-таки такая красивая в  своей  полудреме…
такая маленькая, чтобы сделать намек на  то,  что  она  является  ареной
таких древних битв.
   Свенгаард, опустив руку на увеличительный  рычаг,  помедлил.  Сильное
увеличение содержало свои опасности, но  Поттер  мог  сделать  небольшие
поправки мезонного вмешательства. А увидеть увеличенное изображение было
очень соблазнительно.
   Он удвоил увеличение.
   Еще раз.
   Увеличение всегда уменьшало эффект стиза. Элементы здесь двигались, и
с несфокусированного расстояния их мелькания были, как  резкие  повороты
рыб. Вверх из этой кишащей арены выходила тройная  спираль  нуклеотидов,
которая  заставила  его  позвать  Поттера.  Почти  оптимен.   Почти   то
прекрасное   совершенство   формы   и   ума,   которые   может   принять
неопределенное балансирование жизни посредством тонко  рассчитанных  доз
ферментов.
   Ощущение утраты завладело Свенгаардом. Его  собственные  предписания,
пока он поддерживал его живым, медленно убивали его. Такова была  судьба
всех мужчин. Они могли бы  жить  двести  лет,  иногда  даже  больше…  но
окончательно балансирующего действия не удавалось достичь никому,  кроме
оптименов.  Они  были   совершенны,   ограниченные   только   физическим
бесплодием, но эта была судьба многих людей, и это ничего не отнимало  у
бесконечной жизни.
   Его  собственное  состояние  бездетного  давало  Свенгаарду  ощущение
общности с оптименами. Может быть, когда-нибудь  и  ОНИ  так  решат…  Он
сосредоточил   внимание   на    моруле.    Недостаточность    содержания
сульфаминокислоты показывало слабое движение и при таком  увеличении.  С
чувством шока Свенгаард узнал его:
   -  изоваятин   -   генетический   показатель   латентной   микседемы,
предупреждение потенциальной недостаточности щитовидной железы. Это  был
беспокойный симптом при  почти  полном  совершенстве  в  остальном.  Это
должно заставить Поттера насторожиться.
   Вдруг на краю микроскопического поля появилось мелькающее движение.
   Свенгаард застыл, подумал: "Боже мой, нет!"
   Он стоял застывший от неожиданности явления, которое  в  поле  зрения
генной инженерии попадало за всю историю лишь восемь раз.
   Тонкая линия, как  след  инверсии,  проникла  в  клеточную  структуру
слева. Она  завивалась  через  плотную  спираль  винтовой  линии  альфы,
находила сложные концы полипептидных цепей молекулы миозина,  извивалась
и рассыпалась.
   Там, где только что был след, находилась новая структура диаметром  в
четыре ангстрема и тысячу ангстремов длиной -  проталин  спермы  богатой
аргинином. Вокруг  него  фабрики  белка  из  цитоплазмы  видоизменялись,
борясь со стизом. Свенгаард знал,  что  происходит  из  описания  восьми
предыдущих случаев. Система обмена  АДП  -  АДР  становилась  все  более
сложной  "сопротивляемой".  Работа  хирурга  становилась  в  бесконечной
степени более сложной.
   "Поттер придет в ярость", - думал Свенгаард.
   Свенгаард отвернулся от микроскопа, выпрямился. Он вытер с  рук  пот,
взглянул на часы в лаборатории. Прошло менее двух минут, Дюраны не дошли
еще даже до комнаты отдыха. Но за эти две минуты какая-то сила… какая-то
энергия извне уже сделала явно целенаправленную настройку эмбриона.
   "Может  быть,  это  и  было  тем,  что  насторожило  Безопасность…  и
оптименов?" - размышлял Свенгаард.
   Он слышал раньше, как описывали это явление, читал отчеты…  но  чтобы
действительно увидеть самому!  Увидеть,  как  это  делается  уверенно  и
целенаправленно… Он потряс головой. Нет!  Это  не  целенаправленно!  Это
только случайность, простое совпадение, ничего более.
   Но увиденная картина стояла перед глазами.
   Свенгаард начал делать последние проверки резервуаров с ферментами  и
соединил их с компьютерным дозовым  контролем  -  масса  цитохрома-n5  и
гемопротеина Р-450, хороший запас убиквинона  и  сульфидрила,  арсеката,
азида и олигопицина, достаточное  количество  фосфохистидина  с  обилием
протеина. Он перешел на следующую полку -  ацилотирующие  агенты,  запас
(2, 4 - динитрофенола) и групп азоксазолидона-3 с уменьшением НДДХ:
   Он  обратился   к   физическому   оборудованию,   проверил   мезонный
скальпельный  микромеханизм,  сверил  измерительные  приборы   жизненных
систем на чане и распечатку механизма стазиса.
   Все в порядке.
   Так и должно было  быть.  Эмбрион  Дюранов,  это  прекрасная  вещь  с
чудесным потенциалом, сейчас стойкий  -  генетически  неизвестный…  если
только Поттеру удастся то, с чем не справились другие.

Глава 2

   Д-р  Вацлав  Поттер  остановился  у  отдела  регистрации  по  пути  в
больницу. Он был слегка  утомлен  после  долгого  переезда  в  метро  от
Централа до Ситакского мегаполиса, но все  же  он  рассказал  бесцветную
шутку о примитивном  воспроизведении  седовласой  дежурной  сестре.  Она
захихикала, когда разыскивала последнее сообщение Свенгаарда об эмбрионе
Дюранов. Она положила сообщение на стойку  и  пристально  посмотрела  на
Поттера.
   Он взглянул на обложку папки и поверх нее и  встретился  со  взглядом
сестры.
   "Разве такое возможно? - раздумывал он, - Но… она слишком стара -  не
подошла бы даже в  роли  хорошей  подруги  детства.  Во  всяком  случае,
великие психиатры не дали бы нам разрешения на потомство". И он напомнил
о себе: "Я Зик… Ж 1 1118 2 R". В регионе  Тимбукту  Мегаполис  в  начале
девяностых годов генная  инженерия  Зика  прошла  через  краткий  период
популярности. Среди ее достижений были  такие,  как  получение  кудрявых
черных волос, кожи с оттенком чуть светлее шоколада  с  молоком,  мягких
карих глаз и цвета лица пудинга с вареньем и выражением  высшей  степени
добросердечности на высоком сильном теле. Зик. Вацлав Поттер.
   Он должен был только  произвести  оптимена  мужчину  или  женщину,  и
никогда вещь, сравнимую с жизнеспособной половой клеткой.
   Поттер уже давно отказался от этой идеи. Он был  одним  из  тех,  кто
голосовал за то,  чтобы  прекратить  существование  Зика.  Он  думал  об
оптименах, с которыми имел дело, и усмехался над  собой.  Ничего,  кроме
карих глаз… Но его усмешка не имела оттенка горечи.
   - Знаете, - сказал он, улыбаясь сестре, - Эти Дюраны, чей  эмбрион  я
получил этим утром - я формировал их обоих. И  ведь  я  был  занят  этим
делом очень давно.
   - Ах, ну что вы, доктор, - сказала  она,  поворачивая  голову  в  его
сторону, - Вы еще даже не в среднем возрасте. Вам и дня не  дать  больше
ста лет.
   Он посмотрел на папку, - Но вот эти  двое  приносят  мне  формировать
свой эмбрион, и я… - Он пожал плечами.
   - Вы собираетесь рассказать им? - спросила она, - Я имею в  виду  то,
что они тоже были у вас.
   - Я, вероятно, даже не увижусь с ними, - сказал он, - Вы знаете,  как
все это бывает. Во всяком случае, люди иногда бывают не  очень  довольны
своей внешностью… иногда им хотелось  бы  немного  больше  того,  меньше
этого. И они склонны обвинять хирурга. Они не понимают, не могут  понять
тех проблем, с которыми мы сталкиваемся здесь в хирургическом кабинете.
   - Но, кажется, эти Дюраны получили очень удачные внешности, - сказала
она,  -  Нормальные,  счастливые,  вероятно,  чуть  более  обеспокоенные
судьбой сына, но… - Их генотип являлся самым удачным, -  сказал  он.  Он
постучал по палке указательным пальцем, - И вот  доказательство:  у  них
жизнеспособный эмбрион с потенциалом, - Он поднял большой палец  жестом,
присущим почетным оптименам.
   - Вы должны очень гордиться ими, - сказала она, - В моей  семье  было
только пятнадцать жизнеспособных из ста восьмидесяти.
   Он сжал губы в презрительную гримасу, удивляясь тому, как он позволил
себе втянуть себя в эти разговоры  с  женщинами,  особенно  с  сестрами.
Вероятно,  виновато  то  зерно  надежды,  которое  никогда  не  умирает,
размышлял он. Он был сформирован из тех же материалов, которые  породили
дикие слухи, "врачи -  улучшатели  породы",  шаманы  и  черный  рынок  в
лекарствах на все случаи жизни в "истинном улучшении породы".  Это  было
то, что даст возможность продавать маленькие фигурки  оптимена-Калапины,
благодаря необоснованным слухам о том, что она произвела жизнеспособного
эмбриона. Это было то, что  заставляет  надеющихся  целовать  носки  ног
идолов плодородия.
   Его презрительная гримаса  сочувствия  перешла  в  циничную  усмешку.
Надеющиеся! Если бы они только знали.
   - Вы знали о том, что Дюраны намерены наблюдать? - спросила сестра.
   Голова его дернулась вверх, и он уставился на нее.
   - Они уже в больнице, - сказала она - Безопасность соблюдена. Дюранов
сканировали, и они находятся в  комнате  отдыха  номер  5  с  внутренней
телевизионной связью с хирургическим кабинетом.
   Его пронзил гнев.
   - Пошло все к черту! Разве могут додуматься до чего-нибудь стоящего в
этом глупейшем месте?
   - Но, доктор, - сказала она, застыв в позе диктатора главного отдела,
- Нет никаких причин, чтобы вызывать ваш  гнев.  Дюраны  воспользовались
этим правом по закону. Это связывает нам руки, и вы знаете об этом.
   - Тупой чертов закон, -  пробормотал  Поттер,  но  гнев  его  прошел.
"Закон! - думал он, - Еще один чертов маскарад". Хотя  он  вынужден  был
признать, что им нужен закон.
   Если бы не общественный закон 10927, люди могли бы  задавать  разного
рода каверзные вопросы. И нет сомнения в том, что Свенгаард сделал  все,
что было в его силах, чтобы отговорить Дюранов.
   Поттер горестно усмехнулся и сказал:
   - Простите, что я так сорвался. У меня была неудачная  неделя,  -  Он
вздохнул, - Просто они не понимают.
   - Вам дать еще какую-нибудь папку, доктор? - спросила она.
   Поттер видел, что гармония пропала:
   - Нет, спасибо, - сказал он. Он  взял  папку  Дюранов,  направился  в
кабинет Свенгаарда. Да, это просто удача для  него:  пара  наблюдателей.
Это означало массу дополнительной работы. Это естественно!
   Дюраны  не  могли  бы  удовлетвориться,  просто  увидев  ленту  после
формирования. О, нет. Они должны присутствовать при этой  сцене.  А  это
значило,  что  Дюраны  не  такие  невинные  простачки,  как   могло   бы
показаться, что бы ни говорили работники Безопасности больницы.
   Статическое меньшинство, которое открыто не повинуется  генетическому
формированию, требует сейчас особого внимания.
   И Поттер напомнил себе: "Я  же  сам  формировал  эту  пару.  Там  нет
ошибки".
   Он столкнулся со Свенгаардом, когда тот вышел из кабинета,  выслушал,
как тот подвел краткое резюме. Затем Свенгаард начал  бубнить  что-то  о
своих мероприятиях по организации Безопасности.
   - Я ломаного  гроша  не  дам  за  то,  что  говорят  ваши  сотрудники
Безопасности, - рявкнул Поттер, -  У  нас  новые  инструкции.  В  каждом
подобном случае должно быть оповещено  Отделение  чрезвычайной  ситуации
Централа.
   Они вошли в кабинет Свенгаарда. Панели его были сделаны под дерево  -
угловая комната с видом на цветники на крышах и террасах, построенная из
вездесущного трехфазового восстанавливающегося пласмелда, или как его  в
народе  называли  "пластика".  Ничего  не  должно  было  стариться   или
деградировать в  этом  лучшем  из  миров,  мире  оптименов.  Ничего,  за
исключением людей.
   - Отдел Чрезвычайной ситуации Централа? - спросил Свенгаард.
   - Никаких исключений, - сказал Поттер. Он сел в кресло  Свенгаарда  и
положил ноги на письменный стол. Он вытащил маленький телефонный аппарат
цвета слоновой кости, поставил его на живот так, что  его  экран  был  в
нескольких дюймах от лица. Он набрал номер отдела  Безопасности  и  свой
код идентификации.
   Свенгаард сел на угол стола напротив него. Он казался рассерженным  и
набыченным, - Говорю вам, их сканировали, - сказал он,  -  При  них  нет
необычных приборов. В них нет ничего необычного.
   - За исключением того, что они настаивают  на  наблюдении,  -  сказал
Поттер. Он подергал ключ телефона, - Ну, что они там спят, эти кретины?
   - Но, закон… - сказал Свенгаард.
   - К черту закон, - сказал Поттер, - Вы знаете так же как и я, что  мы
можем  соединить  телевизионный  кабель  через  компьютер   и   показать
родителям все, что нам заблагорассудится.  Вам  не  приходило  в  голову
поинтересоваться, почему мы не делаем этого?
   - Почему… они… а… - Свенгаард потряс головой.  Вопрос  вывел  его  из
равновесия.  Почему  это  не  делалось?   Статистика   показывала,   что
определенное число родителей настаивают на  наблюдении  и…  -  Это  было
проверено, - сказал Поттер, - родители замечали руку компьютера  в  этом
процессе.
   - Как?
   - Мы не знаем.
   - А разве родителей не спрашивали и… - Они убивали себя.
   - Убивали се… Как?
   - Мы не знаем.
   Свенгаард попытался проглотить комок в пересохшем горле. Он  вошел  в
состояние крайнего возбуждения прямо перед экраном отдела  Безопасности.
Он сказал:
   - А что насчет статистического соотношения… - Статистический…  святая
простота! - сказал Поттер. Низкий мужской голос раздался из телефона:
   - С кем вы разговариваете?
   Поттер навел фокус на экран и сказал:
   - Я разговаривал со Свеном. Он вызвал меня по поводу  жизнеспособного
эмбриона… - Он жизнеспособный?
   - Да! Он жизнеспособный с полным потенциалом, но родители  настаивают
на наблюдении… - Десять минут на метро и у вас там будет полная команда,
- сказал голос в телефоне, - Они в Фрискополисе. Им еще  надо  несколько
минут.
   Свенгаард вытер вспотевшие ладони о бока  рабочего  костюма.  Ему  не
видно было лица в аппарате, но голос был похож на  голос  Макса  Олгуда,
босса отдела Т-Безопасности.
   - Мы задержим операцию, пока не прибудут ваши люди, - сказал  Поттер,
- Все данные уже посланы факсом и будут на вашем столе  через  несколько
минут. Тут еще… - Эмбрион, это все, что  нам  было  сказано?  -  спросил
голос в аппарате, - Какие-нибудь ошибки?
   - Латентная микседема, выступающий ошибочный сердечный клапан, но…  -
Ладно я позвоню вам после того, как посмотрю, - Черт бы  все  побрал!  -
взорвался Поттер, - Вы можете позволить мне вымолвить свои  десять  слов
не прерывая? - Он посмотрел на экран, - Здесь есть нечто  более  важное,
чем ошибки и родители, - Поттер взглянул на  Свенгаарда,  который  сидел
спиной к аппарату, - Свен сообщает, что видел внешнее  приспособление  к
аргинитной недостаточности.
   Из аппарата послышался тихий свист, а затем:
   - Это надежная информация?
   - Можно полагаться на нее.
   - Она  соответствует  образцу  восьми  других?  Поттер  посмотрел  на
Свенгаарда, который кивнул.
   - Свен говорит, что да.
   - ИМ это не понравится.
   - Мне тоже.
   - Свен видел достаточно, чтобы получить… какие-то  новые  соображения
по этому поводу?
   Свенгаард покачал головой.
   - Нет, - сказал Поттер.
   - Здесь большая вероятность того, что  это  незначительно,  -  сказал
человек в аппарате, - В системе все возрастающего детерминизма… - О, да,
- ухмыльнулся Поттер, - В  системе  все  возрастающего  детерминизма  вы
получаете все больше  и  больше  недетерминизма.  Вы  могли  бы  так  же
сказать, что в фуфраме все растущей чертовщины… - Ну, ладно, это то, что
ОНИ считают.
   - Так говорят ОНИ. Я полагаю, что  природа  не  любит,  когда  в  нее
вмешиваются.
   Поттер  уставился  на  экран.  По  какой-то  непонятной  причине  ему
вспомнилась молодость, начало занятий медициной и  тот  день,  когда  он
узнал о том, как близок был его генотип к оптимену. Он понял, что вместо
старого чувства ненависти пришли слегка изумленное терпение и цинизм.
   - Я не могу понять, почему они мирятся с  тобой,  -  сказал  голос  в
телефоне.
   - Потому что я был очень близок, - прошептал Поттер. Затем ему  стало
интересно, как близок будет к ним эмбрион Дюранов. "Я сделаю все, что от
меня зависит", - подумал он.
   Голос в трубке кашлянул и сказал:
   - Да, ну хорошо, жду информации от вас, чтобы  утрясти  дела  с  этим
эмбрионом. Эмбрион должен дать некое подтверждение внешней интер…  -  Не
будьте полнейшим ослом,  -  сорвался  Поттер,  -  Эмбрион  соответствует
докладу Свена до последнего фермента. Вы  делайте  свою  работу,  а  нам
оставьте нашу, - Он резко выключил аппарат, засунул его снова в  стол  и
сел, уставившись на Свена. "Помпезная чертовщина… нет - он есть то,  что
он есть, потому что он то, что он есть. Происходит от живущего,  слишком
близкого к НИМ. Происходит от первоначального формирования. Может  быть,
я был бы тоже ослом, если бы был тем, кем должен был бы стать".
   Свенгаард попытался проглотить сухой ком. Он никогда раньше не слышал
такого аргумента или такого откровенного  разговора  от  людей,  которые
заправляли всем в Централе.
   - Ну, что, шокирован, Свен? - спросил Поттер.  Он  отпустил  ноги  на
пол.
   Свенгаард пожал плечами. Он чувствовал себя не в своей тарелке.
   Поттер молча изучал его. Свенгаард был хорош в своих пределах, но ему
не хватает творческого  воображения.  Блестящий  хирург,  но  без  этого
специального качества он часто был просто орудием.
   - Вы хороший человек, Свен, - сказал  Поттер,  -  Надежный.  То,  что
говорится в вашей характеристике, вы знаете. Вы никогда не будете  ничем
иным. Вы не были для того предназначены. Хотя, в вашей  особенной  нише,
вы фигура не последняя.
   Свенгаард услышал в этом только похвалу и сказал:
   - Конечно, хорошо, когда ценят, но… - Но у нас есть  работа,  которую
надо делать.
   - Это будет трудно, - сказал Свенгаард, - Ну, что же?
   - Вы думаете, то внешнее приспособление  было  случайным?  -  спросил
Поттер.
   - Я - хотел бы этому верить, - Свенгаард провел языком  по  губам…  -
это не было детерминированным. Это не было  фактором…  -  Вы  бы  хотели
отнести это за счет неопределенности, к эффекту  Гейзенберга?  -  сказал
Поттер,  -   Принцип   неопределенности,   какой-то   результат   нашего
собственного вмешательства - все является  случайным  в  этой  капризной
вселенной.
   Свенгаард почувствовал себя уязвленным количеством грубости в  голосе
Поттера и сказал:
   - Не совсем так. Я имел в виду только то, что никакой  сверхслучайный
фактор не мог приложить руку к… - Бог? Вы  же  не  хотите  действительно
сказать, что боитесь того, что это дело какого-то божества?
   Свенгаард отвернулся, - Я  вспоминаю  школу.  Вы  читали  лекцию.  Вы
сказали,  что  мы  всегда  готовы  смотреть  в  лицо  тому  факту,   что
действительность, которую мы видим, будет шокирующим образом  отличаться
от всего того, к чему вели нас наши теории.
   - Я действительно говорил так? Я говорил это? - Да.
   - Что-то там не так, да? Есть  нечто  за  нашими  инструментами.  Оно
никогда не слышало о Гейзенберге. И оно вовсе никакое не неопределенное.
Оно двигается, - Голос  его  стал  тихим,  -  Оно  движется  прямо.  Оно
приспосабливает вещи.
   - Он склонил голову набок,  -  Ах-ха-ха!  Призрак  Гейзенберга  снова
примешивается!
   Свенгаард с любопытством смотрел на Поттера. Человек  высмеивал  его.
Он сказал напряженно:
   - Гейзенберг  действительно  указывал,  что  у  всех  нас  есть  свои
пределы.
   - Вы правы, - сказал Поттер, - В нашей вселенной есть место для чуда.
Он учил нас этому. Всегда есть  что-то,  чего  мы  не  можем  объяснить,
понять… или измерить. И сейчас он поставил нас перед этой дилеммой,  да?
- Поттер взглянул на часы на пальце, затем снова  на  Свенгаарда,  -  Мы
пытаемся объяснить все вокруг нас, пропуская это через понятия,  которые
близки нам. Наша цивилизация глядит неопределенно в  глаза  Гейзенберга.
Если  он  учил  нас  правильно,  как  мы  можем  сказать,  является   ли
неизвестное случайным или преднамеренным  действием  Бога?  Какой  смысл
даже спрашивать об этом?
   Свенгаард говорил, как бы защищаясь:
   - Кажется, нам, все же, удалось чего-то достигнуть?
   Поттер поразил его, рассмеявшись. Голова его откинулась назад, а тело
тряслось от удовольствия. Наконец, смех утих, и Поттер сказал:
   - Свен, вы самоцвет. Я действительно хочу это  сказать.  Если  бы  не
такие, как вы, мы еще оставались бы там в про