все подряд!
                    Богу друг, всему свету враг!

                    На борту у них в бочонках вино,
                    Бархат и оружие нужны нам давно.
                    Убивай! Жги все подряд!
                    Богу друг, всему свету враг!

                    Парус подымай - и к бою коггу,
                    Якорь выбирай - да смелее в дорогу.
                    Убивай! Жги все подряд!
                    Богу друг, всему свету враг!

                    Под покровом ночи в путь по следу,
                    Тот посмеется, кто одержит победу.
                    Убивай! Жги все подряд!
                    Богу друг, всему свету враг.

     - Всему  свету  враг?  Только  богу  друг?  -  воскликнул   Клаус
Штертебекер.  -  Мои враги - Вульфламы!  И если вы не знаете,  кто это
такие,  то,  скажу я вам:  это волки среди людей!  Волки, которые то и
дело рвут ягнят! Друзья, споем лучше нашу песню!
     И моряки Штертебекера запели:
                    С волков овечьи шкуры снять!
                    Из тайных теплых мест изгнать!
                    Добро отнять, огнем донять
                    Проклятый волчий род!
                    Так требует народ

ШТУРМ ГОТЛАНДА

     Морская блокада   Стокгольма  была  прорвана.  Клаус  Штертебекер
уговорил Гедеке  и  Вигбольда  напасть  на  Сконе.  Королева  Маргарет
управляла  Сконе как территорией датского государства,  и нападение на
нее было военной операцией.  Клаус Штертебекер стремился прежде  всего
отомстить Вульфламам.
     Хеннинг Мантойфель все противился этому  плану:  он  считал,  что
витальеры  должны  держаться  вместе:  датский  флот  рассеян,  но  не
уничтожен.  Штертебекер сказал,  что и один не  боится  встретиться  с
датским флотом.
     Капитаны кораблей совещались, Штертебекер, Гедеке и Вигбольд тоже
были  приглашены Хеннингом Мантойфелем,  но они передали в ответ,  что
ничего  не  слышали   о   назначении   его   главнокомандующим   и   о
предоставлении ему права собирать подобные совещания.
     "Благородные" пираты,  таким  образом,  остались  одни  и   стали
обсуждать    между   собой,   как   бы   урегулировать   отношения   с
пиратами-плебеями.  Силой здесь ничего  не  сделаешь.  Их  собственные
команды  преклонялись перед такими вожаками,  как Штертебекер и Михель
Гедеке,  и  никогда  не  выступили  бы  против  них.  Поэтому  Хеннинг
Мантойфель  и  Марквард  Ирин  решили  предпринять  еще  одну  попытку
договориться с ними в надежде преодолеть раскол в пиратском флоте. Они
искали удобного случая начать разговор с Магистром Вигбольдом,  именно
с ним одним.  У "дипломата" и "канцлера" пиратов они  надеялись  найти
понимание и поддержку.
     И вот  Магистр  Вигбольд  неожиданно  для  себя  оказался   среди
предводителей витальеров.  Хеннинг Мантойфель,  Марквард Прин,  Генрих
Люхов,  Арндт Штюк,  Боссефон Каланд,  рыцарь из Эппа - все были  тут.
Вигбольд  сперва  немного удивился,  потом по его хмурому хитрому лицу
скользнула усмешка.
     - Торопитесь,  -  произнес  он сухо.  - Через полчаса меня сочтут
пропавшим без вести, и команда примется меня искать.
     - Магистр, мы хотели бы переговорить, - дружелюбно начал Марквард
Прин.
     Вигбольд снова  усмехнулся.  Он думал,  что здесь будет судилище,
что наступил его последний час,  а вместо этого его  вежливым  образом
просят о переговорах. "Что ж, посмотрим, что у этих господ на уме".
     - Я рад быть в вашем обществе,  господа.  Говорите,  какие у  вас
заботы? - И Магистр Вигбольд опустился на стул с высокой спинкой.
     Начал Марквард Прин.  Он указал на опасности со  стороны  датчан,
морские  силы  которых  еще  не сломлены.  Разобщенность среди пиратов
означает верную гибель.  Единство  же  -  непреодолимая  сила.  Он  не
отрицал,  что  битва на льду принесла трем пиратам еще большую славу и
известность.  Или Магистр Вигбольд не понимает необходимости единения?
Или  он не согласен,  что первые успехи следует подкрепить совместными
действиями?
     Вигбольд объяснил,  что  он  не  против совместного наступления и
никогда  не  был  против  общего  руководства   объединенными   силами
витальеров.
     Это очень  обрадовало  собравшихся.   Они   поднялись,   окружили
Магистра,  пожимали ему руки и дружески похлопывали по плечам:  "О, он
же благоразумный человек, ученый, с ним можно вести разговор".
     Магистр Вигбольд    тоже   выразил   удовлетворение   достигнутым
взаимопониманием.  Разумеется, единство и общее верховное командование
-   это   самые  важные  вопросы.  Но  с  ними  связано  и  назначение
командующего...
     Предводители насторожились.   Не   думает   ли   Магистр  принять
командование на себя?
     - Кого вы имеете в виду, Магистр? - спросил Марквард Прин.
     - Смелейшего,   умнейшего   и   справедливейшего   из   пиратских
капитанов, - отвечал Вигбольд.
     - Браво!  - воскликнул Марквард Прин,  который принял это на свой
счет.
     Остальные предводители застыли в полном ожидания молчании.
     - Клауса Штертебекера,  - сказал Магистр Вигбольд.  - Сразу можно
было догадаться,  кого я имею в виду.  - И при  этом  он  взглянул  на
Маркварда Прина, в глазах которого вспыхнула ярость.
     - Клауса Штертебекера? - вскрикнул Хеннинг Мантойфель. - Никогда!
     - Почему никогда? - вкрадчиво спросил Вигбольд.
     - Никогда! - только и услышал он.
     - Никогда! - в один голос крикнули собравшиеся предводители.
     - У меня есть еще одно предложение,  - Магистр Вигбольд  медленно
поднялся,  посмотрел  на  окружающих.  - Может быть,  мы еще достигнем
соглашения.
     - Послушаем, - глухо сказал Марквард Прин.
     - Спросим у наших матросов, братьев витальеров. Пусть они выберут
командира.
     - Спрашивать чернь?  - возмутился Хеннинг Мантойфель.  - Матросам
решать?
     - Именно это я и имел ввиду, - подтвердил Вигбольд.
     - Никогда! - зло крикнул Хеннинг Мантойфель.
     - Никогда! - повторили другие.
     Под полными  ненависти  взглядами "благородных" капитанов Магистр
Вигбольд покинул зал.

     ... Солнечным апрельским днем из озера Меларен  в  открытое  море
шли  в  кильватер  три  когги.  Впереди  "Пенящий",  за  ним  "Тигр" и
последним - "Рысак".  Моряки ликовали. Наконец-то миновали томительные
месяцы   ледовой   осады.   Осталась  позади  и  тоскливая  служба  по
сопровождению  судов.  Больше  они  не  овчарки,  им  не  надо  теперь
присматривать  за  стадом.  Они  снова тигры,  морские тигры,  которые
охотятся за волками и за добычей.
     Штертебекеру стало  известно  о разговоре капитанов.  Стоя у руля
своего корабля,  он поглядывал на "Рысака",  который шел сразу  же  за
ним.  Он был горд за Магистра,  так мужественно отразившего притязания
"благородных".  Он задумался над словами Магистра,  тот  произнес  их,
когда он, Клаус, был чем-то рассержен. Скорее всего, эти слова были из
той ученой книги,  которую он часто читал:  "Дорожи теми,  кто дорожит
тобой.  Остерегайся врагов. Круг друзей никогда не велик. Ни один враг
в этом мире не мал".
     Ведь это  были почти те же самые слова,  которые однажды произнес
Хозанг:  "Один враг - это слишком много,  сто  друзей  -  это  слишком
мало".  Кто имеет таких друзей, как Магистр, Михель Гедеке, Киндербас,
да и все его матросы,  тот богат,  тому сам черт  не  брат.  А  они  и
собрались для того,  чтобы бороться с чертом:  "Трепещи, Вульфлам, час
расплаты наступил!  Я готов отказаться от всех сокровищ мира, но не от
своей мести.  Ты должен заплатить за Хозанга,  за Свена,  за Герда, за
восьмерых олдерменов.  И только одной монетой ты можешь рассчитаться -
кровью".
     Неподалеку от  острова  Готланд  они  заметили   вдали   датского
охотника  за пиратами,  и "Пенящий" начал маневр.  Были поставлены все
паруса, так что даже мачты гнулись. Штертебекер резко повернул "Тигра"
к берегу.  Он хотел закрыть датчанину возможность искать там спасения.
Вигбольду пришлось держаться позади "Тигра",  потому что тот  скользил
по  волнам,  как дельфин.  Команда Штертебекера оживилась.  Наконец-то
охота и борьба! Лихорадочно велись приготовления к абордажу.
     "Пенящий" почти настиг датский корабль, когда три глухих пушечных
выстрела прокатились над морем.  Тяжело поврежденный  "Пенящий"  точно
споткнулся.  У датчанина были на борту пушки. Михель Гедеке располагал
только одной маленькой  и,  как  было  известно  Штертебекеру,  совсем
негодной пушкой;  ее нужно было сперва починить в Висмаре. Борьба была
неравной.  Клаус  Штертебекер  резко  развернулся  и   устремился   на
датчанина.
     "Думкене" была придвинута к  борту.  Вытащили  на  палубу  дюжину
каменных  ядер.  Киндербас  подобрал  двадцать  отчаянных  парней  для
абордажной схватки.  У каждого было по топору на длинной рукоятке, а у
Киндербаса  короткий  широкий  меч.  Еще  раз над водой прогремели три
выстрела.  "Пенящий" потерял ход и лег в  дрейф.  Но  "Тигр"  был  уже
совсем рядом. С датчанина увидели воинов, заряжающих пушку.
     - В середину! - крикнул Клаус Штертебекер с кормы.
     И Рике Вестфаль, орудийный мастер, понял. Оглушительный выстрел -
и каменное ядро угодило в середину датчанина, прямо в грот-мачту.
     На "Тигре"  раздался  дикий  рев  радости.  Среди команды датской
военной когги началась паника. Доносились команды. "Тигр" был встречен
тучей   арбалетных   стрел.   Но  поздно,  суда  столкнулись.  Матросы
Штертебекера карабкались вверх по вантам и  прыгали  прямо  на  палубу
вражеского  корабля.  Началась  жестокая  рукопашная  схватка.  Топоры
крушили человеческие тела.  Беспорядочно  мешались  крики,  проклятия,
команды.  Кое-кто  из  пиратов,  прыгая на вражеский корабль,  падал в
море.  Клаус Штертебекер заметил,  что на корме датского судна капитан
пытается учинить поджог. С тремя матросами, которые стояли около него,
Штертебекер бросился туда: корабли уже были сцеплены бортами.
     Увидев, что  сопротивление  бесполезно  и что на корме их корабля
клубится дым,  датские воины окончательно растерялись,  многие из  них
стали прыгать за борт.
     - Киндербас! - закричал Клаус Штертебекер. - Пушки спасать!
     С "Тигра"  бросили канат.  Его поспешил поймать Киндербас.  Ствол
пушки обвязали канатом и втащили на  "Тигр".  Другие  моряки  собирали
оружие, валявшееся возле убитых.
     Вторая пушка болталась  на  канате,  когда  мощный  взрыв  потряс
датский  корабль.  Штертебекера  и  Киндербаса подбросило над палубой.
Взорвался пороховой погреб.  Штертебекер ждал  этого.  Забрать  третью
пушку  не  успели:  охотник  за пиратами тонул удивительно быстро.  Не
успели спастись и два матроса Штертебекера,  те,  что были внизу,  под
палубой:  вместе  с  убитыми  и  тяжелоранеными  их  увлек  водоворот,
образованный тонущим кораблем.
     "Рысак" встал   борт  о  борт  с  "Пенящим".  Михель  Гедеке  был
безутешен в своем горе.  Он чертыхался  и  бранился;  когда  же  Клаус
Штертебекер пришел на его корабль, он рассмеялся и протянул ему руку.
     - Ты более ловок, Штертебекер! - крикнул он.
     - Более удачлив,  - ответил тот. - Это произошло, Михель, потому,
что у тебя не было пушек.  Я даю тебе  две.  Раны,  которые  они  тебе
нанесли, придется залечить самому.
     - Достаточно и одной,  - радостно воскликнул Гедеке.  - И за одну
тысяча благодарностей.
     - Тогда вторую получит Магистр.
     - А ты? - спросил Вигбольд.
     - Мне - третья,  - ответил Штертебекер,  умолчав о том,  что  эта
третья лежит на дне моря.
     Шестерых пиратов погубили пушки датчан.  Из  парней  Штертебекера
четверо  были  убиты  и семь ранены,  многие из них - тяжело.  Раненых
унесли под  палубу.  Убитых  привязали  к  доскам,  прикрепили  к  ним
железные  ядра.  Моряки  собрались на палубе.  Они пели свою пиратскую
песню:
                    ...Добро отнять, огнем донять
                    Проклятый волчий род...
     Под это пение убитые один за другим были сброшены в море.

     Уже многие  замки  на Сконе они завоевали и разграбили.  Захватив
замок Линдхольм,  Штертебекер услышал,  что Вульфлам несколько  недель
назад  уехал  в  Висбю,  на  Готланд.  Он  не  поверил  этому.  Пираты
продолжали захватывать замки, уничтожать их защитников, грабить, жечь.
Вульвекена Вульфлама нигде не было.  Моряки радовались богатой добыче,
Клаус Штертебекер не радовался.  Ненавистный враг ускользал  от  него.
Все было напрасно. "Но я вас все-таки схвачу! - скрежетал он зубами. -
Вечно вы не можете убегать от меня и от своей  судьбы.  Вы  не  умрете
своей  смертью.  Вы недостойны честной смерти.  Вы должны искупить все
свои преступления. И мститель - я, Клаус Штертебекер. Проклятое волчье
отродье! Вам от меня не уйти!"
     В разгар лета они вернулись в Висмар.  Шумной радостью  встретили
их горожане,  а ратсгеры - кислыми улыбками.  Хеннинг Мантойфель подал
на них злобную жалобу,  оклеветал их.  Три капитана сообщили  о  своих
действиях,  о  битве  на  льду,  об  уничтожении  датского охотника за
пиратами и о взятии штурмом девяти замков на Сконе.
     - Расскажите же теперь нам,  - заключил Клаус Штертебекер,  - чем
отличились знаменитые  капитаны  Хеннинг  Мантойфель,  Марквард  Прин,
Хейнрих фон Люхов и другие.
     Ратсгеры молчали.  Каперские походы,  в которых  участвовали  все
остальные флотилии витальеров, не увенчались такими успехами.
     - Господа,  - снова  начал  Штертебекер.  -  Я  требовал  свободы
действий,  и вы ее мне предоставили. Если вы недовольны моими военными
операциями, так что ж, наш союз не вечен, мы можем его и расторгнуть.
     Об этом  ратсгеры не хотели даже и слышать.  У них хватало других
забот,  и положение их было не из лучших.  Королева  датская  Маргарет
препятствовала торговле ганзейских городов,  где и как только могла. И
Стокгольм, хотя он еще и держался, был единственным из городов Швеции,
который  противостоял  напору;  вся  страна была ею покорена.  Поэтому
Ганза,  и  прежде  всего  могущественный  Любек,   желали   скорейшего
завершения  этой  войны,  чтобы  положить  конец  произволу  на море и
наладить спокойную  торговлю.  Для  этого  нужно  было  нанести  Дании
ощутимые  удары и принудить ее к уступкам.  Отважные пиратские корабли
Штертебекера, Гедеке и Вигбольда были еще нужны.
     - Что вы собираетесь предпринять?
     - Мы хотим выслушать ваше мнение и ваши предложения,  -  смиренно
произнес Магистр Вигбольд.
     Польщенные ратсгеры настроились на мирный лад.  Главное  то,  что
нет  опорных  баз  для  флота витальеров.  Морской путь от Висмара или
Ростока до Стокгольма далек.  У шведских берегов корабли  подстерегают
датские каперы.
     - Мы  должны  захватить  Висбю  на  Готланде,  -   сказал   Клаус
Штертебекер.
     - Правильно,  - поддержал Михель Гедеке.  - Отберем мы у Маргарет
Готланд, тогда прощай ее господство на шведском побережье.
     - И вы думаете, что захватите Готланд? - спросили ратсгеры.
     - Все можно захватить,  - ответил Клаус Штертебекер. - Добавьте к
моим кораблям еще три,  да сотню вооруженных людей, и остров Готланд -
наш.
     - Хеннинг Мантойфель считает такую операцию неосуществимой.
     - Для Хеннинга Мантойфеля она,  конечно, неосуществима, - ответил
Клаус Штертебекер. - Для нас - да.
     Ратсгеры захотели посоветоваться.
     - Советуйтесь, господа, - сказал Клаус Штертебекер. - Три корабля
и сто матросов.  И даю слово,  Висбю и Готланд - наши... Но прежде чем
уйти,  я хочу вам задать еще один вопрос. Не узнали ли вы что-нибудь о
моем друге Герде Виндмакере, который сидит в тюрьме в Штральзунде?
     - Штральзундцы требуют за него выкуп, тысячу любекских гульденов,
- ответил один из советников.
     - Они их получат!  - воскликнул Клаус Штертебекер.  - Я благодарю
вас, господа!

     "Морской тигр",  "Пенящий море", "Морской рысак" и еще три хорошо
вооруженные когги покинули  гавань  Висмара.  Командовал  этим  флотом
витальеров Клаус Штертебекер. В интересах герцогов Мекленбургских было
оказать  быструю  и  действенную  помощь  своему  родственнику,  юному
Иоганну, который защищал Стокгольм, и уже поэтому они были согласны со
смелым планом захвата Готланда  и  превращения  его  в  опорный  пункт
немцев на севере.
     Ратсгеры тоже дали свое согласие,  потому что опасались отважных,
спаянных  дружбой  пиратов  и  втайне  надеялись,  что  во время этого
предприятия они будут уничтожены:  Висбю был неприступной твердыней, и
защищал его хорошо вооруженный гарнизон.
     Ратсгеры Висмара,  Ростока и  Рибница  и  все  торговцы,  скромно
называвшие себя "кремерами" - "мелкими лавочниками", хорошо знали, что
благодаря этой военной неразберихе и  связанной  с  ней  все  растущей
опасностью  на  море  они  были в труднейшем положении.  У них не было
династических интересов,  им в сущности было безразлично,  кто  правит
Швецией  и  кто обеспечит право торговать и надежность торговых путей.
Они не хотели ничего, кроме как торговать и загребать деньги. Для того
чтобы  быть  достаточно  сильными,  чтобы  отстоять  свое  право перед
князьями,  они основали союз  городов  -  Ганзу,  руководящую  роль  в
которой играл большой и сильный имперский город Любек.  Висмар, Росток
и Рибниц не были имперскими городами,  они были в  подчинении  герцога
Мекленбургского,   но   они  входили  и  в  Ганзу,  которая  в  борьбе
мекленбургского   герцога   против   датской    королевы    оставалась
нейтральной,  но  втайне  вела  с  Данией переговоры,  ловким и хитрым
посредником в которых был Вульф Вульфлам.  Ганзейские города оказывали
сильное  давление  на свои мекленбургские союзные города и угрожали им
"отлучением" от Ганзы,  то есть исключением  из  ганзейского  союза  и
объявлением  вне закона,  если они и дальше будут продолжать оказывать
содействие пиратам.
     Обо всем этом не знал Клаус Штертебекер.  Только Магистр Вигбольд
догадывался о настроениях патрициев.  Он понимал,  что от них в  любой
момент можно ждать вероломства, предательства. Штертебекер смеялся над
его опасениями.  Будущее беспокоило его мало; он жил сегодняшним днем,
ради  близкой  цели,  которую  ставил  перед собой.  Он принимал жизнь
такой, какой видел. Ломать голову над событиями далекого будущего было
не в его характере. Будет день - будет пища. Он знал, чего хотел: быть
свободным,  не прислуживаться никому. Он знал и своих врагов; имя им -
Вульфламы. К ним относились и те, кто хоть и не назывался Вульфламами,
но был им сродни - безгрешных патрициев не было.
     Радостный, уверенный  в победе,  опьяненный силой,  которую он со
своими  кораблями  представлял,  стоял  Штертебекер  за  рулем  своего
"Тигра"  и смотрел на пять стройных когг,  идущих за ним.  Глядя перед
собой, в свободную даль моря, ставшего его родиной, он думал о большом
острове  с  богатым  торговым  городом,  в котором находился Вульвекен
Вульфлам. Думал о том, что день расплаты наступал.

     Вблизи Готланда  корабли  Штертебекера  встретились  с   четырьмя
кораблями   витальеров   под   командованием  капитана  Арндта  Штюка.
Штертебекер предложил присоединиться к нему и вместе напасть на  Висбю
под его,  Штертебекера,  командой.  Арндт Штюк заартачился. Он пытался
уклониться от этой  задачи  даже  тогда,  когда  Клаус  предъявил  ему
полномочия   магистрата   Висмара.  Штертебекер  заявил,  что  раз  он
отказывается повиноваться,  то  его  суда  будут  рассматриваться  как
вражеские.  И Арндт Штюк вынужден был согласиться,  так как знал,  что
его люди не станут сражаться против Штертебекера.
     С десятью   сильными   военными   коггами   витальеры  неожиданно
появились перед Висбю. Места эти были знакомы Клаусу еще по походам на
"Женевьеве".  Однако  прежде  чем  начать  штурм города,  он попытался
достигнуть соглашения  без  боя.  Ему  хотелось  сохранить  богатый  и
сильный  город  в  качестве  опорного  пункта.  От  развалин  города и
крепости мало проку.
     Висбю был  несказанно богат;  Клаус поставил условия:  одн