жия Горы Аналог, потому, что невидимые врата этой невидимой страны были
открыты для  нас теми, кто их охраняет. Петух, зычно кукарекающий в молочный
рассветный час,  думает, что его  пение пробуждает к жизни солнце;  ребенок,
кричащий в закрытой комнате,  думает, что от его крика открывается дверь; но
и солнце, и мать идут своими путями, проложенными законами, определяющими их
сущность. Это они открыли нам дверь, те, которые видят нас даже тогда, когда
мы  их  не  можем  видеть,  и в ответ на наши  ребяческие расчеты, нестойкие
желания и скромные и неловкие усилия оказывают нам великодушный прием.



     ПОСЛЕСЛОВИЕ

     Итак,  в  пятой  главе  "Горы  Аналог", на  середине фразы  Рене Домаль
остановился.  Его  обходительность   не   позволила  ему  просить  подождать
посетителя, постучавшегося к нему в дверь тем апрельским днем 1944 года. Это
было последнее, что он написал.
     Близкий его друг А. Роллан  де Реневиль, который  не  мог не знать, что
дни  Домаля сочтены,  придумал, как  попросить его  рассказать  о дальнейшем
развитии  событий  в  романе.  Реневиль  сказал,  что  его  жена  Кассильда,
прочитавшая все написанное, жаждет узнать, чем у них там все закончилось, --
и  ждать  у нее  нет терпения. Со  своей  обычной озорной  серьезностью Рене
Домаль изложил краткое содержание того, что должно произойти:
     "В пятой  и шестой главах  я  собираюсь описать  экспедицию,  в которую
отправилась  четверка струсивших. Помните, в  самом  начале  было еще четыре
персонажа: Жюли  Бонасс  -- бельгийская  актриса, Бенито Чикориа  -- дамский
портной, Эмиль Горж -- журналист и Альфонс Камар -- плодовитый поэт; все они
дали задний ход еще до того, как мы начали всерьез собираться в путь. Однако
в  конце  концов  они,  взяв  в  компанию   еще  нескольких  друзей,  решили
организовать  собственную экспедицию  к Горе Аналог, так как были  убеждены,
что мы обдурили их: раз уж мы отправились открывать эту пресловутую гору, то
не  затем  же, чтобы познакомиться  там с высшей человеческой расой. Поэтому
они и считали нас шутниками. Они думали, что гора непременно  таит под собой
нефть,  золото  или еще какие-нибудь сокровища,  ревниво  охраняемые людьми,
которых непременно надо победить.  И потому они  снарядили настоящий военный
корабль, оснастив  его самым мощным и самым современным оборудованием, какое
только  могли сыскать, и  снялись с якоря. Во  время путешествия на их  долю
выпало множество  приключений; когда же  они оказались в  пределах видимости
Горы  Аналог,  то  собрались  обрушить  на нее  всю свою  огневую  мощь.  Но
поскольку законы, действующие там, им были неведомы, они попали в водоворот.
Обреченные  на  бесконечное  и  медленное   вращение,  они,  конечно,  могли
бомбардировать побережье, но все их снаряды бумерангом обращались против них
же самих.  Участь их была смехотворна.  В конце я хочу порассуждать об одном
из  основных законов Горы Аналог. Чтобы достичь вершины, ты должен совершать
переходы от стоянки к стоянке. Но прежде чем  отправиться к  новому привалу,
ты всякий раз,  уходя, должен  приуготовить тех, кто придет занять это место
следом  за  тобой. И лишь  приуготовив их, ты  можешь подниматься  выше. Вот
почему,  прежде  чем  отправиться  к  следующему  привалу,  мы  должны  были
вернуться вниз, чтобы передать то, что мы узнали, другим искателям..."
     Возможно,  Рене Домаль прояснил бы, что он имел  в виду, говоря об этих
приуготовлениях. Потому что свою обыденную жизнь он посвятил тому, чтобы для
трудного путешествия к Горе Аналог приуготовить множество умов.
     Заглавие последней главы должно было быть таким:
     "Ну а вы, что вы ищете?"
     Вопрос  этот более тревожен и более продуктивен, чем весь огромный свод
ответов  на него, это тот  вопрос, на  который каждый из нас в конце  концов
должен дать  себе  ответ.  Прямо  и  отважно остаться один  на  один с  этим
вопросом  -- значит нанести удар по тому существу,  что  спит глубоко на дне
каждого  из нас, а затем  --  мучительно, но  с  полной ясностью сознания --
вслушиваться в звуки, которые оно посылает в ответ.
     В конце своей короткой  жизни,  хоть  он и был  всего  лишь  на  пороге
собственных  исканий,  Рене Домаль  уже мог  распознать,  где пустота, а где
цельность  и  отзвук. И  именно потому,  что  работа его  была прервана, нам
хотелось бы лучше понять ее и узнать, в каком направлении он двигался.
     Однажды  Рене  Домалю  представился  случай в точных  и сжатых формулах
описать  путь, который он видел перед собой. Эти  слова звучат  в  одном  из
последних его писем ко мне:
     "Таким  образом  я подытоживаю для себя то,  что  мне хочется  передать
работающим здесь вместе со мной:
     Я мертв, потому что у меня нет устремления;
     У меня нет устремления, потому что я думаю, что обладаю;
     Я думаю, что обладаю, потому что не пытаюсь дать.
     Пытаясь дать, понимаешь, что у тебя ничего нет;
     Поняв, что у тебя ничего нет, пытаешься отдать себя;
     Пытаясь отдать себя, понимаешь, что ты ничто;
     Поняв, что ты ничто, ты стремишься стать;
     Стремясь стать, ты начинаешь жить.

     Вера Домаль