мбрионов,  шаг,  который   иногда   приводил   к   драматическим
результатам. Он был равносилен встряске ведра с песком до уровня  грома.
Иногда  плазма  вируса,  представленная  вместе  с  мутагеном,   отчасти
выходила на лучший уровень. Это  могло  бы  даже  привести  к  получению
жизнеспособного эмбриона… но оптимена никогда.
   Поттер уменьшил увеличение, изучил течение движения  в  эмбрионе.  Он
мягко освобождал ключ питания, искал знаки оптимена. Клеточное  движение
оставалось нестабильным, до конца неясным.
   - Цикл Кребса двадцать два и восемь, - сказала  компьютерная  сестра.
"Понемногу ползем вверх", - думал Поттер.
   - Очень медленно, - сказал Свенгаард.
   Поттер продолжал свое бдение внутри морулы.  Она  росла,  расширялась
толчками и периодами, борясь всей огромной  силой,  заключенной  в  этом
крошечном поле.
   - Цикл Кребса тридцать один и четыре, - сказал Свенгаард.
   -  Я  убираю  мутагены,  -  сказал  Поттер.  Он  отвел  микроскоп  на
перефирическую клетку,  привел  в  норму  нуклеиновые  белки,  выискивая
ошибочные построения.
   Клетка была чиста.
   Поттер проследовал вниз в закругленную кольцами цепь  спирали  ДНК  с
все растущим изумлением.
   - Цикл Кребса тридцать шесть  и  восемь,  он  поднимается,  -  сказал
Свенгаард, - Начать подачу хопина и сенурина?
   Поттер отвечал автоматически, все внимание его было сосредоточено  на
генной структуре клетки, - Да, начинайте  с  них,  -  Он  закончил  цикл
прослеживания, переключился на другую периферическую клетку.
   Идентична.
   Еще одна клетка - та же самая.
   Измененная генная структура сохранилась, но это был образец,  понимал
Поттер, которого еще не  видело  человечество  со  второго  века  генной
инженерии. Он подумал о том, чтобы для большей уверенности вызвать ленту
сравнения. Компьютер бы выдал ее, конечно. Ни одна запись не терялась  и
не выкидывалась. Но не посмел… в этом слишком много  ставилось  на  кон.
Хотя он знал, что ему  и  так  не  надо  никакого  сравнения.  Это  была
классическая форма, школьная норма, на которую  он  смотрел  внимательно
почти ежедневно в течение всего курса изучения медицины.
   Супергениальный образец, который заставил Свена  вызвать  специалиста
Централа, был здесь, укрепленный с помощью приспособлений хирургического
кабинета. Он был близок к парному, хотя с полностью стабильным  образцом
плодородия. Основы долголетия лежали замкнутыми в  конфигурациях  генной
структуры.
   Если бы этот эмбрион достиг зрелости и встретил плодоносящую супругу,
он мог бы вырастить  здоровых  живых  детей  без  вмешательства  генного
хирурга. Ему не нужны предписания ферментов, чтобы  выжить.  Он  мог  бы
пережить десять нормальных людей без этого предписания, и с  несколькими
ферментными приспособлениями мог бы вступить в ряды бессмертных.
   Эмбрион Дюранов мог бы начать  новую  расу  -  подобную  вечножителям
Централа, но драматически не похожую на них.  Потомство  этого  эмбриона
могло бы войти в ритмы естественного отбора… совершенно не зависящего от
контроля оптименов.
   Это был шаблонный образец, от которого не мог бы отклониться  слишком
далеко ни один человек, и все же это  была  единственная  вещь,  которую
больше всего боялись в Централе.
   Каждому генному инженеру вбивали это в голову в течение  всего  курса
обучения: "Естественный отбор -  это  сумасшествие,  которое  заставляет
свои жертвы вслепую пробиваться в пустой жизни".
   Разум оптименов и логика оптименов должны делать селекцию.
   Время как будто остановилось, Поттер чувствовал глубокую уверенность,
что эмбрион Дюранов, если он доживет до зрелости, встретит жену,  дающую
потомство.  Этот  эмбрион   получил   свой   дар   свыше   -   богатство
спермоаргинина, ключ к плодоносному образцу. В потоке мутагена,  который
открыл активные центры ДНА, генные  образцы  этого  эмбриона  привели  к
такой стабильной форме, о  которой  ни  один  человек  не  осмелился  бы
мечтать.
   "Почему я ввел мутагены именно тогда? - раздумывал Поттер, - Я  знал,
что это необходимая вещь. Почему я знал это? Неужели я был  инструментом
какой-то другой силы?"
   - Цикл Кребса пятьдесят восемь  и  постоянно  поднимается,  -  сказал
Свенгаард.
   Поттеру  нужна  была  свобода,  чтобы  обсудить   эту   проблему   со
Свенгаардом… но здесь были проклятые родители и люди Безопасности…  тоже
наблюдатели. "Возможно ли, что среди них был кто-то другой, кто видел  и
был  достаточно  знаком  с  этим  образцом,  чтобы  понять,  что   здесь
произошло? - размышлял он, - Почему я ввел мутагены?"
   - Вы уже видите образец? - спросил Свенгаард.
   - Нет еще, - солгал Поттер.
   Сейчас эмбрион быстро  рос.  Поттер  изучал  пролиферацию  стабильных
клеток. Это было красиво.
   - Цикл Кребса шестьдесят четыре и семь, - сказал Свенгаард.
   "Я слишком долго ждал, - думал  Поттер,  -  Шишки  Централа  спросят,
почему я ждал так долго, чтобы убить этого эмбриона.  Я  не  могу  убить
его. Он слишком красив".
   Централ сохранял власть, держа остальной мир  в  неведении  по  праву
сильного, заполняя жизненное время предписаниями  драгоценных  ферментов
своим полуживым рабам.
   У народа была пословица: "В этом мире существует  два  мира  -  один,
который не работает и  живет  вечно,  и  второй,  который  не  живет,  а
работает вечно".
   Здесь, в этом хрустальном чане лежал крошечный  шарик  клеток,  живое
существо, менее шести десятых миллиметра диаметром, и оно несло  в  себе
реальную силу прожить свою жизнь вне контроля Централа.
   Эта морула должна была умереть.
   "Они  прикажут,  чтобы  ее  убили,  -  думал  Поттер,  -  А  я   буду
подозреваемым… конченым. А если  это  существо  вырвется  в  жизнь,  что
тогда? Что тогда случится с генной инженерией? Может мы вернемся снова к
исправлению мелких дефектов…  так  как  было  до  того,  как  мы  начали
формировать суперменов".
   Супермены?
   Мысленно он делал то, что не мог делать ни один голос:  он  проклинал
оптименов. Они были огромной властью,  мгновенной  жизнью  или  смертью.
Многие были гениями. Но они также зависели от рациона ферментов,  как  и
группы бесплодных и улучшателей породы. Среди бесплодных  и  улучшателей
породы… среди хирургов также были блестящие умы.
   Но никто из них не  мог  жить  вечно,  безопасно  при  этой  конечной
жестокой власти.
   - Цикл Кребса ровно сто, - сказал Свенгаард.
   - Мы уже перешли крайний высший рубеж, - сказал  Поттер.  Он  рискнул
взглянуть на компьютерную сестру, но она стояла к нему  спиной,  занятая
своим табло. Без той компьютерной записи можно было бы  скрыть  то,  что
здесь произошло. Если эту запись изучат Безопасность и оптимены,  ничего
нельзя будет скрыть. Свенгаард видел недостаточно, чтобы  понять.  Линзы
на его лбу давали лишь  приблизительную  картину  полного  поля  видения
микроскопа. Сестры, отвечающие за чан, не могли даже догадаться об этом.
Только компьютерная сестра с ее  крошечным  экраном  монитора  могла  бы
знать… а полная запись лежала сейчас в ее машине - рисунок магнетических
волн на полосах ленты.
   - Это  был  самый  низкий  уровень,  какой  я  когда-нибудь  видел  у
эмбрионов, которых не убили, - сказал Свенгаард.
   - Насколько низок? - спросил Поттер.
   - Двадцать один и девять, - сказал Свенгаард,  -  Двадцать,  конечно,
это нижняя граница,  но  я  никогда  раньше  не  слышал,  чтобы  эмбрион
выживал, опускавшийся ниже двадцати пяти, а вы, доктор?
   - Нет, - сказал Поттер.
   - Это тот образец, который мы хотим? - спросил Свенгаард.
   - Пока я не хочу слишком влезать в это, - сказал Поттер.
   - Конечно, - сказал  Свенгаард  -  Что  бы  ни  произошло,  это  была
вдохновенная операция.
   "Вдохновенная операция! - подумал Поттер, - Что бы сказал этот  олух,
если бы я ему сказал, что у нас здесь? Полностью жизнеспособный эмбрион!
Полностью. Он бы сказал, убейте его.  Ему  не  нужно  будет  предписаний
ферментов, и он может дать потомство. У него нет дефектов… ни одного. Он
бы сказал, убейте его. Он преданный раб. Всю  печальную  историю  генной
инженерии можно было бы противопоставить одному только эмбриону. Но в ту
же минуту,  когда  они  увидят  эту  ленту  в  Централе,  эмбрион  будет
уничтожен".
   Они сказали бы… уничтожьте его… потому что им не нравится употреблять
слова убить или умертвить.
   Поттер склонился над микроскопом. Как прекрасен этот эмбрион в  своем
устрашающем виде.
   Он рискнул бросить  еще  один  взгляд  на  компьютерную  сестру.  Она
повернулась, маска ее опущена, встретилась с ним  взглядом,  улыбнулась.
Это была знающая, таинственная улыбка, улыбка конспиратора.  Сейчас  она
вытянула руку, чтобы вытереть с лица пот. Ее  рукав  задел  выключатель.
Хриплый визгливый вскрик послышался от компьютерного табло.  Она  быстро
повернулась на него, вскрикнула:
   - О боже мой! - Руки ее заметались  по  доске,  но  лента  продолжала
шипеть  через  катушку   импульсного   повторителя.   Она   повернулась,
попыталась  открыть  крышку  записывающей  консоли.  Большой   вихрь   с
сумасшедшей скоростью крутился под крышкой катушки.
   - Она несется со страшной скоростью, - закричала она.
   - Она замкнута на стирание, - выпалил Свенгаард. Он подскочил к ней с
боку, попытался снять крышку катушки. Она застряла на его дорожках.
   Поттер следил, как человек во сне, когда последний отрезок  ленты  не
промелькнул через головки, начал наматываться в ненужную кипу.
   - О, доктор, мы лишились записи, - завыла компьютерная сестра.
   Поттер сосредоточил внимание на маленьком экране монитора  на  пульте
компьютерной сестры. "Пристально ли она следила за операцией? -  спросил
он себя, - Иногда они следят за каждым срезом, за  каждым  движением…  а
компьютерные сестры - кумекающее племя.  Если  она  следила,  то  у  нее
прекрасное представление о том, что произошло. И в самом лучшем  случае,
она может подозревать. А случайно ли была стерта эта лента?  Могу  ли  я
надеяться?"
   Она повернулась, встретилась с ним взглядом:
   - О, док-тор, мне очень жаль, - сказала она.
   - Ничего, бывает, сестра, - сказал Поттер, - Ничего особенного в этом
эмбрионе нет, кроме того факта, что он будет жить.
   - Мы упустили его, да? - спросил Свенгаард, - Это все,  должно  быть,
мутагены.
   - Да, - сказал Поттер, - Но без них он  бы  умер.  Поттер  пристально
посмотрел на сестру. Он не мог быть уверен, но подумал, что увидел,  как
глубокое облегчение размыло ее черты, - Я дам словесную ленту  операции,
- сказал Поттер, - Для этого эмбриона этого будет достаточно.
   А сам подумал: "Когда начинается конспирация? Это начало ее!"
   Но  этой  конспирации  следовало  сделать  еще  так  много.  Ни  один
понимающий  глаз  не  должен  еще  раз  посмотреть  на  этот  эмбрион  в
микроскоп, если это не будет частью конспирации… либо разоблачение.
   - У нас еще есть лента синтеза белков, - сказал Свенгаард, - Она даст
нам косвенные химические факторы и распределение по времени.
   Поттер подумал о ленте синтеза белков. Есть ли в ней опасность?  Нет,
она является лишь ссылкой на то, что была операция… а не то, как  что-то
использовалось.
   - Да, конечно, - сказал Поттер, - Да, конечно, - Он указал  на  экран
монитора,  -  Операция  закончена.  Вы   можете   выключить   внутреннее
телевидение и провести родителей в приемную комнату. Мне очень жаль, что
не удалось сделать большего, чем  мы  сделали,  но  это  будет  здоровый
человек.
   - Бесплодный? - спросил Свенгаард.
   - Слишком рано говорить об этом, - сказал  Поттер.  Он  посмотрел  на
компьютерную сестру. Ей удалось наконец достать крышку, и она остановила
ленту, - Есть какие-либо предположения, как это случилось?
   - Вероятно, подвел соленоид, - сказал Свенгаард.
   - Это оборудование довольно старое, - сказала сестра, -  Я  несколько
раз  просила  заменить  части,  но,  кажется,  мы   не   справляемся   с
первостепенными нуждами вовремя.
   "А в Централе неохотно признают,  что  что-то  может  износиться",  -
подумал Поттер.
   - Да, - сказал Поттер, - Осмелюсь  сказать,  что  сейчас  мы  получим
замену.
   "Кто-нибудь  еще  мог  увидеть,  как  она  зацепила  выключатель?"  -
размышлял Поттер. Он попытался вспомнить, где находился каждый в комнате
и куда они  смотрели;  обеспокоенный  тем,  что  за  ней  мог  наблюдать
какой-нибудь второстепенный агент Безопасности. "Если бюро  Безопасности
видело это, ей не жить, - подумал Поттер, - И мне тоже".
   - Частью доклада об этом случае будет сообщение техника о ремонте,  -
сказал Свенгаард, - Я полагаю, что вы…  -  Я  лично  прослежу  за  этим,
доктор, - сказала она.
   Отвернувшись, Поттер подумал, что у них с компьютерной сестрой сейчас
состоялся молчаливый разговор. Он заметил, что большой экран  уже  зияет
серой пустотой, Дюраны уже не  наблюдают  больше.  "Следует  мне  самому
встретиться с ними? - размышлял он,  -  Если  они  входят  в  подпольный
Центр, они смогли  бы  помочь.  Что-то  необходимо  предпринять  с  этим
эмбрионом. Самым безопасным было бы совсем убрать его отсюда… но как?"
   - Я позабочусь о дальнейших контактных связях, - сказал Свенгаард. Он
начал проверять герметичность чана, дубликаты жизненных систем, разборку
мезонного генератора.
   "Кто-то должен встретиться с родителями", - подумал Поттер.
   - Родители будут разочарованы,  -  сказал  Свенгаард,  -  Они  обычно
знают, почему вызывают специалиста… и, вероятно, надеются.
   Дверь из комнаты готовности открылась, и появился человек, в  котором
Поттер признал агента Безопасности  из  Централа.  Это  был  круглолицый
блондин с такими чертами лица,  которые  обычно  забываются  через  пять
минут после того, как человек  ушел.  Человек  прошел  через  комнату  и
направился к Поттеру.
   "Это конец мне?" - размышлял Поттер. Он заставил  голос  звучать  как
обычно и спросил:
   - Как насчет родителей?
   - Они чисты, - сказал  агент,  -  Никаких  недозволенных  приборов  -
разговор нормальный… разный мелкий разговор, но нормальный.
   - Никаких  намеков  на  другое?  -  спросил  Поттер,  -  Какие-нибудь
способы, с помощью которых они могли бы проникнуть в отдел  Безопасности
без инструментов?
   - Невозможно, - пропыхтел человек.
   - Доктор Свенгаард полагает, что у  отца  излишнее  чувство  мужского
покровительства, а у матери чрезмерный инстинкт  материнства,  -  сказал
Поттер.
   - Записи показывают, что это вы их формировали, - сказал агент.
   - Возможно, -  сказал  Поттер,  -  Иногда  приходиться  сосредоточить
внимание на главных моментах формирования, чтобы спасти эмбрион.  Мелкие
детали ускользают.
   - Что-нибудь ускользнуло сегодня? - спросил агент, - Я понимаю,  была
стерта лента… случайность.
   "Он подозревает?" - спросил себя Поттер. Степень собственного участия
и личной опасности угрожала заполнить  все  его  существо  Поттера.  Ему
требовалось величайшее усилие, чтобы поддерживать обычный тон.
   - Конечно, всякое бывает, - сказал Поттер. Он пожал плечами, - Но  не
думаю, что здесь есть что-то необычное. Мы  потеряли  оптиформу,  спасая
эмбрион, но это случается. Мы не можем всегда одерживать победы.
   - Нам следует восстановить запись эмбриона? - спросил агент.
   "Он продолжал закидывать удочку", - сказал себе Поттер. А сам сказал:
   - Как вас устроит. Я составлю словесную ленту операции довольно скоро
- почти так же, как обычную. Вы можете подождать и  проанализировать  ее
прежде, чем решите.
   - Я так и сделаю, - сказал агент.
   Свенгаард уже убрал микроскоп  с  чана.  Поттер  слегка  расслабился.
Никто не собирается бросить случайный и опасный взгляд на эмбрион.
   - Я полагаю, что мы устроили вам  ложный  вызов  на  охоту  на  диких
гусей, - сказал Поттер, - Сожалею, но они  действительно  настаивали  на
наблюдении.
   - Лучше десять охот на диких гусей, чем  один  случай  с  родителями,
которые слишком много знают, - сказал агент, - Как была стерта лента?
   - Случайно, - сказал Поттер,  -  Изношенное  оборудование.  Мы  скоро
представим вам технический отчет.
   - Опустите в отчете изношенное оборудование,  -  сказал  агент,  -  Я
приму это как устное сообщение. Олгуд должен  показывать  сейчас  каждое
сообщение в Туере.
   Поттер понимающе кивнул:
   - Конечно, - Люди, которые  работали  вне  Централа,  знали  о  таких
вещах. Мелкие, пусть и тревожные, проблемы скрывали от оптименов.
   Агент осмотрел хирургический кабинет оценивающим взглядом и сказал:
   - Когда-нибудь нам не нужно будет соблюдать всю эту  секретность.  Но
это будет очень не скоро, - Он отвернулся.
   Поттер проследил, как тот удалился, думая о том, как четко агент вник
в нужды его профессии. Прекрасная операция, только  с  одной  ошибкой  -
слишком  все  гладко,  слишком  много  холодной   логики,   недостаточно
творческого любопытства и готовности исследовать пути случайности.
   "Если бы он нажал на меня, он бы достал меня, - подумал Поттер, - Ему
следовало бы побольше проявить любопытства относительно этого случая. Но
все мы стремимся подражать нашим хозяевам - даже в их слепоте".
   У Поттера начало появляться больше уверенности в  успехе  опаснейшего
предприятия. Он  вернулся,  чтобы  помочь  Свенгаарду  с  окончательными
деталями, удивляясь:"Откуда  мне  знать,  что  агент  удовлетворен  моим
объяснением".Никакого чувства беспокойства не присутствовало в  вопросе.
"Я знаю, что он удовлетворен, но откуда я это знаю?"  -  спрашивал  себя
Поттер.
   Затем он понял, что мозг его занят корреляцией  генной  информации  -
внутренней работой клеток, их внешними проявлениями - он занимался  этим
столько лет, что вес данных перешел в новый уровень  понимания.  Он  уже
мог читать мельчайшие детали, выдающие реакции генного типа.
   Я уже читаю по лицам людей!
   Это было поразительное открытие. Он осмотрел комнату,  бросив  взгляд
на сестер, помогающих закончить разборку. Когда он встретился взглядом с
компьютерной сестрой, он понял, что она преднамеренно  уничтожила  ленту
записи. Он знал это.

Глава 4

   Лизбет и Гарви  Дюран  шли  из  больницы  после  беседы  с  докторами
Поттером и Свенгаардом, взявшись за руки. Они  улыбались  и  размахивали
сомкнутыми руками, как дети на пикнике - кем по существу они и были.
   Утренний дождь закончился, и  тучи  уносились  на  восток  к  высоким
вершинам, которые выходили на сеатский Мегаполис. Высокое небо светилось
чистой ясной голубизной, а в нем высоко царило солнце.
   Толпа людей  в  порядке  свободного  движения  проходила  через  парк
поперек дороги, очевидно, это  было  время  упражнений  на  воздухе  для
команды какой-нибудь фабрики или рабочей группы. Однообразие их  рабочей
формы прерывалось всплесками красок - оранжевый шарф на женской  голове,
желтый шнур на груди мужчины, ярко-красный талисман плодородия свисающий
на золотой петле из уха  женщины.  Один  мужчина  надел  на  себя  яркие
зеленые туфли.
   Трогательные попытки проявить  индивидуальность  в  мире  генетически
штампованной однородности  проникали  уколами  сквозь  защитные  реакции
Лизбет. Она отвернулась, чтобы эта сцена не сняла улыбку  с  ее  губ,  и
спросила:
   - Куда мы пойдем?
   - Хм-м-м? - Гарви держал ее за спину, ожидая, когда перейдет  дорожку
группа.
   Некоторые из марширующих поворачивались, с завистью глядя на Гарви  и
Лизбет. Все понимали, почему  Дюраны  ходили  туда.  Больница,  огромная
глыба пласмелда позади них, тот факт, что они были мужчиной и женщиной и
шли вместе, особая одежда, улыбки -  все  говорило  о  том,  что  Дюраны
получили отпуск по случаю их потомства,  и  поэтому  свободны  от  своих
повседневных трудов.
   Каждый индивидуум в этой толпе  надеялся  с  затаенным  отчаянием  на
такой побег от рутины, которая связывала их всех. Жизнеспособные половые
клетки, отпуск для посещения селекционера - это  было  всеобщей  мечтой.
Даже известные стерри надеялись  и  оказывали  покровительство  шаманам,
улучшателям породы и производителям заветн