракета!
   - Дерьмо  собачье!  И  от  него  так  просто  не  отмоешься,  Джонни.
Невозможно  объяснить,   каким   образом   эта   ракета   пробила   нашу
"совершеннейшую" автоматизированную систему защиты и плюхнулась прямиком
в тоннель. - Как это, в тоннель?
   -  Джонни,  я  был  там.  Как  и  другие   ребята-подводники.   Пусть
Безопасность вешает лапшу на уши кому другому,  только  не  нам.  Ты  не
скажешь мне, как это ракета, наводимая из Сибири, пусть даже и  случайно
попадает в Техасе прямиком в яблочко? Уж слишком притянуто  за  уши.  Он
откинулся на подушку.
   - Допустим, что я согласен с твоими доводами, - сказал  Рэмси.  -  Но
как быть с моим главным вопросом?
   - Ты все еще собираешься влезть в мои мысли?
   - Я хочу получить ответ на свой вопрос.
   Гарсия уставился в потолок.
   -  Ладно,  Джонни.  На  твой  вопрос  можно  ответить  приблизительно
следующее: во всех службах есть люди - не только на подводных  лодках  -
которые настолько больны от войны - войны год за годом, год за  годом  -
настолько больны от  вечного  страха,  что  им  уже  безразлично  что-то
другое. Смерть? Старинная подруга, живущая по-соседству, за  переборкой.
И предпочтительным становится уже совершенно противоположное.  Например,
хочется плевать на свои  обязанности,  хочется,  чтобы  выиграла  другая
сторона. Пусть побеждает кто угодно, лишь бы остановить, прекратить  это
дело - кровавое, глупое и бесконечное.
   Голос его затих, и Гарсия отвернулся, уставившись в стенку.
   - Но ведь это же безумие, - прошептал Рэмси. -  Вот  именно,  -  тихо
сказал Гарсия. - Не станешь же ты доказывать, что война  дело  разумное.
Ведь мы люди, что бы это ни значило. Если  безумие  -  это  образец  для
поведения, тогда все мы и ты  мало  кого  найдем,  кто  понимал  бы  это
противоречие. И вот тогда небольшие остатки здравого смысла, когда везде
льется кровь, будут проявляться совершенно иным образом. - Каким?
   - Как у нашего капитана. Ты видел, как он молился за души  тех,  кого
убил. Вот это и есть остатки здравого смысла,  нормальности.  Ты  можешь
почувствовать  это.  -  Он  устремил  горящие  глаза  на  Рэмси.  -   Ты
когда-нибудь думал про то, какие они - эти парни? Черт побери! Не  могут
же они слишком отличаться от  нас!  У  них  есть  жены,  дети,  любимые,
надежды и страхи. Я точно знаю, имеются люди,  которые  думают  про  эту
долбаную войну то же самое, что и мы, их враги. - Голос его стал громче.
- Ничего! Главное - сказать. Это как боль  в  груди,  которая  никак  не
кончается, а только накапливается и накапливается.
   - Джо, спокойней.
   Гарсия расслабился.
   - Все в порядке.
   - Это все военный синдром, давление войны, - сказал Рэмси. - О чем-то
подобном я и думал. - Он вздрогнул. - Нет, скорее всего  ты  говоришь  о
том же самом.
   - Каком том же?
   - Каким-то образом это может быть связано с инстинктом смерти.
   - Ой, для таких, как я, это слишком заумно.
   - Я этого не говорил.
   - Но предположил,  Джонни-малыш.  Еще  один  из  ваших  эзотерических
нонсенсов. Я изучал  психологию.  Читал  и  старых,  и  новых  мастеров:
Фрейда, Юнга, Адлера, Фримана, Лози, Кмисая. Я  искал  ответы,  а  нашел
лишь толкования, оговорки. Но жаргон я знаю.
   - Тогда ты знаешь и про "инстинкт смерти".
   - А как же, Джонни. И "восточные", и мы - все слепо прут к тотальному
уничтожению. Ты это хотел мне сказать?
   - Нет, не совсем то. Я думал про другое. Но, может, я ошибался.
   - А может, и я хочу быть слепым.
   - Да. Мы слишком рано перескочили к другим проблемам, Джо. Ты мне  не
ответил.  Готов  ты  мне  сказать,  что  это  "восточные"  сделали  тебе
предложение делать грязные делишки для них?
   Гарсия холодно поглядел на него.
   - Надеюсь, что мы оба будем  жариться  в  аду,  -  сказал  он,  четко
выговаривая слова.
   Рэмси поднялся.
   - Ты мне очень помог, Джо. Но тебе и вправду надо отдохнуть.
   Он отключил кварцевую лампу над кроватью и пошел к двери.
   - Ты думаешь, что я "спящий" агент? - спросил Гарсия.
   Не поворачиваясь, Рэмси ответил:
   - А разве "спящий" полезет получать сверхдозу радиации, чтобы  укрыть
нас от врагов?
   - Возможно, - ответил Гарсия. - Если ему осточертела его работа, и он
устал от войны так же, как и я.
   "И это именно тот ответ, которого я  боялся",  -  подумал  Рэмси.  Он
сказал:
   - Отдыхай.
   - Чтоб тебя черти разодрали.
   Рэмси вышел в коридор и внезапно заметил, что этот  серый  проход  не
ведет никуда. Он подумал: "Мой собственный  мир  катится  к  шизофрении.
Безопасность! Их задача - сделать нас еще большими шизоидами,  разрушить
как можно больше коммуникативных связей".  Он  опять  повернулся,  чтобы
посмотреть на Гарсию. Тот повернулся на бок  и  глядел  в  стенку.  "Вот
почему так  важно  принадлежать  к  группе  Сэвви  Спарроу.  Здесь  есть
островок здравого смысла".
   Тут он вспомнил Хеппнера, сошедшего с ума электроника.  "Если  ты  не
можешь быть вместе, и не можешь уйти - что тогда?" И форма, и содержание
вопроса стали преобразовываться в сознании Рэмси.
   Он  направился  на  центральный  пост.   Помещение   показалось   ему
громадным:  тепло,  горят  красные  и  зеленые  огоньки,  свистящий  шум
двигателей, легкий запах озона и масла, протекающего в  глубоко  скрытых
системах, запахи, которые не могли полностью поглотить никакие  фильтры.
Спарроу стоял у штурвала, совершенно истощенная фигура, одежда болталась
на нем мешком. Внезапно до Рэмси дошло, что капитан  страшно  потерял  в
весе, хотя, вроде бы, для этого не было никакого повода. - Как там  Джо?
- спросил  Спарроу,  не  поворачиваясь.  "Он  увидал  мое  отражение  на
приборном стекле, - подумал Рэмси. - От него ничего не уйдет".
   - Похоже, что с ним все будет в  порядке,  -  ответил  Рэмси.  -  Его
"вампир"  показывает  отрицательное  поглощение.  Наверное,  он  немного
облысеет, и, конечно, его ждут приступы тошноты.  -  Мы  высадим  его  в
Чарлстоне, - сказал Спарроу. - "Вампир" ничего не может сказать, как там
у него с костным мозгом. Главное, чтобы не было слишком поздно.
   - Пока что все говорит за то,  что  он  выкарабкается.  Ионы  кальция
заменятся на незараженные. По сульфатам  показатели  отрицательные.  Так
что с ним все будет хорошо.
   - Дай Бог, Джонни. Я проплавал с ним долгое время, и  потому  мне  не
хотелось бы его терять.
   - Он знает об этом, капитан.
   Спарроу обернулся, сделал странный, плавный жест рукой, улыбнулся.
   - Догадываюсь, что так оно и было.
   А Рэмси подумал: "Ты не можешь сказать мужчине, что любишь его.  Нет,
если ты сам мужчина. Еще одна проблема. У  нас  нет  подходящего  слова,
которое не переходило бы на секс". Он спросил:
   - А где Лес?
   -  Пошел  немного  отдохнуть.  Двадцать  минут  назад  мы   вышли   в
Арктическое течение.
   Рэмси направился к своему посту у локационного пульта,  положил  руку
на вентиль воздухообменника. В голове клубились мысли. После разговора с
Гарсией он будто бы  поднялся  к  поверхности,  давление  внутри  головы
уменьшилось.
   - Через час Лес заступит на вахту, - сказал  Спарроу.  -  Пока  же  я
справляюсь и сам. Ты придешь через три часа. Будем уплотнять расписание,
пока нет Джо.
   - Хорошо, капитан.
   Он направился к себе в каюту и вдруг понял, что чертовски устал.  Ему
было не до телеметрии и лент с записями. Он и так знал, что там  увидит:
железное самообладание, самоконтроль, выдающие себя за нормальность.  Но
может это и была нормальность. Он заснул, даже не раздеваясь.

***

   "Рэм"  пробирался  на  юго-запад,  в  родные  воды,  стрелки  таймера
продолжали отсчитывать дни. Монотонная смена вахт среди  холодных  труб,
циферблатов, рычагов, вентилей, мигающих ламп и жужжания приборов. Те же
самые лица и те же самые опасности.
   Но даже и риск может надоесть.
   Далекий звук винтов в зоне, где все звуки означают "охотника".  Ждать
и слушать. Пробираться вперед на самой малой скорости. Ждать и  слушать.
Опять проползти на  несколько  миль.  Ждать  и  слушать.  Далекие  звуки
исчезли.  "Рем"  наращивает  скорость,  следя  за  происходящим   вокруг
красными глазками локаторов и сонара.
   Гарсия поднялся уже на четвертый день - выглядел он угрюмо и  злобно,
особенно, когда рядом был Рэмси.
   Буксировщик, не смотря ни на что, держал путь в безопасные  для  себя
воды, таща за собой упирающегося "слизняка"  -  приз,  уведенный  из-под
носа у самой смерти.
   И особенное напряжение - новый род давления  -  влияло  на  поведение
экипажа "Рэма". Оно как бы говорило:  "Мы  собираемся  сделать  это?  Мы
собираемся сделать это? Мы уже почти сделали это? Разве не мы?"
   Рэмси спал в своей койке, сражаясь с безмолвным кошмаром,  в  котором
Спарроу, Гарсия и Боннет внезапно поворачивались к нему, и у  всех  были
лица безумного Хеппнера.
   Медленно,  очень  медленно  кошмар  покинул   его,   оставив   лежать
неподвижно  в  схожей  с  материнской  утробой  неподвижности  подлодки.
Неподвижность!
   Рэмси уселся на койке, уже полностью  проснувшись.  Все  его  чувства
буквально  кричали  о  присутствии  странного,   чужеродного   элемента:
спокойствия. Он взял себя в руки и включил  бра  над  койкой.  Свет  был
тусклым - значит, они шли на аварийных аккумуляторах. - Джонни! -  Голос
Спарроу в настенном динамике.
   - Я здесь, капитан.
   - Немедленно в мастерскую. У нас неприятности с реактором.
   - Бегу.
   Ноги сами вскочили в туфли. Рэмси выключил свет,  выскочил  в  дверь,
наверх по лестнице, перескакивая по две ступени за раз,  потом  вниз  по
проходу, в мастерскую, где сразу же включил переговорное устройство. - Я
на месте, капитан. Что-то серьезное?
   Ответил Боннет.
   - Авария на всю катушку.
   - Где капитан?
   - Впереди, вместе с Джо.
   - Но ведь Джо  нельзя  там  ни  в  коем  случае  находиться.  Он  еще
"остывает".
   - Это случилось на его вахте. Ты же знаешь, как? -  Джонни!  -  Голос
Спарроу в интеркоме.
   - Здесь.
   - Переводи мастерскую на минимум потребления энергии и беги вперед.
   - Есть.
   Рэмси обнаружил, что руки уже сами знают, за какой  тумблер  взяться.
Он благословил долгие часы  упорных  тренировок  на  макете.  Но  сейчас
произошло то, о чем говорил куратор Рид: "На подлодке нет такого понятия
как маленькая, небольшая авария". На всякий случай Рэмси  снова  оглядел
все  вокруг:  лампы  готовности  горят  янтарным  светом,  все   штекера
отключены, главный рубильник отключен, индикатор релейной цепи  связи  с
центральным постом горит зеленым. Он включил ларингофон:
   - Лес, все на тебе.
   - Беги уже.
   И он выбежал в дверь, повернул в центральный проход, через  помещение
поста управления, даже не глянув на  Боннета  и  на  центральные  мостки
машинного  отделения.  Здесь  тихо  гудел   всего   один   электромотор:
аккумуляторы позволяли лишь самый тихий ход.
   Гарсия стоял рядом со входом в тоннель, ведущий к реактору. Его  руки
дергали молнию скафандра антирадиационной защиты.  Первой  мыслью  Рэмси
было: "Что случилось со Спарроу? Он не мог послать Джо туда!"  Но  потом
он все понял.
   Рядом с Гарсией был захват наконечника  шланга  с  моющим  средством.
Спарроу стоял в футах двадцати, на нижних  мостках.  Пространство  между
ними было все запачкано  пятнами  пены.  Как  только  капитан  попытался
сделать шаг вперед,  Гарсия  бросил  молнию  и  схватился  за  шланг.  -
Оставайтесь на месте!
   Голос Гарсии звучал  металлическим  эхом,  и  Рэмси  понял,  что  тот
говорит в микрофон своего скафандра.
   Гарсия направил наконечник шланга на Спарроу.
   - Еще шаг, и снова испытаете эту дрянь на вкус. Рэмси прошел к  левой
вертикальной лестнице, спустился к Спарроу. Он увидел,  что  весь  перед
одежды Спарроу был в пятнах пены,  и  догадался,  что  может  сделать  с
человеком струя, бьющая под высоким давлением.  -  Набросимся  на  него,
капитан? - спросил он. - Я мог бы спуститься. - О, а  это,  случаем,  не
головокопатель? - спросил  Гарсия.  Молния  на  скафандре  уже  пустила.
Пластина кварцевого стекла на шлеме скафандра поблескивала,  будто  глаз
циклопа.
   Спарроу взглянул на Рэмси, потом повернулся к Гарсии спиной. - Пока у
него шланг, мы ничего не сможем сделать.  Придется  согласиться  на  его
условия.
   - Пусть и головокопатель соглашается,  -  сказал  Гарсия.  Его  голос
гремел из динамика на переборке. - Это его прерогатива. - Ведь Джо всего
четыре дня назад получил уже дозу облучения, - заметил Рэмси.
   - Это мое представление! - сказал Гарсия. - Это моя роль. Я собираюсь
зайти в тоннель, и ничто не сможет меня остановить. К тому же я знаю эту
часть лодки лучше всех.
   Рэмси глянул на открытую дверь в тоннель и вдруг  вспомнил,  что  это
тот самый, где они  нашли  мертвого  офицера  Безопасности.  Гарсия  уже
наполовину повернулся к ходу в тоннель. - Остановись,  Джо!  -  загремел
Спарроу. - Это приказ! - Он резко рванул вперед, но тут же был  отброшен
тугой струей из шланга. Рэмси за его спиной тоже  получил  свою  порцию,
поскользнулся и упал на колени. В то время, как он поднимался  на  ноги,
Гарсия исчез в тоннеле, закрывая за собой ход.
   - Он взял с собой ломик, собираясь завернуть запоры изнутри, чтобы мы
не пошли за ним.
   Они услыхали скрежет металла по металлу.
   Голос Гарсии пришел из стенного динамика.
   - Правильно, капитан. Вы не сможете со своими ребятами  помешать  мне
сыграть мою роль. Зато у  вас  есть  места  в  переднем  ряду,  так  что
наслаждайтесь представлением.
   - Он успел запереть дверь? - спросил Рэмси.
   Спарроу, скользя на пене, подобрался к ходу, проверил запоры.
   - Завертки затянуты.
   - Он что, с ума сошел?
   - Да нет же! - заорал на него Спарроу. - Авария реактора.  Вот  он  и
помчался сделать все, что можно!
   Рэмси глянул на радиометр над ходом в  тоннель  и  заметил,  что  его
стрелка была в красном секторе.
   - Капитан, здесь "горячо"!
   Спарроу хлопнул рукой по прибору, стрелка отошла назад,  указывая  на
семичасовый предел пребывания в этой зоне.
   - Заклинило,  когда  он  открывал  ход!  -  Он  метнулся  к  ящику  с
инструментом. - Джо! Ты меня слышишь?!
   - А как же, капитан! Не надо так кричать. Я пока еще в тоннеле.
   - Джо! Неподчинение приказу - это серьезный проступок!
   В динамике загрохотал смех Гарсии:
   - Ладно, шкип, заведите на меня дело!
   - Что случилось в реакторном отсеке? - спросил Рэмси.
   Спарроу стал вытаскивать инструмент из ящика. - Весь мой ремонт пошел
к чертям собачьим. Болты снова срезало.  Весь  реактор  пополз  влево  и
заклинил систему дистанционного управления.  -  Он  глянул  на  часы.  -
Заряда аккумуляторов нам хватит  еще  на  полчаса.  Когда  рули  глубины
перестанут удерживать нас на одной глубине, нам конец. И многое  зависит
от реактора. Если повезет - критической массы не получится.  А  если  не
повезет - вся лодка будет заражена,  а  мы  вместе  с  ней.  Это  долгое
умирание? - Но если Джо и выживет, его все равно не достанешь, -  сказал
Рэмси. - Даже если он и рискнет? - Идиот! - заорал Спарроу. - Что это за
намеки? Ты что, не понимаешь, есть только одна возможность  -  поставить
реактор на место. В голове Рэмси  пульсировала  только  одна  мысль:  "Я
сделал это! Я пробил его железное самообладание! Теперь его эмоции будут
нормальными!" - Капитан! - Голос Боннета в интеркоме.
   - Да? - ответил Спарроу в свой л