очные" нарушить работу  наших  "Л-4"
без накачки через перископную камеру? - спросил Гарсия. - В свое время -
да, - ответил Рэмси. - Они станут различными способами  наращивать  силу
сигнала, чтобы  получить  ответ  по  обратной  связи,  путь  даже  и  не
усиленный, когда наш "Рем" всплывет на  поверхность.  -  Умные  гады,  -
пробормотал Гарсия. - А ты как это усек? - Это капитан подал  мне  идею,
когда предложил смонтировать звук нашего винта.
   - И это навело тебя на мысль о резонансе?
   - Скорее о том, как построить сигнал с помощью гармоник. - Это то  же
самое, - Гарсия подошел поближе. - Парень, а здорово он тебя обработал.
   - Могу представить.
   - Это твоя вина.
   Рэмси повернул голову, чтобы взглянуть на Гарсию, скривился от боли.
   - Почему ты так считаешь?
   - Потому, что ты сам заставлял капитана подозревать тебя. Ты забыл об
одной вещи: подозрительность заразительна.
   - Из-за давления у тебя перемешалось в голове. -  А  мне  кажется,  я
знаю, к чему ты ведешь,  -  признался  Гарсия.  -  Наверное,  ты  хочешь
вывести  кэпа  из  равновесия.  -  Чушь!  У  тебя  слишком   разгулялось
воображение. - Джонни, здесь мы все одинаковые. Время в подлодке тащится
медленно. И воображение несется галопом.  -  Какое-то  время  он  просто
глядел в переборку. -  Но  ведь  это  проблема  и  капитана,  правда?  -
Замечательный пример интуиции! - воскликнул Рэмси.
   Гарсия сделал вид, будто не расслышал.
   - Излишнее воображение, когда на наших плечах такая ответственность -
это слабость.
   Они услыхали,  как  "Рэм"  дернулся,  остановился.  -  Мы  встали  на
скважину, - сообщил Гарсия. - Чтобы  заполнить  "слизняка",  понадобится
несколько дней, потом отправляемся домой. - Если бы это было так  легко,
- вздохнул Рэмси. Гарсия отвернулся от него, подошел  к  книжной  полке,
нашел книгу, какое-то время перелистывал ее и снова обратился к Рэмси:
   - Мне кажется, Джонни, тебе лучше прочесть вот это. Тут самый любимый
фрагмент Сэвви Спарроу.
   Он вручил Рэмси Библию, указал на начало главы:
   - Исайя, глава двадцать седьмая, стихи первый и второй.
   Рэмси начал читать вслух, сначала тихо, потом все громче:
   - "В тот день поразит  Господь  мечом  своим  тяжелым,  и  большим  и
крепким, левиафана, змея прямобегущего, и левиафана, змея изгибающегося,
и убьет чудовище из моря".
   Гарсия продолжил по памяти:
   "В тот день воспойте о нем  -  о  возлюбленном  винограднике?"  Рэмси
следил по книге, потом покачал головой:
   - Но что это означает для него?
   - "? и убьет чудовище из моря", - процитировал опять Гарсия. Он  взял
Библию назад. - Сэвви Спарроу считает, что мы и есть левиафан,  чудовище
из моря.
   - Погоди, оставь мне это. - Рэмси взял книгу из рук Гарсии. -  Думаю,
я еще почитаю.
   - Только смотри, не заразись религией, - сказал Гарсия. -  Не  бойся.
Мои преподаватели всегда  говорили  мне:  если  хочешь  понять  какой-то
предмет, явление, изучай важнейшие  источники.  Этот  будет  для  нашего
капитана.
   - Для огромного множества людей, - неожиданно мягко заметил Гарсия. -
А психолог, не проникшийся духом этой книги - как врач без инструментов.
И, вдобавок, слепой, которого надо гнать.
   Рэмси глядел на Гарсию поверх раскрытой книги.
   - Ты когда уймешься?
   - Когда ты проснешься, - ответил Гарсия.
   Рэмси скрыл свое недовольство за толстым томом Библии,  вновь  открыл
книгу на месте, указанном Гарсией, а потом уже позабыл о себе  в  ярости
Исайи,  скорби  Иезекиля,  громовых  посланиях  пророков.   В   холодных
арктических водах за  стенками  "Рэма"  заработали  насосы,  наконечники
шлангов высасывали донный ил для балласта. Пластиковый  "слизняк"  начал
раздуваться содержимым - нефтью, будто  живое  существо  сосало  яремную
вену Земли.
   А стрелка таймера делала оборот за оборотом. Пятьдесят  один  час  на
скважине.

***

   "Слизняк"  заполнен.  Он  растянулся  позади  "Рэма",   переполненный
содержимым,   почти   в   милю    длиной,    поддерживая    неустойчивый
гидростатический баланс, позволявший барже плыть под водой.
   Рэмси с Гарсией вместе пришли на центральный пост. Спарроу с Боннетом
уже были там.
   - Ты прав. Лучше, если мы? - согласился Гарсия с предыдущими  словами
Рэмси.
   - В чем прав? - спросил Спарроу.
   - Только что Джонни говорил, что компенсационная  система  "слизняка"
будет терять балласт, если по пути домой мы  будем  погружаться  слишком
глубоко.
   - Он прав, - сказал на  это  Спарроу.  -  Но  если  мы  не  обеспечим
компенсацию веса, "слизняк" прорвется.
   - И вся нефть выльется на поверхность, - добавил Боннет. - Вот  будет
весело, а?
   - Да, таким вот образом мы сможем ее потерять, -  сказал  Спарроу.  -
Будем надеяться, что мы этого не будем пытаться сделать. - Он повернулся
лицом к посту управления. - Лес, начинай подымать нас.  На  самой  малой
скорости. И заводи нас прямо  в  "кишку".  Мы  воспользуемся  ею,  чтобы
прятаться как можно дольше.
   - Есть. - Руки Боннета легли на рычаги управления.
   - А вы не думаете, что врагам будет  легче  налечь  на  нас  в  таком
месте?
   - спросил Рэмси.
   - Так мы же мертвые, ты что, забыл? - напомнил  ему  Гарсия.  -  Джо,
станешь  проводить  вспомогательную  локацию  и  держать  нас  точно  по
середине каньона, - приказал Спарроу. - Джонни,  ты  стоишь  на  главном
локаторе и прослеживаешь вражеские  сигналы.  -  Он  воздел  руки  перед
собой. - Господь был добр к нам, джентльмены. Мы возвращаемся домой.
   - Детская прогулка, - сказал Гарсия.
   - Ага, для безумцев и англичан, - поддержал его Боннет.
   Палуба "Рэма" накренилась вперед, какое-то время походила вверх-вниз.
Очень медленно следующая за ними баржа оторвалась ото дна и  последовала
за буксировщиком. Они направились вниз, к "кишке". - Один градус вправо,
- скомандовал Гарсия. - Так держать.
   - Так держать, - пропел Боннет.
   - Мы еще должны благодарить нашу  счастливую  звезду,  что  "слизняк"
может следовать за нами, - сказал Рэмси. - Если  мы  скребнем  о  стенку
каньона? - Два градуса влево, - сказал Гарсия.
   - Два градуса влево, - подтвердил Боннет.
   Спарроу поглядел на Рэмси.
   - Ты что-то говорил?
   - Да так, слова.
   - Просто слова  оставь  для  лагеря  отдыха,  -  сказал  Спарроу.  Он
повернулся спиной к Боннету. -  Будем  принимать  тонизирующие  таблетки
каждые три часа, через час  и  с  четырехчасовыми  перерывами,  пока  не
пересечем Северный полярный круг.  Но  сразу  же  докладывайте,  если  у
кого-то появится реакция Ларсона.
   Боннет заметил:
   - Говорят, что эти таблетки гарантируют бессонницу на всю  оставшуюся
жизнь. Интересно, чего это туда сунули?
   - А вот я слыхал, что луна сделана из зеленого сыра, - ответил на это
Гарсия.
   - Может, займетесь  делом,  джентльмены?  -  спросил  Спарроу.  Рэмси
улыбнулся. Он чувствовал распространяющуюся жизненную силу экипажа,  как
сильный прилив энтузиазма. Он почесал еще  саднящее  место  на  челюсти,
куда Боннет бил его,  и  подумал:  "Я  не  ожидал,  что  со  мной  такое
произойдет, но Катарсис Номер Один пришел и ушел. А я  все  еще  жив.  И
Спарроу все еще функционирует".
   Капитан прокашлялся.
   - Как только мы  выйдем  из  Норвежского  бассейна,  непосредственной
опасности для нас уже  не  будет.  Сейчас  их  поисковые  группы  станут
следить за исландским проходом и не будут  ожидать  кого-то  у  себя  за
спиной. Наша главная задача - стеречься "восточных"  подлодок  и  пройти
через их заслоны. И у нас есть шанс проскочить.
   - Моя главная забота - умереть от старости, - сказал Гарсия.
   - Ты постареешь раньше времени, - ответил ему Боннет.
   - Один градус влево, - сказал Гарсия.
   - Один градус влево, - повторил Боннет.
   В подводном каньоне "Рэм" направлялся прямо на запад. У  самого  края
Норвежского бассейна они вышли из "кишки" и прижались к самому  разделу,
идя курсом 276. Дно все повышалось. Достигнув 200 фатомов, они  свернули
к югу, параллельно береговой линии Норвегии.
   Восемьдесят один час и пятьдесят восемь минут  с  момента  отхода  от
скважины, в двух градусах от Северного  полярного  круга.  -  Сигнал!  -
воскликнул Рэмси и нажал на кнопку отключения двигателей. - Я  засек  их
на самом краю чувствительности локатора: это тридцать пять миль.
   - Продолжать движение, - приказал Спарроу. - Они  слишком  далеко.  -
Они идут из юго-восточного квадранта, направляются на  запад,  склоняясь
чуть-чуть к югу, - сообщил Рэмси. - Если  они  будут  поддерживать  этот
курс, то через минуту выйдут из зоны действия нашего  локатора.  -  Ради
своей же безопасности сделаем так: пять минут идем прямо  к  востоку,  а
потом восстанавливаем курс.
   Гарсия у штурвала подтвердил приказ.  "Рэм"  поменял  направление.  -
Курс, расстояние и направление движения "восточных"? -  спросил  Спарроу
через какое-то время.
   - Я потерял их, - ответил Рэмси.
   - Продолжать движение прежним курсом.
   Они вновь двигались параллельно норвежскому берегу, спустились к югу,
потом курсом запад - юго-запад обогнули на большом расстоянии  береговые
следящие станции на южной оконечности Норвегии. Затем свернули к  югу  и
опять на запад, чтобы обойти Фарерские острова. Теперь они находились на
самом краю глубоководной впадины юго-восточнее Исландии. На  вахте  были
Рэмси - у локаторов, и Спарроу - на руле.
   - Вы очень тщательно продумали этот бросок, - сказал Рэмси.
   - Не искушай судьбу, - ответил Спарроу. - Все еще может измениться.
   -  Что  заставляет  моряков  быть  такими  суеверными?   -   Сознание
ограниченности нашей науки, - ответил Спарроу. - И еще  жизненный  опыт,
говорящий, что удача действительно  существует.  -  Удивляюсь,  как  это
правительство еще не выдало нам на счастье кроличьи лапки?
   - Я постараюсь убедить  тебя,  когда?  -  Стая!  -  Рэмси  немедленно
включил звукоглушение. - Капитан, они идут прямо на нас!
   Спарроу нажал на сигнал тревоги.
   - Они идут справа по нашему следу на расстоянии пятнадцати миль.
   На  полной  скорости  Спарроу   развернул   подлодку   и   баржу   на
северо-восток.
   В помещение центрального поста влетели Боннет и Гарсия.
   - На нас идет стая, - сообщил им Рэмси.
   - Вы оба, к штурвалу, - приказал капитан.
   Боннет с Гарсией встали на свои  боевые  посты.  Боннет  к  штурвалу,
Гарсия - к торпедному пульту. Спарроу подошел к  Рэмси.  -  Глубина  800
футов, - доложил тот.
   - Мы еще можем все изменить, - сказал Спарроу. - Лес, погружение.
   Джонни, следи за атмосферой.
   Рэмси включил генератор ангидразы на одно деление.
   Палуба накренилась вниз.
   - Джо, докладывай уровень глубины, - приказал Спарроу.
   - Шесть тысяч восемьсот футов - давление 2880  фунтов  на  квадратный
дюйм? 7000 футов и 3010 фунтов? 7500 и 3235? 8000 и 3440? 8500 и 3655? -
В дрейф, - приказал Спарроу.
   Боннет заглушил двигатели.
   Гарсия продолжал докладывать:
   - 8600 и 3700? начались изменения свойств воды, капитан? 8700 и 3750?
это на девять фунтов выше нормы? - Понял.
   - 8750 и 3780? это уже на восемнадцать фунтов выше нормы? -  Понятно.
Лес, выравнивай носовые рули глубины и переключи носовые  телекамеры  на
главный экран.
   - Дно в сорока футах, - доложил Рэмси. - Стая быстро сжимает строй.
   Дальность - около одиннадцати миль.
   Большой экран у них над головами показывал светлое пятно, а  потом  -
совершенно неожиданно - донный ил.
   - Сначала опускай  "слизняка",  -  приказал  Спарроу.  Боннет  поднял
носовые рули еще до того, как  они  почувствовали,  что  баржа  за  ними
проехала по дну. "Рэм" опустился в ил на глубине  8800  футов.  Манометр
показывал давление 3804 фунта на квадратный дюйм:  на  двадцать  больше,
чем должно было быть на  этой  глубине.  -  До  стаи  девять  миль.  Они
разворачиваются веером. Я насчитал шестнадцать кораблей.
   -  Разворачиваются  веером,  -  задумчиво  повторил  Спарроу.  -  Это
означает,  что  они  удивлены  нашим?  -  Две  подлодки  направились   к
поверхности, - докладывал Рэмси. - Они посчитали, будто мы всплываем.
   - Давление тут больше обычного, -  размышлял  Спарроу  вслух.  -  Это
означает, что плотное холодное  течение  или  слой  над  нами  сбило  их
акустиков с толку. Пока они не обнаружат металл, мы  в  безопасности.  -
Если мы не взорвемся, - сказал Боннет.
   - Если у нас имеется ветчина, то есть и яичница с  ветчиной,  конечно
же, если есть яйца, - сказал Рэмси.
   Гарсия захихикал.
   - Нам сейчас важнее всего расслабиться, - сказал Спарроу.  -  Нам  не
надо тех проблем, что были в прошлый? - Проблем-морблем, -  перебил  его
Гарсия. - Все время только бу-бу-бу. Так он,  может,  псих?  Может,  ему
захочется, чтоб мы делали тук-тук-тук? Джонни, я прав, а?
   - Джо, я приказываю тебе пойти со мной, - приказал Спарроу.
   У Гарсии покатились слезы.
   - Мне надо облегчить душу, - всхлипнул он. - Я хочу исповедаться,  но
никто из вас? - Пошли! - Спарроу схватил его за руку и потащил к  задней
двери. - Спокойней, капитан, - сказал Рэмси.
   Тот сделал глубокий вдох.
   - Правильно.
   - Я сам пойду, - сказал Гарсия. - Не буду сопротивляться. Я  не  хочу
доставлять неприятностей. Я и так  их  доставил  уже  много.  Чудовищных
неприятностей. Меня никогда не простят. Никогда.
   Он направился к двери, бормоча под нос:
   - Никогда? никогда? никогда? - Каркнул  ворон:  "Никогда",  -  сказал
Рэмси. С отсутствующим видом он потер все еще саднящую челюсть.
   - Теперь кое-что становится ясным, - сказал Боннет.
   - Что именно?
   - Насчет пробивателя голов. Тебя к нам заслало ПсиБю.
   - Только не ты, Брут, - вздохнул Рэмси.
   - Точно, все сходится, - сказал Боннет. - Хепп тронулся,  вот  они  и
наслали тебя на нас, чтобы выяснить почему.
   - Чего?
   - Точно. Ты хочешь знать, кто из нас будет следующим.
   - Им буду я, если еще немного послушаю твою чушь.  Я?  -  Или  же  ты
шпион, - сказал Боннет. - Хотя, догадываюсь, ты не из них.
   - Ради Бога!..
   - Я попытаюсь объяснить,  -  сказал  Боннет.  -  Это  не  просто.  Я,
вообще-то,  терпеть  не  могу  головокопателей.  Вы  все,   психдоктора,
одинаковые.  Исключительно?  всезнайки.   На   каждый   случай   имеется
объяснение:  религиозность  -  это  проявление   глубинных   комплексов,
которые? - Да заткнись же ты! - вспыхнул Рэмси.
   - То, что  я  пытаюсь  сказать,  чувствуется  лучше,  чем  могу  тебе
вталдычить.  Можешь  назвать  это  своеобразным  успокоительным.  Иногда
случалось держать врага в руках. Он напоминал мне насекомое,  которое  я
мог раздавить.
   - Ну и?
   - Ну и. Я никогда не ловил врага? вот этими руками. - Он поднял  руки
и помахал в воздухе кистями. - Но именно здесь? я кое-чему  выучился.  -
Чему, конкретно?
   - Это может прозвучать глупо.
   - Скажи уж как-нибудь.
   - Может, не надо?
   - Тебе очень важно сформулировать эту мысль, сосредоточиться на  ней,
- сказал Рэмси. При этом он думал: "Неважно что я сейчас делаю. Сейчас я
выступаю в роли психоаналитика!"
   Боннет вытер руки о футболку, поглядел на пульт управления.  -  Когда
ты встречаешь своего врага и распознаешь его, касаешься  его,  ты  вдруг
понимаешь, что он похож на тебя: возможно, он  даже  часть  тебя.  -  Он
замотал головой. - Нет, не могу сказать правильно. - Попробуй.
   - Не могу.
   Боннет свесил голову и уставился в пол.
   - На что это похоже? Попытайся сравнить с чем-нибудь.
   Очень низким, почти неслышным голосом Боннет сказал:
   - Ну, это вроде того, когда ты - маленький, слабый пацан  на  детской
площадке. И вот  когда  старший  парнишка  шлепает  тебя,  тогда  все  в
порядке, он тебя заметил. Это значит - ты живешь. И это  гораздо  лучше,
чем когда тебя совсем не замечают. - Он поднял  голову  и  посмотрел  на
Рэмси. - Или еще, когда ты с женщиной, и она глядит на тебя, и ее  глаза
говорят, что ты мужчина. Ага, именно так. Когда  ты  и  вправду  живешь,
другие знают об этом. - А что это имеет общего с врагом в твоих руках? -
Он живой, - ответил Боннет. - Черт побери, парень, он живой,  и  у  него
такая, как и у тебя жизнь.  Каждый  из  нас  -  враг.  -  Голос  Боннета
становился все уверенней. - Каждый для другого и для самого себя. Я  вот
что имею в виду: я - одно целое со своим врагом. Пока я не хозяин своему
врагу, я всегда проигрываю.
   Рэмси удивленно глядел на Боннета.
   - Ты можешь объяснить мне ход моих размышлений?
   Рэмси отрицательно покачал головой.
   - А почему нет? Я чувствую эти вещи, как и всякий иной. Потому что  я
скрываю эти чувства дольше. Но кто я такой, чтобы это скрывать? - Боннет
презрительно усмехнулся. - Я! Вот кто.
   - Почему ты выкладываешь мне все это?
   - Я нашел того,  кому  могу  высказаться.  Но  этот  кто-то,  в  силу
профессии, должен будет заткнуть рот, потому что? -  Подожди.  -  Взгляд
Рэмси, отвлекавшийся от приборов не более, чем  на  пару  секунд,  успел
уловить резкий сигнал. -  Акустический  разведывательный  взрыв.  И  еще
один. Если они рванут бомбу рядом с нами, корпус лопнет,  как  нарыв  на
пальце - толстом металлическом пальце. - Они не могут искать нас  здесь,
на глубине.
   - Не рассчитывай на это. Еще од? - Что здесь происходит?  -  Спарроу,
пригнувшись, вошел в помещение центрального поста.
   -  Акустические  разведбомбы,  -   доложил   Рэмси.   -   "Восточные"
выслеживают  звуковое  отражение  металлического  хвастуна  с  табличкой
"Фениан Рэм". Спарроу подошел поближе и стал рядом с ним.
   - Одна же подлодка прет прямо на нас.
   - Мы его быстренько, - ответил Рэмси.  Он  положил  руку  на  тумблер
залпового антиторпедного огня.
   - Оставь, они не станут тратить "рыбку", чтобы просто устроить взрыв.
- Он в миле от  нас,  на  глубине  в  шесть  тысяч  футов.  Вот,  выслал
следующую разведбомбу.
   Все почувствовали снаружи глухой удар, срезонировавший в  корпусе.  -
Если что-нибудь из нашего подвесного снаряжения  бабахнет,  нас  вскроет
как? - Лес, мы все читали руководство по эксплуатации, - сказал Спарроу.
Он отвернулся, склонив голову. - Боже, мы,  не  имеющие  права  просить,
молим о твоем милосердии. Ты сделаешь это? Что такое? - Он отвернул.
   - Боже, не отворачивай от нас лица своего?  -  "Восточный"  подводный
корабль. Он повернул в другую сторону.
   Спарроу поднял голову.
   - Спасибо тебе, Господи. - Он поглядел  на  Боннета.  -  Я  ввел  Джо
успокоительное. Иди к нему, посиди там.
   Боннет пошел в лазарет.
   Спарроу снова занял место рядом с Рэмси.
   - То, что ты сделал для Леса - доброе дело.
   Рэмси застыл.
   - Я стоял за дверью, пока он снимал  тяжесть  со  своего  сердца.  Вы
более глубокий человек, Джонни, чем я ожидал.
   - О, да ради Бога!
   - Да, именно, ради Бога. Вы очень  скользкий  и  верткий  тип.  Рэмси
закрыл  глаза.   Внутренне   он   был   доведен   до   предела.   "Я   -
папаша-исповедник, хочу я того или нет",  -  подумал  он.  Затем  открыл
глаза и сказал:
   - Боннет уже не грудной ребенок.
   - Я проплавал с Джо уже несколько лет, - сказал  Спарроу.  -  Не  раз
видел его пьяным. Действие давления  ничем  не  отличается  от  действия
спиртного.
   Он не из тех, кто себя оговаривает. Так что  могут  быть  сделаны  не
правильные выводы? - Он говорил только лишь о? - Его душа в смятении,  -
сказал Спарроу. - Он нуждается в таком, как вы, исповеднике. Пусть  даже
вы сами, ребята, и  не  считаете  себя  странствующими  священниками?  -
Подобное я уже слышал, - ответил Рэмси  и  внезапно  понял,  что  и  сам
начинает исповедоваться.
   - Всегда следует иметь выход с другой стороны,  Джонни,  -  улыбнулся
капитан. - Всегда надо продумать безопасный путь  для  отступления.  Джо
ненавидит тебя сейчас именно потому, что не желает себе признаться,  как
сильно он нуждается в тебе.
   Рэмси подумал: "Интересно,  кто  здесь  доктор,  а  кто  пациент?"  -
Капитан, вы хотите внушить мне, что я вкладываю свою лепту в религиозные
игры?
   - Здесь не может быть  речи  о  мелких  ставках,  -  ответил