и новой  организацией  труда.  Новое надо
строить не за счет  уничтожения  и  переделки  старого, а  рядом со  старым,
постепенно вытесняя старое. Перестройщик, однако, и слушать ничего не хотел,
старался  людей  и  машины  заставить  действовать  вопреки  их  натуре.  Но
реальность  взяла  свое. Через несколько  дней  восстановился  прежний  ритм
работы. В отчетах дело выглядело так, будто работать стали по-новому. Но это
была лишь новая "липа".
     Независимость  от  государственного   плана   и   свобода   инициативы,
казавшиеся  такими  соблазнительными  на  словах,  на  деле оказались совсем
иными.  Дал  о   себе  знать  закон   взаимного   связывания  или  взаимного
ограничения. Предприятия, воспользовавшиеся свободой, столкнулись с тем, что
другие  предприятия, с которыми  они  имели  дело,  тоже стали  использовать
свободу  в  своих  интересах.  Потребовалось  вмешательство  государственных
органов,  чтобы  урегулировать  конфликты, а фактически восстановить прежнее
положение.  Свобода  предпринимательства оказалась удобной  лишь  в  порядке
исключения и в очень ограниченных пределах.
     Завод  Перестройщика  вступил  в  конфликт  с  поставщиками  сырья  и с
потребителями продукции. Последние сократили заказы,  а потом от  них совсем
отказались.  Поставщики  нашли  более выгодным  для себя контракты с другими
заводами.  Перестройщик  сунулся  в обком  партии  с  просьбой  помочь.  Ему
сказали,  что обком  сейчас  не вмешивается  в  такие  дела.  Он  сунулся  в
министерство.  Ему сказали,  что он не один  такой, что он сам должен искать
выход из положения, Всю страну объездил Перестройщик со своими соратниками в
поисках  оптимального решения. За границу  съездил. А толку никакого, только
кредиты растранжирил. Зарплату
     ' рабочим выплачивать надо, а банк денег не дает. Помчался Перестройщик
в Москву. Добился приема у Сусликова, Тот прочитал  ему  нотацию, состоявшую
из перестроечных  лозунгов  и общих фраз. Вышел  Перестройщик  из здания  ЦК
КПСС,  достал  у спекулянтов на оставшиеся деньги бутылку "горбачухи", выпил
ее залпом и бросился под поезд метро. В Партграде о нем не пожалел никто.


Третий маршрут

     Третий маршрут решили посвятить бытовым условиям  трудящихся.  Для этой
цели выбрали новый и самый благоустроенный микрорайон города -- Новые Липки.
Район был назван в подражание московским Новым Черемушкам. Подобно тому, как
в Новых Черемушках никогда не росла черемуха, в Новых Липках никогда не было
ни одной  липы. И партградцы истолковали это  название как очередную "липу>>
(в социологическом смысле).
     Строили  микрорайон еще в хрущевские годы в соответствии с  принципами:
совместить кухню и столовую с туалетом и ванной, спальню с прихожей, потолок
с  полом. Дома,  построенные по таким принципам,  получили  название хрущоб.
Причем, строились они так,  что на другой же день после сдачи в эксплуатацию
их надо  было ремонтировать.  И  все  же  это был колоссальный прогресс: все
семьи  здесь  жили  не  в  коммуналках  сталинских  времен,  а  в  отдельных
квартирах. Пусть в микроквартирах, пусть в хрущобах, зато в отдельных, Когда
пропаганда  обращала  внимание  на  этот  факт,  интеллектуалы  выдвигали  в
качестве  контраргумента другой очевидный факт: на  кладбище каждый  человек
тоже имеет свое отдельное жилье.
     Путь  в Новые Липки  лежал  мимо  пустырей и  мусорных свалок. Еще  при
Хрущеве на их месте планировали разбить парк. Когда Хрущева скинули, скинули
и высших партградских руководителей, считавшихся  ставленниками  Хрущева. Им
вменили в вину не только  плохо построенные дома, но и невыполнение обещания
разбить парк  на  пути к ним. Но дома не отремонтировали  и в течение  всего
брежневского  периода.  -- Вот  вам  пример  того,  как  жили  и работали  в
застойные  годы,  --  сказал назидательно Корытов, забыв о том, что именно в
эти  годы  во главе области стоял Сусликов, а он,  Корытов, и тогда  был его
помощником.  Кто-то  предложил  устроить несколько  субботников  и  посадить
деревья  хотя бы вдоль  шоссе. Другой  возразил,  что  теперь  к субботникам
относятся критически. -- Это явный  перегиб,  -- заметил Корытов. Субботники
были и остаются школой коммунистического  отношения к труду. Этому  нас учил
Ленин.
     При  въезде  в  Новые  Липки  члены  комиссии  увидели  бронзовый  бюст
покойного  Портянкина. На  лбу разжалованного  в  консерваторы  и  бюрократы
бывшего члена Политбюро красовалось  знаменитое русское ругательство из трех
букв.  Увидя  это, Корытов предложил перенести монумент в другое место,  где
его  не   смогут  увидеть   иностранцы.  И  у  хулиганов   пропадет   стимул
безобразничать. Русский  человек вообще  начинает безобразничать,  если  его
безобразия видны всем. К тому же Портянкин скомпрометировал себя коррупцией,
так  что  бюст  лучше  всего  убрать совсем. Скоро Сусликов  получит  вторую
Золотую Звезду, и место потребуется для его бюста.
     Автобус  остановился  в  центре  микрорайона  перед  зданием  районного
Совета, которое  было украшено лозунгами перестройки  и портретами Ленина  и
Горбачева. Не успели члены комиссии размяться после долгого  сидения, как  к
ним  подошла  группа жителей и  передала жалобу на беспорядки в  районе. Они
попросили передать жалобу лично  Горбачеву.  В  жалобе говорилось, что  дома
были  приняты в  эксплуатацию с такими  дефектами, что сразу же потребовался
капитальный ремонт. В стенах образовались щели, через которые проникает вода
во  время  дождя.  Через мусоропровод  и  вентиляцию  в  квартиры  заползают
тараканы. Отопление плохо работает. Не работает прачечная. На весь район два
кафе и  одна столовая, в которых нечего есть. И очереди везде, С транспортом
ужасно плохо. Автобуса приходится ждать иногда часами.  Чтобы устроить детей
в детский сад, приходится ждать очереди больше года.
     Корытов счел жалобу справедливой. Лишь по поводу строк об отставании от
Запада  высказал  несколько  гневных  слов.  И  в самом  деле, давно  ли  мы
радовались новым домам, школам, больницам?! Давно  ли приходили в восторг от
холодильников и телевизоров?! С нашим прошлым сравнивали. А  теперь на Запад
стали  заглядываться.  А  ведь  и  на  Западе  не все  живут  припеваючи.  И
благополучие западным людям не даром  дается. За него работать  надо, да еще
как!  Наших  людей так работать не заставишь. Мы разучились  ценить то, чего
достигли у себя. А на Западе видим лишь магазины и курорты.
     То, что  комиссия увидела в лучшем  жилом районе  города,  привело ее в
уныние, несмотря на. речь Корытова. -- Похвастаться,  как видите, нечем,  --
сказал   председатель  райсовета,   сопровождавший   комиссию.   Последствия
застойного периода!
     --  Верно, --  сказал  Корытов.  --  Так и  будем  показывать  это  как
последствие  застойного периода. А вид на пустырь и свалку закрыть щитами  с
изображением жилого  района,  который  будет построен благодаря перестройке.
Разумеется,  по  последнему  слову  архитектуры и строительной техники.  И с
учетом всех потребностей граждан в бытовых удобствах.
     По  выезде из Новых  Липок  члены  комиссии  увидели такую сцену. Около
монумента  Портянкина  расположилась группа пропойц с  выпивкой  и закуской.
Один  из  пропойц  делал  по-  большому  в  кустах  около  монумента, другой
по-маленькому прямо  на  пьедестал,  третьего рвало  от выпитой  гадости,  а
четвертый спал, широко раскинув руки. Около пьяниц сновали бездомные собаки.
Нахальные воробьи клевали  крошки  на газетах, На загаженной голубями лысине
Портянкина сидела драная ворона. Неподалеку  на проезжей  части улицы  стоял
оборванный старик, Он протягивал такой же рваный, как  он  сам, лист  бумаги
навстречу  автобусу  с  комиссией.  Автобус  сделал  резкий зигзаг,  объехав
старика и забрызгав его грязью. -- Что это за чучело, -- спросил Корытов. --
Унитаз, -- ответил кто-то из  партградцев.  Известный в  городе сумасшедший,
недавно выпущенный на свободу.


Притча об Унитазе

     Выше,  в  разделе  о влиянии Москвы на  Партград говорилось о человеке,
который приковал себя  цепью к неисправному унитазу. Этот человек и был  тот
самый  оборванный  старик, стоявший  на  пути  автобуса  с комиссией.  После
истории  с унитазом  он получил  кличку Унитаз. Но его героическое  сражение
против язв общества и за справедливость началось значительно раньше. Если бы
кто-то заинтересовался его жизнью и описал ее в деталях, могла бы получиться
картина, по своей  трагичности  превосходящая все обличительные книги вместе
взятые.  Собственно говоря, о его личной жизни и писать не надо  было бы, --
ее  как  таковой  почти  что не  было.  Достаточно было бы  собрать  письма,
заявления,  жалобы  и просьбы, написанные  им и с его  участием в  различные
учреждения  власти  и различным должностным  лицам, а также ответные бумаги.
Это и было бы документально точным описанием его жизни.
     А коротко  говоря, история его  такова. В  1939 году  в  многосемейной,
коммунальной   квартире,  где  жил  тогда  юный   комсомолец,   впоследствии
прозванный  Унитазом,  окончательно  вышел  из  строя  унитаз.  Он  и раньше
ломался,  но после усилий  всех сведущих  в водопроводной  и канализационной
технике  жильцов  он приводился  в  относительный  порядок. А тут  поломался
совсем.  Жильцы  обратились   с   просьбой  в  домоуправление.  Не  помогло.
Обратились с жалобой в  районный жилищный отдел. Не помогло. Написали письмо
в "Партградскую правду". Не помогло. Написали письма в центральную "Правду",
депутату  Верховного Совета,  Ворошилову,  Буденному. И все  равно  никакого
эффекта. В  квартире  не стало житья от зловония.  Жильцы  бегали  справлять
нужду по окрестным дворам, вызывая на себя злобу соседей, В этот критический
момент комсомолец Унитаз подал идею написать письмо самому товарищу Сталину.
Делать  было  нечего,  и  жильцы согласились  с  идеей Унитаза. Тот  сочинил
душераздирающее  письмо  о  бездушных  бюрократах,  наносящих  ущерб  нашему
обществу и  строительству социализма в одной отдельно взятой стране (как раз
в это время в школе  изучали работы Сталина на  этот счет). Жильцы подписали
письмо  и  отослали.  А на  другой день Унитаза арестовали  за антисоветскую
пропаганду и организацию "коллективки". Хотя он был  несовершеннолетним, его
осудили на десять лет исправительно-трудовых лагерей.
     Началась  война  с Финляндией. Унитаз попросился добровольцем на фронт.
Его  просьбу уважили. Он проявил героизм, был ранен, искупив  тем самым свою
вину кровью, был награжден орденом. После демобилизации он вновь включился в
борьбу за ремонт унитаза. Опять пошли письма, просьбы, жалобы, резолюции. Не
известно, чем кончилась бы для него эта волокита, если бы не началась  война
с Германией. Унитаз опять ушел добровольцем на фронт.
     После  войны  он  вернулся  домой с "иконостасом"  орденов и медалей, с
тремя  ранениями,  в  чине  лейтенанта. Начались  годы учебы  и,  само собой
разумеется,  борьбы  за ремонт  вечно ломающегося унитаза.  На  этот  раз он
углубил  свою борьбу до обличений  язв сталинизма,  и  его  вновь осудили на
десять  лет.  После  разоблачительного  доклада  Хрущева  его  освободили  и
реабилитировали. Он окончил институт,  стал инженером, женился, завел детей.
Старый  его дом с неисправным унитазом пошел на слом. Унитазу дали комнату в
другом  доме,  тоже  старом, но  еще  не  предназначенном  на  слом. Он  был
счастлив. Но счастье  оказалось недолгим: сломался унитаз. Поскольку унитазы
оказались неисправными во всем доме, Унитаз возглавил борьбу всех жильцов за
ремонт  всей  канализационной  системы.  Это   был  более  высокий   уровень
общественного движения, и  Унитаз исполнял  свой гражданский долг  с большим
увлечением. Тем более дело шло к "оттепели".
     В  конце  концов и  этот  дом пошел на  слом. Унитаз  с семьей  получил
отдельную двухкомнатную  квартиру  в новом доме. Невозможно  словами описать
ликование семьи  Унитаза. Но  уже  через неделю  в новой  квартире  сломался
унитаз. Новый  период  сражений Унитаза закончился описанным выше  эпизодом,
когда он приковал себя цепью к неисправному унитазу,
     Отбыв срок заключения, Унитаз посвятил свою жизнь целиком борьбе против
бытовых  непорядков в районе. Он  развелся с  женой, поделив жилплощадь. Ему
досталась комнатушка  в  шесть квадратных  метров,  по  иронии  судьбы --  в
многосемейной квартире с испорченным унитазом. Это его доконало. Он оказался
в психиатрической больнице. С началом перестройки его освободили. В районе к
нему привыкли и потешались над ним. А он продолжал сочинять жалобы по поводу
неработающего унитаза  в ЦК КПСС,  в ООН,  президенту  США,  Римскому  Папе,
Тетчер, Солженицыну, Сахарову. Но, как это и  было во  все прошлые  годы, на
них никто не обращал внимания.


Четвертый маршрут

     Перспектива  открытия Партграда для иностранцев подлила масла  в  огонь
культурного ренессанса.  Деятели культуры пришли в  необычайное возбуждение,
когда слух об этом разнесся по городу. Комиссию стали  осаждать бесчисленные
прожектеры, просители, жалобщики. С их  помощью комиссия  в  кратчайший срок
выработала программу мероприятий, осуществление которых должно было  вывести
Партград в число ведущих культурных центров страны.
     Решили предоставить артистам полную свободу творчества. Пусть открывают
новые независимые театры любого типа и в любом количестве. Каждому актеру --
свой театр! Пусть вытворяют, что хотят!
     Пусть критикуют кого и как хотят! Пусть голых баб и мужиков показывают!
Пусть  постельные сцены показывают! Чем бездарнее и  грязнее, тем  лучше, --
иностранцы это любят.
     Местным властям  порекомендовали провести конкурс людей без голоса, без
слуха и вообще  без всяких артистических  талантов, отобрать худших, создать
из них  ансамбли  вроде западных и предоставить им  сцены в местах появления
иностранцев. Пусть вопят истошными голосами всякую  чушь, пусть кривляются и
трясутся, как обезьяны. Иностранцы  увидят,  что и у нас есть все такое, что
им опротивело у себя в Париже,
     Нью-Йорке, Лондоне и Риме, и успокоятся. Мол, и в
     России сходят с ума, как у них, на Западе. Мол, и
     Россия  покатилась  по  пути   демократии.  Мол,  надо  помочь  русским
докатиться до конца в этом направлении.
     Комиссия также посоветовала партградскому руководству создать множество
объединений  независимых   художников   и  предоставить  в  их  распоряжение
помещения  для  выставок.  Иностранцы  наверняка будут  посещать  выставки и
скупать  мазню партградских "пикассят" и "пикассих" (выражения Корытова).  А
на
     Западе это  будет выглядеть как показатель "культурного ренессанса". --
Главное, -- резюмировал обсуждение Корытов, -- иностранцы увидят, что хотя у
нас нет еще результатов свободы  творчества,  зато  есть нечто более важное,
чем  результаты  творчества,  а именно -- свобода  творчества,  пусть даже с
плохими  результатами или  совсем  без оных,  И  пусть  малюют голых  баб  и
эротические   сцены.   Пусть   дерзают  и   не   побоятся   коснуться   темы
гомосексуализма. Как говаривал сам Маркс, ничто человеческое нам не чуждо. И
как говаривал Ленин, мы, большевики, не аскеты. Пусть новые музеи открывают.
Каждому художнику -- свой музей!
     Писателям  посоветовали  основать столько журналов, сколько  захочется.
Каждому  писателю--  свой журнал!  За свой счет,  конечно. Пусть сам  бумагу
достает,  сам  печатает,  сам  продает  свои  книги.  Прибыль  -- пополам  с
государством.  Печатать литературные  произведения надо  без всякой цензуры,
без  редактирования,  даже не исправляя грамматические  ошибки. Пусть  будет
видна  индивидуальность  авторов!  Не  надо  бояться  писать  об  убийствах,
грабежах,  изнасилованиях.  Раз  мы начали  думать и  жить по-новому,  то  и
описывать нашу жизнь надо по-новому,
     Корытов  пообещал  помочь  писателям  в издании  журнала  "Партградская
трясина". Посоветовал  изменить название на "В  жопе России",  дав следующее
обоснование последнему. В обычной  жизни мы  без мата и  скабрезностей  шагу
ступить не можем. Но стоит кому-то в печати или в  публичной речи употребить
невинное   словечко   вроде   "жопа",  как   подымется   буря  нравственного
негодования.  Во  избежание  обвинений  в безнравственности  нам  приходится
точные  и  выразительные  слова,  считаемые неприличными, заменять  ужасающе
серыми, скучными и туманными их  синонимами, Вместо слова "жопа",  например,
мы  употребляем   выражения   вроде   "задняя   часть  тела",  "часть  тела,
противоположная голове" или  "то, чем сидят на  стуле". При этом мы мнемся и
сопровождаем такие перлы красноречия подленьким смешком.  Задуманная ясность
и  красочность  речи  пропадает.  А  порою  вообще  приходится мычать  нечто
невразумительное,  поскольку выражения  вроде  "А  ты, Петр  Иванович,  есть
типичная жопа!", "Наш отдел оказался в жопе"  или  "Пошли вы все в жопу"  не
имеют адекватного эквивалента в  общественно одобряемом  языке. В этой связи
слово  "жопа"  заслуживает  особого  внимания.  В  неофициальном  языке  оно
достигло  степени  общности и  универсальности,  позволяющей поставить его в
один  ряд  с  таким философскими  категориями,  как  "материя",  "сознание",
"пространство", "время", "движение". Раз мы начали мыслить и жить по-новому,
то  нам  надо  осуществить  перестройку  и  в языке.  Вы, писатели, и должны
возглавить языковую революцию. После того,  как мы  реабилитируем слово жопа
", можно будет взяться и за всемирно знаменитое русское ругательство из трех
букв.  Я  уверен  в том, что оно  войдет во все языки мира наряду со словами
"спутник", "перестройка", "гласность".

Кровавое колесо


     Вечером  членов  комиссии пригласили- в Независимый  театр на  премьеру
спектакля  "Кровавое  колесо"  по  роману   упоминавшегося  выше   писателя.
Спектакль  был  сверхноваторским.  Как  писали  потом  в  газетах,  авангард
двадцатых годов показался бы в сравнении с ним старомодной классикой. Актеры
шлялись  по  зрительному  залу,  приставали  к  зрителям  с  провокационными
вопросами вроде: "А что ты делал в застойные годы?  " и выволакивали пожилых
людей,  подозреваемых  в сталинизме  и  брежневизме,  на сцену  на  всеобщее
посмешище. Актеры были одеты в грязные и вонючие  костюмы, символизировавшие
прошлую  эпоху.  От зловония  многим  зрителям  становилось  дурно.  Их  под
улюлюканье актеров выводили из зала.  А кто-нибудь из  актеров  назидательно
вопил: "А каково было вашим жертвам?! ".
     Пьеса  охватывала  все  основные   вехи  советской   истории,   начиная
Октябрьским переворотом и кончая  перестройкой. Начинался спектакль сценой в
Смольном. Ленин с соратниками бежал по коридору. Навстречу шел Сталин. Ленин
остановился на миг, спросил  у  Троцкого, указывая  на Сталина,  что это  за
бандитская  морда. Троцкий сказал: "Шляются тут  всякие! ".  Сталин сверкнул
желтыми глазами,  закурил трубку и  проворчал  с акцентом: "Погодите,  я вам
покажу, где раки зимуют!". В следующей  сцене изображалось совещание  вождей
партии.  Ленин полулежал в гробу, окруженный учениками и соратниками.  Среди
них  крутились  Хрущев,  Горбачев,  Сахаров,  Ельцин.  Обсуждались  меры  по
перестройке всего того,  что еще не начали строить. Рыков предлагал передать
власть  Советам,  выбирать из двух кандидатов.  Каменев  предлагал разрешить
несколько    партий.   Зиновьев   предлагал   ограничить    функции   партии
идеологическим  воспитанием  трудящихся.  Тухачевский  предлагал  уничтожить
атомное  оружие, а также  ракеты  ближнего,  среднего  и дальнего  действия.
Бухарин предлагал распустить колхозы  и перейти на фермерское хозяйство, как
в  США, Он уверял,  что один фермер с семьей  будет производить больше,  чем
колхоз из трехсот человек. На вопрос, что  делать с высвободившимися людьми,
Бухарин  посоветовал  послать  их  учиться.  Вдруг на сцену вбежал  Сталин с
сообщниками, ср