е ложились спать,
когда коридорный ввел в комнату третьего. Это был молодой парень со странной
фамилией...  Смуглый,  усики...  Ну,  мы  представились,  как  н  полагается
порядочным людям... Ага, вспомнил! Попеску. Его фамилия Попеску!
   - Румын?
   -  А  кто  его  знает?..  Я  не  очень  в  них  разбираюсь...   Ну,   все
чинно-благородно. Легли спать.  А  полчаса  назад  просыпаюсь...  Понимаете,
страдаю бессонницей, господин обер-лейтенант, а если удается смежить  глаза,
сплю очень чутко... Так вот, просыпаюсь от сознания, будто  кто-то  говорит.
Сажусь в постели. Действительно, разговор!
   - По-румынски?
   - Нет! - Старик встал, хлопнул ладонью по столу. - В том то и  дело,  что
это было по-русски! И голос  доносился  с  того  самого  места,  где  стояла
кровать этого...
   - Румына?
   - Да.
   - Говорил во сне?
   - Именно. Именно, господин обер-лейтенант!
   Дежурный,  который  теперь  уже  заинтересовался  показаниями   странного
ночного посетителя, торопливо писал на листе. Вот он поднял голову.
   - А что говорил тот самый... Какие слова?
   - Я  был  так  ошеломлен,  что  почти  ничего  не  запомнил...  Это  было
отрывочно, неясно... Погодите, кажется... Ага, он вспоминал какую-то Наташу.
Есть такое женское имя у русских... Затем пауза, и вдруг  отчетливо  сказал:
"Скоро вернусь, береги Степку".
   - Степку? - переспросил дежурный.
   - Да. Есть такое мужское имя у русских.
   - Но откуда их язык знаете вы?
   - О! - Старик поджал губы, покачал головой. - - Я старый  солдат,  воевал
еще в первую мировую войну. Тогда же попал  в  плен  и  два  года  провел  в
России... Но к делу, идемте скорее, он может улизнуть!
   - Нет. - Дежурный взял старика за локоть, проводил в соседнюю комнату.  -
Вы останетесь пока здесь. А мы сделаем, что надо.
   - Но я не хочу так, - запротестовал мясник. - Все должны знать,  что  это
сделал  именно  я!..  У  меня  два  сына  в  СС.  И  я  очень   надеюсь   на
благодарность... Мой сосед уже получил такую отличную  землю  на  востоке!..
Ведь вы не обманете бедного старика, господин обер-лейтенант?
   - Ладно, ладно, - с досадой сказал дежурный, которого раздражала алчность
старого мясника.
   Обер-лейтенант  вернулся  к  себе,  снял  трубку  телефона,  связался   с
управлением контрразведки. Машина заработала. Документы подозреваемого  были
подвергнуты незаметной тщательной проверке. В Бухарест  полетел  телеграфный
запрос. Коммивояжера тайно сфотографировали. А утром,  когда  он  взялся  за
дверную ручку, соответствующим  образом  обработанную,  то  оставил  на  ней
четкие отпечатки пальцев...
   За коммивояжером было установлено наблюдение. И вот теперь, когда  агента
в замшевой куртке заменил в автобусе Эрих Фогт,  гитлеровской  контрразведке
уже было известно, что подозреваемый не тот, за кого себя выдает.
   Автобус продолжал мчаться, все больше  приближаясь  к  конечной  станции.
Вскоре он был  у  пригородного  контрольно-пропускного  пункта.  Гауптман  с
лошадиным лицом, тот самый, что отвозил а управление абвера Аскера Керимова,
стал проверять документы пассажиров. Всех их пригласили в комнату начальника
пункта. Гауптман вызывал каждого  к  столу  и  поочередно  опрашивал.  Затем
документы возвращались, и прошедший проверку пассажир выходил,  чтобы  вновь
занять место в машине.
   Так были  отпущены  четверо.  Пятым  к  столу  подсел  Александр  Гришко.
Гауптман полистал его паспорт, осмотрел полицейское свидетельство,  дававшее
право на въезд в ряд западных  районов  страны,  задал  несколько  вопросов.
Гришко ответил.
   - Хорошо, - сказал гауптман, возвращая документы. - Вы свободны, господин
Попеску. И я могу сделать вам комплимент: отлично говорите по-немецки. Почти
никакого акцента, который, как  я  думал,  обязателен  у  каждого  румына...
Знаете ли вы другие языки?
   - Только свой родной и вот - язык вашего великого народа.
   - Хорошо, - повторил гауптман. - Больше вас не задерживаю.
   Гришко встал, поклонился и вышел. Теперь он был  встревожен  еще  больше.
Разумеется, вопрос о языках был задан ему неспроста.
   Пару минут спустя комнату гауптмана  покинул  и  Эрих  Фогт.  Вскоре  все
пассажиры были в сборе. Автобус тронулся и въехал в город.
   На центральной площади Гришко сошел  и  направился  в  гостиницу.  Завтра
среда - день, когда предстояло встретиться с тем, ради кого он прибыл  сюда.
Но Гришко понимал: идти на явку он не может, прежде  чем  не  отделается  от
наблюдения. А повидать Керимова он должен был обязательно. В руки  советской
контрразведки попал еще один агент той самой шпионской школы. Теперь  о  ней
было известно гораздо больше. И  связной  имел  задание  -  передать  Аскеру
Керимову  приказ  готовиться  к  приему  группы  парашютистов,   помочь   им
организовать изъятие документации  и  архивов,  а  затем  уничтожение  самой
школы, ее руководителей и обучающихся.
   Вот и гостиница. Портье будто ждал его - комар был  предоставлен  быстро,
без обычных в таких случаях проволочек. И здесь, идя с ключом  по  коридору,
Гришко вновь увидел того, с кем  проделал  первую  часть  пути  в  автобусе.
Правда, агент был сейчас не в замшевой куртке, а в другой одежде, но  Гришко
хорошо его запомнил и тотчас узнал.
   Он вошел в номер, поставил  саквояж,  снял  и  повесил  на  спинку  стула
пиджак. Подойдя к окну, Гришко задумался. Комната была на втором этаже, окно
выходило в сад. И Гришко решился. Когда стемнело, он выключил свет, бесшумно
открыл окно. Он спустится в сад и уйдет. Время до полуночи можно провести  в
каком-нибудь кино, там "подцепить" женщину и пойти к ней...  При,  мысли  об
этом его покоробило, но другого выхода не было - он  не  мог  оставаться  на
улице ночью. О паспорте, который остался у портье, Гришко не думал - имелись
другие документы. Правда, на паспорте была фотография...  И  все  же  Гришко
надеялся, что сможет завтра выйти на явку, а затем исчезнуть...
   Он сел на подоконник, перебросил через него ноги, сполз вниз по  карнизу,
повис на руках. До земли теперь было недалеко. Он разжал пальцы  и  спрыгнул
вниз.
   - Не двигаться, - произнес сзади голос. - Поднять руки!
   Гришко, только что выпрямившийся после прыжка, резко согнулся, кинулся  в
сторону. Он наткнулся на кого-то, ударил. В темноте раздался  стон.  Человек
упал, увлекая за собой и Гришко. Завязалась борьба. На  него  навалился  еще
один, потом еще... Силы были неравны. Вскоре Гришко  сидел,  прислоненный  к
дереву, со скрученными за спиной руками,  щурясь  от  направленного  в  лицо
яркого света фонаря.
   Прибыл автомобиль. Гришко усадили на задний диван. По  бокам  поместились
двое. Впереди, рядом с шофером сел агент, наблюдавший за ним в коридоре.  На
коленях у него покоился чемоданчик Гришко.
   - Поехали, - сказал тот, что сидел справа.
   Гришко окосил глаза  и  увидел  высокого  худощавого  человека  в  темном
штатском костюме и черном берете.
   Это был Грегор Ост.
   Через час арестованного лично допрашивал генерал Вейс.
   Александр Гришко сидел, глядя в сторону, и молчал.
   - Ладно, - сказал Вейс, - вы не желаете назвать свое имя, национальность,
на кого работаете. Все это понятно. Вы сильный человек, и я уважаю таких. Но
для вас все кончено. Вот, - он жестом указал на лежавшие на столе бумаги,  -
вот ответ из Бухареста, вот донесения тех, кто сопровождает  вас  уже  много
дней. Никакой вы не румын. Вы русский.
   У Гришко чуть дрогнули веки.
   - Вы русский, - продолжал Вейс, - и мы знаем это. Говорите,  выкладывайте
все: куда шли, зачем или... к кому?
   Гришко молчал.
   - Быть может, вы сделаете  это  ради...  -  генерал  быстро  взглянул  на
бумаги, - ради вашей Наташи?
   Гришко резко выпрямился, поглядел в глаза Вейсу.
   - ...И ради вашего Степки? - бесстрастно закончил шеф абвера.
   Александра Гришко будто токам  ударило.  Он  мгновенно  вспомнил  ночь  в
Кракове. Конечно же, именно в ту ночь, которую он провел в общем гостиничном
номере, приснилась семья - жена и сын. Его долго  мучили  какие-то  кошмары,
чудилось,  что  с  ними  происходит  несчастье...   Он   видел   их,   хотел
предостеречь, звал... И, наверное, вслух произнес имена!.. Гришко  вспомнил,
как, проснувшись, он сел в кровати, огляделся.  Кровать  одного  из  соседей
была пуста. Тогда он не придал этому  значения.  Но  теперь!..  Значит,  тот
самый тощий старик услышал и донес...
   - Ну? - повторил Вейс.
   Гришко тяжело вздохнул и вновь отвернулся.
   Потом его отвели в  камеру.  Вейс  опустился  туда  и  присутствовал  при
усиленном допросе, в результате которого Александр Гришко  был  превращен  в
сплошь кровоточащую и вздрагивающую массу.
   Но он так и не сказал ни слова.
   Через день его расстреляли.
   Глава двенадцатая
   1
   Группенфюрер Иоганн Вейс, изловивший мнимого румынского коммивояжера,  но
так и не раскрывший его подлинное лицо, был  не  в  настроении.  Вообще  его
последнее время преследовали неудачи. До сих пор тянулось следствие по  делу
об убийстве штурмфюрера Келлера, и в нем не было никакой ясности. Шеф абвера
вызвал гауптштурмфюрера фон Герхарда и сделал ему резкий выговор.
   Громек пытался оправдаться, но вот в кабинет вызвали  Грегора  Оста.  Ост
продемонстрировал найденный в лесу костюм, а затем пуговицу, обнаруженную  в
номере гостиницы.
   - Что установлено еще? - спросил группенфюрер Вейс.
   - Пока ничего, - ответил Грегор Ост.
   Он не терял надежды сам распутать  дело  и  потому  умолчал  о  заявлении
продавца, что покупателем костюма был военный.
   Генерал распорядился: работу будет продолжать  Грегор  Ост.  Фон  Гархард
передаст ему имеющиеся материалы следствия, а сам получит новое задание.  Он
выедет в командировку.
   Вейс  вызвал  помощника,  штандартенфюрера  Кригера  и  дал   необходимые
указания.
   Оставшись один, Группенфюрер набрал номер телефона.
   - Это вы? - спросил он.
   - Да, - ответил голос.
   - Все ли в порядке?
   - Да. Заканчиваем. Когда вы приедете?
   - Сообщу.
   И он повесил трубку.
   2
   Человек, разговаривавший с  Вейсом  был  начальник  той  самой  шпионской
школы, которой должен был заниматься Аскер.
   Школа готовила агентуру для выполнения заданий в Советском Союзе  и  была
особо тщательно законспирирована. В управлении абвера  о  ней  знали  только
Иоганн Вейс и два его помощника. Доступ в школу имел лишь шеф абвера.
   Странное впечатление оставлял руководитель школы. Широкие покатые  плечи,
выпуклая грудь, тонкая талия,  крепкие,  налитые  руки  -  все  должно  было
свидетельствовать о силе и здоровье. Но впечатление это пропадало при первом
же взгляде на лито человека - маленькое, худое, с остро выпиравшими скулами,
обтянутыми серой дряблой кожей.
   Начальника шпионской школы звали Вальтер Гассель. Он лет двадцать  провел
в Советском Союзе, объездил его вдоль и поперек и хорошо знал. Несколько раз
Гассель нелегально переходил границу, не всегда,  впрочем,  благополучно.  В
последний раз  он  переползал  вспаханную  служебную  полосу,  волоча  ногу,
перебитую пулей пограничника. Память об этом осталась навсегда:  с  тех  пор
Гассель хромал.
   Кличку "Бешеный" Вальтер Гассель получил уже здесь, в Германии. Она  была
дана за поистине неистовую, бешеную ненависть Гасселя ко  всему  советскому.
Впрочем, не только советскому. "Бешеный" был ярый  националист,  фанатически
преданный фашизму, люто ненавидел все то, что лежало к востоку или западу, к
северу или югу от границ Германии.
   Все относящееся к Гасселю и его школе было строго засекречено.  В  городе
"Бешеный" появлялся изредка, чтобы, как он выражался, встряхнуться. Впрочем,
он немногим рисковал -  здесь  он  был  известен  лишь  как  инженер  Ругге.
Считалось, что доктор Ругге руководит специальной  химической  лабораторией,
которая отдалена от города и изолирована в виду имеющейся опасности взрыва.
   На этого человека и был нацелен Аскер  Керимов.  Задача  была  необычайно
трудная: предстояло установить Гасселя, определить, где находится его школа,
побольше разузнать о ней. И только потом он мог действовать.
   3
   Громек  уехал.  Керимов  вплотную  занялся  поисками   шпионской   школы.
Разведчик развил огромную активность. Пользуясь предоставленными ему правами
в связи с заданием по проверке людей, он перерыл груды архивного  материала,
осторожно опрашивал сотрудников, беседовал  с  посторонними.  Но  ничего  не
узнал.
   Аскер ломал голову, казалось бы, над неразрешимой задачей и ничего не мог
прояснить.
   После долгих раздумий он пришел к выводу,  что  если  и  есть  поблизости
такая школа и такая личность, как "Бешеный", то они  не  имеют  отношения  к
местному абверу. Значит, надо искать иначе. Но  как?  Может  быть,  идти  от
обратного, искать не хромого и его заведение, а тех, кто должен быть  связан
с ними? Кто же мог иметь отношение к школе или хотя бы знать что-либо о ней?
И  Аскер  сказал  себе:  летчики  с  расположенного   неподалеку   аэродрома
бомбардировочной авиации дальнего действия. Если школа  находится  здесь,  в
довольно глубоком тылу, то заброску подготовленных ею  шпионов  легче  всего
производить по воздуху.
   Разведчик занялся летчиками.  Он  еще  раньше  замечал  их,  завсегдатаев
офицерского ресторана и кабаре. Но тогда они его не интересовали.
   Вскоре   работники    абвера    заметили    перемену,    происшедшую    с
обер-штурмфюрером Краузе. Раньше его едва  можно  было  затащить  вечером  в
ресторан  -  обер-штурмфюрер  предпочитал  просиживать  эти  часы  в   своем
кабинете.
   Теперь же  Курт  Краузе  стал  проводить  в  увеселительных  местах  ночи
напролет. Всегда  при  деньгах,  красивый,  веселый,  он  был  неистощим  на
выдумки.
   Вокруг него кипело веселье, собирались  любители  посмеяться,  выпить  за
чужой счет. Таких всегда находится немало.
   Между тем, Аскер искал. Осторожно, но  тщательно  ощупывал  он  тех,  что
окружали его:
   все это было не то, что нужно.
   Так проходили дни. Связной в  очередную  среду  не  явился.  Аскер  и  не
подозревал о, той трагической участи, которая постигла Александра Гришко. Он
не знал связного в лицо В свою очередь, и Гришко ничего не было  известно  о
человеке, которого он должен был встретить на мосту, опознать  по  условному
знаку и передать задание.
   В часы, когда Аскер оставался наедине со своими  мыслями,  он  был  хмур,
мрачен. Начинали закрадываться сомнения. Правильно  ли  он  действует?  Ведь
самое драгоценное тратится впустую - время. А его не вернешь.
   Настроение ухудшалось так же и из-за обстановки на фронтах.  Гитлеровские
армии теряли огромное количество людей, техники, но кое-где лезли вперед. На
востоке шли тяжелые бои. Наступление советских войск задерживалось.
   Однажды - это было в субботу, часа в три ночи,  когда  веселье  в  кабаре
достигло кульминации, - в  зал  вошла  группа  пилотов.  Они  прибыли  сюда,
видимо, прямо с аэродрома: в руках  у  некоторых  были  большие  штурманские
планшеты.
 
   Летчики расселись вокруг двух сдвинутых столиков,  заказали  вино,  ужин.
Выглядели они утомленными, рассеянными.
   Один из летчиков, гауптман со шрамом на левой щеке, встал и поднял бокал.
   - За память тех, кого никогда уже не будет среди нас, - сказал он.
   Шум за столиками оборвался. Пилоты  поднялись  и  молча  выпили.  Керимов
догадался, что они, видимо, вернулись с боевого  задания  и  не  досчитались
кое-кого, сбитых огнем советских истребителей или зенитчиков.
   Гауптмана со шрамом он знал, давно искал с ним встречи. Это  был  Рудольф
Хаммер, сын начальника местного гестапо. Хаммер  считался  пилотом  высокого
класса, выполнял самые ответственные задания. Сегодня, наконец, он явился  в
ресторан, и Аскер  должен  был  решить  задачу,  которую  себе  поставил,  -
познакомиться с летчиком. Хаммер мог оказаться одним из тех, кому поручалась
заброска шпионов "Бешеного", если бы ее производили по воздуху.
   Надо  было  действовать.  Аскер  вынул  блокнот,  вырвал  лист,  набросал
несколько слов, затем вызвал официанта. Указав на стол летчиков, он сказал:
   - Снесите туда пару бутылок шампанского, самого лучшего. Передайте и  эту
записку. Но, смотрите, ни слова обо мне.
   Официант понимающе кивнул и отправился выполнять поручение.
   Через несколько минут летчики с удивлением разглядывали шампанское.  Один
из них читал  записку  и  о  чем-то  спрашивал  официанта.  Тот  улыбался  и
отрицательно качал головой. Тогда пилот стал оглядывать соседние столики. Он
увидел блокнот, лежавший возле Аскера,  встал  и  подошел.  Керимов  казался
смущенным. Он поспешно убрал блокнот.
   - Записка и вино ваши, не отпирайтесь, - сказал пилот. Керимов встал.
   - Я знаю, что такое терять друзей, - пробормотал он.
   Пилот с чувством пожал ему руку и вернулся к себе.
   Аскер сел. Больше в сторону летчиков он  не  глядел:  не  следовало  быть
навязчивым.
   Вино быстро туманило головы, развязывало  языки.  И  вот  уже  за  столом
пилотов уныние уступило место веселью. А когда загремел оркестр и  на  сцене
появились полуобнаженные девицы, веселье стало разнузданным. И никто не смог
бы объяснить, как случилось, что под утро столы летчиков и  контрразведчиков
соединились и все смешалось в кучу.
   Из кабаре вышли общей, шумной толпой. Машина Аскера  стояла  у  подъезда.
Советский разведчик гостеприимно распахнул дверцу перед гауптманом Рудольфом
Хаммером, который едва держался на ногах.
   Вечером Аскер позвонил у дверей особняка Хаммеров.  Пилот  плохо  помнил,
что было минувшей ночью в ресторане, и был удивлен появлением мало знакомого
офицера.  Тот  пояснил:  утром  в  его  машине  найден  портсигар,  которые,
очевидно, принадлежит гауптману -  он,  обер-штурмфюрер  Краузе,  отвозил  в
своем  "штеере"   господина   Хаммера.   Гауптман   поблагодарил   любезного
контрразведчика, пригласил в дом, представил матери.
   4
   Еще две недели минуло. Знакомство Аскера  и  Хаммера  окрепло.  Разведчик
дважды провожал на  аэродром  своего  "приятеля"  и  всякий  раз  желал  ему
счастливого возвращения, ибо больше  всего  на  свете  боялся,  что  Рудольф
Хаммер будет сбит, прежде чем в нем отпадет нужда.
   Да, знакомство оказалось небесполезным. Рудольф  Хаммер,  который  быстро
пьянел и терял над собой контроль, рассказал  много  интересного.  Чутье  не
изменило Аскеру: Хаммер действительно возил и  забрасывал  за  линию  фронта
фашистскую агентуру. Но он не говорил, кого возил, кто готовил шпионов.
   Керимов терпеливо ждал.
   Однажды вечерам он и Хаммер встретились, как обычно.
   - Сегодня у нас будет гость, - сказал пилот. - Мы давнишние приятели, но,
хотя он и живет недалеко отсюда, видимся редко. Что поделаешь, такая у  него
служба...
   - Очень рад, - вежливо оказал  Аскер.  -  Ваш  приятель  придет  прямо  в
кабаре?
   - Нет, он там не бывает... Не любит. Мы выберем что-нибудь поскромнее...
   - Что, он не пьет? - удивился Аскер.
   - Пьет, но... Словом, он нелюдим... В назначенный час  подкатила  машина.
Из нее вышел широкоплечий человек в штатском. Он  сделал  навстречу  Хаммеру
несколько шагов, странно припадая на левую ногу.
   - "Хромой!" - прошептал Аскер.
   Хаммер и гость пожали друг другу руки. И здесь прибывший увидел Аскера.
   - Ты не один, - с неудовольствием сказал он пилоту.
   - Но, Вальтер... Это мой друг... Познакомься!
   Человек в штатском улыбнулся, отчего на его лице появилась  густая  сетка
морщин, протянул Аскеру руку.
   - Вильгельм Ругге, будем знакомы... Но, к сожалению, я отчаянно  занят  и
приехал предупредить, чтобы не ждали... К тому же, я скучный собеседник - не
пью.
   Он сел в поджидавший автомобиль.
   - А когда я тебя увижу? - воскликнул Хаммер.
   - Если хочешь, в воскресенье, на футболе. Играет моя команда!
   И машина ушла.
   Все произошло так быстро, что Аскер растерялся.  Тот,  кого  он  долго  и
тщетно искал, промелькнул мимо и исчез  так  молниеносно,  что  он  не  смог
ничего пре