и
высокочтимых представителей рода человеческого. Лестер заткнул им рты,
отключив динамик.
   - А ну, молчать, - сказал он, после чего передал микрофон Мак-Нейлу. -
Полагаю, это по вашей части, Джон. Попытайтесь ответить Джо получше.
   Мак-Нейл попытался:
   - С чисто логической точки зрения производить на свет и воспитывать
детей - дело весьма незавидное. Для женщины это означает страдание и
бесконечные заботы. Для мужчины это означает лишнюю работу в течение
многих лет, чтобы содержать семью. Итак, если бы мы были полностью
логичны в половом вопросе, мы бы, вероятно, вообще не заботились о
продолжении рода. Поэтому природа позаботилась сделать нас полностью и
абсолютно нелогичными. Как это ни странно, если бы мы не были столь
нелогичны, мы просто не могли бы существовать. Это касается, вероятно, и
всех других животных. Лестер указал на мигающие огоньки. - Политики
пытаются пробиться. Вашингтон, Лондон, Тимбукту... Соединить их, Крис?
   - Конечно, нет. Держите их за глотку, Гарри. Джон, спросите Джо, как
он воспроизводит себя.
   - Как раз об этом я и хотел спросить, - сказал Мак-Нейл. - Ну, так
давайте. Посмотрим, насколько он деликатен, когда речь идет о нем самом.
   - Крис!
   Мак-Нейл обратился к Облаку:
   - Нам было бы интересно узнать о вашем способе размножения: сильно он
отличается от нашего?
   - Да. Размножение, появление нового живого существа происходит у нас
совершенно иначе. Видите ли, если бы не несчастные случаи или
непреодолимое желание уничтожить себя - такое случается с нами иногда,
как и с вами - я мог бы жить бесконечно. Следовательно, в отличие от вас
у меня нет необходимости породить кого-то, кто остался бы после моей
смерти.
   - Сколько же вам сейчас лет?
   - Несколько больше пятисот миллионов.
   - И ваше рождение было, так же как возникновение жизни на Земле,
следствием какой-то спонтанной химической реакции?
   - Нет. Во время наших путешествий по Галактике мы подыскиваем
подходящие скопления вещества - облака, которые можно заселить. Мы делаем
это примерно так же, как вы сажаете черенки от деревьев. Если бы я,
например, обнаружил подходящее облако, еще не наделенное жизнью, я
снабдил бы его сравнительно простой "нервной системой". Я посадил бы туда
то же, из чего сделан я сам, часть себя самого.
   Таким образом можно избежать тех многочисленных опасностей, с которыми
сталкивается спонтанно возникшая разумная жизнь. Возьмем хотя бы такой
пример. Как я уже объяснял в одной из наших предыдущих бесед,
радиоактивные вещества не должны ни в коем случае попадать в мою нервную
систему. Для этого у меня есть специальный весьма сложно устроенный
электромагнитный экран, который препятствует доступу любого
радиоактивного газа к моим нервным центрам - иначе говоря, к моему мозгу.
Стоит только этому экрану выйти из строя, как я почувствую сильнейшую
боль и вскоре погибну. Выход из строя экрана - один из возможных
несчастных случаев, о которых я только что говорил. Суть этого примера в
том, что мы можем снабдить своих "потомков" как экранами, так и разумом
для управления ими, тогда как практически невероятно, чтобы такие экраны
могли появиться в ходе самопроизвольного развития жизни.
   - Но ведь это должно было случиться, когда появился первый из вашего
рода, - возразил Мак-Нейл.
   - Я не верю, что вообще когда-либо существовал "первый", - ответило
Облако.
   Мак-Нейл не понял этого замечания, но Кингсли и Марлоу переглянулись,
как бы говоря: "Ого, вон он куда гнет! Что бы сказали сторонники теории
"взрывающейся вселенной"!
   - Обеспечив своих "потомков" такими защитными средствами, - продолжало
Облако, - мы предоставляем им в остальном развиваться по своему
усмотрению. Здесь я должен объяснить важное различие между нами и вами.
Число клеток в вашем мозгу почти не изменяется с момента рождения.
Поэтому ваше развитие заключается в том, что вы учитесь использовать
наилучшим образом мозг фиксированной емкости. В нашем случае дело обстоит
совершенно иначе. Мы можем увеличивать свой мозг сколько угодно. И,
конечно, можем удалять или заменять изношенные или испорченные части.
Наше развитие заключается, таким образом, как в развитии самого мозга,
так и в том, что мы учимся использовать его наилучшим образом для решения
возникающих перед нами проблем. Теперь вам должно быть ясно, что наши
"дети" начинают со сравнительно простого устройства мозга; по мере того,
как мы взрослеем, наш мозг становится все больше и сложнее.
   - Не могли ли бы вы описать так, чтобы нам было понятно, как создаются
новые части вашего мозга? - спросил Мак-Нейл.
   - Думаю, что могу. Сначала я изготовляю сложные молекулы нужных типов
из имеющихся химических продуктов, запасы которых у меня всегда под
рукой. Затем молекулы укладываются соответствующим образом на поверхности
твердого тела, образуя "нервную структуру". Материал твердого тела
выбирается так, чтобы его температура плавления не была слишком низкой -
лед, например, не подходит в данном случае, - и чтобы в электрическом
отношении это был хороший изолятор. Поверхность тела также должна быть
хорошо подготовлена, чтобы закреплять "нервную структуру" - мозговое
вещество, как вы бы сказали, - там, где нужно.
   Схема "нервной структуры", конечно, самое трудное. Надо добиться,
чтобы новый мозг действовал как единое целое при выполнении своих задач.
Необходимо также, чтобы этот новый узел не начинал работать
самопроизвольно, а ждал поступления соответствующих сигналов от остальных
частей моего мозга. Обмен такими сигналами между старой и новой частями
мозга может происходить по многим каналам. В результате работа нового
мозга может контролироваться, и он включается в общую нервную сеть.
   - У меня еще два вопроса, - сказал Мак-Нейл. - Как производится
доставка энергии к вашим нервным элементам? У человека для этого есть
система кровоснабжения. Есть ли у вас что-либо подобное этой системе? Во-
вторых, какого приблизительно размера ваши нервные элементы? Последовал
ответ:
   - Размер меняется в зависимости от того, для какой цели служит данный
элемент. Твердое тело, на котором он строится, бывает от одного-двух до
нескольких сот метров. Да, у меня есть нечто, подобное системе
кровоснабжения. Доставка нужных веществ осуществляется потоком газа,
который постоянно омывает нервные элементы. Но поток этот приводится в
движение не сердцем, а электромагнитным насосом. Следует отметить, что
насос имеет неорганическую природу, поэтому при насаждении нового очага
жизни "родитель" обязательно обеспечивает своего "потомка" таким насосом.
Идущий от насоса газ захватывает питательные вещества, затем проходит
вблизи нервных элементов, которые поглощают различные нужные для работы
мозга молекулы. Отработанные продукты деятельности организма выделяются в
этот же поток газа и затем фильтруются в органе, подобном вашим почкам.
Поток очищенного газа поступает опять в электромагнитный насос.
   Чрезвычайно важно, что мое сердце, почки и кровь имеют неорганическую
природу. В случае, если они перестают работать, ничего страшного не
происходит. Если мое "сердце" начинает плохо работать, я просто подключаю
запасное "сердце", которое держу всегда наготове. Если выходят из строя
мои "почки", я не умираю, как ваш композитор Моцарт. Я опять-таки
перехожу на запасные "почки". Пополнять объем крови я также могу
практически неограниченно.
   Вскоре после этого Джо "покинул трибуну".
   - Все-таки потрясающе, насколько общими оказываются принципиальные
основы жизни, - заявил Мак-Нейл. - Детали, конечно, сильно отличаются:
газ вместо крови, электромагнитное сердце и почки и так далее. Но общая
структура организма почти одинакова.
   - И то, как он достраивает свой мозг, имеет что-то общее, мне кажется,
с программированием для вычислительных машин, - сказал Лестер. - Вы
обратили внимание, Крис? Это очень похоже на составление новой
подпрограммы.
   - Я думаю, наше сходство не случайно. Я как-то слышал, что коленный
сустав мухи очень похож по своей конструкции на человеческий. Почему? Да
потому, что существует, видимо, только одна хорошая конструкция коленного
сустава. Точно так же существует какой-то единственный вполне
определенный принцип, в соответствии с которым может быть построено
разумное существо.
   - Но почему вы думаете, что этот принцип единственный? - спросил Мак-
Нейл Кингсли.
   - Мы знаем, что вселенная построена в соответствии с некоторыми
основными законами природы, которые постигает или пытается постичь наша
наука. Мы склонны к некоторому зазнайству, когда, обозревая свои успехи в
этой области, мы говорим, что вселенная построена логично с нашей точки
зрения. Но это то же, что ставить телегу впереди лошади. Не вселенная
построена логично с нашей точки зрения; это мы и наша логика развились в
соответствии с логикой вселенной. Таким образом, можно сказать, что
разумная жизнь есть нечто, отражающее самую суть строения вселенной. Это
справедливо как для нас, так и для Джо. Вот почему у нас оказывается так
много общего, вот почему в разговоре у нас обнаруживается нечто вроде
общих интересов, несмотря на столь большое различие в нашем детальном
строении. Ибо в основных чертах как мы, так и Джо построены по принципам,
которые вытекают из общего устройства вселенной.
   - Эти политики все еще пытаются пробиться. Проклятье, пойду выключу
лампочки, - сказал Лестер.
   Он направился к панели с лампочками, которые вспыхивали, извещая о
том, что из разных стран поступают какие-то сообщения. Минуту спустя он
вернулся на свое место, задыхаясь от смеха.
   - Здорово! - еле выговорил он, его душил смех. - Я забыл прекратить
трансляцию нашего разговора на десятисантиметровых волнах. Они слышали
все, наши разговоры насчет того, чтобы держать их за глотку и прочее.
Сейчас они, конечно, в дикой ярости. Ну что ж, теперь, я считаю, все
стало на свои места.
   Никто, казалось, не знал, как быть. Наконец, Кингсли подошел к пульту.
Он переключил несколько тумблеров и сказал в микрофон:
   - Нортонстоу. Говорит Кристофер Кингсли. Если есть какиелибо
сообщения, передавайте.
   В динамике послышался раздраженный голос:
   - А, наконец-то. Это вы, Нортонстоу? Мы пытаемся связаться с вами уже
три часа подряд.
   - Кто это говорит?
   - Громер, министр обороны США. Должен вам сообщить, что вы говорите с
весьма рассерженным человеком, мистер Кингсли. Я жду объяснений
относительно вашего возмутительного поведения сегодня.
   - В таком случае, боюсь, вам придется еще подождать. Даю вам тридцать
секунд, и если за это время ваши высказывания не облекутся в приемлемую
форму, я отключаюсь опять.
   Голос стал более спокойным, но и более угрожающим:
   - Мистер Кингсли, я уже наслышан о вашем невыносимом характере, но сам
я сталкиваюсь с вами впервые. К вашему сведению, я намерен принять меры,
чтобы этот раз был и последним. Это не предостережение. Я просто говорю
вам со всей ответственностью, что очень скоро вы будете удалены из
Нортонстоу. Вопрос о том, куда вы будете удалены, я предоставляю вашему
собственному воображению.
   - Я хотел бы отметить, что в своих планах относительно меня, мистер
Громер, вы не учли одного очень важного обстоятельства.
   - Какого именно, смею я спросить? - Что в моей власти вообще
уничтожить весь Американский материк. Если вы сомневаетесь в правдивости
моих слов, спросите своих астрономов, что случилось с Луной вечером 7
августа. Вам следовало бы также принять во внимание, что мне потребуется
менее пяти минут, чтобы привести в исполнение эту угрозу.
   Кингсли переключил несколько тумблеров, и лампочки на контрольной
панели погасли. Марлоу был бледен; на лбу и над верхней губой у него
выступили капельки пота.
   - Нехорошо, Крис, нет, нехорошо, - сказал он.
   Кингсли смутился.
   - Мне очень жаль, Джефф. У меня совершенно вылетело из головы, что вы
американец. Еще раз прошу прощенья, но имейте в виду, я ответил бы то же
самое и Лондону, и Москве, и вообще кому угодно.
   Марлоу покачал головой.
   - Вы неправильно поняли меня, Крис. Я возражал не потому, что Америка
- моя родина. В любом случае я прекрасно понимают вы его просто
запугиваете. Меня беспокоит, что такие угрозы могут иметь чертовски
опасные последствия.
   - Чепуха. Не стоит делать из мухи слона. Газеты приучили вас думать,
будто политики - важные персоны, и вы никак не можете отвыкнуть. Они,
вероятно, понимают, что я пытаюсь их запугать, но пока остается какая-то
вероятность, что я могу осуществить свою угрозу, они не решатся пустить в
ход самое сильное свое оружие. Вот увидите.
   Однако, как показали дальнейшие события, в данном случае прав был
Марлоу, а не Кингсли.

            ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

           РАКЕТЫ И БОМБЫ

   Через три часа Кингсли разбудили. - Извините, что я разбудил вас,
Крис, но случилось нечто важное, - сказал Гарри Лестер.
   Убедившись, что Кингсли окончательно проснулся, он продолжал:
   - Паркинсона вызывает Лондон. - Да, времени они не теряют.
   - Но ведь мы не можем допустить этого разговора. Это слишком большой
риск.
   Некоторое время Кингсли молчал. Затем, видимо, на что-то решившись, он
сказал:
   - Я думаю, нужно пойти на этот риск, Гарри, но мы будем стоять у него
над душой во время всего разговора. Мы можем быть уверены, он не
проболтается. Дело вот в чем. Хотя я и не сомневаюсь, что длинная рука
Вашингтона может дотянуться и до Нортонстоу, нашему правительству, по-
моему, не очень-то будет приятно, если ему начнут давать распоряжения,
что оно должно делать на своей собственной территории. Следовательно, мы
сейчас имеем то преимущество, что на нашей стороне симпатии нашего
народа. Если не дать Паркинсону провести этот разговор, мы лишимся такого
преимущества. Пойдемте к нему.
   Когда они разбудили Паркинсона и сообщили ему о вызове, Кингсли
сказал:
   - Послушайте, Паркинсон, я буду говорить откровенно. Что до нас, мы
все время вели честную игру. Верно, мы поставили много условий перед тем,
как переселиться сюда, и мы потребовали, чтобы эти условия были
выполнены. Но в свою очередь мы честно сообщали вашим людям все, о чем
узнавали сами. Верно и то, что мы не всегда оказывались правы, но причина
наших ошибок теперь совершенно ясна. Американцы тоже организовали
соответствующее учреждение, но им руководили политики, а не ученые, и от
него поступало меньше информации, чем из Нортонстоу. Вы отлично знаете,
если бы не наши предупреждения, смертность в минувшие месяцы была бы
значительно выше. - Куда вы клоните, Кингсли?
   - Я просто хочу дать вам понять следующее: мы вели честную игру, хотя
временами и могло казаться, что это не так. Мы продолжали играть в
открытую, даже когда обнаружили истинную природу Облака, и передавали
информацию, получаемую от него. Но с чем я не могу смириться, так это с
напрасной тратой времени, которое отводится Облаком для связи с нами.
Нечего рассчитывать, что Облако будет без конца с нами разговаривать,
слишком мы для него мелкая рыбешка. И я ни в коем случае не буду, если
это окажется в моих силах, тратить драгоценное время на политическую
болтовню. Нам слишком многое еще нужно узнать. Кроме того, если политики
ударятся, как на женевских совещаниях, в дебаты о повестке дня, Облако,
вероятно, вообще не выдержит. Оно не захочет тратить время на разговоры с
болтливыми идиотами.
   - Мне всегда очень лестно слышать ваше мнение о нас. Но я все еще не
понял, к чему вы клоните.
   - Вот к чему. Вас запрашивает Лондон, и мы собираемся присутствовать
при разговоре. Если в ваших словах промелькнет хотя бы тень сомнения
относительно моего заявления о союзе между нами и Облаком, я продырявлю
вам череп гаечным ключом. Пошли.
   Оказалось, что Кингсли составил себе неверное представление о
ситуации. Премьер-министр всего-навсего хотел узнать у Паркинсона, как он
считает, есть ли хоть малейшее сомнение в том, что Облако может стереть с
лица Земли целый континент, если оно действительно этого захочет.
Паркинсон без труда ответил на этот вопрос. Он заявил вполне откровенно и
без колебаний о своей полной уверенности, что Облако это сделать может.
Премьерминистр удовлетворился таким ответом и, сделав несколько
несущественных замечаний, закончил разговор.
   - Очень странно, - сказал Лестер Кингсли, когда Паркинсон ушел
досыпать. - Слишком много от Клаузевица, - продолжал он. - Их интересует
только сила оружия.
   - Да, им, видно, никогда не приходило в голову, что ктонибудь может
обладать оружием невиданной силы и не применить его. - Особенно в таком
случае, как этот. - Что вы имеете в виду, Гарри? - Ну, разве не аксиома,
что всякий нечеловеческий интеллект должен быть злым?
   - Полагаю, что да. Действительно, в девяноста девяти процентах историй
о нечеловеческом интеллекте он мерзок по природе. Я всегда объяснял это
тем, что трудно создать понастоящему убедительного мерзавца, но,
возможно, здесь и более глубокие причины.
   - Да, люди всегда враждебно относятся к тому, чего не понимают, а по-
моему, политики не очень-то поняли, что происходит. И вы еще думаете, они
поверят, что мы со стариной Джо - друзья? Как бы не так.
   - Если только они не рассматривают нашу дружбу, как сговор с дьяволом.
   Первое, что предприняло правительство США после угрозы Кингсли и после
того, как Лондон подтвердил разрушительную мощь Облака, была срочная
постройка односантиметрового передатчика и приемника того же типа, что в
Нортонстоу (при этом они воспользовались информацией, которую ранее
получили из того же Нортонстоу). Технические возможности Америки были
столь велики, что работу выполнили в чрезвычайно короткий срок. Но
результаты оказались обескураживающими. Облако не отвечало на
американские передачи, не удалось перехватить также ни одного сообщения
от Облака в Нортонстоу. Эти неудачи были вызваны двумя причинами. Неудача
с перехватом была вызвана серьезной технической трудностью. Как только
связь между Облаком и Нортонстоу приняла характер беседы, отпала
необходимость в очень быстрой передаче информации, как например, в
период, когда Облако изучало нашу человеческую науку и культуру. Это
позволило сильно уменьшить ширину полосы, на которой велась передача, что
было весьма желательно для Облака, так как благодаря этому сообщения с
Земли создавали меньше помех при приеме сообщений от обитателей других
галактик. Ширина полосы была столь мала и так низка была мощность
передачи, что американцы не смогли найти точную длину волны, на которой
они могли бы перехватить связь. Причина, по которой Облако не отвечало
американцам, была проще. Облако не отвечало, если в начале сообщения не
было специально закодированного сигнала, а правительство США не знало
кода.
   Неудача со связью вызвала к жизни новые планы. Весть о них произвела в
Нортонстоу впечатление разорвавшейся бомбы. Новость сообщил Паркинсон.
   - Почему на свете столько дураков? - завопил он диким голосом,
врываясь в кабинет Кингсли.
   - Отлично, наконец-то у вас появились проблески сознания, -
прокомментировал Кингсли.
   - И вы среди них, Кингсли. Теперь мы находимся в страшно запутанном
положении из-за вашего идиотизма в сочетании с кретинизмом Вашингтона.
   - Ладно, Паркинсон, вот вам кофе и успокойтесь.
   - Пошли вы к черту со своим кофе! Слушайте. Давайте вернемся к 1958
году, когда никто еще не слышал об Облаке. Вспомните гонку вооружений,
вспомните о том, как США вслед за Советами стали готовить
межконтинентальные ракеты с водородными зарядами. И как ученый вы
понимаете, что запустить ракету на шесть или семь тысяч миль от одной
точки земной поверхности в другую - это в общем то же самое, что
запустить ракету в космическое пространство.
   - Паркинсон, вы что, хотите сказать...
   - Я говорю вам, что работа в США над этой проблемой продвинулась
гораздо дальше, чем Британское правительство могло себе представить. Мы
узнали об этом только день или два назад. Мы узнали об этом, только когда
правительство США заявило,