дал  агентуру,  сам  выбрасывал  с
самолета. Значит, знает о ней все: что за люди, каков их облик я  документы,
куда заброшены, задание, пароли, явки и прочее.
   - Все это так, - задумчиво проговорил Шуберт. - Но какая цена  полученным
сведениям, если их не переправить немедленно  через  фронт?  А  у  меня  нет
связи. У вас, видимо, тоже.
   Аскер вздохнул.
   - Только раз смог прийти связной. Больше не появлялся... Не сумел или был
перехвачен и погиб. - Он снял фуражку, провел рукой по лбу. - Сам  доставлю!
И, если посчастливится, уже сегодняшней ночью. Есть один план...
   Гасселя отвели в глубь леса. Начался допрос. Аскер потребовал,  чтобы  он
рассказал о школе и заброшенной агентуре. Пленный молчал. Разведчик повторил
вопросы, но с тем же результатом.
   - Тогда вы будете уничтожены. - Аскер пожал плечами. - Сейчас, на месте!
   - Мне все равно конец, - гордо сказал Гассель. - Только развяжите руки  и
дайте сигарету. А потом я готов...
   - Позируете? -  усмехнулся  Шуберт.  -  Позируете  и  любуетесь  собой...
Хорошо, вот последняя в вашей жизни сигарета. Курите!
   Гассель взял цигарету, зажег. Пальцы его дрожали. Сигарета выпала.
   - Ого, да вы еще и трус ко всему! - Шуберт встал, засунул руки в карманы.
- Вот что, Вальтер Гаосель, кто-кто, а уж я знаю, что вовсе |вы не герой. Вы
- трус, хотите жить и ради этого готовы на любой шаг. Вы  предадите  родину,
отца - только чтобы жить!..
   Гассель молчал.
   - Вы знаете, меня, Гассель, - тихо  с  силой  продолжал  Шуберт.  -  И  я
обещаю: вы будете жить. Конечно, если окажете все.
   - Хорошо, - поднял голову Гассель.
   ...Через час Аскер закрыл блокнот. Там были подробные данные и о школе, и
о заброшенной агентуре. Но какие-то сомнения, возникшие в процессе  допроса,
не оставляли разведчика. Что-то было не так. Слишком  уж  быстро  "сломался"
Гассель, слишком подробно и откровенно рассказывал.
   Такое же чувство испытывал и Шуберт. Они переглянулись.
   Аскер решил устроить Гасселю испытание.
   - Все, - удовлетворенно сказал он, обращаясь к Шуберту. -  Рация  ваша  в
порядке?
   Шуберт понял разведчика.
   - Да, она исправна, - сказал он.
   - Прошу зашифровать и немедленно передать через фронт. -  Аскер  протянул
блокнот. - Сообщите: требуется срочная проверка. Ответ не позже  завтрашнего
утра.. - Он в упор посмотрел на "Бешеного". - Если Вальтер  Гассель  солгал,
второго допроса и проверки не устраивайте. У нас нет  на  это  времени.  Тем
более, что  сегодня  ночью  будет  изъят  группенфюрер  Иоганн  Вейс.  Он-то
наверняка окажется сговорчив!.. Ну, я поехал.
   И Аскер повернулся, собираясь уходить.
   - Минутку, - хрипло проговорил пленный. - Вернитесь, Краузе!
   - Я не Краузе!
   - Все равно, - Гассель устало махнул рукой, - все равно, как, там  вас...
Садитесь, раскройте блокнот.  Я  скажу  всю  правду.  Записывайте  и  можете
проверять хоть каждое мое слово.
   - Значит то, что говорили прежде - ложь?
   - Ложь. - Гассель поморщился. - И дайте еще сигарету.
   ...Час прошел, за ним второй; стемнело, а начальник шпионской  школы  все
говорил. Наконец, ан смолк, устало потер лоб.
   - Довольно, - оказал он. - Теперь вы знаете все... Но, помните:  вы  дали
слово!
   Он как-то ссутулился, обмяк. Вдруг закрыл глаза, побледнел, привалился  к
дереву, возле которого сидел.
   Шуберт встал я наклонился над пленным.
   - Обморок, - оказал он.
   Пленного привели в сознание, поставили часовых. Аскер и Шуберт  вернулись
к машине. Они были утомлены, едва передвигали ноги.
   - Вы коммунист, товарищ Шуберт? - спросил Аскер, раскрывая портсигар.
   - Да, вот уже двадцать два года. - Шуберт закурил. - Я работник компартии
Германии, гамбуржец, бывший учитель.
   Шуберт рассказал о своем прошлом, и перед глазами Аскера  встали  картины
из жизни его собеседника...
   Вот двадцатипятилетний Шуберт и его молодая жена -  в  маленькой,  уютной
квартире. Они только что поженились и так  счастливы:  у  них  есть  любимая
работа - оба преподают литературу в школе; у них  светлая  цель  в  жизни  -
Оскар и Эмми являются коммунистами, борются за счастье своего народа.
   Новая картина. Порт. Стрела грузового  крана.  Под  ней  произносит  речь
Эрнст Тельман. Чуть пониже стоят активисты партии,  охраняющие  Тельмана,  и
среди них Оскар Шуберт. А  еще  ниже  -  море  человеческих  голов.  Тельман
кончил. Тишина на мгновенье. А  потом  -  она  взрывается  возгласами  тысяч
людей. Тянутся вверх сжатые  кулаки.  Это  рабочие  клянутся  в  единстве  и
сплоченности. Внезапно - тревога. В  порт  врываются  грузовики,  в  которых
плотно, ряд к ряду, сидят штурмовики. И вот уже началось избиение безоружных
рабочих резиновыми дубинками, рукоятками пистолетов, гибкими  металлическими
прутьями. Где же полиция? Почему она не вмешивается?  Раздается  вой  сирен.
Подъезжают машины с  шуцманами.  Теперь  уже  и  выстрелы  гремят.  Стреляя,
полицейские прокладывают дорогу туда, где руководители митинга. Но  Тельмана
там уже нет.
   В этот день Эрнста Тельмана прятал в своей квартире Оскар Шуберт.
   Еще картина. Зима. Ночь.  Под  порывами  ветра  вздрагивают  и  дребезжат
оконные стекла. Шуберт нянчит больную дочь. Временами  взгляд  его  тревожно
останавливается на кровати, где только что забылась в неспокойном сне вконец
измученная жена. И вдруг - стук. Быть может, это ветка вяза, что растет  под
окном, ударила в ставень? Но нет, стук повторился,  настойчивый  и  громкий.
Стучат, не переставая. Жена садится в кровати, стискивает руками  голову.  В
комнату врываются чернорубашечники. Хватают его, стаскивают на пол жену...
   - Все это  произошло  три  года  назад.  -  Шуберт  умолк,  минуту  сидел
неподвижно. - Мы жили на конспиративной квартире по чужим документам. Все же
нас выследили. И сделал это  Вальтер  Гассель.  Вот  откуда  я  его  знаю...
Последние пятнадцать месяцев провел в  концлагере  близ  Праги.  Две  недели
назад бежал с помощью чешских патриотов. Но это не удалось  жене  и  дочери.
Они тоже были в лагере и погибли там... Вот, собственно, и все...
   Шуберт чуть шевельнул руками, печально улыбнулся.
   - А теперь? Что собираетесь делать теперь, товарищ Шуберт?
   - Всех нас слишком  хорошо  знают  в  охранке,  меня  и  антифашистов,  с
которыми бежали. По совету чешских друзей уходим на восток,  в  Польшу.  Там
активно действуют партизаны...
   Аскер с острой болью н глубоким уважением глядел на немецкого товарища. В
эту войну он много передумал о Германии и ее  будущем.  Невеселые  это  были
думы. Казалось, что гитлеризм раздавил в стране псе светлое, что  глубоко  в
души людей въелась паучья свастика. Но теперь Аскер видел: это  не  так!  Он
был убежден сейчас, что ничем не смять, не истребить здоровых, жизненных сил
немецкого народа.
   Шуберт сказал:
   - Я так понял: вы сами будете переправлять  данные  через  линию  фронта.
А... как со школой?
   - Да, - согласно кивнул Аскер, - я понимаю, что обезвредить заброшенных в
СССР шпионов - значит сделать только половину дела. Другая половина  -  сама
школа. Ее  нужно  уничтожить,  попытаться  захватить  архивы.  Но  я  должен
уходить. Сегодня. Завтра уже будет поздно.
   - Школой займемся мы, - оказал  Шуберт.  -  Думаю,  справимся.  Как  ваше
мнение?
   Аскер молчал, взволнованный спокойным мужеством Шуберта. Человек, который
так много пережил, столько перенес горя, познал  после  долгих  лет  каторги
радость свободы, жизни, - сейчас сам вызвался идти на операцию, в которой  -
он знал это! - его почти наверняка ждет гибель...
   - Ну, как считаете? - повторил Шуберт. Разведчик не ответил, отвернулся..
   - Хорошо. - Шуберт взглянул на часы. - Мы не будем мешкать  и  отправимся
этой же ночью, попозднее.
   - Используйте пленного,  -  тихо  оказал  Аскер.  -  Он  поможет  скрытно
подобраться к школе...
   - Я уже думал об этом. Аскер обернулся.
   - Прощайте!.. - Он заглянул немцу в глаза. - Придется ли нам свидеться? А
я бы так хотел!.. Знаете, после войны, когда вечерами вновь будет светло  на
улицах, и люди вспомнят, что такое улыбка, смех... Прощайте, товарищ!
   Шуберт пожал ему руку, вдруг притянул к себе, поцеловал. - Берегите себя,
- шепнул он.
   2
   Вскоре  Аскер  ехал  обратно.  По  пути  он  сделал  остановку,   опустил
простреленное стекло. В придорожном кабачке он купил бутылку коньяку.
   До дома Хаммеров Аскер добрался без приключений. Пилот уже был одет.
   - До вылета полтора часа, - сказал он, усаживаясь в машину.
   - Мы будем на  аэродроме  за  полчаса!  Полил  сильный  дождь.  Свет  фар
упирался в маячившую перед машиной водяную стену, с трудом пробиваясь сквозь
нее. Однако это не мешало Аскеру вести машину на предельной скорости.
   У ворот аэродрома они не задержались -  Хаммера  знали,  а  удостоверение
Краузе давало пропуск на военные объекты.
   Пилот отправился на командный пункт. Аскер остался ждать у автомобиля.
   Вскоре Хаммер вернулся.
   - Ну, - оказал он, - еще четверть часа, и мы стартуем.
   Они подняли воротники плащей и двинулись к летному полю.  Там,  на  самом
его краю, неподалеку от кустарников большими нахохлившимися  птицами  стояли
самолеты. Аэродром недавно бомбили. Кое-где зияли воронки. Поэтому  самолеты
были расположены вразброс, по одной-две машины. Их  длинные,  омытые  дождем
тела, блестели, точно лакированные. Набухшие  от  влаги  брезенты,  которыми
были зачехлены моторы, тяжело хлопали под порывами  ветра.  Возле  самолетов
возились техники,  оружейники.  Они  заканчивали  работу  и  уходили,  спеша
укрыться от дождя.
   Хаммер и  Керимов  подошли  к  самолету,  стоявшему  на  краю  аэродрома,
неподалеку  от  большой  воронки,  куда  ручьями  стекала  вода.  Из  машины
выпрыгнул фельдфебель. Он подбежал, собираясь рапортовать, но пилот  махнул.
рукой.
   - Груз? - спросил Хаммер.
   - Все бомбы подвешены.
   - Проверили лично, Плюгге?
   - Лейтенант и я.
   - Где лейтенант?
   - Он в машине.
   - Оружие?
   - В порядке, герр гауптман!
   Пока командир самолета  и  фельдфебель  разговаривали,  Аскер  подошел  к
бомбардировщику. Из открытой двери свешивался металлический трап.  Разведчик
заглянул в фюзеляж. Оправа, за тонкой переборкой, находились места пилота  и
штурмана; там маячила чья-то спина - очевидно, второго пилота. В хвосте, под
прозрачным колпаком с торчащим  из  него  крупнокалиберным  пулеметом,  было
подвесное сиденье воздушного стрелка. На нем лежали парашют  и  шлем.  Аскер
прикинул: когда стрелок  сидит  за  пулеметом,  пилоту  или  штурману,  если
кто-нибудь из них выйдет из кабины, будут видны только его ноги.
   Разведчик вернулся к гитлеровцам.
   По крылу  машины  глухо  стучал  дождь.  Темнота,  казалось,  еще  больше
сгустилась. Внезапно ее прорезала тяжелая светящаяся капля, Рассыпая зеленые
брызги, ракета медленно взобралась на небо, мгновенье  висела  неподвижно  и
устремилась вниз.
   Тотчас же на самолетах стали запускать двигатели.
   - Ну, давайте прощаться, - сказал пилот.
   Торопясь и волнуясь. Аскер вытащил бутылку. Сейчас он предложит  летчикам
по рюмочке, а затем, когда Хаммер займет свое  место,  уничтожит  воздушного
стрелка Плюгге. Оттащить его в кусты, снять комбинезон, натянуть на  себя  и
влезть в машину, на место под прозрачным колпаком пулеметчика - дело минуты.
И тогда он будет по ту сторону фронта уже этой ночью!
   Хаммер взглянул на этикетку бутылки.
   - "Мартель"! - Он был приятно удивлен. - Где вы его раздобыли?
   - По пути к вам. Выпьем по рюмочке  При  такой  собачьей  погоде  это  не
повредит.
   Бутылка была передана Плюгге, который  стоял  в  отдалении  и  глядел  на
коньяк жадными глазами.  Стрелок  ее  ловко  откупорил.  Аскер  непослушными
пальцами шарил в кармане плаща складные стаканчики.
   Взлетела  вторая  ракета.  При  свете  ее  разведчик  поспешно   наполнил
стаканчики, расплескивая коньяк.
   - Вы чем-то взволнованы, Краузе? - сказал пилот.
   - Я? Ничуть. - Аскер изобразил улыбку. - Вот - пейте!
   Пилоты выпили.
   Третья ракета взлетела. Стоявший неподалеку самолет дрогнул и двинулся  к
старту. Ровно гудели моторы бомбардировщика Хаммера.
   - Ну, нам пора, - сказал пилот. - Давайте  прощаться.  Прощайте,  Краузе,
жаль, что я не могу взять вас с собой в воздух.
   И Хаммер направился к самолету.
   Все шло так, как и рассчитывал Аскер. Уже  трижды  провожал  он  в  полет
Рудольфа Хаммера и знал, что в машине раньше  всего  занимают  места  второй
пилот и штурман,  затем  командир  корабля  и  последним  воздушный  стрелок
Плюгге.
   Так было и на этот раз. Хаммер скрылся в самолете, а  Плюгге  еще  только
приближался к трапу. Пора!  Аскер  сделал  к  стрелку  несколько  торопливых
шагов. И вдруг:
   - Хальт! Ваши документы! - прокричал над ухом чей-то голос.  Одновременно
(на плечи легла тяжелая рука.
   Аскер обернулся и оказался нос к носу с незнакомым офицером в  дождевике.
Позади стояли патрульные с автоматами.
   - Документы! - повторил офицер.
   Доставая удостоверение, Аскер с отчаянием глядел на  бомбардировщик.  Вот
Плюгге влез в фюзеляж, втащил за  собой  трап.  Дверь  затворилась.  Самолет
тронулся.
   Офицер проверил удостоверение, вернул и притронулся к козырьку фуражки.
   Патруль  ушел.  А  Керимов  долго  еще  стоял  без  движения,  глядя   на
удалявшийся хвостовой фонарик машины.
   Все кончено. Разведчиком  овладела  вялость,  апатия.  Наступила  реакция
после пережитого напряжения. А надо было немедленно  уходить.  И,  пересилив
себя, он побрел к машине, шлепая по лужам и не замечая их.
   Вскоре Керимов выводил с аэродрома автомобиль Хаммера.
   Куда  ехать?  Это  Аскер  должен  был  решить  прежде  всего.   В   город
возвращаться от не мог - возможно, что его уже разыскивают.  Нельзя  было  и
затаиться где-нибудь, чтобы переждать, пока схлынет  тревога  и  прекратятся
поиски. Надо быстрее доставить сведения об агентуре Гасселя, а также  другие
важные разведывательные  данные,  которыми  он  располагал:  в  распоряжении
разведчика была дислокация служб  абвера,  материалы  о  людях  гитлеровской
контрразведки и методах ее работы.
   Керимов свернул с дороги в лесок, остановил автомобиль,  достал  карту  и
погрузился в раздумье.
   3
   Во-время покинул  аэродром  Керимов.  Спустя  час  туда  ворвался  "хорх"
контрразведчиков. Ост выскочил из машины и поспешил  к  командованию,  в  то
время как его спутники занялись проверкой людей.
   Начальник аэродрома, уже предупрежденный по телефону, поднялся  с  кресла
навстречу Осту.
   - Поздно, - сказал он. - Вы прибыли слишком поздно. Тот, кого ищите, был.
У него даже проверили документы. Но машина 24-14 покинула аэродром.
   Ост метнулся к телефону,  связался  с  руководством  абвера.  Доложив  об
обстановке, он несколько минут слушал, делая пометки в блокноте.
   - Далеко не уйдет, - сказал он, повесив трубку.
   Для своих утверждений Ост имел основания.  Он  знал,  что  заградительные
группы, контрольные посты и комендатуры полевой  жандармерии  в  радиусе  на
триста  километров  получили  строгое  указание  -  любой  ценой  остановить
автомобиль марки "опель-адмирал" номер 24-14  и  задержать  или,  в  крайнем
случае, уничтожить его пассажира с  документами  обер-штурмфюрера  ОС  Курта
Краузе.
   Ост покинул кабинет,  прошел  к  своему  автомобилю.  Сотрудники  еще  не
вернулись. Он, поджидая их, закурил. Вспомнились  события  последних  часов.
Приятного  было  мало.  Все  еще  не  удалось  схватить  дерзкого   чешского
разведчика, хотя все буквально поднято на ноги и  приведено  в  действие.  А
теперь еще и этот мнимый Краузе!..
   И все же, несмотря на неудачи, Грегор Ост  был  в  отличном  расположении
духа: оказался прав он, а не группенфюрер Вейс!.. И как  это  ему  пришло  в
голову  заняться  корреспонденцией,  поступившей  в  адрес  тех,   кого   он
подозревал!..  Да,  все  началось  с  писем.  Минувшим  вечером,  побывав  в
гостинице и убедившись, что чешский разведчик отсутствует, Ост пустил на его
розыски всех своих людей, а сам занялся другим, не менее важным  делом.  Ему
удалось разыскать автора письма к Курту Краузе -  Юлиуса  Олендорфа.  И  все
стало ясно!
   Однако много времени было  упущено.  Ост  нахмурился,  вспомнив,  как  он
метался по следам мнимого Краузе. Шеф  гестапо  был  взбешен.  Что  касается
групенфюрера Вейса, то с ним едва не случился удар. Еще бы, две такие пилюли
- ив один день!
   Грегор Ост нетерпеливо завозился в  автомобиле,  потянулся  к  рулю,  дал
несколько продолжительных  гудков.  Вскоре  контрразведчики  были  в  сборе.
Машина тронулась и выехала с аэродрома.
   Они прибыли в управление абвера ночью. Расположились  в  кабинете,  чтобы
быть готовыми ко всяким случайностям.
   На рассвете раздался продолжительный телефонный  звонок.  Ост  вскочил  с
дивана, взял трубку. Говорил дежурный по управлению.
   - Только что поступило сообщение. В ста  двадцати  километрах  к  востоку
отсюда, в обрыве найдена разбитая машина марки "оппель-адмирал" номер 24-14.
   - Пассажир?
   Обнаружен труп мужчины  в  мундире  СС  с  погонами  обер-штурмфюрера.  В
кармане кителя найдено удостоверение на имя Курта Краузе... На этом  участке
всю ночь шел  дождь,  был  сильный  туман.  Очевидно,  дорожная  катастрофа.
По-моему, все ясно. Я хочу распорядиться, чтобы тело доставили сюда.
   - Ни в коем случае! Ничего не трогать. Мы выезжаем!..
   Ост швырнул трубку на рычаг, растолкал помощников 1И устремился к выходу.
   Вскоре черно-белый автомобиль мчался  на  восток.  -  Скорее!  -  торопил
шофера Грегор Ост.
   Водитель увеличивал скорость. Но Осту все было мало.
   - А чего торопиться? - ворчал шофер. - Теперь он никуда не денется...
   Ост курил и не отвечал.
   Наконец, "хорх" добрался до места происшествия. Дорога, которая вилась по
склону скалистой горы, здесь круто  сворачивала  влево.  Несколько  каменных
столбиков, ограждавших шоссе справа, со стороны обрыва, было снесено. Ост  и
его спутники вышли из машины, стали осторожно спускаться в  обрыв,  0'н  был
глубок. На дне его шумела речка.
   Ост так спешил, что раза два чуть не сорвался вниз. Он  ссадил  колено  и
ободрал руку.
   Наконец, спуск был окончен. Ост торопливо  направился  к  обезображенному
остову машины. Дежуривший возле автомобиля жандарм встал.
   - Когда это произошло? - спросил контрразведчик.
   - Три часа назад. Я со своего поста услышал грохот, и вот...
   Ост не дослушал. Он наклонился над телом и внимательно его оглядел.
   - Я так и знал! - воскликнул он, выпрямившись. - Не тот!
   Жандарм широко раскрыл глаза.
   - Но ведь лицо так разбито, что погибшего не узнала бы и родная мать!
   - Лицо, лицо!.. - Ост с досадой отвернулся. - Этот черный, а  тот  был  с
золотистыми волосами, почти рыжий!..
   - Но как же тогда? - пробормотал  жандарм.  -  Сходится  номер  машины  и
марка, мундир погибшего и документы. И - не тот! Как же так?..
   Грегор Ост обернулся к помощникам.
   - Поднять тело на дорогу! Сейчас главное -  быстрее  опознать  погибшего,
вернее, убитого.  Только  тогда  можно  надеяться  на  успех  поисков.  Ведь
разведчик, несомненно, завладел документами этого  неизвестного.  Но  боюсь,
что на это уйдет слишком много времени. А он за это время столько  успеет!..
Ничего не окажешь, умен. - Ост помолчал и добавил голосом, в котором звучало
невольное уважение: - Умен и хитер!
 
   Часа через два Ост  к  иго  спутники  сидели  в  комендатуре  жандармерии
близрасположенного  городка.  Осмотр  тела  результатов  не   дал.   Как   и
предполагал контрразведчик, никаких документов при  убитом  не  оказалось  -
только удостоверение на имя Курта Краузе, которое никого не интересовало. От
жителей городка и окрестных населенных пунктов заявлений  не  поступало.  Не
было ничего нового и в сообщениях  из  управления  абвера  -  пока  на  след
разведчика напасть не удалось.
   Под вечер в комендатуру пришел пожилой мужчина.