А офицер уже вызвал второго мужчину, и тот также покорно подошел, встал на колени и получил пулю в затылок. Толпа снова загудела. Старик удовлетворенно хрюкнул, с ненавистью посмотрел на Гошу.
     - Плохо видно, - злобно сказал он. - Никаких условий.
     - Гоша, - со слезами на глазах умоляюще прошептала Арина. - Пойдем отсюда.
     - Идите, идите, - вдогонку прошипел старик. - Сексуалисты, небось? До вас тоже доберутся.
     Гоша обернулся, глянул на него и плюнул ему под ноги.
     - Ах ты... - зашелся старик. - Ах ты... На него зашикали, он беззвучно зашевелил губами, погрозил волосатым кулаком.
     - Пойдем, - стонала Арина, - Пойдем скорей.
     Они почти побежали. Гоша оглядывался на клумбу, на которой продолжался расстрел. Когда они сворачивали на нужную улицу, Гоша опять обернулся. Расстрел закончился. Солдаты деловито скидывали трупы в армейский грузовик.
     - О, боже, - шептала Арина, - О, боже! Что же это за город такой, а?
     А Гоша представил вдруг, как Кит и Белка стоят в шеренге и покорно ждут своей пули, и содрогнулся.
     - Дурдом, - только и сказал он.
     Арина вытирала покрасневшие глаза платочком и жалобно смотрела на него. Они шли мимо магазинов, и Гоша читал вывески: "Оружие", "Секс-шоп", "Порнографические издания", "Порновидео", качая головой. И вдруг он весь подобрался и сжал руку Арины - навстречу шли два милиционера и смотрели на них подозрительно.
     - Спокойно, - прошептал он. Милиционеры прошли мимо, и Гоша почувствовал, что они остановились и смотрят им вслед.
     - Спокойно, - повторил он. Они продолжали идти. Когда Гоша решился оглянуться, милиционеров уже не было видно.
     - Гоша, смотри! - сказала Арина, указывая вперед. Улица обрывалась, перегороженная высокой бетонной стеной с бахромой колючей проволоки. За стеной не было домов. В стене виднелись тяжелые металлические ворота, а над ними - длинный транспарант красного выцветшего кумача. "Добро пожаловать в Светлый квартал!" - прочитал Гоша. Перед воротами, заложив руки за спину, прогуливался полный низенький милиционер. Они подошли и остановились в отдалении. Милиционер благожелательно поглядел на них.
     - Что-то мне не нравится все это, - сказал Гоша. - Стена, колючая проволока. Не нравится мне это.
     - Гоша, я хочу посмотреть Светлый квартал, - упрямо сказала Арина, и Гоша поморщился Милиционер подошел к ним.
     - Скажите, - обратилась к нему Арина - А можно туда пройти?
     - В Светлый квартал? - улыбнулся милиционер. - Отчего же нельзя? Можно. Только оттуда не возвращаются.
     - Как не возвращаются? - тупо спросил Гоша.
     - А так. Еще не было случая.
     - Но... может быть, есть другой выход?
     - Нет, - радостно сообщил милиционер. - Выхода оттуда вообще нету.
     - А что, - сказала Арина. - Никто не хочет выходить? Или не выпускают?
     - И не хотят, и не пускают, всяко бывает. Вчера двое пытались прорваться с боем. Отбили. Двоих наших ранили, сволочи. Легко, правда, но ранили. Так что - милости просим.
     - Извините, - Гоша взял Арину за руку и отвел в сторону. - Слыхала? Оттуда не возвращаются.
     - Я хочу в Светлый квартал.
     Гоша вздохнул и принялся убеждать:
     - Ну зачем тебе туда? Что там делать? Мы же не сможем вернуться.
     - Пусть. Я хочу в Светлый квартал.
     - О, господи! Да зачем тебе туда?
     - Я хочу посмотреть на светлые желания.
     - Ну хорошо. Ну посмотришь. Ну. А дальше что? Как ты вернешься домой?
     - А как ты вернешься?
     - Я? Ну, не знаю. Найду ту скамейку...
     - И что?
     - Не знаю, что.
     - Вот видишь. Идем со мной.
     - Нет. Я не пойду. Я не могу.
     - Боишься?
     - Называй это как хочешь! Я не хочу идти туда, откуда не возвращаются. И тебя не пущу. Арина. Ну, Арина, пойдем отсюда, а? Ну пожалуйста, ну прошу тебя. - Гоша осекся.
     Арина смотрела на него стеклянными глазами, и Гоша понял, что любые уговоры бесполезны.
     - Оставайся, - холодно сказала Арина. - А я пойду.
     Она вырвала руку и пошла к милиционеру. Тот широко улыбнулся.
     - Решились, значит? Хорошо. Это вы молодец. А молодой человек что же?
     - А он остается.
     - Вот как? Что же, и это хорошо. Прошу вас.
     Милиционер подошел к воротам и с натугой отодвинул створку. Арина остановилась на пороге, бросила взгляд на Гошу, словно спрашивая - идешь или нет, и исчезла за створкой, а милиционер затворил ворота, подошел, отряхивая руки, и сказал:
     - Эх, ты! Упустил такую девушку! - и осуждающе покачал головой.
     Гоша не мог оторвать взгляда от ворот. Это что же - она ушла? И не вернется? А он остался здесь? Почему же он не пошел за ней? Как она будет там одна? На душе было мерзко. Он сделал что-то не то. Надо было пойти за ней. Но тогда он не смог бы вернуться! Ну и что? А как он отсюда-то вернется? Права была Арина. Права. А он дурак, полный дурак. Почему же он отпустил ее одну? Иди за ней!
     - Послушайте, - обратился он к милиционеру, с удовольствием разглядывающему его. - Я тоже пойду туда.
     - Хочешь догнать ее? Не получится.
     - Почему?
     - Не знаю, - милиционер понизил голос, оглянулся. - Про этот квартал рассказывают черт знает что. Жуть всякую. Врут, наверное. Только ты ее там уже не найдешь. Это точно.
     - Почему?
     - Почему, почему. Так говорят. Один из наших туда заглянул однажды, так потом целую неделю всякие страсти рассказывал. Врал, конечно. Но если хоть десятая часть - правда, то ты ее не найдешь. И пытаться не советую. Впрочем, - лицо милиционера поскучнело, - если хочешь все же попробовать - пожалуйста. Препятствовать не буду, не имею права.
     Гоша стоял как истукан, с застывшим лицом, с потерянным взглядом и все смотрел на ворота.
     - Иди домой, приятель, - сказал милиционер. - Иди. А про девушку забудь. Не для тебя она.
     Гоша повернулся и механически побрел прочь, чувствуя на спине насмешливый взгляд. И тут картина перед глазами смазалась, поплыла, дома вокруг закружились, съежились и соткались в плотный узор. Гоша брел по бесконечному коридору, и вот. она, торцовая дверь, и он машинально навалился на нее, ожидая сопротивления, а дверь неожиданно легко поддалась, и он вылетел в пугающую черноту. Долго стоял, вытянув руки, пытаясь что-то нащупать, и нащупать ничего не мог. И тут раздался знакомый голос:
     - Просыпайтесь, молодой человек. Ну, просыпайтесь.
     И тьма сменилась ярким светом, и он зажмурился.
     - Что, ярко очень? - спросил голос, - Галя, надо будет окно совсем затенить. Ну, черной бумагой обклеить, что ли. Клиентам по глазам бьет.
     Гоша открыл глаза. Он лежал на кушетке в небольшой комнате, над ним склонился мужчина в белом халате. За маленьким столиком с компьютером сидела девушка тоже в белом халате и медицинской шапочке. Окно было завешено тяжелой портьерой. И Гоша все вспомнил. Он вспомнил, как он здесь оказался, и зачем он здесь, и кто эти люди. Он почувствовал, что краснеет.
     - Ну-ну, - сказал мужчина. - Краснеть не надо, краснеть совсем незачем. Все в порядке, сеанс окончен. Как вы себя чувствуете? Хорошо? Ну и прекрасно. Я провожу вас. - Он предупредительно открыл дверь. - Прошу. Вам понравилось? Приходите еще. Только следующие сеансы по сто долларов. В рублевом эквиваленте, естественно. Что-то мне подсказывает, что мы с вами еще увидимся, молодой человек.
     Гоша не слушал его, вышел в коридор, спустился по лестнице, прошел гигантский стеклянный вестибюль, отворил дверь. На улице было чудесно. Зеленели липы, солнышко пробивалось сквозь листву, чирикали воробьи, голуби ходили по асфальту, и та самая скамья стояла на своем месте. Гоша, глядя под ноги, подошел к скамье, взглянул на здание, где только что был. "Черт возьми, - подумал он. - А ведь этот тип прав. Займу, есть не буду, найду эти сто долларов и приду опять". И он пошел по аллее, заложив руки в карманы.

Светлый квартал

     Гоша купил газету из-за броского заголовка: "Виртомания". Статья находилась на третьей странице, видимо, на передовицу ее не хватило и ее упрятали подальше, поместив заголовок вперед для привлечения покупателей. Гоша прошел по любимой липовой аллее, полюбовался зеленеющими деревьями и увидел, что его любимая скамья занята. Он поморщился недовольно - пришлось сесть на другую скамью. Отсюда здание института было видно еще лучше. Гоша покосился на него, пощупал в кармане согнутые пополам ассигнации. Сто долларов в рублевом эквиваленте - плата за второй сеанс. Деньги удалось достать не так быстро, как хотелось, прошло две недели, прежде чем набралась нужная сумма, а теперь, когда все было готово для второго сеанса, он почему-то медлил. Он не смог бы ответить - почему. Решимости, как всегда, не хватает, вот что.
     А зачем ему понадобился второй сеанс, вот ведь вопрос. Что именно он собирается делать в Городе Желаний? Идти в Светлый квартал или искать Белку? А ведь он даже не спросил, как ее зовут. Не удосужился. Так она и осталась для него Белкой. Интересно, отчего у нее такое прозвище? Ладно. Белку надо будет обязательно найти, но сперва - Светлый квартал. Нехорошо он тогда поступил, допустил ошибку, оставил Арину один на один с неизвестностью. Испугался. Стыдно. Очень стыдно. И плевать, что это было не наяву, все равно стыдно. Однако если он сразу двинется в Светлый квартал, то не увидит Белку, ведь из Светлого квартала не возвращаются. Значит так - сперва он найдет Белку, а потом - в Светлый квартал. А что будет, когда он найдет Белку? Захочется ли ему идти тогда в Светлый квартал?
     Он тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. На месте разберемся, решил он и развернул газету.
     "Общественность обеспокоена появлением нового вида расстройства, которую по аналогии с наркоманией можно назвать виртоманией".
     Гоша улыбнулся. Общественность всегда чем-нибудь обеспокоена. Собственно, общественности, конечно, на все наплевать, а обеспокоен автор статьи или тот, кто эту статью автору заказал. Надо же - расстройство.
     "... Институт проводит опыты на людях..."
     А на ком еще проводить подобные опыты - на лягушках, что ли?
     "... Прикрываясь крылом медицины, коммерсанты от науки создали виртуальный город, в который под предлогом излечения комплекса неполноценности попадают реальные люди. Город, издевательски именуемый Городом Желаний, представляет собой мегаполис, населенный убийцами, проститутками, растлителями, садистами, сексуальными извращенцами, маньяками..."
     Эк как завернул. Сразу видно, что сам в Городе не бывал, а пишет понаслышке.
     "... Попадая в Город, люди окунаются в мрачный мир насилия и вседозволенности, становятся этакими суперменами, которым сам черт не брат, и начинают насаждать зло на зло..."
     Придурок. Не бывал ты в Городе, и не знаешь ты ничего. Пишешь с чужих слов. Хотя... Доля правды в твоей писанине все же есть. Да нет, что уж там, большая доля... Только интерпретируешь ты в одну сторону, кривобоко. Там есть и хорошие люди. Вот желания у них бывают, как бы сказать... А что говорить? Человеческие ведь желания, вполне человеческие. Грязные, мелкие, эгоистические, но вполне объяснимые. Вот покопаться бы в твоих желаниях, вывернуть их наизнанку, еще не известно, что там можно увидеть.
     "... Побывав в городе один раз - первый сеанс бесплатно, человек будет приходить снова и снова, принося свои кровные деньги, чтобы попасть в этот ненастоящий мир..."
     Тут ты прав. Я вот несу свои кровные. А почему? Хочу. Имею такое желание. И на твои инсинуации мне наплевать.
     "... Пока трудно предвидеть все последствия многоразового посещения Города. Сейчас мы не имеем авторитетного заключения специалистов, поскольку феномен только изучается, но с большой долей вероятности можно предположить, что последствия для постоянных клиентов института могут быть самыми плачевными..."
     Предположить можно что угодно, вплоть до противоположного. А если специалисты и дадут какое-нибудь заключение, то это отнюдь не значит, что такому заключению можно доверять, потому что всегда найдутся другие специалисты, которые сделают обратные выводы.
     "... Эта мания распространяется с поистине катастрофической скоростью. Мало кто не удосужился побывать в Городе. Растут и множатся доходы института..."
     Вот что не дает тебе покоя - доходы института. Зависть к удачливым дельцам, добывающим деньги и получающим зарплату, значительно больше твоей. Вот, собственно, и все твои мотивы. Плевать ты и твои заказчики хотели на психическое здоровье нации, вас интересуют деньги, получаемые кем-то, кроме вас, деньги, проплывающие мимо вас, а все остальное - антураж, обрамление. И почему всегда получается, что за красивыми и правильными словами прячутся мелкие страстишки? И чем красивее и правильнее слова, тем мельче страстишки.
     Гоша вздохнул, свернул газету в трубочку и посмотрел на парадный ход института. Надо идти.
     Он встретил Ермакова в коридоре. Высокий, ладно скроенный, с короткой бородкой, тщательно постриженный, лет сорока, одетый в белоснежный халат.
     - А! - сказал Ермаков, приветливо улыбаясь. Он вытянул длинный палец в сторону Гоши, - Сейчас вспомню... Георгий?
     Гоша кивнул.
     - Помню, как же. Второй сеанс? Вы уже заплатили? Сожалею, но вам придется подождать десять минут. Прошу ко мне в кабинет.
     Они вошли в прокуренный кабинет. Письменный стол, компьютер, книжный шкаф, рогатая вешалка в углу, кресло для посетителей. Гоша сел в кресло, вытянул ноги.
     - Вы разрешите, я закурю? - сказал Ермаков. Гоша кивнул. - А то, знаете ли, некоторые не выносят табачного дыма. Что это у вас? Газетка со статьей про нас? Читал, читал. Ну, и что вы думаете?
     - Я же пришел.
     - Верно. Больше можно ничего не говорить. Вы пришли. А не ощущаете ли вы себя виртоманом?
     - Пока нет.
     - Пока. Да, хорошо. - Он глубоко затянулся. - Я тоже себя не ощущаю виртоманом, хотя бывал в Городе раз двадцать, наверное.
     Гоша с интересом посмотрел на него.
     - И кем вы там... Ну, кто вы там? Ермаков рассмеялся, стряхнул пепел в массивную бронзовую пепельницу.
     - А вот встретимся с вами там, узнаете.
     - А вы... А у вас тоже, что ли, сеанс?
     - В некотором роде, Георгий, в некотором роде. - Он разбил дым рукой, взглянул на Гошу. - Вы что-то не доделали в Городе, так?
     - Да, - хмуро ответил Гоша.
     - Понимаю, - Ермаков кивнул. - И хотели бы доделать.
     - Скажите, - Гоша слегка приподнялся в кресле. - А могу я попасть в Город ранним утром? Ну, этак часов в пять.
     - Можете, - Ермаков взглянул на часы. - Через полчаса. Можете подождать здесь. - Он раздавил окурок, выдохнул дым. - Я вас покину на несколько минут. Вам будет скучно, не обессудьте.
     Гоша остался один. Посидел немного, встал, подошел к компьютеру. На экране на черном фоне извивалось майкрософтовское окошечко. Гоша не рискнул тронуть клавиатуру, снова сел. Время тянулось долго. Наконец появился Ермаков.
     - Соскучились? Через десять минут начнем. - Он сел за стол, достал сигарету.
     - Скажите, а Светлый квартал... Правда, что оттуда не возвращаются?
     - Светлый квартал, - повторил Ермаков. - Врут небось.
     - А вы что же, не знаете?
     - Трудно сказать. - Ермаков пожал плечами. - Если я скажу вам, что не знаю, вы мне не поверите. А если скажу, что знаю...
     - А вы скажите как есть. Ермаков улыбнулся.
     - Идите сюда.
     Он пошевелил "мышь", и на экране компьютера появился план - улицы, дома...
     - Да это же Город! - воскликнул Гоша.
     - Он самый. - Ермаков двинул "мышь" и план поплыл по экрану. - Взгляните. Видите квадрат? Это забор, отделяющий квартал от Города.
     - Но... там же ничего нет!
     - Именно. Мы не планировали квартал. У нас его просто не существует. У нас есть Город, есть подробная карта, есть планы каждого дома. А Светлого квартала нет. У меня есть предположение. Дикое, конечно, но хоть какое-то. - Ермаков помолчал, собираясь с мыслями. - Это виртуальность.
     - Что? Как?
     - Да, Георгий, - Ермаков устало улыбнулся. - Виртуальность в виртуальности. Кто ее создал - не знаю. Зачем - не знаю. Как - не знаю опять-таки. Впрочем, может быть, я ошибаюсь. Кстати, почему вас интересует квартал?
     - Две недели назад, вместе со мной, в Городе была девушка, Арина... Она пошла в Светлый квартал...
     - Арина... - задумчиво произнес Ермаков. - Помню. Имя достаточно редкое. Помню. Но она была здесь не две недели, а месяц назад.
     - Как же это?
     - У! - спохватился Ермаков. - Время. Торопитесь, Георгий, ведь вы хотели попасть в Город к пяти часам?
     - Но...
     - Я и так сказал вам слишком много. Торопитесь.
     Он открыл дверь и выпустил Гошу. Они быстро пошли по коридору, вошли в кабинет с кушеткой, Гоша лег, медсестра (или лаборант?) надела ему шлем.
     - Послушайте, - сказал он. - Арина... С ней все в порядке?
     - Она спокойно ушла отсюда, - отозвался Ермаков. - Больше я ее не встречал. Галя, ты помнишь Арину? Она приходила еще?
     Ответа Гоша не расслышал. В глазах зарябило и ярко вспыхнуло. Он сидел на своей любимой скамье, светило солнышко, и дул легкий ветерок. Но это был не Город Желаний, это был обычный город, в котором он жил. Интересно, подумал он, и наш город у них смоделирован, что ли? Он встал и пошел по аллее, но не сделал он и десяти шагов, как голова закружилась, перед глазами пробежала вереница мгновенно сменяющихся образов, и он оказался посреди пустынной улицы Города Желаний - в пиджаке, который ему дал тогда Кит, и с пистолетами в карманах. Пистолеты - это хорошо.
     Улица оказалась незнакомой. Гоша досадливо поморщился и пошел наугад, в ту сторону, где, по его мнению, был проспект. Проспект удалось найти минут через десять. Ага, вот и гостиница, где они с Ариной ночевали, стало быть ему туда. Так, вот здесь они встретили Кита. А куда же Кит в тот раз их повел? Подворотни, дворы, перелазы - нет, Гоша ни за что не отыщет дорогу. Нужно найти ту улицу, на которую они вышли тогда утром. Черт, где же она? Эх, время уходит! Где же эта улица?
     Он почти бежал. Ага, вот она! Сюда. Так, вот подворотня, из которой они вышли тогда, а вот и длинный грязный переулок. Все было почти как тогда. Тот же грязный двор, чахлые кустики, их он тогда не заметил, деревянная скамья под высоченным тополем. Он вошел в подъезд, быстро поднялся на второй этаж. Дверь в квартиру была приоткрыта. Он постоял с минуту, разглядывая вывороченный замок. Дверь открывали либо пинком, либо наваливались телами с разбега. Нехорошее предчувствие шевельнулось в нем, он вошел в темный коридор, ощупью пробрался вперед. Сердце упало: дверь в комнату Белки тоже была выломана. В комнате пусто, одинокий стул с отломанной ножкой валялся в углу. На полу - толстый слой пыли. Комнату покинули давно, очень давно. На выщербленном дощатом полу темнело пятно. Он подошел, оставляя следы, присел на корточки. Кровь. Бурая запекшаяся кровь. Он представил, что здесь произошло: группа захвата ворвалась в квартиру, вынесла дверь в комнату, кто-то попытался оказать сопротивление, и его застрелили. Остальным надели наручники и вывели во двор, затолкали в крытый грузовик и увезли. Гоша неотрывно смотрел на пятно и думал о том, что, может быть, еще можно что-нибудь сделать, кого-нибудь спасти, куда-то бежать, стрелять, вызволять Белку из тюрьмы. Нет. Слой пыли на полу говорит о том, что сюда никто не заходил очень давно. Бежать куда-либо бесполезно. Их уже расстреляли. Их уже нет в этом паршивом городе. Гоша почувствовал холод и пустоту в душе, встал, вышел в коридор.
     - Эй, - позвал он, - есть тут кто-нибудь?
     Никто не отозвался. Гоша побродил по квартире, вышел на кухню. Заброшенная газовая плита, облупленные шкафчики, чугунная раковина, столы, покрытые изрезанной клеенкой, и тот же слой пыли. Квартира пуста, в ней давно никто не живет, никто не отзовется, никто не расскажет, что здесь произошло.
     Гоша вышел во двор, присел на скамью. Закурить бы. Он не курил уже восемь лет, бросил, как только вернулся из армии, а сейчас закурил бы. Он порылся в карманах Китова пиджака. Пусто. Прислонился к тополю, закрыл глаза. Бе