в невероятном шуме,
который стоит внутри Облака. Это было бы еще труднее, чем пытаться
разговаривать, когда ревет сильнейшая буря. Я думаю, можно не
сомневаться, что связь осуществляется с помощью электричества.
   - Да, пожалуй, это достаточно ясно.
   - Хорошо. Кроме того, надо иметь в виду, что по нашим масштабам
расстояния между индивидуумами были бы очень велики, так как размеры
Облака, с нашей точки зрения, огромны. Очевидно, нельзя полагаться при
таких расстояниях на постоянный ток.
   - Нельзя ли попроще, Крис?
   - Ну в сущности это то, что мы называем телефоном. Грубо говоря,
разница между связью на постоянном и переменном токе та же самая, что и
между телефоном и радио.
   Марлоу улыбнулся Энн Холей.
   - Кингсли пытается объяснить нам в своей неподражаемой манере, что
связь должна осуществляться с помощью радиоволн.
   - Если вы думаете, так понятнее...
   - Конечно, все понятно. Подождите минутку, Энн. Когда мы посылаем
световой или радиосигнал, испускаются электромагнитные волны. Они
распространяются в пустоте со скоростью 300 тысяч километров в секунду.
Даже при такой скорости для передачи сигнала через все Облако
потребовалось бы около десяти минут.
   - Теперь прошу обратить внимание на то, что количество информации,
которое может быть передано при помощи электромагнитных колебаний, во
много раз больше той информации, которую мы можем передать с помощью
обычного звука. Это хорошо видно на примере наших импульсных
радиопередатчиков. Поэтому если в Облаке живут отдельные индивидуумы, они
могут общаться друг с другом значительно оперативнее, чем мы. Им должно
хватать сотой доли секунды, чтобы изложить друг другу то, на что нам
требуется целый час.
   - Ага, я начинаю понимать, - вмешался Мак-Нейл. - При таком уровне
обмена информацией становится вообще сомнительным, вправе ли мы говорить
об отдельных индивидуумах!
   - Ну, вот до вас и дошло, Джон!
   - А до меня не дошло, - сказал Паркинсон.
   - Попросту говоря, - дружелюбно пояснил Мак-Нейл, - Кингсли сказал,
что если в Облаке и есть индивидуумы, то они должны быть в высокой
степени телепатичны; настолько, что в сущности бессмысленно считать их
существующими отдельно друг от друга.
   - Почему же он сразу так и не сказал? - спросила Энн.
   - Потому что, как и многие другие широко используемые слова, слово
"телепатия" на самом деле не так уж много значит.
   - Ну, во всяком случае для меня оно означает очень многое.
   - И что же оно означает для вас, Энн?
   - Оно означает передачу мыслей без помощи слов и, конечно, без всяких
записей, жестов и так далее..
   - Иными словами, оно значит - если оно вообще что-нибудь значит -
неакустическую связь.
   - А это означает использование электромагнитных волн, - вставил
Лестер.
   - А электромагнитные волны означают использование переменных токов, а
не постоянных токов и напряжений, которые возникают у нас в мозгу.
   - Но я думал, что в какой-то степени мы обладаем способностью к
телепатии, - возразил Паркинсон.
   - Вздор. Наш мозг просто не годится для телепатии. В нем все основано
на постоянных электрических потенциалах, в этом случае никакого излучения
не возникает.
   - Я понимаю, что вообще-то это жульничество, но мне казалось, иногда у
этих телепатов получается здорово, - настаивал Паркинсон.
   - В науке засчитывается только то, что позволяет делать правильные
предсказания, - ответил Вейхарт. - Именно таким образом Кингсли побил
меня всего час или два назад. Если же сначала делается множество
экспериментов и только потом в них обнаруживаются какие-то совпадения, на
основе которых никто не может предсказать исход новых экспериментов, - от
этого нет никакого толка. Все равно, что заключать пари на скачках после
заезда.
   - Идеи Кингсли очень интересны с точки зрения неврологии, - заметил
Мак-Нейл. - Для нас обмен информацией - дело крайне трудное. Нам
приходится переводить все с языка электрических сигналов - постоянных
биотоков мозга. Этим занят большой отдел мозга, который управляет губными
мускулами и голосовыми связками. И все-таки наш перевод весьма далек от
совершенства. С передачей простых мыслей мы справляемся, может быть, не
так уж плохо, но передавать эмоции очень трудно. А эти маленькие зверьки,
о которых говорит Кингсли, могли бы, видимо, передавать и эмоции, и это
еще одна причина, по которой, пожалуй, довольно бессмысленно говорить об
отдельных индивидуумах. Страшно даже подумать: все, что мы с таким трудом
втолковываем друг другу целый вечер, они могли бы передать с гораздо
большей точностью и полной ясностью за сотую долю секунды.
   - Мне бы хотелось проследить мысль об отдельных индивидуумах немного
дальше, - обратился Барнет к Кингсли. - Как вы думаете, каждый из них сам
изготовляет себе передатчик?
   - Нет, никто никаких передатчиков не делает. Давайте я опишу, как я
себе представляю биологическую эволюцию Облака. Когда-то на ранней стадии
там было, наверное, множество более или менее отдельных, не связанных
друг с другом индивидуумов. Затем связь все более совершенствовалась не
путем сознательного изготовления искусственных передатчиков, а в
результате медленного биологического развития. У этих живых существ
средство для передачи электромагнитных волн развивалось, как
биологический орган, подобно тому, как у нас развивались рот, язык, губы
и голосовые связки. Постепенно они должны были достигнуть такого высокого
уровня общения друг с другом, какой мы едва ли в силах себе представить.
Не успевал один из них подумать что-либо, как эта мысль тут же
передавалась. Всякое эмоциональное переживание разделялось всеми
остальными еще до того, как его осознавал тот, у кого оно возникло. При
этом должно было произойти стирание индивидуальностей и эволюция в одно
согласованное целое. Зверь, каким он мне представляется, не должен
находиться в каком-то определенном месте Облака. Его различные части
могут быть расположены по всему Облаку, но я рассматриваю его как
биологическую единицу с общей нервной системой, в которой сигналы
распространяются со скоростью 300 тысяч километров в секунду.
   - Давайте обсудим подробнее природу этих сигналов. Наверное, они
длинноволновые. Использование обычного света, повидимому, невозможно, так
как Облако непрозрачно для него, - сказал Лестер.
   - Я думаю, это радиоволны, - продолжал Кингсли. - Есть веские
основания так думать. Ведь для того чтобы система связи были
действительно эффективной, все колебания должны происходить в одной фазе.
Этого легко достигнуть с радиоволнами, но, насколько нам известно, не с
более короткими волнами.
   - Наши радиопередачи! - воскликнул Мак-Нейл. - Они, наверное, помешали
нервной деятельности Облака.
   - Да, помешали бы, если бы им позволили.
   - Что вы хотите этим сказать, Крис?
   - Дело в том, что зверю приходится бороться не только с нашими
радиопередачами, но и с целой лавиной космических радиоволн. Поступающие
отовсюду из Вселенной радиоволны постоянно мешали бы его нервной
деятельности, если бы он не выработал какую-то форму защиты от них.
   - Какого рода защиту вы имеете в виду?
   - Электрические разряды во внешних слоях Облака, вызывающие ионизацию,
достаточную для того, чтобы не пропускать внутрь радиоволны. Такая защита
играет столь же важную роль для Облака, как череп для человеческого
мозга.
   По комнате поплыли густые клубы анисового дыма. Марлоу вдруг
почувствовал, что его трубка очень сильно нагрелась, ее невозможно было
держать в руках, и он осторожно положил ее на стол.
   - Боже мой, так вы думаете, это объясняет возрастание ионизации в
атмосфере, когда мы включаем передатчики?
   - Приблизительно так. Помните, мы говорили о механизме обратной связи?
Так вот, он имеется у нашего зверя. Если внешние волны проникли слишком
глубоко, напряжение возрастает и возникают электрические разряды. Они
повышают ионизацию до тех пор, пока волны не перестают проходить.
   - Но ведь ионизация происходит в нашей атмосфере.
   - В данном случае, я думаю, мы можем рассматривать нашу атмосферу как
часть Облака. Свечение ночного неба говорит нам, что все пространство
между Землей и наиболее плотной, дискообразной частью Облака заполнено
газом. Короче говоря, с точки зрения радиотехники мы находимся внутри
Облака. Этим, я думаю, и объясняются наши неполадки со связью. Раньше,
когда мы были еще снаружи Облака, зверь защищал себя от идущих с Земли
радиоволн не ионизацией нашей атмосферы, а внешним ионизованным слоем
самого Облака. Но раз мы оказались внутри этого защитного экрана,
электрические разряды стали возникать у нac в атмосфере, нарушая
радиосвязь.
   - Логично, Крис, - сказал Марлоу.
   - А как быть с передачами на волне в один сантиметр? Они проходили
беспрепятственно, - возразил Вейхарт.
   - Хотя цепь рассуждений становится довольно длинной, здесь
напрашивается одна мысль. По-моему, она заслуживает внимания, она может
подсказать нам, что делать дальше. Мне кажется маловероятным, что это
Облако - единственное в своем роде. Природа ничего не изготовляет в одном
экземпляре. Поэтому допустим, что нашу Галактику населяет множество таких
зверей. Тогда естественно предположить наличие связи между ними. А это
означало бы, что какие-то длины волн нужны для внешней связи, а именно,
такие волны, которые могут проникать внутрь Облака и не причинять вреда
его нервной системе.
   - И вы думаете, для этого подходит длина волны в один сантиметр? - Ну,
конечно.
   - Но почему тогда не было ответа на наши передачи на этой волне? -
спросил Паркинсон.
   - Видимо, потому, что мы не посылали никаких сообщений. Что можно
ответить на передачу, не несущую никакой информации?
   - Тогда мы должны начать передавать на одном сантиметре импульсные
сообщения, - воскликнул Лестер. - Но можно ли надеяться, что Облако
сумеет их расшифровать?
   - Для начала это не так уж важно. Будет очевидно, что наши передачи
содержат информацию. Это будет ясно из частого повторения различных
сочетаний сигналов. Как только Облако поймет, что наши передачи
отправлены разумными существами, я думаю, можно будет ждать от него
какого-либо рода ответ. Сколько вам понадобится времени, чтобы начать,
Гарри? Пока вы, кажется, не готовы передавать модулированные сигналы на
одном сантиметре?
   - Да, но дня за два мы управимся, если будем работать по сменам
круглые сутки. Я так и знал, не добраться мне сегодня до постели. Пошли,
ребята, начинаем.
   Лестер встал, потянулся и вышел из комнаты. Все стали расходиться.
Кингсли отвел Паркинсона в сторону.
   - Послушайте, Паркинсон, - сказал он, - об этом не стоит болтать, пока
не узнаем больше.
   - Ну, конечно, премьер-министр и так уже подозревает, что я малость
тронулся.
   - Но одно вы можете ему сказать. Если бы Лондон, Вашингтон и другие
могли наладить десятисантиметровые передатчики, весьма возможно, что
связь между странами была бы установлена.
   Поздно вечером, когда Кингсли и Энн Холей остались одни, Энн спросила:
   - Как тебе пришло в голову такое, Крис?
   - Видишь ли, на самом деле это было довольно очевидно. Основная
трудность заключалась в нашем предубеждены против таких мыслей.
Представление о Земле как о единственной обители жизни укоренилось во
всех нас глубоко, несмотря ни на какие научнофантастические романы и
детские комиксы. Если бы мы с самого начала смотрели на эти события не
предвзято, мы бы все поняли уже давным-давно. С самого начала было много
непонятного, и в этом непонятном была своя система. Как только я
преодолел психологический барьер, я увидел, что все трудности могут быть
просто и естественно устранены, если сделать одно-единственное
предположение. И все сразу становится на свои места.
   - И ты серьезно думаешь, что эта затея со связью удастся?
   - Вся надежда только на это. От этого зависит все.
   - Почему?
   - Подумай, какие бедствия уже претерпела Земля, хотя Облако ничего
предумышленно против нас не делало. Небольшое отражение света от его
поверхности чуть не изжарило нас живьем. Краткое затмение Солнца чуть не
заморозило. Если Облако направит против нас ничтожнейшую часть
находящейся в его распоряжении энергии, все люди, растения и животные,
будут стерты с лица Земли.
   - Но почему это обязательно должно произойти?
   - Откуда я знаю! Много ты думаешь о каком-нибудь ничтожном жучке или
муравье, когда наступаешь на него ногой во время прогулки? Достаточно
одного газового сгустка вроде того, что попал в Луну три месяца назад, и
нам конец. Рано или поздно Облако, вероятно, станет снова выбрасывать
такие же сгустки. Или мы можем погибнуть от какого-нибудь чудовищного
электрического разряда.
   - Неужели это и в самом деле возможно?
   - А почему бы и нет? И Облако располагает поистине колоссальной
энергией. Если же мы сумеем что-то ему сказать, возможно, оно и
позаботится о том, чтобы не растоптать нас.
   - Станет ли оно о нас беспокоиться?
   - Ну, если бы жучок сказал тебе: "Пожалуйста, мисс Холей, постарайтесь
не ступать сюда, а то вы меня раздавите", - неужели бы ты его раздавила?

            ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

           СВЯЗЬ УСТАНОВЛЕНА

   Спустя четыре дня, после тридцати трех часов передач из Нортонстоу, от
Облака поступили первые сигналы. Это привело всех в неописуемое волнение.
По-видимому, было получено какое-то осмысленное сообщение - среди
сигналов можно было обнаружить регулярное повторение одинаковых
импульсов, и были предприняты отчаянные попытки их расшифровать. Но все
попытки оказались безуспешными. Впрочем, в этом не было ничего
удивительного; как отметил Кингсли, достаточно трудно раскрыть шифр даже
в тех случаях, когда известен язык, на котором составлено сообщение. В
данном случае язык Облака был совершенно неизвестен.
   - Вы правы, - заметил Лестер, - причем перед Облаком стоит, очевидно,
точно такая же проблема, как перед нами, и оно не поймет наших передач,
пока не научится английскому языку.
   - Боюсь, для нас это гораздо сложнее, - возразил Кингсли. - У нас есть
все основания полагать, что у Облака значительно более развитый
интеллект, чем наш, и язык его, - каким бы он ни был, - вероятно, много
сложнее нашего. Я думаю, нам нужно бросить эти бесполезные попытки
расшифровать полученные сообщения. Подождем, пока Облако разберется в
наших. Оно освоит наш язык и сможет ответить в нашем собственном коде.
   - Чертовски удачная мысль - всегда заставлять иностранцев изучать
английский, - заметил кто-то из иностранных ученых.
   - Для начала, я думаю, нужно в основном придерживаться тем, связанных
с математикой и вообще с наукой, так как они, вероятно, наиболее общие.
Позднее можно попробовать социологический материал. Нам предстоит
огромная работа - записать все, что мы хотим передать, на магнитную
ленту.
   - Вы хотите сказать, что нам следует передать нечто вроде краткого
курса математики и других наук, а также английского языка? - спросил
Вейхарт.
   - Вот именно. И, по-моему, нужно приступать к делу немедленно.
   Их ожидал успех, и успех большой. Уже через два дня был получен первый
вразумительный ответ. Он гласил: "Сообщение получено. Информации мало.
Шлите еще".
   Следующую неделю почти все были заняты тем, что читали вслух выдержки
из различных, заранее выбранных книг. Все это записывалось на магнитную
ленту и затем передавалось по радио. Но в ответ приходили только краткие
требования все новой и новой информации.
   Марлоу сказал Кингсли:
   - Так невозможно, Крис, мы должны что-то придумать. Эта скотина скоро
нас совсем измотает. Я хриплю, как старая ворона, от этого непрерывного
чтения.
   - Гарри Лестер старается придумать что-то новое.
   - Рад слышать. И что же?
   - Попробуем убить сразу двух зайцев. Беда не только в том, что сейчас
мы делаем все очень медленно. Есть и другая трудность: ведь практически
все, что мы посылаем, должно казаться крайне невразумительным. Большая
часть слов в нашем языке относится к объектам, которые мы видим, слышим
или осязаем. Откуда Облаку понять наши сообщения, если оно не знает, что
это за объекты? Если вы никогда не видели апельсинов и не прикасались к
ним, то будь вы семи пядей во лбу, не представляю себе, как вы сможете
узнать, что означает слово "апельсины".
   - Ясно. Что же вы предлагаете?
   - Это идея Лестера. Он считает, что можно использовать телевизионную
камеру. К счастью, я заставил Паркинсона запастись ими в свое время.
Гарри думает, ему удастся приспособить камеру к нашему передатчику и,
более того, он даже уверен, что сможет переделать ее для передачи около
20 тысяч строк вместо жалких 450 в обычном телевидении.
   - Это возможно из-за того, что мы работаем на более коротких волнах?
   - Конечно. Мы сможем тогда передавать великолепные изображения. - Но у
Облака нет кинескопа!
   - Конечно, нет. Как оно будет анализировать наши сигналы, это уж его
личное дело. Мы должны обеспечить передачу как можно большего количества
информации. До сих пор мы делали это неудачно, и Облако имело полное
право выражать недовольство.
   - Как вы предполагаете использовать телевизионную камеру?
   - Мы начнем с того, что будем показывать отдельные слова - просто
различные существительные и глаголы. Это будет предварительная часть.
Надо подготовить ее как можно тщательнее, примерно пять тысяч слов, вряд
ли это займет слишком много времени - неделю, не больше. Затем мы сможем
передавать содержание, целых книг - будем помещать их страницы перед
телевизионной камерой. С помощью такого метода можно разделаться за
несколько дней со всей Британской энциклопедией.
   - Это, конечно, должно удовлетворить жажду знаний нашего животного.
Ну, пожалуй, мне пора вернуться к чтению. Сообщите, когда камера будет
готова. Не могу передать, до чего я буду рад избавиться от этой каторжной
работы.
   Через некоторое время Кингсли пришел к Лестеру.
   - Мне очень жаль, Гарри, - сказал он, - но появились коекакие новые
проблемы.
   - В таком случае, я надеюсь, вы оставите их при себе. Наш отдел и так
загружен выше головы.
   - К сожалению, они имеют к вам непосредственное отношение, боюсь, они
означают, что работы у вас еще прибавится.
   - Послушайте, Крис, почему бы вам не снять пиджак и не взяться за
полезную работу вместо того, чтобы сбивать с толку трудящихся? Ну, в чем
дело? Давайте послушаем.
   - Мы мало думаем об узле приема информации, то есть о том, как мы ее
будем здесь принимать. Когда мы начнем передачи с помощью телевизионной
камеры, мы убудем, по-видимому, получать ответы в такой же форме. То
есть, получаемые нами сообщения будут появляться в виде слов на
телевизионном экране.
   - Ну, что же. Это будет очень приятно и удобно для чтения.
   - Да, с передачами все будет в порядке. Но ведь мы можем читать только
около ста двадцати слов в минуту, в то время как собираемся передавать по
крайней мере в сто раз больше.
   - Надо будет объяснить этому Джонни в небесах, чтобы он уменьшил
скорость передачи своих ответов, вот и все. Мы скажем ему - мы такие
тупицы, что можем воспринимать лишь сто двадцать слов в минуту, а не
десятки тысяч, которые он, кажется, в состоянии заглатывать.
   - Отлично, Гарри. Я могу только согласиться со всем, что вы сказали.
   - Но при этом вы хотите все-таки прибавить мне работы, да?
   - Совершенно верно. Как это вы догадались? Я думаю, неплохо бы не
только читать поступающие от Облака сообщения, но и слушать их
акустически. Читая, мы будем уставать гораздо сильнее, чем слушая.
   - Ничего себе! Вы представляете, что это значит?
   - Это значит, нам нужно будет хранить звуковой и визуальный
эквивалентны каждого слова. Для этого мы могли бы использовать счетную
машину. Нам надо хранить всего около пяти тысяч слов.
   - Всего-навсего!
   - Не думаю, что это так трудно сделать. Учить Облако отдельным словам
мы будем очень медленно. Считаю, что на это потребуется около недели.
Пока передается изображение какогонибудь слова, мы можем одновременно
записать соответствующий сигна