ее
пальцами,  она  сразу  повернулась.  Казалось,   коробочка   ожила   и
замурлыкала.  Должно  быть,  я услышал вибрацию через перчатки и через
скафандр - почувствовать-то я ее никак не мог,  пальцы были не  в  том
состоянии.  Я поспешно отпустил коробочку, неуклюже поднялся на ноги и
немного отступил назад,  чтобы можно было осветить ее нашлемной  фарой
не нагибаясь.
     Я выполнил задачу,  дело Материни было сделано и, как я надеялся,
сделано  вовремя.  Останься  во  мне  здравого смысла хотя бы столько,
сколько есть у обыкновенной дверной ручки, я повернулся бы и рванул бы
обратно в туннель еще быстрее, чем шел сюда.
     Но я  смотрел,  как  зачарованный,  на  то,  что  происходило   с
коробкой.
     Она, казалось,  встряхнулась,  и из-под нее выросли три маленькие
паучьи  лапки.  Она  поднялась  вверх  и  прочно  встала на треножнике
примерно в фут высотой.  Коробочка опять задрожала и  мне  показалось,
что   ее  вот-вот  сдует,  но  паучьи  лапки  как-будто  вгрызались  в
поверхность дороги и держали прочно, как скала,
     Верх коробочки  раскрылся  как  цветок  - развернувшийся футов на
восемь в диаметре.  Из него поднялся штырь (вероятно, антенна?); штырь
покачался  в  разные  стороны,  как  бы  прицеливаясь;  затем  застыл,
упершись в небо.
     И включился маяк.  Я уверен,  что это включился маяк, хотя увидел
всего лишь вспышку света.  Свет,  по всей видимости,  был  всего  лишь
безобидным побочным явлением высвобождения мощнейшего импульса энергии
- у Материни,  наверное,  не хватило  оборудования  и  времени,  чтобы
устранить его или экранировать. А я смотрел прямо на него.
     Поляризаторы не срабатывают мгновенно.  Поэтому вспышка  ослепила
меня.
     Сначала я решил,  что отключилась моя нашлемная  фара,  но  потом
понял,   что   просто   не   вижу   ничего  из-за  ударившей  в  глаза
зеленовато-пурпурной вспышки.
     "Спокойно, парень.  Это  всего лишь результат раздражения глазной
оболочки. Подожди, сейчас все пройдет".
     - Я не могу ждать, я замерзну до смерти!
     "Нащупай рукой веревку,  она прикреплена к твоему  поясу.  Потяни
ее".
     Я сделал  так,  как  посоветовал  мне  Оскар:  нащупал   веревку,
повернулся и начал наматывать ее на руки.
     Веревка разбилась.
     Не порвалась, как обычно рвется веревка, а разбилась, как стекло.
Наверное,  к этому времени она как раз в стекло и превратилась. Нейлон
и стекло представляют собой жидкости, способные к переохлаждению.
     Теперь я знаю, что такое "переохлаждение". Но тогда я знал только
одно - оборвалась последняя нить,  связывающая меня с жизнью. Я ничего
не видел, ничего не слышал, а был один-одинешенек на голой платформе в
миллиардах  миль  от  родного  дома,  и ураган,  вырвавшийся из бездны
ледяного ада, выдувал последние искорки жизни из моего тела, в котором
я уже почти ничего не чувствовал кроме боли.
     - Оскар!
     "Я здесь, дружище! Ты справишься. Ну как, видишь что-нибудь?"
     - Нет!
     "Ищи вход  в туннель.  Там включено освещение.  Отключи нашлемную
фару.  Отключи,  отключи,- справишься!  Там  всего-то  надо  повернуть
рычажок. Подними руку к правой стороне шлема".
     Я так и сделал.
     "Что-нибудь видишь?"
     - Пока нет.
     "Поверни голову".
     - Теперь что-то забрезжило.
     "Красноватые неровные   отблески,   верно?   Это  вулкан.  Вот  и
сориентировались.  Поворачивайся медленно,  чтобы не упустить  вход  в
туннель".
     Я только и мог, что двигаться медленно.
     - Вот он!
     "Порядок, теперь ты стоишь лицом к дому.  Опустись на четвереньки
и  медленно  ползи  влево.  Не  поворачивайся - ты должен держаться по
кромке дороги и ползти вдоль нее к туннелю".
     Я встал на четвереньки. Поверхности дороги я руками не ощущал, но
чувствовал,  как на них и на ноги тяжестью  навалилось  давление;  они
казались мне протезами.
     Кромку дороги  я  нашел  левой  рукой,  вернее,  моя  левая  рука
проползла за кромку, и я чуть не рухнул вниз. Но я удержался.
     - Направление правильное?
     "Да. Ты не развернулся,  а просто сдвинулся вбок.  Можешь поднять
голову, чтобы найти туннель?" - Нет, только если подняться.
     "Ни в коем случае! Включи снова нашлемную фару. Может, твои глаза
уже пришли в норму".
     Я с трудом поднял руку к правой стороне шлема и,  наверное, задел
рычаг,  потому  что  неожиданно  увидел  перед   собой   круг   света,
расплывчатый и туманный в центре. Слева его разрезала кромка дороги.
     "Молодец! Нет,  нет,  не вставай;  ты ослаб  и  у  тебя  кружится
голова,  можешь  упасть.  Ползи.  И  считай.  Туннель  отсюда  шагах в
трехстах".
     Я пополз, считая на ходу.
     - Очень уже далеко, Оскар. Как думаешь, доползем?
     "Конечно! Что, по-твоему, мне очень хочется здесь оставаться?"
     - Я ведь останусь с тобой.
     "Прекрати болтовню.  Я  из-за  тебя  со счета сбиваюсь.  Тридцать
шесть... тридцать семь... тридцать восемь..."
     Мы продолжали ползти.
     "Уже сотня. Начнем отсчитывать вторую. Сто один... Сто два... Сто
три..."
     - Мне становится лучше, Оскар. Теплее.
     "Что?"
     - Теплее, говорю, становится.
     "Ты не тепло чувствуешь, дубина ты стоеросовая, это ты замерзаешь
насмерть.  Ползи быстрее! Нажми подбородком на клапан. Добавь воздуха.
Ну же, нажми!"
     Я слишком устал,  чтобы спорить.  Я нажал клапан раза три-четыре,
почувствовал, как воздух струей ударил мне в лицо.
     "Двигаемся быстрее!  Тоже  скажет,  тепло  ему  становится!   Сто
девять... сто десять... сто одиннадцать... сто двенадцать, да живее же
ты!"
     На двухстах я сказал, что должен отдохнуть.
     "Черта с два!"
     - Но я не могу больше! Дай отдохнуть хоть немного!
     "Что, полежать захотелось?  А с Крошкой что будет?  Она ведь там,
ждет тебя.  И уже перепугалась,  потому что тебя так долго нет.  Что с
ней будет, ну-ка, отвечай!"
     - Попробует надеть скафандр Тима.
     "Верно! В случае подачи идентичных ответов предпочтение  отдается
участнику,  отправившему ответ первым.  Куда же она пойдет в скафандре
Тима, скажи на милость?"
     - Э-э-э...  К выходу из туннеля, наверное. А там ветер достанет и
ее.
     "Вот-вот, и я про то же.  Вся семья,  наконец,  соберется вместе.
Ты, я, Материня, Крошка. Очень милая семейная могилка получится".
     "Давай, братец,  давай.  Ползи.  И считай: двес-пять, двес-шесть,
двес-семь..."
     Падения я  не  помню.  Не помню даже,  чем казался "снег".  Помню
только чувство радости, что счет кончился и можно отдохнуть.
     Но Оскар отдохнуть не давал.
     "Кип! Вставай, Кип! Надо вскарабкаться обратно на дорогу".
     - Исчезни!
     "С радостью исчез бы отсюда, да не могу. Вот, смотри, прямо перед
твоим  носом.  Цепляйся за край дороги и карабкайся наверх.  Подумаешь
дело, придется ползти чуть больше".
     С трудом  приподнявшись,  я  увидел  край дороги в двух футах над
моей головой. Я снова рухнул на "снег".
     - Слишком высоко,- прошептал я.- Все, Оскар,. нам конец.
     "Да?- фыркнул  он.-  А  кто.  это  несколько  дней  назад   ругал
маленькую   девочку,   слишком  уставшую,  чтобы  подняться  на  ноги?
"Командир Комета",  так,.  что ли?  Правильно я повторил имя? Или, как
там его еще звали,- "Гроза космических дорог"?..  Можно получить у вас
автограф,  командир,  прежде чем отойдете ко сну? Мне как-то раньше не
доводилось  знакомиться  с  космическими  пиратами...  которые  крадут
корабли и маленьких девочек".
     - Это нечестно!
     "Ладно, ладно,  я вполне понимаю,  когда мне показывают на дверь.
Но  выслушай  еще  кое-что напоследок - в одном ее мизинце больше силы
воли, чем во всем твоем теле, ленивая и лживая толстая свинья! Прощай!
Можешь не просыпаться".
     - Оскар! Не уходи!
     "Ну, так  если  ты  не можешь достать край дороги руками,  возьми
молоток, попробуй зацепиться им, подтянуться".
     Я моргнул.  Может, и вправду получится. Я пошарил рукой по поясу,
решив,  что молоток у меня  всетаки  есть,  хотя  рукой  я  его  и  не
чувствовал,  и отцепил его.  Потом поднял его обеими руками, зацепился
за край дороги и подтянулся.
     И этот идиотский молоток разлетелся точно так же,  как веревка. А
ведь был сделан он не из гипса, а из инструментальной стали.
     Вот тогда я разозлился по-настоящему. Я сел, перевалил через край
оба локтя,  застонал,  напрягся так,  что меня  в  пот  бросило,  и...
перевалился на дорогу всем телом.
     "Вот молодец! Можешь больше не считать, просто ползи на свет".
     Передо мной   маячил  туннель.  Но  я  задыхался,  поэтому  решил
надавить подбородком на клапан. Безрезультатно.
     - Оскар! Клапан заело! - Я попробовал снова.
     Оскар ответил не сразу:
     "Нет, брат, клапан не заело. Замерзли воздуховоды".
     - Мне нечем дышать!
     Опять он ответил. Не сразу, но решительно:
     "У тебя полный скафандр воздуха.  Этого более,  чем достаточно на
оставшиеся несколько футов".
     - Мне не доползти.
     "Ты дополз уже до того места, где лежит Материня. Ползи дальше!"
     Я поднял голову.  Точно,  вот она! Я полз и полз, и ее тело росло
перед глазами. Наконец, я выдавил:
     - Все, Оскар, дальше мне не проползти.
     "Боюсь, что теперь ты прав.  Подвел я тебя...  Но спасибо, что ты
меня там не оставил".
     - Ты меня не подвел... ты молодец... просто я не справился...
     "Оба мы не справились... Но доказали, что старались изо всех сил,
это уж точно! Прощай, партнер!"
     - Прощай!
     Я сумел  проползти  еще  два шага и уткнулся лицом прямо в голову
Материни.
     Она улыбалась.
     - Здравствуй, Кип, сынок.
     - Извините, Материня, я не справился до конца...
     - Что ты. Кип, что ты! Ты все сделал.
     - То есть как?
     - Мы с тобой справились вместе.
     Я долго-долго обдумывал это.
     - И вместе с Оскаром.
     - И вместе с Оскаром, разумеется.
     - И с Крошкой.
     - Конечно,  как  же без нее.  Мы справились все вместе.  А теперь
можно отдохнуть, милый.
     - Спок ночи... Материня.

     Но отдых выдался  чертовски  короткий.  Только  я  закрыл  глаза,
чувствуя  себя  счастливым и согревшимся,  потому что Материня думала,
что я справился,  как за плечо меня  затрясла  Крошка  и  прислонилась
своим шлемом к моему.
     - Кип! Кип! Вставай, Кип, вставай, пожалуйста!
     - А? Что? Зачем?
     - Затем,  что я не могу тебя нести!  Я пробовала,  но не могу. Ты
слишком большой!
     Я поразмыслил над этим.  Разумеется, нести меня ей не под силу, с
чего  это  ей  вообще  взбрела  в  голову такая идиотская мысль - меня
нести? Я же вдвое больше, это я ее понесу... как только переведу дух.
     - Вставай, Кип! Пожалуйста! - Она плакала навзрыд.
     - Да ну что ты,  маленькая,  конечно, встану, раз ты так хочешь,-
сказал я ласково.
     Вставал я с гигантским трудом и,  не  помоги  она  мне,  упал  бы
снова.  Когда  я  окончательно  поднялся  на  ноги,  она  помогла  мне
выровняться.
     - Повернись кругом. Пошли.
     Но ей все равно почти что пришлось нести  меня,  подставив  плечи
мне  под правую руку и подталкивая.  Каждый раз,  когда мы подходили к
порогу сорванных взрывом панелей,  она либо помогала  мне  переступить
через него, либо просто проталкивала вперед.
     Наконец, мы достигли шлюза,  и Крошка пустила  в  него  воздух  с
внутренней  стороны.  Она  отпустила  меня,  и  я сполз на пол.  Когда
открылась внутренняя  дверь,  она  обернулась  ко  мне,  чтобы  что-то
сказать... и быстро начала снимать с меня шлем.
     Я глубоко вздохнул. Голова закружилась и свет замерцал в глазах.
     Крошка сказала, глядя на меня:
     - Как ты себя чувствуешь?
     - Я? Нормально. С чего бы мне чувствовать себя иначе?
     - Давай я помогу тебе пройти в дверь.
     Я не мог понять,  зачем мне нужно помогать, но оказалось, что без
ее помощи я действительно не смог бы двигаться. Крошка усадила меня на
пол подле двери спиной к стене - я не хотел ложиться.
     - Я так перепугалась. Кип!
     - Почему?
     Я никак не мог понять, почему она перепугалась. Разве Материня не
сказала, что у нас все в порядке?
     - Перепугалась, и все. Не надо было мне позволять тебе выходить.
     - Но ведь надо было установить маяк.
     - Да, но... А ты его установил?
     - Конечно. Материня очень обрадовалась.
     - Да, я уверена, что она обрадовалась бы,- сказала Крошка хмуро.
     - Она и обрадовалась.
     - Хочешь чего-нибудь? Помочь тебе снять скафандр?
     - Ммм... пожалуй, пока нет. Ты не принесешь мне воды?
     - Одну минуту!
     Крошка вернулась с водой.  На самом деле я не так хотел пить, как
мне казалось,  от воды мне даже стало  нехорошо.  Крошка  смотрела  на
меня, а потом спросила:
     - Можно я тебя на немножко оставлю одного? Тебе не будет плохо?
     - Да ну, что ты.
     Мне, конечно,  было плохо,  все тело начинало болеть,  но она все
равно ведь ничего не сможет с этим сделать.
     - Я быстро.
     Крошка начала  застегивать  шлем,  и я с отвлеченным любопытством
заметил,  что она одета в свой собственный скафандр  -  мне  почему-то
казалось,  что  на  ней был скафандр Тима.  Я услышал,  что она идет к
шлюзу,  и понял, куда она направилась и зачем. Я хотел сказать ей, что
Материне  лучше  было  оставаться  там,  потому что здесь она может...
может...  Даже сам с собой я не хотел думать, что ее тело начнет здесь
разлагаться.
     Но Крошка уже ушла.
     Вряд ли  она  отсутствовала больше пяти минут.  Но точно не знаю,
потому что сидел с закрытыми глазами и как-то ни на что не реагировал.
Потом  увидел,  как  открылась  внутренняя  дверь,  и в ней показалась
Крошка, неся Материню в руках.
     Крошка положила Материню на пол в той же позе,  в которой я видел
ее в последний раз, потом сняла свой шлем и заплакала.
     Встать я не мог - слишком болели ноги. И руки тоже.
     - Крошка, милая... не плачь, пожалуйста. Этим не поможешь.
     Она подняла голову.
     - Все, я уже отплакалась. Больше не буду.
     Больше она не плакала.

     Сидели мы  долго.  Крошка  опять  предложила  помочь  мне   снять
скафандр,  но  попытка вылезти из него вызвала такую боль,  особенно в
руках и ногах, что я попросил ее перестать. Она забеспокоилась.
     - Ой, Кип, кажется, ты их отморозил.
     - Возможно. Но теперь ничего не поделаешь,- я скорчился от боли и
сменил тему.- Где ты нашла свой скафандр?
     - А-а...- На лице Крошки появилось возмущенное выражение,  тут же
сменившееся почти веселым.- Ни за что не догадаешься! Внутри скафандра
Джока.
     - Действительно, не догадался бы. Прямо как "утраченное письмо".
     - Как что?
     - Да нет,  ничего. Просто как-то не думал, что Черволицый обладал
чувством юмора.
     Вскоре после  этого  мы  пережили  еще одно землетрясение,  очень
сильное. Будь здесь люстры, они заплясали бы, а пол заходил ходуном.
     - Ой! Почти так же сильно, как в прошлый раз,- вскрикнула Крошка.
     - Пожалуй, намного сильнее. То, первое, было совсем слабое.
     - Да нет, я о том, которое случилось, когда ты ушел наружу.
     - Разве тогда было землетрясение?
     - Разве ты его не почувствовал?
     - Нет,- я пытался вспомнить.- Может быть,  оно-то и cбpocилo меня
в "снег".
     - Ты свалился с дороги? Кип!
     - Ничего, обошлось. Оскар мне помог.
     Еще толчок.  Я не обратил бы внимания,  но меня сильно тряхнуло и
боль в теле резко усилилась. Тряхнуло достаточно сильно, чтобы туман в
голове рассеялся, и я понял, что нет нужды так страдать от боли.
     Ну-ка, ну-ка,  лекарство  у  меня  справа,  а  запас кодеина чуть
дальше.
     - Крошка? Ты не принесешь мне еще немного воды?
     - Конечно, принесу.
     - Я хочу принять кодеин. Но от него я могу заснуть. Можно?
     - Ты  обязательно  должен  поспать,  если   сможешь.   Сон   тебе
необходим.
     - Пожалуй, да. Который час?
     Она ответила, а я не поверил своим ушам.
     - Неужели прошло больше двенадцати часов?
     - С чего?
     - С того, как все это началось.
     - Не  понимаю.  Кип.- Она недоуменно посмотрела на часы.- Я нашла
тебя ровно полтора часа назад,  а к  тому  времени  и  двух  часов  не
прошло, как Материня установила бомбы.
     Поверить в это я тоже не мог, но Крошка уверяла, что она права.
     От кодеина  мне  стало намного лучше,  и я начал засыпать,  когда
Крошка спросила:
     - Ты чувствуешь запах. Кип?
     Я принюхался.
     - Как будто спички на кухне зажигают?
     - Вот именно.  Похоже,  что и давление падает. Закрой лучше шлем,
Кип, если засыпаешь.
     - Ладно. И ты свой тоже закроешь?
     - Да. Мне кажется, что герметизация нарушена.
     - Возможно, ты права.
     И как  ей не быть нарушенной от всех этих толчков и взрывов?  Но,
хотя я и понимал, что это значит, я слишком устал и слишком плохо себя
чувствовал, чтобы волноваться. Да и наркотик уже начинал действовать.
     Сейчас, или месяц спустя - какая разница?  Материня ведь сказала,
что все в порядке.
     Крошка застегнула наши шлемы, мы проверили радиосвязь, и она села
лицом ко мне и к Материне. Она долго молчала. Потом я услышал:
     - "Крошка" "Майскому жуку".
     - Слушаю, Крошка.
     - А все-таки, по большей части было очень здорово, правда, Кип?
     - А?  -  Я  поднял  глаза,  посмотрел  на манометр и увидел,  что
воздуха у меня осталось часа на четыре.
     - Ну,  конечно.  Крошка,  было  просто первый сорт.  Ни за что на
свете не отказался бы от такого приключения.
     Она вздохнула.
     - Я просто хотела знать,  что ты не сердишься на меня.  А  теперь
спи.

     Я действительно почти уже уснул,  как вдруг  увидел,  что  Крошка
вскочила на ноги и услышал в наушниках ее голос:
     - Кип! Кто-то открывает дверь!
     Я мгновенно проснулся, поняв, что это означает. Почему они просто
не оставят нас в покое? Дали бы спокойно дожить несколько часов.
     - Спасибо,  Крошка.  Вез паники. Отойди к дальней стене. Оружие с
собой?
     - Да.
     - Бей их одного за другим, когда начнут входить.
     - Тебе нужно отодвинуться. Кип. Ты как раз между ними и мной.
     - Не могу встать.- Я давно  уже  не  то,  что  двигаться,  просто
руками  пошевелить  не  мог.- Включи на слабую мощность,  тогда ничего
страшного, если меня заденет. Делай, что тебе говорят! Быстро!
     - Да, Кип.
     Она изготовилась к бою и замерла.
     Открылась внутренняя дверь,  в проеме появилась фигура. Я увидел,
что Крошка целится, и... завопил:
     - Не стреляй!
     Но не успел еще я крикнуть,  как она бросила оружие  и  рванулась
вперед.
     Это были соплеменники Материни.
     Двое из них несли Материню, но потребовалось шестеро, чтобы нести
меня.
     Они все время успокаивающе пели,  пока мастерили носилки.  Прежде
чем меня подняли,  я принял еще одну таблетку кодеина, потому что даже
при их ласковой аккуратности каждое движение причиняло мне боль. Долго
нести меня им не пришлось,  потому что их корабль приземлился прямо  у
входа в туннель,  без сомнения раздавив дорогу,  по которой я полз. Во
всяком случае, мне хотелось так думать.
     Когда, наконец,   мы  оказались  в  полной  безопасности,  Крошка
раскрыла мне шлем и расстегнула молнии на груди скафандра.
     - Они просто чудо из чудес, правда. Кип?
     - Ага,- в голове стоял туман от наркотика,  но чувствовал я  себя
лучше.- Когда стартуем?
     - Уже стартовали.
     - Они везут нас домой?  Не забыть бы сказать мистеру Чартону, что
его кодеин мне здорово помог.
     - О, боже, что ты! Мы летим на Вегу.
     Я потерял сознание.

     Глава 9

     Мне снилось, что я дома; но от этих звуков проснулся рывком:
     - Материня!
     - Доброе утро, сынок. Очень рада, что тебе лучше.
     - Я  себя  чувствую  просто  чудесно.  Прекрасно  выспался  и...-
Уставившись на нее во все глаза,  я выпалил: - Но ведь вы же умерли! -
Это вырвалось само собой.
     Ответ ее звучал ласково,  с оттенком  мягкой  шутки,  как  обычно
поправляют детей, проявивших естественную детскую бестакт