м проблема-то?
     - Обнесли! - безнадежно сказал Ермаков, - Уже обнесли. Только стена - это ведь ерунда. У этого квартала и так жуткий вид, я его видел,
     И мне совсем не захотелось туда заходить. Именно поэтому всего только пять человек пропало, к нему подойти-то страшно, не то что войти. Но вы же знаете, какие есть люди - им все нипочем, они в пасть дракону полезут и в его желудке секс-шоп устроят. В общем, мы сейчас прикрыли лавочку на время, мол, по техническим причинам и так далее, но вы знаете, что в Город уже и без нашей аппаратуры проникают? Да-да, вот вам. То есть не вам, а нам, конечно... Нашлись умные люди. Короче говоря, Георгий, нам нужна ваша помощь...
     - В Черный квартал пойти? - усмехнулся Гоша. - Весьма изощренный способ самоубийства. Сразу говорю - нет. Разбирайтесь сами.
     - Погодите, погодите, - заторопился Ермаков. - Зачем так сразу отказываться? Ну, во-первых, можете и не ходить. Сделайте так, чтобы его не стало, а ходить туда вовсе не обязательно. Ну, а во-вторых, мы хорошо заплатим. Очень хорошо заплатим, поверьте.
     - Хм, - снова усмехнулся Гоша. - Надо же, искали меня, нашли. Сами-то что же? Или не получается ничего? Не получается. А с чего вы взяли, что у меня получится? Нет, не так, с чего вы взяли, что я захочу вам помогать? Заплатите? Вообще-то это, конечно, мысль. Заработать на вас кучу бабок. Вполне хорошая мысль. Ладно. Сто тысяч, и я попробую. Только попробую, - он поднял палец. - Если смогу помочь - еще двести тысяч. Итого - триста тысяч. Долларов, конечно.
     Ермаков моргнул и часто-часто закивал. Гоша уставился на него большими глазами. Это что же, они заплатят такие деньги? Как он сразу согласился! Гоша и не думал, что он вообще согласится, наобум назвал сумму побольше...
     - Спасибо, Георгий, - проникновенно сказал Ермаков. - Я вам очень благодарен. Вы сняли груз с моей души.
     - Ну уж, снял, - растерянно пробормотал Гоша. - Я же еще ничего не сделал.
     "Отказаться нужно, пока не поздно", - смятенно думал он. Но отказаться язык не повернулся - вон как Ермаков обрадовался, просто светится весь. Чертовщина какая-то!
     - Когда приступать? - глухим голосом спросил Гоша.
     - А хоть сейчас, - встрепенулся Ермаков. - У меня машина, я вас подвезу.
     - Ладно, поехали. Я сейчас оденусь.
     - Так я жду вас в машине, - обрадованно сказал Ермаков и бросился к выходу. Гоша постоял минуту, покачал головой, подумал, что влезает в какую-то бредовую авантюру, и начал медленно одеваться.
     Ермаков ждал его в серебристом "Мерседесе". Гоша покачал головой. Явилась шальная мысль о том, что на те деньги, которые он заработает, он сможет купить такую же машину и не только, но Гоша отогнал эту мысль. Машину ему. А кануть в безвестность не хочешь? Черный квартал, черт возьми... Понавыдумывали, понимаешь...
     Они ехали по осеннему городу. Ермаков вел машину осторожно - вчера шел дождь, а сегодня подморозило, скользко. Гоша размышлял о том, чем отличается гололед от гололедицы. Вот ведь, знал же когда-то! Забыл, совсем забыл... Ну и ладно.
     Снаружи здание института совсем не изменилось, зато внутри... Отделанные светлыми панелями стены, паркетный пол, подвесные потолки. Так называемый евроремонт. Гоша вспомнил эти коридоры до ремонта и подумал, что благодаря Городу в институте завелись очень большие деньги. Они поднялись на второй этаж, при этом Ермаков суетился вокруг Гоши, уступал ему дорогу, открывал двери, словом, лебезил, как мог, и Гоше это было неприятно. Ермаков провел его в просторное помещение, разделенное занавесками на маленькие комнатки с кушетками, как в больнице, его обступили лаборанты - втроем! - надели на него шлем, прикрепили датчики, уложили на кушетку и даже укрыли чистым одеялом. Ермаков наблюдал за этим действом с легкой улыбкой, которая Гоше не понравилась. Ему так и казалось, что Ермаков сейчас захлопает в ладоши, засмеется и закричит: "Обманули дурака на четыре кулака!", а ему, Гоше, не удастся пошевелить ни рукой, ни ногой, чтобы сбросить с себя путы, привязывающие его к компьютеру. Но Ермаков не закричал ничего, просто молча смотрел. Наконец лаборанты закончили свою суету. Ермаков подошел к кушетке и сказал:
     - Назовите какое-нибудь слово или фразу, которая будет ключевой. Произнесете эту фразу, и мы сразу же вернем вас обратно.
     - Ну, - Гоша задумался. - Пусть будет "конец фильма".
     - Отлично, - Ермаков улыбнулся.
     Один из лаборантов вопросительно посмотрел на Гошу, и тот закрыл глаза в знак согласия. Тоже мне, спаситель виртуального человечества! Триста тысяч баксов! Так тебе и отвалят столько! Догонят и еще добавят.
     Гоша сел на ту самую скамейку, но сидеть было холодно, и он вскочил. Ветер еще поднялся некстати. Краем глаза он видел здание института и знал, что за ним наблюдают во все глаза из окон. Только ведь не увидят они тут ничего интересного. Он сделал ручкой в сторону института и подумал о том, что будь он в данную минуту в Городе, он сделал бы какой-нибудь неприличный жест, просто так, из озорства, и усмехнулся.
     А вот и Город. Та самая улица, на которой они оказались тогда с Ариной, только в этот раз она безлюдна. Никто не идет по тротуару, никто не едет по дороге. Окна магазинов закрыты бронированными роль-ставнями. Гоша медленно пошел вдоль улицы. Вот тот магазинчик с орденами, а вон "Забегаловка", все закрыто. Ветер гоняет по давно неметеным улицам пыль, обрывки газет и всякий мусор. Запущено все. Нежилой город. Ну да, Ермаков говорил, что они приостановили сеансы. А он, Гоша, значит, должен спасти Город, оживить эти улицы, населить эти дома... Он остановился, покачал головой. С чего начинать - неизвестно. Где он хоть, этот Черный квартал? Ермаков даже карту не показал. Он что, считает его всезнайкой? Этаким специалистом по нештатным ситуациям в виртуальном мире? Ладно, идем куда-нибудь. Холодно, между прочим, совсем как дома.
     Он пошел вдоль улицы, вышел на проспект, посмотрел на высокую коробку гостиницы. Который тут час? Не определишь, солнце скрыто за тяжелыми тучами. Еще дождь пойдет. Он втянул голову в воротник кожаной куртки, засунул руки поглубже в карманы и медленно пошел по проспекту в сторону клумбы. И тут его окликнули хриплым голосом:
     - Эй, парень!
     Гоша вздрогнул, остановился, медленно повернулся. В подворотне стоял, прислонившись плечом к стене, высокий парень в теплой синей куртке, в потертых джинсах и стоптанных кроссовках. Изможденное лицо, усталые потухшие глаза. Узнать его было трудно, но Гоша узнал.
     - Кит?! - ахнул он.
     - Во как, - сказал Кит, усмехнувшись. - В последнее время меня узнают все, кому не лень. Вот только я никого не узнаю. Ты кто, парень?
     - Гоша.
     - Гоша. Гоша... Нет, не помню, - Кит помотал головой, достал из кармана мятую пачку сигарет, зажигалку, закурил.
     - Ну как же, - сказал Гоша. - Помнишь, как я пистолет отобрал у этого, как его... у Киселя. И в гостинице двух омоновцев уложил. Ну?
     - А, помню, - равнодушно сказал Кит, глубоко затягиваясь. Было видно, что он ничего не вспомнил, просто ему не хочется продолжать этот разговор. - Ты что тут делаешь?
     - Да я вот... - Гоша запнулся, - пришел на Черный квартал посмотреть.
     - Самоубийца, что ли? - Кит сплюнул, ощерился, и Гоша заметил, что у него не хватает двух передних зубов. - Чего на него смотреть? Смотри, не смотри, а денег это не прибавит. - Кит неприятно хохотнул. - Кстати, о деньгах. Одолжил бы немного, а? Ну хоть полтинник.
     - Полтинником раньше называли пятьдесят копеек, - сказал Гоша, разглядывая его.
     - Ну ты сказал! - Кит снова хохотнул. - Пятьдесят копеек. За пятьдесят копеек только помойку понюхать можно.
     - А тебе зачем деньги? Нету же никого в городе?
     - Ха, нету. Еще как есть!
     - Слушай, Кит, - Гоша взял его за отворот куртки, - ты что, спился тут, что ли? Или колешься? Вид у тебя еще тот...
     - Не, - сказал Кит и покачал головой. - Не колюсь. Не, ты чего? Колоться я бы еще стал! Я же говорю. И не пью я. - Он наклонился к самому Гошиному уху и громко прошептал:
     - Я ем.
     Гоша покивал с задумчивым видом, отпустил Китову куртку, потер пальцы друг о друга.
     - Денег, говоришь, - сказал он с тоской. Кит ему не нравился, это был совсем другой человек, чужой и неприятный. - Скажи зачем - дам.
     - Ну я же говорю! - оживился Кит, принялся жестикулировать. - Ем я. Кинзилит - слышал?
     - Кинзилит? Нет, не слышал. - Гоша оглянулся, раздумывая о том, как бы отделаться от этого неприятного типа. - Наркотик такой, что ли?
     - Сам ты наркотик! - Кит отлепился от стены, качнулся, прислонился обратно. - Кинзилит... Ну, это... Я же говорю, - он помахал вялыми безвольными руками. - Полтинник, а? Я отдам. Как только, так сразу. А?
     Гоша полез в карман, Кит большими глазами уставился на его бумажник.
     - Ух ты, какой у тебя портомонет! - с восхищением сказал он. - Кожаный, кожа тонкая, мягкая. Такой портомонет на штуку потянет. - Он мечтательно закрыл глаза. - Мне штуки на две недели хватило бы.
     Гоша достал полусотенную, протянул Киту, тот схватил купюру, мгновенно спрятал в карман.
     Гоша выглянул из подворотни.
     - Где тут квартал-то этот? - спросил он.
     - Черный, что ли? - Кит еще раз попробовал отлепиться от стенки, постоял, покачиваясь, расставив руки, укрепился, хохотнул. - А там же, где Светлый, только не доходя. Там увидишь, я же говорю.
     - Ладно, - сказал Гоша, выходя из подворотни. Он обернулся, хотел поблагодарить Кита, но не стал. Тому было все равно, он уже забыл о Гоше. Гоша не стал даже прощаться, медленно пошел по проспекту. Гадостное чувство. Встретить в таком виде человека, о котором были такие хорошие воспоминания... Он поморщился, передернул плечами.
     Вот и памятная клумба. Листья на живой изгороди облетели, и она напоминала спутанную колючую проволоку. Трава на газоне пожухла, стала зелено-бурой. Гоша постоял немного, вспоминая виденный здесь расстрел, потом тряхнул головой и пошел дальше. Когда он свернул на нужную улицу, сразу увидел собаку и остановился. Огромный дог ленивой трусцой перебегал дорогу. Собака? Как здесь оказалась собака? Никаких животных здесь быть не могло, это же виртуальный Город! Это что же, собаке тоже надевали шлем и отправляли сюда? Дурдом. Гоша покачал головой и, когда собака скрылась из виду, пошел дальше. Проходя мимо очередной подворотни, Гоша заметил в ней какое-то движение. Крыса. Вот так-так! Если можно предположить, что кому-то из клиентов института взбрело в голову притащить сюда своего любимого пса, то уж крысу-то вряд ли можно считать чьей-то любимицей... Дурдом. Гоше стало как-то неуютно. А Ермаков его ни о чем не предупредил. Ведь знал же, знал! Не мог не знать!
     Гоша вдруг услышал за спиной бегущие шаги, резко повернулся, отпрыгнул в сторону. Бегущий на него человек, промахнувшись, пролетел мимо, Гоша подставил ему ногу, он упал на тротуар, его длинный серый плащ задрался, обнажив босые ноги, одетые в драные спортивные штаны. Человек перевернулся на спину, и Гоша увидел молодое лицо, обросшее недельной щетиной и оцарапанное, длинные волосы почти до плеч.
     - Так, - сказал Гоша. - Что это ты тут бегаешь? На людей кидаешься? А?
     Парень встал на четвереньки, посмотрел затравленно, медленно поднялся на ноги, не спуская глаз с Гошиных рук. Гоша увидел этот взгляд, сунул правую руку в карман.
     - Что молчишь? Рассказывай.
     - Да чего? Я ничего, - забормотал парень. - Шел мимо. Вот.
     - Ты не шел мимо, - сказал Гоша. - Ты бежал с явным намерением сбить меня с ног.
     - Ну уж, сбить, - парень стоял на холодном асфальте, поджимая пальцы ног и поднимая то одну, то другую ногу.
     - Что хотел-то? - как можно ласковее сказал Гоша. - Ограбить? Денег хотел?
     Парень отвернулся, зябко поежился.
     - Ладно, - Гоша сжалился над ним. - Давай дуй отсюда с максимальной скоростью. И чтобы я тебя больше не видел.
     Парень побежал, сверкая голыми пятками, юркнул в подворотню.
     - Дурдом, - сказал Гоша. - Однако тут без оружия не очень-то уютно. Прямо скажем, даже боязно как-то. А ну как толпой налетят? Тьфу, тьфу, тьфу.
     Он пошел дальше. В очередной подворотне увидел, как какой-то детина пристает к девушке. Что-то знакомое увиделось ему в девушке, он остановился, прислушался.
     - Отпусти, гад! - кричала девушка, пинала детину по ногам, но тому хоть бы что. Рожа совершенно дебильная, здоровый как бык, в сером плаще, который был ему мал размера на четыре и едва не трещал по швам.
     - Валя?! - прошептал Гоша.
     Это была Валя, в легкой курточке, джинсах и ботиночках, волосы разметались по плечам. Детина держал ее за руку и тянул куда-то вглубь двора.
     - Эй! - сказал Гоша повелительным тоном. - А ну, отпусти девушку.
     Детина вздрогнул от неожиданности, повернулся, выпустил Валю.
     - Гоша! - закричала Валя, бросилась к нему, спряталась за спину.
     Детина смотрел на них, тупо мигая. Гоша приготовился к драке.
     - Ну что стоишь? - грубо сказал он. - Проваливай отсюда, пока цел.
     В глазах здоровяка наконец мелькнула какая-то мысль, он оглянулся как-то беспомощно и стал отступать во двор.
     - Давай, давай, - подбодрил его Гоша. - Не тормози.
     - Сволочь, - глухо сказала Валя, выглядывая из-за Гошиной спины. - Руки как железные, схватил, и не вырвешься.
     - Пойдем, - сказал Гоша, увидев, что детина скрылся. - Ну, рассказывай, - сказал он, когда они вышли на тротуар. - Как ты здесь оказалась?
     Валя поежилась, промолчала.
     - Ладно, - сказал Гоша отрешенно, - Я тут Кита видел. Помнишь его?
     - Еще бы! - ответила Валя. - Я его тоже видела. Он совсем съелся.
     - Что? - Гоша даже остановился. - Как ты сказала? Съелся? А, ну да, ну да, он говорил мне что-то там насчет того, что не пьет, не колется, а ест. По аналогии, значит. Спился - съелся. Этот, как его, кинзилин он ест, вот.
     - Кинзилит, - поправила Валя, - А ты тут что делаешь?
     - Я-то? Да ничего особенного, - он пожал плечами. - Путешествую вот. Брожу по Городу.
     - Ты же говорил, что сюда ни ногой. Или не говорил?
     - Говорил, - согласился Гоша. - Ты тоже говорила много чего.
     - Ладно тебе, - Валя погрустнела, потом вскинула на него испуганные глаза. - Ты не в Черный ли квартал идешь?
     - Ну, допустим. А что?
     - С ума сошел! Я тебя туда не пущу!
     - Не пустишь? Да какое тебе дело до меня?
     - Как какое? Как какое? Большое дело. Да. Не пущу. Через мой труп.
     Гоша грустно улыбнулся.
     - Не смешно, - сказал он. - Я тебя и спрашивать не буду. Хотя нет, буду. Расскажи-ка мне про квартал этот, да побольше. Пойдем сядем где-нибудь, и ты мне все расскажешь.
     - Пойдем. Только не на улице, а то я замерзла уже. Давай зайдем в любую квартиру, они же пустые все стоят.
     Она повела его в ближайший двор, усыпанный тополиными листьями, они вошли в подъезд, поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Гоша заметил на площадке кадку с землей, рядом с ней лежал засохший фикус, безжалостно вырванный из этой самой кадки. Валя толкнула обитую дерматином дверь, они вошли в узкую прихожую, здесь на вешалках висели какие-то старые тряпки, воздух был затхлый. Валя прошла в комнату, села на диван, который заскрипел и застонал под ней, Гоша плюхнулся рядом, огляделся. Отставшие от стен и отсыревшие обои, темное пятно на потолке, облезлый деревянный пол, пара сломанных стульев. Вот и вся обстановка.
     - Ну, рассказывай, - сказал Гоша.
     - Квартал этот... - Валя замялась. - Короче, про него слухи ходят самые мрачные. - Она порылась в кармане, достала брикет в целлофановой обертке, откусила что-то серо-зеленое, принялась жевать. - Хочешь? - протянула брикет ему.
     Гоша взял брикет, понюхал. Пахло жареной рыбой.
     - Что это?
     - Кинзилит.
     - Что?! - Гоша вскочил, подбежал к окну, открыл форточку и выбросил брикет в окно.
     - Ты что сделал?! - Валя чуть не плакала. - Эта штука пятьсот рублей стоит! Дурак! - Она бросилась к выходу, Гоша преградил дорогу, взял за руки, подвел к дивану, усадил. - Дурак, - бормотала Валя. - Ну был дураком и остался. Дурак!
     - Это ты дура! Жрешь наркотики!
     - Это не наркотик! Слышишь ты, это не наркотик!
     - Как же не наркотик, когда я видел Кита! Он же съелся, ты сама говорила!
     - Ну да, съелся. И что? Я-то еще не съелась! Вот я взяла бы стакан вина и стала пить, ты стал бы его отбирать и выбрасывать?
     - Ну, вина, - растерянно сказал Гоша. - Все равно. Слабый наркотик. Спиртное тоже наркотик.
     - Смотри ты, какой моралист! Сам не пьешь, что ли, совсем? Вот и меня не учи. Ступай и найди брикет, пока не подобрал кто. Интересно знать, чем ты тут питаться собираешься? Кроме кинзилита тут нет ничего. С голоду сдохнешь или в Черном квартале сгинешь?
     - Ладно тебе, нету ничего, - примиряюще сказал Гоша, - А гастрономы?
     - А ты в них был? Пусто там, шаром покати! Давай, давай иди, ищи брикет!
     Гоша пожал плечами, подошел к окну, выглянул, запоминая место. Спустился, поискал брикет, нашел почти сразу, вернулся, протянул брикет Вале.
     - То-то! - сказала Валя уже миролюбиво. - А то - раз! - выбросил. Ты откуси давай, не куксись!
     Гоша взял брикет, с сомнением посмотрел на него, потом откусил маленький кусочек, пожевал.
     - Да больше кусай, больше!
     Он откусил еще. Эта штука была похожа на рыбную котлету. Гоша сел рядом с Валей, проглотил кинзилит, откинулся на спинку, закрыл глаза.
     - Эй, ты что? - Валя рассмеялась. - Кайфа ждешь, что ли?
     - Ну да, - он посмотрел на нее удивленно. - А для чего вы его едите-то?
     - Эх, голова, - Валя снова рассмеялась, - Не будет кайфа тебе, не жди. Эту штуку едят не из-за кайфа.
     - А из-за чего?
     - Чтобы наесться. Ну, и не только. Без этой штуки здесь нельзя оставаться. Уносит назад.
     - Назад?
     - Ну да, назад. Что тут непонятного? Знаешь, я в институте уже полгода не была, а здесь постоянно. Это благодаря кинзилиту. Понял?
     - Понял, - глухо сказал Гоша, возвращая брикет. - По мне так лучше с голоду сдохнуть, чем возвращаться сюда. Что тебя здесь привлекает?
     Валя пожала плечами, взгляд ее остановился.
     - Здесь другая жизнь, - медленно сказала она.
     - Это точно, - согласился Гоша. - Только люди тут какие-то странные. Я его посылаю открытым текстом, а он уходит и даже морду мне не пытается начистить, хотя ему это - раз плюнуть.
     - Да это вообще дебил! - Валя потемнела лицом. - Как только сюда такие попадают? Сейчас здесь скучно, конечно, народу мало, а вообще тут весело. Словом, другая жизнь.
     - Понятно, - Гоша покивал. - Так ты расскажешь мне про Черный квартал?
     - А? Ну да. Квартал. Дурное место, все от него шарахаются как черт от ладана. А тебе зачем он?
     - Меня Ермаков попросил помочь.
     - Ах, Ермаков. Погоди, а кто это - Ермаков?
     - Мэр здешний.
     - А... А он тоже здесь, что ли? Впрочем, какая мне разница? Ну так вот. Квартал в двух шагах отсюда. Его стеной обнесли и калиток не оставили. Туда только дурак может пойти. Страшное место. Дома какие-то не такие, мертво все, пусто. Знаю одного парня, он туда пошел. И что? И сгинул там! И еще знаешь, что говорят? - Валя наклонилась к нему и громко прошептала:
     - Что тот, кто в квартале пропал, и в жизни исчезает. Так что я тебя туда не пущу, и не мечтай. Я все-таки тебя любила.
     - Любила... - с тоской сказал Гоша.
     - Ну да... - Валя замолчала, затуманилась, отвернулась. - Может, и теперь люблю, - пробормотала тихо, но Гоша услышал.
     - Правда?!
     - Ну правда, правда! - она вскинула на него глаза, посмотрела вызывающе. - Только что с этого? Ничего.
     - Ладно, - Гоша хлопнул ладонью по коленке, встал. - Больше ничего не расскажешь про квартал? - Валя пожала плечами, промолчала. - Вообще-то все это я уже слышал. Пойду, взгляну хоть на него.
     - Я с тобой!
     - Зачем? Сиди тут, ешь свой кинзилин.
     - Кинзилит. Ну как ты запомнить не можешь?!
     - А оно мне надо - запоминать? Я здесь жить не хочу.
     - Я вс