появление -- вот к чему
надо стремиться. Тогда и подавлять не надо будет.  Но  если уж они появились
по недосмотру, их надо  нейтрализовать,  дискредитировать,  уничтожать всеми
доступными средствами. После  того, как  они  будут уничтожены, исчезнут или
станут  безобидными  и  даже  полезными, их можно  будет разрешить.  В  этом
Сусликов  следовал  примеру  Сталина, который  собирался  отменить расстрелы
после того, как будет расстрелян последний "враг народа".
     С целью реализации своей  программы Петр Степанович предложил расселять
интеллигентов   так,   чтобы   они    не   имели   возможности    устраивать
неподконтрольные  сборища. Потом  он создал особую идеологическую  комиссию,
которая очистила все библиотеки города  от литературы, содержавшей  малейшие
намеки  на  критику  советского  общественного  строя и  идеологии,  приняла
решительные  меры  против  спекулянтов  на  черном  рынке,  распространявших
"самиздат"  и заграничные  книги, установила строгий учет всех  множительных
аппаратов и радиоприемников.
     Короче  говоря,  результаты  мудрого  руководства Петра  Степановича не
замедлили  сказаться. Каждое  утро,  появляясь  в  своем кабинете  в  Обкоме
партии, Петр Степанович первым делом спрашивал у  своего помощника Корытова:
"Ну как?"
     -- Чисто, -- рапортовал Корытов.
     -- Ну и слава богу, -- мурлыкал Петр Степанович.
     Соедини-ка меня с Центром.
     И  Петр  Степанович  докладывал Митрофану  Лукичу, что во вверенной ему
области никаких диссидентов нет.
     -- Так держать! -- слышалось в ответ,


Черный день

     Но  вот  наступил  черный  день,  когда  на  привычный  вопрос товарища
Сусликова  "Ну как?" его верный помощник Корытов  не произнес бодрое "Чисто!
", а сам Сусликов не отрапортовал в Москву о полном порядке во вверенной ему
области и  не услышал в ответ поощрительное  "Так держать".  Голосом, полным
скорби, Сусликов лепетал  невнятно  о том, что  они  тут дали  промашку,  не
доглядели, недооценили и проявили либерализм.
     --  Я,  товарищ Сусликов,  -- услышал Сусликов в  ответ леденящий голос
Митрофана Лукича, -- человек простой и  сердечный. Но когда возникает угроза
завоеваниям  Октября,  пощады  от  меня не жди. Не  выправишь  положение  --
положишь партийный билет. Понял?!
     В  ату  ночь  в зданиях  ответственных учреждений Партграда  до утра не
потухал  свет.   Войска  военного  округа  были  приведены   в   предвоенную
готовность.  Военные  и  милицейские  патрули  заполонили  город.   Но  что,
собственно  говоря,  произошло?  Оказалось, четыре  гражданина  Партградской
области прорвались в Москву  и  сделали попытку вступить в связь с западными
журналистами с намерением изобличать язвы советского общества.
     Появление  в  Партграде  своих,  доморощенных  диссидентов  было полной
неожиданностью, но  особого рода.  О  существовании  чудаков, которых теперь
стали называть мудреным заграничным словом "диссиденты", жители города знали
давно.  Такие чудаки тут водились  всегда.  Но  они до сих пор служили  лишь
объектом насмешек, Знали о них и в КГБ. Но тоже не очень-то тревожились, так
как там тоже знали им цену.
     Положение,  короче  говоря,  сложилось  такое: явление  существует, все
знают о нем, но делают вид, будто его нет, так как нет формального признания
факта его  существования. И потому оно как бы и не  существует совсем.  Хотя
оно  существует  эмпирически,  оно  не  существует  как  социально  значимое
явление, -- оно существует  ниже того социального порога, который  разделяет
существующие явления на как бы существующие и существующие без "как бы".
     Что  произошло  теперь?   Из  Москвы  поступило  распоряжение   считать
партградских диссидентов существующими без "как бы", поскольку они заявили о
себе на  уровне мировой прессы. Лишь после этого Сусликов доложил Портянкину
о их  появлении в  области. Порог социальной  значимости был перейден. Новый
социальный феномен с иностранным  названием  "диссиденты" получил  право  на
официально признанное бытие.
     Партградцы,  причисленные  к диссидентам,  были:  настоящий  коммунист,
потомственный пролетарий, Трижды Иван  и студент, организовавший нелегальный
журнал  "Гласность".  Их подлинные  имена  не  имеют значения,  --  западные
журналисты, упомянув о  них в своих газетах, не назвали их имен. Они мельком
упомянули о них просто  как о "диссидентах из  провинции". Запад не  захотел
признать историческое бытие Партграда даже в такой негативной форме.


Настоящий коммунист

     Есть  два  вида коммунистов  --  натуральный  и выморочный. Натуральный
коммунист  есть  советский человек, приученный  жить в советском обществе  и
как-то  выкручиваться  в нем. Он готов ко  всему  и готов на все.  Для  него
коммунизм  есть  не  отдаленный  земной  рай,  в  который  он  не  верит,  а
сегодняшняя  неумолимая  реальность,  в  которой  следует  урвать  для  себя
максимально доступный  кусок.  Выморочный коммунист  мало чем  отличается от
натурального в  своей обычной жизни.  Но ой избирает для себя роль человека,
лучше и  больше  других  преданного  идеалам коммунизма,  и  превращается  в
мелкого  педанта  по  поводу  необдуманных  замечаний  классиков  марксизма.
Сболтнул какой-  то классик,  например, о заработной  плате служащих не выше
рабочих,  Педант-коммунист  требует  ввести  партийный  максимум   зарплаты.
Причем, ему невдомек, что большинство советских служащих имеет зарплату ниже
зарплаты квалифицированных рабочих. Сболтнул другой  классик о том,  что при
коммунизме кухарки  будут управлять государством. Педант-коммунист носится с
этой идеей  по  партийным  инстанциям, хотя  от кухарок  в  старом смысле не
осталось и следа. Сболтнул  какой-то классик о  том,  что рабочие будут сами
управлять заводами. Педант-коммунист  ратует  за  заводское  самоуправление,
хотя  рабочих теперь силой не заставишь пойти на эту глупость. Одним словом,
выморочный  коммунист  считает, что  коммунизм  в Советском  Союзе  строится
неправильно, что не выполняются указания классиков  марксизма.  Вот  если бы
Ленин  был  жив,  все было  бы  иначе. Большая часть выморочных  коммунистов
остается  на  уровне чудаков,  которых терпят  в  коллективах  и даже  порою
поощряют. Но отдельные экземпляры заходят настолько  далеко, что  становятся
бичом  в  своих   коллективах  и  для  учреждений,  которые  они  атакуют  с
параноической настойчивостью. С ними обычно расправляются самым  беспощадным
образом, сажая их в  сумасшедшие дома или  высылая в отдаленные районы. В их
защиту  никто не вступается: вот еще забота -- коммунистов защищать! Туда им
и дорога!
     Один из таких коммунистов  уже давно раздражал органы власти Партграда.
Его исключили  из партии и уволили  с работы. Но в  психиатрическую больницу
сажать  не торопились, считая  его полоумным. Это было явно  ошибочно: он на
все  сто  процентов  был  сумасшедшим.  Воспользовавшись   оплошностью  КГБ,
настоящий  коммунист   сбежал  в   Москву  с  намерением  сообщить  западным
журналистам, что коммунизм  в Партградской  области строится неправильно,  и
попросить  руководителей западных стран повлиять  на  советское руководство,
чтобы  оно исправило  советский  коммунизм  и  восстановило  его, подлинного
коммуниста, в партии


Потомственный пролетарий

     Более    опасным   врагом   советского   строя   в   области   оказался
слесарь-водопроводчик,   называвший   себя  потомственным  пролетарием.   Он
занимался установкой и ремонтом заграничного  оборудования ванн и туалетов в
квартирах партградского начальства. Он ухитрился записать  на кассету звуки,
издаваемые   руководителями  области   в   туалете.  Сотни   копий   записей
распространились  в  городе  и  имели  успех,  особенно  -- "анальные  речи"
Маоцзедуньки   и   самого   Сусликова.    Причем,   слушатели    безошибочно
идентифицировали  звуки.   В  руководстве   области  началась  паника.  Одна
Маоцзедунька  отнеслась к истории  спокойно. --  Пусть приходят ко мне после
обеда, -- говорила она, похлопывая себя  по необъятному  заду, -- я им такую
музыку выдам, что ихние Бетховены и Пикассы сразу заткнутся.
     Маоцзедуньке  сказали, что Пикассо --  художник, а  не музыкант. Она на
это невозмутимо ответила, что ей и на художников тоже на...ть.  Сусликов  же
усмотрел в событии угрозу своей карьере. Начальник областного управления КГБ
Горбань заявил, что  если бы  туалетные звуки  высших  руководителей предали
широкой  гласности, то  советская власть не продержалась бы  и  года.  Между
прочим, западным  советологам,  ищущим  самые  уязвимые  места  в  советской
социальной системе, не  мешало  бы  принять во  внимание  мнение  начальника
Партградского Управления КГБ.
     Все  силы  милиции,  КГБ   и  общественности  были  брошены  на  поиски
преступника. Почуяв опасность, "Потомственный  пролетарий" убежал в Москву с
мешком  кассет,  на  которых  были  записаны  "анальные  речи"  партградских
руководителей. Он собирался опубликовать эти речи на Западе и заработать  на
них по примеру писателей-диссидентов славу и миллионы.


Конец рабочей династии Ивановых

     Иван Иванович Иванов с гордостью  называл себя Трижды Иваном. Его  отец
был  Трижды Иваном. Он работал на  заводе,  в начале  войны с Германией ушел
добровольцем  на  фронт  и вскоре погиб. Второй  Трижды Иван пошел по стопам
отца и тоже стал рабочим.
     После армии он  женился и произвел на  свет  сына, которого тоже назвал
Иваном.  Третий  Трижды   Иван  рос,  в   отличие  от  предшественников,   в
сравнительно благополучное время и в благополучной семье. Он  отлично учился
в  школе,  особенно  преуспевая  в  математике. Учителя  сулили  ему будущее
выдающегося ученого.
     Но произошло  событие,  зачеркнувшее мечты  и планы  Ивановых. Партград
посетил сам Брежнев. Среди рабочих завода, выделенных для пожимания руки
     Брежневу, оказался  второй Трижды Иван.  Пожав  ему руку, Брежнев вдруг
вспомнил,  что  в  начале  войны  он выдавал партийный билет Ивану Ивановичу
Иванову.
     Уж не сын  ли  Иванов тому Трижды Ивану? Директор завода,  не дожидаясь
ответа  Иванова, сказал,  что это именно так,  что рабочая династия Ивановых
знаменита на всю  область. Второй Трижды Иван растерялся и  сдуру  сболтнул,
что его сын тоже Иван, и что он тоже пойдет  по стопам отца. Брежнев сказал,
что это замечательно, когда дети рабочих наследуют профессию отцов, -- самую
почетную  профессию  на свете. Надо  это  сделать повсеместной традицией.  В
газетах  напечатали  фотографию  Брежнева, пожимающего  руку второго  Трижды
Ивана, слова Брежнева и опрометчивое обещание Иванова.
     Так  возникло  движение, инициатором которого  сделали  второго  Трижды
Ивана.  Третий  Трижды Иван  пробовал было артачиться, но на него "нажали" и
заставили  подписать обращение к детям рабочих  продолжать профессию  отцов.
Ивановым дали вне очереди отдельную двухкомнатную квартиру. Второго
     Трижды Ивана  наградили  орденом. В  среде рабочих его возненавидели  и
стали устраивать всяческие  пакости.  Третьего Трижды  Ивана дети из рабочих
семей, которых  вынудили  идти работать на заводы,  не раз избивали, так что
первое время его на завод сопровождал милиционер,
     Хотя третий  Трижды Иван  работал  добросовестно, думал  он  только  об
одном: как можно поскорее выбраться из  рабочего класса,  для начала -- хотя
бы поступить на обещанное заочное отделение института. Но  и  тут неумолимая
судьба вмешалась в его жизнь. Кампания, жертвой которой он стал, окончилась.
Про рабочую династию Ивановых забыли. Рабочие спровоцировали третьего Трижды
Ивана  на  такое выступление по поводу беспорядков на заводе, за которое его
исключили из  комсомола, уволили с завода и выслали в  "Атом"  как тунеядца.
Оттуда он убежал в Москву, погрозившись сжечь себя на Красной площади.


Комитет гласности

     Но больше  всего  партградские  власти были  напуганы тем, что в городе
стал   циркулировать  нелегальный   журнал   "Гласность  ",   подготовленный
студентами  университета.  В журнале  сообщалось  об образовании  " Комитета
гласности", который ставил перед  собой  задачу информировать партградцев  о
событиях в области, о которых  умалчивают газеты. Кто бы мог тогда подумать,
что идею гласности через несколько лет присвоят себе высшее власти страны, а
первооткрыватели    ее   к    тому    времени    исчезнут   безвестными    в
исправительно-трудовых лагерях?!
     Поборники  гласности  подготовили  первый  номер   журнала,  в  котором
приводили  сведения   о  коррупции  в   высшем  руководстве   области   и  о
злоупотреблениях  служебным положением.  В  частности,  они  подсчитали, что
Сусликов стал обладателем ценностей, на  приобретение которых законным путем
даже при  заработной  плате  в  тысячу рублей  в месяц потребовалось  бы  по
крайней мере сто лет. Редактор журнала уехал в Москву с намерением переслать
журнал на Запад.


Конец партградского диссидентства.

     Западные журналисты в Москве особого значения  партградским диссидентам
не  придали.  Кто-то  из  них  вроде  бы  даже  донес на партградцев в  КГБ,
оправдываясь  тем, что будто бы  принял их за провокаторов КГБ. Но все же  в
западной  прессе  появилось  короткое  сообщение  о  том,  что   наблюдается
оживление диссидентского  движения  в  русской провинции,  в  частности -- в
городе Партграде. Этого короткого сообщения, однако,  было достаточно, чтобы
Сусликов покрылся холодным потом и схватился за сердце.
     В  Москве  партградских диссидентов  задержали  и передали для расправы
партградским властям. На заседании бюро Обкома  партии Сусликов доложил, что
в области "в силу  гнилого  либерализма некоторых  руководителей, ослабления
идейно-воспитательной  работы   и   тлетворного  влияния  Запада   появились
отдельные признаки диссидентства, но они вовремя обнаружены и пресечены".
     Прошло  немного времени, и  на вопрос Сусликова "Ну  как?" его помощник
Корытов  ответил  "Чисто!".  Сусликов  доложил Портянкину, что  положение  в
области выправлено, и услышал долгожданное "Так держать! ". Мог ли он  тогда
предположить,  что  пройдет  немного  лет,  и  вся  Россия  будет  наводнена
диссидентами нового типа, и что он сам станет чуть ли не диссидентом?!


Глубинная история

     Но все то, о  чем говорилось выше  о советском периоде, составляло лишь
ничтожную часть подлинной истории Партграда, причем -- часть десятистепенной
важности. Это была лишь пена партградской  истории, а не ее глубинный поток.
Последний заключался  в  том,  что  можно  назвать  социальной  жизнью  масс
населения,  а именно  -- в различного рода социальных процедурах, ритуалах и
мероприятиях, которые  стали привычным элементом повседневной  жизни  людей:
принятие  в октябрята,  в  пионеры, в  комсомол; октябрятские  и  пионерские
сборы;  комсомольские  собрания;  принятие  в  партию;  партийные  собрания;
общественная  работа; общие и  профсоюзные  собрания; митинги, демонстрации;
пропагандистские  кружки  и   семинары;  комсомольские  и  партийные  школы;
университеты  марксизма-ленинизма; заседания органов власти и управления  на
всех уровнях,  начиная  первичными  коллективами  и кончая высшими  органами
власти  области; руководящие совещания,  указания, контроль. Короче  говоря,
суть  коммунистического  образа  жизни образует в первую очередь все то, что
делает человека  именно  гражданином  коммунистического  общества  и  в  чем
заключается  его  социальная жизнь в таком качестве. Все остальное суть лишь
средства и материал для социальной жизни. Фабрики и заводы строятся не  ради
некоего  абстрактного производства, а прежде всего как средства, позволяющие
организовать людей в коммунистические коллективы. Лишь в  последнюю  очередь
они   суть   средства  создания  продуктов  потребления  и  вообще  каких-то
материальных вещей.  Произведения культуры создаются не  ради  культуры  как
таковой,  а  лишь как средства воспитания людей и контроля за их сознанием и
поведением. И в деятельности власти главным является все то,  что  позволяет
сохранять  единство  социального  целого  и  поддерживать нормальный ход его
социальной жизни.
     Если бы можно было подсчитать усилия населения области, направленные на
поддержание  социального  ее  аспекта,  то  получились  бы  величины,  перед
которыми  померкли  бы  официальные  показатели  жизнедеятельности  общества
(добыча угля,  выплавка  стали,  урожай,  число телевизоров  и т.п.).  Самый
грубый  подсчет числа  людей,  прошедших  через  пионерские и  комсомольские
организации,  принятых в  партию, участвовавших в демонстрациях и собраниях,
подсчет числа собраний,  совещаний,  речей,  резолюций  и  прочих  элементов
официальной жизни, подсчет числа участников пропагандистских  групп и лекций
и т.д. дал бы картину, от которой у вас зашевелились бы волосы на  голове. А
если бы эти подсчеты произвести по годам и на различных уровнях иерархии, вы
ощутили бы сущность прогресса, произошедшего в Партграде  за годы  советской
власти.


Кузница кадров

     В  свете  только что изложенной  идеи становится  понятным  то,  почему
главной  отраслью производства  в  Партградской  области стало  производство
руководящих кадров. Взгляните на высшее советское руководство, на аппарат ЦК
КПСС и КГБ, на высшие правительственные и культурные учреждения! Кого вы там
увидите? Прежде  всего -- выходцев из таких мест, как Партградская  область.
Со  сталинских  времен высшую власть  в стране всегда захватывали выходцы из
провинции, что соответствует провинциальной сущности самого коммунизма.
     Многие  видные  партийные  и государственные  деятели  страны вышли  из
Партграда и его окрестностей.
     Объяснение этому  феномену дал недавно скончавшийся бывший секретарь ЦК
КПСС  Митрофан Лукич Портянкин,  начавший свое блистательное восхождение  на
высоты  власти  в  Партграде.  --  Это  происходит  потому,  - сказал он  на
торжественном митинге по  поводу  открытия его бронзового бюста в Партграде,
что Партград находится в недрах народа, в толще народа, в гуще народа.
     Митрофан  Лукич сказал, что партийно-государственные кадры в  Партграде
не просто выращивают.
     Их тут выковывают.  Так  что  Партград в первую  очередь  есть  кузница
партийно-государственных кадров и  лишь во вторую очередь доильница  страны.
Выражение "доильница" изобрела Маоцзедунька по аналогии с тем, как некоторые
другие области  называются  житницей страны.  Согласно отчетам, Партградская
область  поит  всю страну  молоком,  а Ставропольский край кормит всю страну
хлебом. Поит так же плохо, как
     Ставрополь  кормит  хлебом.  Между  прочим,  Ставропольский  край  стал
превращаться из житницы страны  в кузницу  партийных кадров, конкурирующую с
Партградом,  под  руководством  Горбачева  и   превзошел  в  этом  отношении
Партград.
     Партград  поставляет  стране  не  только  практиков,  но  и  теоретиков
руководства. Именно  здесь родилась  формула,  обобщающая  опыт  руководства
народом  за  все  годы  советской власти.  Высказал ее сам  Петр  Степанович
Сусликов,   сменивший   Митрофана   Лукича   на  посту   первого   секретаря
Партградского  Обкома  и  затем  секретаря  ЦК  КПСС.  --  Нашим  величайшим
достижением, -- сказал он  в речи на партийной конференции, где его  избрали
на  пост  секретаря  ЦК КПСС,  --  является то, что не  только мы, партийные
руководители,  научились  руководить нашим народом, но  и то, что  наш народ
научился быть руководимым нами. Слух, однако,  был такой,  будто эту формулу
изобрела  все та  же Маоцзедунька. Она якобы  сказала, выпив десятую  стопку
водки,  что главным  в  руководстве нашим народом является  правило: не надо
мешать нашему народу быть руководимым нами.
     В том самом  выступлении на партийной конференции Сусликов привел такие
данные о  масштабах партградской кузницы партийных кадров. За годы советской
власти в Партгра