К. БАДИГИН
   ЧУЖИЕ ПАРУСА


   СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО,  1973




   Глава первая ТОРГОВЫЙ ДОМ "ВОЛЬФ И СЫНОВЬЯ"
   Целую неделю бриг "Два ангела" отстаивался на  Ярмутском  рейде.  Крепкие
юго-западные ветры  не  давали  капитану  Томасу  Брауну  войти  в  Темзу  и
завершить рейс, длившийся более шести  месяцев.  Стоянка  была  беспокойная.
Якорные канаты едва выдерживали штормовой ветер;  пришлось  убрать  стеньги,
травить до жвака-галса канаты.
   Несколько тяжело груженных  судов  терпели  бедствие  -  их  захлестывало
волнами. Спасаясь, моряки обрубили мачты, но и это не помогло: один  корабль
затонул, остальные без якорей и мачт унесло в море...
   Но все это позади. Сейчас бриг "Два ангела" спокойно  стоит  на  якоре  у
лондонского моста среди множества корпусов и мачт. На Темзе  тесно:  скопище
больших и малых кораблей заполнило широкую, многоводную реку. Целая флотилия
лодок, барок и яликов снует между кораблями и берегом.
   Матросы успели навести порядок на  бриге,  изрядно  потрепанном  штормом,
приготовили к выгрузке трюмы, наполненные бочками ямайского рома и сахара, и
столпились на баке.  Предвкушая  отдых  и  развлечения,  они  перекидывались
шутками,  с  нетерпением  посматривая  на  раскинувшийся  по  берегам   реки
величественный город - с широкими улицами, оживленной набережной, множеством
дворцов и церквей.
   Капитан  "Двух  ангелов",  грузный  мужчина  с  красным  мясистым  носом,
выполнив таможенные формальности, успел солидно выпить.  Прихватив  с  собой
слугу - негритенка, он съехал в судовой шлюпке на берег и медленно  брел  по
одной из улиц Сити.
   Утром в Лондоне было прохладно. Свежий восточный ветер, помогавший  бригу
войти в порт, давал себя чувствовать и здесь, на городских улицах.
   Томас Браун часто останавливался, с удивлением разглядывая десятки  новых
домов, красивых и крепких, выросших за короткое время,  словно  грибы  после
дождя.  Ростовщики  и  маклеры,  надсмотрщики   над   неграми   вест-индских
плантаций,  дельцы  из  Ост-Индии,  чиновники  разных  степеней  и   рангов,
разбогатевшие на грабеже  колоний  и  работорговле,  торопились  обзавестись
уютными гнездышками у себя на родине.
   В этой части Лондона  царило  оживление.  Непрерывно  катились  кареты  и
коляски; покачиваясь на руках слуг, двигались портшезы.  Вереницей  тянулись
грузовые фургоны; сгорбившись под тяжелой кладью, шли  носильщики;  степенно
прогуливались толпы праздных  мужчин  и  женщин.  От  множества  напудренных
париков, роскошных платьев, кафтанов, расшитых  золотом,  и  дорогих  кружев
рябило в глазах.  Биржевые  маклеры,  клерки  с  озабоченным  видом  куда-то
торопились, расталкивая гуляющих.
   Здесь кипела торговля. В многочисленных  лавках  можно  купить  все,  что
покупалось и продавалось во всех  странах  света.  На  каждом  углу  торчала
вывеска кофейни либо таверны. Часто  встречались  цирюльни  с  выставленными
напоказ модными париками.  У  книжных  лавок  толпились  любители  новостей.
Попадались лавки с  корабельными  товарами:  канатами,  якорями,  парусиной;
кое-где у дверей виднелись железные цепи, ошейники и наручники  -  предметы,
необходимые для работорговцев.
   Шкипер Браун был одинок и необщителен.  Свободное  время  он  проводил  в
своей  каюте  на  бриге  за  бутылкой  рома  либо  за  конторскими  книгами,
пересчитывая в который уж раз свою наличность. Только неотложные дела  могли
заставить его изменить укоренившейся за  многие  годы  привычке.  И  сегодня
шкипер съехал на берег не по-пустому.
   На пути из Африки к Ямайке у Томаса Брауна не хватило питьевой воды, и он
живьем выбросил за борт сто тридцать четыре негра. Не желая терпеть убытков,
он намеревался получить страховую премию. Но страховые дела решаются в  суде
- надо начинать дело,  и  шкипер  шел  посоветоваться  с  ловким  дельцом  и
пройдохой,   стряпчим   Самуэлем   Клапинсом.   Конторой   Клапинсу   служил
замусоленный столик в небольшой кофейной,  приютившейся  у  мрачного  здания
лондонского суда. Войдя в кофейную, Браун застал стряпчего на своем  обычном
месте за кружкой пива, углубившимся в  чтение  "Лондонской  газеты",  и  без
обиняков рассказал ему свое дело.
   Отложив газету, стряпчий внимательно слушал, изредка прихлебывая пиво.
   - Н-да, мистер Браун, дело трудное. Но  все  зависит  от  того,  как  его
повернуть.  Можно  проиграть,  но  можно  и  выиграть...  -  Клапинс  достал
клетчатый платок, высморкался и долго вытирал нос. -  Я  бы  сказал...  э...
э... очень трудное дело, дорогой капитан,  и  эдак  сразу  я  боюсь  сказать
что-нибудь определенное.
   Браун понял.
   - Бутылку бренди, - подозвал он хозяина, - и...
   - Здесь превосходно  готовят  жареных  кроликов,  мой  друг,  -  вмешался
стряпчий, облизнув тонкие, губы, - изумительный повар. А соус... вкуснее  не
сыскать во всем Лондоне.
   - Отлично, подайте кроликов, - кивнул хозяину Браун, - только  скорее,  я
тороплюсь на бриг.
   - И пива, мой друг, - добавил Клапинс.  Согревшись  бренди,  Сэм  Клапинс
стал покладистее.
   За пять фунтов он обещал написать прошение и вести дело в суде.
   - Поймите, мистер Браун, -  рассуждал  Клапинс,  пряча  деньги  в  карман
засаленного камзола, - мы сравним ваших  негров  с  лошадьми.  Ведь  дело  о
чернокожих ни в чем не отличается от подобного же случая, когда за борт были
выброшены  лошади.  Такое  сравнение  помогло  нам  выиграть  дело  капитана
Гопкинса. За каждого негра ему заплатили по  тридцать  фунтов  страховки.  В
вашем иске это составит кругленькую сумму, мой друг.
   Увидев кролика на столе, Клапинс замолк и, глотнув слюну, взялся за нож.
   - Советую попробовать, дорогой капитан,  -  предложил  он,  кладя  в  рот
сочный кусочек, - изумительный повар... Хорошо, что в Лондоне нет недостатка
в пиве... Меня постоянно мучит жажда, мой друг, еще одна кружка была  бы  не
лишней, - снова обрел Клапинс дар речи.  -  Могу  вам  рассказать  о  другом
судебном деле, разбиравшемся  недавно  в  Лондоне,  дело,  пожалуй,  сложнее
вашего. Проклятые негры вздумали бунтовать. Это было на  "Фениксе".  Капитан
Арчер приказал стрелять; более ста чернокожих было убито и почти столько  же
ранено. - Тут Клапинс зажмурил глаза и покачал головой. - Да, судье пришлось
поломать голову.
   - Ну и как? - заинтересовался Браун.
   - Суд обязал заплатить страховую премию только за убитых,  а  на  продаже
калек  Арчер  почти  ничего  не  заработал...   Все   раненые   негры,   как
неполноценный товар, пошли за полцены. Пришлось смириться.
   - Дурак капитан Арчер, - пробормотал Браун, ухмыляясь, - напрасно возился
с ранеными Я бы...
   - Ваши  способности  мне  отлично  известны,  дорогой  друг,  -  хихикнул
подвыпивший стряпчий. - На вашем бриге, чем  ни  болей  негр,  в  шканечном?
журнале появится запись: "Выброшен за борт от недостатка питьевой воды".
   Клапинс снова захихикал
   - Вы подумайте, Браун, - продолжал он, - представьте на одну минуту,  что
королевский суд решит: между людьми и неграми нет разницы. Что ждало бы вас?

   - Вздор, разорви вас  дьявол,  Клапинс!  -  недовольно  оборвал  капитан.
Подумав, он бросил на стол золотую монету и проворчал на прощание: - Выиграю
дело - заплачу проценты.
   Выйдя из таверны, Браун  свернул  в  одну  из  узких  улиц  с  небольшими
домиками, тянувшуюся до самого берега Темзы. Капитан не любил тратить деньги
по-пустому и всегда ходил пешком.
   Поплотнее завернувшись в черный плащ, надвинув на  лоб  расшитую  галуном
шляпу, он шагал,
 ___________________
   ? Судовом.
   не оглядываясь по сторонам, не обращая ни на что внимания. У самого порта
он, ругаясь,  обошел  зловонные  кучи  отбросов  и,  высоко  поднимая  ноги,
перебрался через потоки нечистот, стекающих в Темзу.
   Вот и река. В прибрежных пустырях высились груды привезенных  из-за  моря
товаров, возле них,  горланя  на  разные  голоса,  суетились  люди,  длинной
вереницей двигались запряженные  быками  и  лошадьми  повозки  и  фургоны  с
кипами, ящиками,  бочками.  Поодаль  виднелись  штабеля  корабельного  леса,
многочисленные стапели, где строились всевозможные корабли; судостроительные
фирмы были завалены заказами: не хватало рабочих рук,  не  хватало  хорошего
леса, не хватало моряков.
   Старая Англия впитывала в  себя  пот  и  кровь  миллионов  черных  рабов,
изнемогавших на плантациях ост-индских  и  вест-индских  колоний.  Это  было
время, когда англичане не успевали переваривать все то, что  попадало  в  их
желудки.
   Наконец Браун добрался до берега, где  его  ожидала  корабельная  шлюпка.
Держась  за  перила  лестницы,  капитан   разыскал   глазами   свое   судно,
выделявшееся среди других добротным видом и величиной. В английском торговом
флоте тех времен не так уж много было подобных кораблей.  Большинство  судов
поднимали сто - двести тонн груза. Негров перевозили через океан и на  более
мелкой  посуде.  Бывало,  что  двадцатитонное  суденышко  вмещало  семьдесят
чернокожих, а на скорлупку в одиннадцать тонн умудрялись  посадить  тридцать
человек...
   Вдосталь налюбовавшись, Браун стал  осторожно  спускаться  по  скользким,
прогнившим ступенькам. Внезапно он услышал свое имя.
   - Капитан Браун, остановитесь, прошу вас,  -  кричал  пожилой  человек  в
сдвинутой на затылок шляпе; он бежал, размахивая руками.
   - От торгового  дома  "Вольф  и  сыновья",  сэр,  -  задыхаясь,  произнес
человек, подавая Брауну пакет.
 - Джон Вольф, глава торгового дома, просит меня немедленно явиться для весьма важных переговоров, - бормотал шкипер, читая письмо. - Гм... Джон Вольф - один из самых богатых людей в Англии. Послана карета. Что бы это могло значить? - Браун терялся в догадках. - Где карета... э... э?.. - обратился капитан к посланному.
   - Томпсон, сэр. Бен Томпсон, сэр, младший клерк, к вашим услугам.  Карета
ждет вас там, - он махнул  рукой,  -  за  этой  кучей  бочонков  с  ямайским
сахаром. Простите, сэр, сюда было неудобно подъехать...
   - Эй, вы там! - крикнул Браун матросам. - Я скоро вернусь! А ты,  Цезарь,
жди здесь, - приказал он негритенку. - Пойдемте, мистер... э... э...
   - Томпсон, сэр, - снова поклонился клерк. Клерк забежал вперед,  угодливо
открыл дверцы кареты, помог Брауну взобраться на сиденье. Карета  тронулась,
подпрыгивая и жалобно скрипя на ухабах и булыжниках  лондонских  улиц.  Пока
она выбиралась из окраины, капитан успел вздремнуть. Он  очнулся  в  Сити  у
большого серого дома. Клерк распахнул дверь.
   - Прошу вас, мы на месте, сэр.
   В кабинете Брауна встретил Джон Вольф.
   - Рад вас видеть в добром  здоровье,  мистер  Браун,  -  любезно  говорил
добродушного вида старичок, усаживая в кресло капитана. - В  наши  годы  это
самое важное. Дела у вас, капитан, идут блестяще,  это  можно  заключить  по
вашим вкладам за последнее время. Нас всегда радуют успехи клиентов.
   - Спасибо, сэр, благодаря неграм и  провидению  мне  жаловаться  на  дела
грешно. Гость и хозяин уселись в кресла.
   - Я решил пригласить вас к себе, дорогой капитан, - медленно  начал  Джон
Вольф, - для важных переговоров.
   Браун насколько мог вытянул свою короткую  шею.  Он  весь  превратился  в
слух.
   - Англия, капитан, нуждается в хорошем строевом лесе, - продолжал банкир,
- в пеньке для  снастей,  парусине  и  в  крепких  больших  кораблях...  Наш
банкирский дом обслуживает судостроительные фирмы и заморскую торговлю.  Как
растет английский флот, вам, мистер Браун, очень хорошо известно.
   Джон Вольф закашлялся, хватаясь руками за свою  впалую  грудь.  С  трудом
подавив старческий кашель,  он  долго  сидел,  бессмысленно  смотря  мутными
глазами на Брауна. Но вот банкир оживился.
   - Колониальная торговля требует  утроить  наш  торговый  флот,  а  запасы
хорошего леса Англия давно исчерпала. Мы не можем до  конца  истребить  свои
леса, надо думать о будущем... - Банкир опять стал задыхаться.
   - Все это мне известно, сэр, - прервал банкира Браун. - Я хотел бы знать,
для чего я здесь?
   Джон Вольф пристально посмотрел на капитана.
   - Ну что ж, дорогой Браун, перейдем к делу: нам нужны вы и ваше судно для
работы на Севере России.
   Старый Вольф, по-птичьи подпрыгивая, подскакал к большой карте,  висевшей
позади письменного стола.
   - Вот здесь, Браун. - И банкир ткнул скрюченным пальцем.
   - На Севере России? Не слишком ли там будет холодно для меня?
   - Наши условия подогреют вас,  капитан.  За  три  месяца,  проведенные  в
России, вы получите сполна все, что могли бы заработать за рейс в Вест-Индию
с полным грузом черного товара. Это кроме того, что вы  получите  от  нашего
агента в Архангельске.
   - Я должен возить русский лес в Лондон, сэр?
   - Все инструкции вы  получите  в  Архангельске  от  нашего  представителя
мистера Вильямса Бака. - Банкир отошел от карты и устало опустился в кресло.
- Здесь я вам скажу одно: ваш  экипаж  должен  состоять  из  храбрых  людей,
способных на все.  Вы  будете  конкурировать  с  русскими,  и  не  исключена
возможность нападения этих варваров на  ваше  судно...  Вы  понимаете  меня,
капитан? Если вы нуждаетесь в решительных людях, я дам указание нашему  шефу
констеблей, и он...
   - Это не в диковинку, сэр. У меня есть опыт в таких делах, и мои  ребята,
дьявол их разорви, не уступят вашим каторжникам, - довольный своей остротой,
Браун громко захохотал.
   Дикий смех шкипера возмутил Джона  Вольфа.  Его  мутные  глаза  сверкнули
недобрым огнем.
   -В Англии нет недостатка в честных людях, - не  спуская  глаз  с  моряка,
медленно сказал банкир. - Мы могли найти сотни  людей,  желающих  поехать  в
Россию на наших условиях, но... Нам хорошо известна ваша  храбрость,  Браун.
Известны нам и прекрасные качества вашего брига "Два ангела". Мы считаем его
одним из самых крепких английских судов. Итак, если наши условия подходят, -
закончил Вольф, подвигая шкиперу лист плотной  бумаги,  -  можете  подписать
договор.
   - Я никогда не сторонюсь выгодного дела, сэр. Это мое правило, -  ответил
шкипер, взглянув краем глаза на бумагу. - Но прошу учесть: на свое  судно  я
беру восемьсот негров, сэр, и каждый негр приносит мне тридцать шесть фунтов
чистой прибыли. Я не считаю доходов от перевозки сахара и рома.
   - Как! - в удивлении воскликнул банкир - Вы, Браун,  топчете  законы!  Вы
нарушаете правила, установленные парламентом! Ваш корабль не должен брать на
борт больше пятисот чернокожих!
   - Сэр, - спокойно возразил Браун, - если вы уверены, что мне не  придется
нарушать законов там, куда вы меня посылаете, законов Русского  государства,
то я...
   - Хорошо, хорошо, мы никогда не  спорим  о  мелочах  в  крупном  деле,  -
перебил его Джон Вольф. - Вы, я вижу, хорошо знаете, с  какой  стороны  хлеб
намазан маслом. Я согласен. - Банкир заскрипел пером. - Надеюсь, вы обратили
внимание на первый пункт договора, где говорится...
   - Я должен хранить в тайне наше соглашение, сэр?
   - О да, разумеется.
   Джон Вольф подошел к  Брауну.  Джентльмены  обменялись  рукопожатиями,  и
Браун, напутствуемый пожеланиями успеха, покинул кабинет.
   Влезая в карету,  Томас  Браун  решил  повидаться  со  старым  Прайсом  и
разузнать у него кое-что о России и русских.
   Перед дверью лавочки с вывеской в виде большой подзорной  трубы,  искусно
выточенной из дерева, он остановил лошадей.
   Гейд Прайс, хозяин лавки "Морских инструментов", считался  в  свое  время
одним из лучших английских капитанов. На судне Гейда каждый купец был  готов
отправить самый ценный груз. Капитан  Прайс  всегда  вовремя  возвращался  в
порт, не беспокоя хозяев долгим отсутствием. За  свои  многолетние  плавания
старый моряк ни разу не терпел кораблекрушения.  Больше  двух  десятков  лет
капитан Гейд Прайс ходил в порт Архангельск  за  лесом,  смолой,  пенькой  и
другими русскими товарами.
   Оба капитана устроились в маленькой комнатушке позади лавки и вели беседу
за чашкой крепкого кофе.
   - Итак, Браун, вас интересуют русские как моряки и судостроители? - Прайс
собирался с мыслями, задумчиво теребя цепочку с брелоком в  виде  маленького
золотого якорька.
   - Я наслушался многих ужасов про русские  льды,  мистер  Прайс.  Говорят,
плавание среди льдов невозможно и всякое судно, затертое льдами, обречено на
верную гибель. Холод будто бы так ужасен, что люди на судне  превращаются  в
дерево, то есть делаются твердыми, как дерево.
   Капитан Прайс усиленно задымил своей трубкой.
   - Я должен сказать вам правду, Браун.  Льды  -  это  вещь  серьезная.  Но
русские их не боятся. На своих кораблях они плавают на Шпицберген, на  Новую
Землю. У русских  многому  можно  поучиться,  -  после  некоторого  раздумья
продолжал он. - Я совсем забыл, вы  спрашивали  относительно  карт  северных
берегов России. У меня есть, но  они,  к  сожалению,  не  совсем  точные.  У
русских на Севере есть свои карты,  куда  лучше  наших.  С  помощью  русских
друзей я благополучно совершал рейсы из Англии в Архангельск; четверть  века
- не малый срок.
   - Но они наши враги, мистер Прайс! - вскипел от возмущения Браун.  -  Они
наши конкуренты в морской торговле. Да и откуда у  них  могут  быть  хорошие
корабли?.. Раздери их дьявол, они только  портят  корабельный  лес,  который
нужен Англии.
   Гейд Прайс грустно улыбнулся.
   - Конкуренты, Браун!.. Но в чем? Русские моряки, насколько мне  известно,
никогда не оскверняли свой флот работорговлей, никогда не были пиратами. Мне
семьдесят пять лет, Браун, из них пятьдесят я отдал нашему флоту и любил его
всей душой. А сейчас.. мне тяжело говорить об английском  флоте...  -  Глаза
старого капитана гневно сверкнули.
   Браун, не моргнув, выслушал Прайса. Как ни в чем не бывало он допил  свой
кофе и стал прощаться.
   - Благодарю вас, мистер Прайс, за сведения, но, простите, они мне кажутся
невероятными... Конечно, каждый англичанин может иметь свое мнение, но... но
иногда бывает так, что в старости у людей мозги, как  бы  сказать,  делаются
жиже; семьдесят пять лет - это не шутка, мистер Прайс.
   - О нет, Браун, - отозвался старик, - у меня голова свежа...  Ведь  я  не
злоупотребляю ромом, как вы, и  золото  никогда  не  туманило  моих  глаз...
Впрочем, я желаю вам счастливого плавания  и  благополучного  возвращения...
Советую не ссориться с русскими.
   Взяв бронзовый подсвечник с тростниковой  свечой,  Прайс  проводил  гостя
через темную лавку и закрыл дверь.

   Глава вторая
   КРОВАВЫЙ ТОРОС

   Летевший  от  берега  ворон  круто  свернул  в  сторону.  Описав  широкое
полукружие, он набрал высоту и, часто замахав  крыльями,  снова  полетел  по
своему пути.
   Внимание  старого  ворона  привлекли  люди.  Они  толпились  на   большом
торосистом поле, оживленно размахивая руками, и  кричали.  Еще  ворон  видел
четыре больших зверобойных карбаса, доверху нагруженных разным  снаряжением.
На чистом белом снегу он заметил  извилистою  линию,  тянувшуюся  от  самого
берега: это были следы лодочных  полозьев  и  человеческих  ног.  А  впереди
раскинулись вширь и вдаль сверкающие на солнце необъятные льды Белого моря.
   - На побережник, на побережник, - горланили мужики, следившие за  полетом
птицы, - на побережник летит!
   Быстро удаляясь, ворон превратился в едва заметную точку.  А  прошло  еще
немного времени, и острый поморский глаз ничего не мог различить в  небесной
синеве.
   Седовласый Алексей Химков, вожак зверобойной ромши?, заметив, куда летела
птица, бережно спрятал компасик и спрыгнул с невысокого ропака.
   -  Ребята,  становись  в  лямки-и-и!..  -  крикнул  зычно.  Промышленники
разбежались  по  своим  лодкам,  надели  на  грудь  кожаные  широкие  ремни,
поднатужились, и ромша двинулась вперед, скрипя полозьями по убитому ветрами
гладкому снегу.
   - А что ворон? - налегая на лямку,  спрашивал  Степана  Шарапова  Андрей,
младший сын Химкова, впервой попавший на промысел. - Куда полетел, почему мы
за ним поспешаем?
   - На зверовую зал