выясним.
     Выясняльщики... Виктор выдавил из себя кривую усмешку. На это  сил  у
него еще хватало. И губы Графа ответили ему  тем  же.  Виктору  захотелось
рассмеяться. Разве не идиотская ситуация? Двое  взрослых  мужчин  сидят  в
мчащемся по пустыне автомобиле и ухмыляются, испытывая то  ли  собственную
выдержку, то ли выдержку противника.
     А случай с Графом в самом деле был не  простой.  Ни  себе,  ни  своим
приближенным этот смуглокожий мафиози так и  не  сумел  объяснить,  какого
дьявола ему понадобился этот невзрачный русский, задолжавший казино крохи,
о которых и заговаривать-то вслух  было  неприлично.  Окружающим  он  мог,
конечно, пользуясь правом сильного, ничего не объяснять вовсе, но  наедине
с самим собой Граф наверняка ощущал некоторую растерянность. Он  домогался
этого русского, как не домогался никого другого и сейчас  наконец-то  Граф
добился своего. Пленник, доставшийся ему страшно дорогой ценой, дремал  на
заднем сиденье, и, наверное, впервые перед гангстером во весь рост вставал
вопрос: а что дальше?..
     Виктор не стал домысливать пришедшее на ум. Это его не  касалось.  По
крайней мере  -  на  время  движения  по  дороге.  Милой  и  доброй  няней
автомобиль покачивал пленника, сон кутал его в объятия, отвлекая от ноющей
ноги, мягкой рукой целителя поглаживая раненную грудь. Ни  переживать,  ни
думать ему не хотелось...
     - Это еще что за куколка? Как она здесь оказалась?..
     - Ну-ка, притормози! Взгляну  поближе.  Как  думаешь,  Билли,  может,
посадить ее в багажник?
     - Зачем же в багажник? А мои колени на что?
     Виктор вяло приоткрыл один глаз.  И  увидел  стоящую  посреди  дороги
Летицию - в шикарной мини-юбке, в кожаных сапожках, с  золотистым  плащом,
перекинутым через руку. Улыбаясь от уха до уха,  она  махала  рукой  столь
энергично, что напоминала ребенка, рвущегося ответить  на  вопрос  любимой
учительницы. Разве что не подпрыгивала, но это было бы чересчур. Мужчины в
кабине и без того ожили, суетно зашевелившись. Флюиды Летиции  действовали
безотказно даже сквозь стекло и сквозь металл.
     Когда машина заводится с первого раза -  это  что-нибудь  да  значит.
Появление  Летиции  на  дороге,  разодетой  в  пух  и  прах,  как  никогда
обворожительной, тоже могло означать  чрезвычайно  многое.  Но  еще  более
значимым (по крайней мере для Виктора)  было  то,  что  эти  три  мужлана,
повидавшие на своем веку  всякого  -  в  том  числе  женского  и  мужского
коварства, не сговариваясь, решились на остановку. Докапываться до причины
Виктор не стал. Да у него и не было на это времени. Одним незримым взмахом
рук он выбросил тело из волн сонного океана и изготовился к чуду,  которое
не замедлило последовать.
     - Мальчики, какие вы все расчудесные! - Летиция заглянула в окошечко.
Черные  глаза  ее  источали  медовый  сок,  она  ни  одного  мгновения  не
находилась в состоянии покоя. Виктор прекрасно помнил одно из ее  железных
правил: стремительная женщина обворожительна вдвойне. Стоит ей  лишь  чуть
остановиться, как она тут же необратимо тускнеет. Алчущие взгляды успевают
прикоснуться к прекрасному, отпивая ровно столько,  чтобы  утолить  первую
сумасшедшую жажду. Совершив этот роковой глоток, мужчины трезвеют,  тотчас
начиная замечать то, чего им вовсе не следует замечать. Но помня об  этом,
очень важно не переусердствовать и не превратить утонченную демонстрацию в
суетливое мелькание кадров.  За  это  самое  мелькание  люди  и  ненавидят
рекламу. Задача женщины безмерно сложна - успеть  показать  себя  со  всех
сторон, но ни одну из этих сторон не дать толком разглядеть. Когда  видишь
всплескивание рыбы на поверхности реки,  прежде  всего  замечаешь  золотой
чешуйчатый  блеск.  Сама  обладательница  чешуи  вполне  может   оказаться
невзрачной пескарихой, но  об  этом  догадываешься  гораздо  позже.  Блеск
завораживает и  блеск  пьянит.  Иначе  чем  иным  объяснить  долготерпение
чудилы-рыбака,  прикипевшего  к  удилищу?  И  именно  такой  блеск  должен
исходить от женщины. Летиция владела подобным искусством  в  совершенстве.
Пуская в ход природную искрометность, она попросту била  ниже  пояса.  Все
четверо сидящих в машине  смотрели  в  ее  прекрасные  глаза,  внимали  ее
чарующему  голосу,  выпав  на  какое-то  время  из  реалий.  Летиция   же,
интуитивно угадав лидера, ласково взирала  на  Графа.  Она  не  собиралась
рассеивать свои чары попусту, она собирала их в смертельный пучок  и  била
наверняка.
     - Боже, как ты изменился! А эти усы!.. Вичу, слушай меня внимательно!
Зажмурь глаза и задержи дыхание... - при последних  словах  она  даже,  не
удержавшись, погладила Графа по щеке.
     - О чем ты говоришь, красотка? - он  и  не  подумал  отстраниться.  -
Какой еще Вичу? Мое имя...
     - Да нет же, нет! Я только говорю о том, что  ты  здорово  изменился,
Вичу, - голосок Летиции продолжал ворковать все так же сладко. Никто и  не
заметил,  как  из-под  накинутого  на  изящную  руку   плаща   проклюнулся
коротенький ствол. Три выстрела слились в один дробный удар.  Виктор  вжал
голову в плечи. Левое ухо  совершенно  оглохло.  Тем  не  менее  он  успел
выполнить ее команду, хотя толком не понял, зачем это было нужно.
     - Сейчас, Вичу, потерпи...
     Хлопнула дверь, всхлипывающий Билли грузно вывалился наружу.
     - А теперь ты, Вичу. Выходи, не открывая глаз.
     Слепо  шаря  руками  и  продолжая  довольствоваться  скудной  порцией
набранного в легкие воздуха, Виктор кое-как выбрался  из  кабины.  Летиция
тотчас захлопнула за ним дверь.
     - Замечательно! Я как чувствовала, что у нас все получится!
     Разумеется, она все знала наперед. И уж  во  всяком  случае  помнила,
какой магией обладали ее самые пустячные приказы. Женщина-повелительница -
так она любила называть себя... Шагнув вперед, Виктор немедленно  наступил
на чью-то ногу. Послышался стон, перемежаемый бранными словечками.
     - Все, милый! Можешь дышать и любоваться небом.
     Растерянно заморгав, он послушно выдохнул  и  вдохнул.  В  носоглотке
ощущалось  слабое  першение.  Увидев,  что  он  кашляет,  Летиция  тут  же
протянула ему платок.
     - Дома я смочила его амистолом и упаковала в полиэтилен.  Это  должно
помочь.
     Виктор растер платком саднящие щеки и лоб. Амистол  чем-то  напоминал
нашатырь, но был куда мягче. Жжение в горле постепенно поутихло. На всякий
случай он все же держал платок у  лица.  Бросив  взор  в  сторону  машины,
угрюмо поинтересовался:
     - Что ты с ними сделала?
     Шофер грудью лежал  на  рулевой  колонке,  рядом  с  ним  корчился  в
мучительной рвоте Граф. Билли - тот немного уже оклемался и даже  пробовал
подняться на ноги. Впрочем, и он выглядел не лучше. Лицо  покрывали  пятна
ожога, из глаз потоком текли слезы.
     - Кажется, я не слишком точно попала. Он ведь сидел рядом с тобой,  -
Летиция направила маленький револьвер в бандита и надавила спуск.  Выстрел
швырнул Билли на дорогу. Затихая, огромное тело вяло скребло каблуками  по
пыльному грунту.
     - Газовые патроны, - пояснила девушка. - Очень  удачная  модификация.
Используется таиландской полицией для  усмирения  особо  буйных  клиентов.
Действует даже на наркоманов.
     - Охотно  верю,  -  Виктор  утер  выступившие  слезы.  Газовая  атака
напоминала о другом неприятном инциденте. Ощущения были знакомы.
     - Однако ты прелестно выглядишь! - Летиция потрепала его по голове. -
Парень моей мечты!.. Но не стоит рассиживаться.  Моя  машина  вон  за  той
скалой. Надо сказать, дорогуша, было  не  слишком  просто  отыскать  тебя.
Спасибо знакомым из полиции.
     - Поверь, я еще оценю твою помощь.
     - Это уж само собой! - присев, Летиция стянула с себя киношный кич  -
сапожки на высоком каблуке и зашлепала по песку босиком. - Поторапливайся,
Вичу! Если не ошибаюсь, скоро на сцене объявятся новые персонажи.
     Она снова командовала, а он снова готов  был  подчиняться.  Только  у
машины Виктор сумел опомниться.
     - Погоди, Тицци! Куда ты собираешься меня везти?
     - Конечно, к себе!
     Он решительно покачал головой.
     - Не пойдет. У меня есть место получше.
     - Тогда поехали в это твое место!
     - Нет. Нам придется расстаться.  Возвращайся  в  город,  а  я  возьму
автомобиль этих уголовников.
     - Да там же  не  продохнуть,  о  чем  ты  говоришь!  -  Летиция  даже
притопнула от нетерпения ногой. - Не будь идиотом, садись и поехали!
     - Это не очень комфортное местечко, - Виктор  вновь  стал  испытывать
сомнения. Вдвоем с Летицией он  никогда  не  чувствовал  себя  полноценным
мужчиной. - Всего-навсего пещерка с минимумом, необходимым для жизни.
     - Пещерка? - черные глаза ее чудесным  образом  зажглись,  словно  их
подключили к внутреннему электричеству. - Ты говоришь, крохотная  пещерка?
Да ведь это здорово!.. Ты только  представь  себе,  как  уютно  там  можно
устроиться вдвоем! Ты, я и огромная пустыня!
     Виктор устало поморщился. У него не было сил спорить с ней. Без  слов
он полез в автомобиль. Летиция проворно шмыгнула за руль.
     - Давно бы так!..
     Ее бледно-голубой "Ситроен" завелся с третьей или четвертой  попытки,
что тоже само по себе было замечательным признаком. "Добравшись до  места,
надо будет обязательно осмотреть  крышу,  -  подумал  он.  -  А  уж  тогда
соберусь с духом для оптимистических выводов..."


     Погасить "точку" - в  данном  случае  означало  убить  человека.  Джо
Фармер справлялся с подобными заданиями и прежде.  Более  того,  именно  в
такого рода предприятиях он  начинал  чувствовать  свою  значимость,  свое
очевидное превосходство над окружающими. Так, вероятно, происходит отбор в
сословие хирургов. Человек впечатлительный и  импульсивный  для  точной  и
холодной этой профессии не подойдет. Рука его дрогнет в  решающий  момент,
скальпель  совершит  роковую  ошибку.  Он  не   сможет   всматриваться   в
изможденное  лицо  больного  сторонним  взглядом,  и  сопереживание  почти
наверняка повредит последнему. В операционной хирург обязан превращаться в
точную аналитическую машину, а на это способен далеко не каждый.  В  своем
деле Джо Фармер тоже слыл мастером. Он умело управлялся со  взрывчаткой  и
детонаторами, владел рукопашным боем, в совершенстве зная, что такое нож и
нунчаки. Кроме того он неплохо разбирался в радиоаппаратуре, мог  работать
в  качестве  шифровальщика.  Немудрено,  что  Борхес  ухватился  за  него,
немедленно зачислив в штат. Рупперт таким обстоятельством, похоже, остался
не очень доволен, и потому Фармер с особым воодушевлением  отправлялся  на
эту операцию. Он здорово наследил в  Южной  Америке.  Борхес  снабдил  его
документами и крышей над головой. От этого так просто не  отмахиваются,  и
он просто обязан был доказать, что Джо Фармер именно тот человек, которого
так часто не хватало им для выполнения щекотливых поручений.
     Компактный   экран   монитора,   расположенный   справа   от   рычага
переключения  скоростей,   непрерывно   корректировал   его   перемещения.
Обнаружить "жертву" оказалось проще простого. В ту секунду, когда точка на
экране сошлась с перекрещивающимися рисками, Фармер разглядел перед  собой
зеленый "Шевроле". Они ехали на скорости около  тридцати  миль  в  час  по
Хэйвенс-Авеню. Мужчина, управляющий "Шевроле", сидел,  выставив  локоть  в
окно, и, кажется, курил.
     "Профан и чайник! - с оттенком презрения решил Фармер. - Этот  ничего
не заметит, даже если я буду висеть у него на хвосте битый час".
     Он  действовал  по  наитию.  Обещание,  данное  Рупперту,   следовало
держать, но он брякнул что-то про кольцо, а об этом  не  стоило,  пожалуй,
говорить. Так или иначе, скрупулезность не входила в  разряд  его  любимых
качеств. "Точку" велено было погасить - в этом и заключалась суть задания.
Все остальное по обстоятельствам.
     Приближался  мост.  Дорога   перед   мостом   разветвлялась   надвое,
сворачивая на набережную, а  далее  уходя  к  Южным  кварталам.  Нажав  на
подушечку клаксона, Фармер вытеснил машину, едущую бок о бок с  "Шевроле".
Правой рукой взвел затвор  тяжелого  автоматического  пистолета.  Судя  по
всему, намеченная жертва тоже  намеревалась  ехать  по  мосту,  но  Фармер
рассудил иначе. Метров за сорок, зафиксировав руль левой рукой, правую  он
вскинул в раскрытое  окно,  целясь  в  висок  мужчине.  Два  стремительных
выстрела, и рука его нырнула обратно.  Мужчину  швырнуло  вправо,  и,  как
предполагал Фармер, заваливаясь на сиденье, убитый потянул за собой  руль.
"Шевроле" вильнул в сторону и,  промчавшись  еще  немного  по  набережной,
ударил по бетонному поребрику, опрокинувшись в  бурые  воды  Брэгос-ривер.
Получилось  даже  лучше,  чем  ожидал  Фармер.  Впрочем,  радости  он   не
выказывал. Он вел себя с солидностью профессионала, добротно  исполнившего
порученное дело. Его беленький и чистенький автофургон достиг уже середины
моста, место катастрофы осталось далеко позади.


     Что может ЗНАТЬ  женщина  о  собственной  груди?  Что  может  СКАЗАТЬ
женщина о собственной груди?.. То есть, скажет-то она  несомненно  больше,
чем знает, но чтобы услышать полную соматическую характеристику загадочных
полусфер, нужно, конечно, обратиться к мужчине. Ибо только  он  знается  с
этим феноменом с младенческих лет и до  глубоких  седин.  В  течение  всей
жизни он изучает сей предмет с прилежанием первого ученика. Без  оценок  и
похвальных грамот, однако с завидным энтузиазмом. В юношеские годы женская
грудь  становится  подобием  иконы,  превращаясь  в   объект   мучительных
вожделений. С течением времени детский  платонизм  обрастает  практическим
опытом, и вот тогда мужчина, если он не  полный  идиот,  переходит  в  сан
настоящего бакалавра по данному вопросу. Профиль и геометрия, объем соска,
цвет, упругость и пространственное расположение - любой  из  этих  тем  он
сумеет  посвятить  не  менее  часа  пространственных  разглагольствований.
Слушать его, разумеется, будут  в  такой  же  компании  разглагольствующих
мужланов, но оттого отнюдь не померкнет красота высказываемых суждений, не
пропадет истина, которой столь напористо  доискивались  и  доискиваются  в
подобных компаниях...
     О такой вот чепухе и размышлял Виктор, покачиваясь в машине,  ведомой
твердой рукой Летиции. Тяжелая от бредовых  видений  голова  покоилась  на
коленях шофера, соприкасаясь с тем самым предметом,  о  котором  рассуждал
сейчас  некто  смахивающий  на  поэта,  восторженный   и   вечно   глупый,
поселившийся с некоторых пор в его мозгу. Вряд  ли  это  был  сам  Виктор.
Утомленный  событиями  дня,  Виктор  Пицеренко  спал.  Бодрствовала   лишь
какая-то часть сознания. Именно она  фиксировала  приятное  положение  его
головы,  его  левой  щеки  и  левого  уха.  То  есть  сначала   это   было
всего-навсего остренькое женское  плечико,  но  на  одной  из  благодатных
дорожных рытвин машину тряхнуло, и голова съехала вниз,  чуть  притормозив
на крутом взгорке. Таким образом часть его  головы  ничего  не  знала,  не
слышала и не желала слышать. Она жила чувственным созерцанием прекрасного,
совершенно не внимая рокоту двигателя, шелесту песка  под  протекторами  и
рассудительной речи Летиции.
     - ...Дурачок... Что бы ты делал  без  меня  -  в  этой  своей  темной
пещере? А кто караулил бы тебя по  ночам,  перебинтовывал  твои  раны?  Об
обеде и ужине я не говорю...
     Виктор лениво подбирал контраргументы, мысленно возражая  ей,  однако
рта при этом не раскрывал. Если кто и спал по-настоящему, так это его язык
и губы. Им было плевать на хозяина. Не очень утрудив себя за день, они тем
не менее требовали своих  законных  часов  отдыха.  А  потому  Виктору,  а
вернее, той  его  части,  которая  не  услаждала  себя  ощущениями  левого
разомлевшего уха, приходилось разговаривать с Летицией молча, то есть  про
себя.
     - ...А если  опять  начнутся  неприятности?  Что  ты  сделаешь  своей
единственной рукой? Тебя обезоружит восьмилетний ребенок!..  И  этот  твой
Сэм тоже хорош - дал деру при первой возможности. Очутись он тут,  сказала
бы я ему пару  ласковых!  Хорошо,  хоть  карту  оставил,  -  рука  девушки
погладила Виктора, словно большого, прильнувшего к ней кота. Наверное,  он
и казался ей сейчас одичавшим котом. - Какой же ты худющий! Одни  ребра!..
Не очень-то это удобно, между прочим, для  нашего  брата.  Ну  да  я  тебя
откормлю - сделаю этаким кабанчиком. Будешь протискиваться в двери бочком,
а лифты небоскребов будут скрипеть и подергиваться, поднимая тебя наверх.
     Неожиданно для себя самого Виктор хрюкнул. Ему стало смешно,  а  она,
услышал его хрюканье, с готовностью рассмеялась. Ей было хорошо:  красивые
губы, замечательно розовый, скрывающийся за  жемчугом  зубов  язык  -  все
исправно работало, подчиняясь молодой  хозяйке,  не  допуская  и  мысли  о
каком-либо саботаже.
     - Как подлечишься, обязательно вернемся  в  город,  -  сообщила  она,
отсмеявшись. - Это дело так просто мы им не спустим. Сначала навестим твой
паршивенький отдел профилактики, а чуть позже прогуляемся в гости к Графу.
Жаль, ты сразу не  сказал,  что  он  находился  в  той  машине.  Уж  я  бы
обязательно вернулась. Вот было бы здорово отстричь ему усы! Такого позора
он уж точно не снес бы! - Летиция снова рассмеялась. Развеселая  ее  дрожь
через грудь и упругие колени передавалась голове Виктора, и он  ничуть  не
протестовал.
     Проворная рука девушки поднялась от живота к лицу  донора,  ноготками
осторожно заскользила по щеке. Эти ощущения он тоже помнил прекрасно.
     - Ты знаешь, а ведь я, наверное, тебя люблю,  -  призналась  Летиция.
Виктору отчего-то  показалось,  что  она  и  сама  изумилась  собственному
признанию. - Действительно! Чего ради я пустилась бы на все эти безумства?
Или ты считаешь, что я сумасшедшая?
     Виктор затаился, не отвечая.  Он  ждал  продолжения,  хотя  про  себя
тотчас решил, что Летиция лжет. Может быть, искренне полагая,  что  сейчас
это и есть та самая ложь во спасение. Она не любила никого  и  никогда.  И
вероятно, не способна была полюбить, ибо любила слишком многое  и  слишком
многих. И все-таки Виктор напряженно ждал продолжения.  Ложь  во  спасение
казалась такой приятной...
     Увы, продолжения не последовало. Откуда ни возьмись на  машину  упала
рычащая тень, Летиция притормозила. Пришлось срочно просыпаться.
     - Что это, Тицци?
     Вокруг ревел настоящий ураган. Песок вздымало бешеным вихрем, крутило
в воздухе, застилая свет. Видимость снизилась до нулевой.
     - Черт побери, это же вертолет! - Летиция, пригнувшись,  выглянула  в
окно. - Они прямо над нами.
     - Думаешь, это полиция?
     - Думаю,  что  в  любом  случае  разумнее  остановиться,  -  заглушив
двигатель, Летиция спешно подняла стекла справа и слева. В  кабину  и  без
того успело напустить целое облако пыли. Словно  по  мановению  волшебного
жезла, буря улеглась. Видимо, оценив  их  уступчивость,  вертолет  отлетел
чуть в сторону и завис над землей.
     - Действительно полиция,  -  на  этот  раз  она  рассмотрела  окраску
гигантской стрекозы. - Кстати, если хочешь, мы можем сбить ее.
     - Сбить? Каким образом? - он ошеломлено взглянул на девушку.
     - Очень просто. Дождемся, когда они сядут, разгоним машину и  саданем
их в бок. Как твой любимый Покрышкин.
     - Покрышкин не ходил на  тараны.  Потому  и  стал  маршалом  авиации.
Поэтому, если хочешь дожить до маршальства...
     - Ишь ты какой! Всего сразу не бывает, желай  чего-нибудь  одного!  -
довольная, она улыбнулась. Изящным движением головы откинула назад  черную
гриву волос. - Не бойся. Раз мы ничего такого  не  хотим,  стало  быть,  и
тарана не будет. Зачем нам маршальство, верно?
     Разобраться в ее логике не представлялось ни малейшей возможности,  и
хотя Летиция всего-навсего шутила, ему показалось, что в голосе ее  звучит
некое сожаление. Так передумавший хулиган со вздохом опускает рогатку.
     - Но-но! Не вз