е, возле них сидели усталые омоновцы и курили, вяло перебрасываясь словами. На тротуаре вповалку лежало несколько окровавленных трупов.
     - Что там? - испуганно спросила Арина.
     - Постреляли и отдыхают, - ответил Гоша. - Идем. Не смотри туда.
     Они вышли из магазина. Омоновцы проводили их равнодушными взглядами.
     - Я есть хочу, - виновато сказала Арина. - Я когда понервничаю, всегда хочу есть.
     Гоша кивнул. Он и сам был не прочь перекусить.
     - Давай найдем что-нибудь, - сказал он.
     Они пошли по улице. На город медленно опускались сумерки. Фонарь над головой вдруг замигал вполнакала и вспыхнул ядовитым ртутным светом. Послышались команды, ругань - омоновцы отдохнули и стали сгружать трупы в одну из машин. Затем они быстро погрузились сами, с визгом шин рванули с места, развернулись, включили сирену и понеслись по опустевшей дороге.
     - Банду они брали, что ли? - пробормотал Гоша.
     Арина не услышала. Они прошли мимо огромного гастронома, зажигающего огни, посмотрели на витрины, и им еще больше захотелось есть.
     - Ну где же тут что-нибудь? - сказал Гоша. - Ага. Вот. - Над небольшой дверью висела неоновая вывеска: "Забегаловка". В ней не горели буквы "г" и "о". - Зайдем?
     Арина пожала плечами, и Гоша толкнул дверь. "Знаю я эти забегаловки, - подумал он. - В них дерут три шкуры"... За дверью оказалось небольшое помещение, уставленное в два ряда маленькими столиками полированного дерева с одноногими табуретами, в глубине виднелась стойка бара, за которой возвышалась батарея разнокалиберных и разноцветных бутылок. Не очень чисто и не очень хорошо пахнет. Над стойкой с потолка свисал отставший пласт штукатурки. Посетителей не было.
     - Хм, - сказал Гоша. - Забегаловка - она забегаловка и есть.
     Они сели на неудобные вертящиеся табуреты и стали ждать. Гоша уже открыл было рот, чтобы позвать официанта, как тут открылась боковая дверь за стойкой и в зал вышел сам официант, одетый точно так же, как продавец в магазине подарков и еще больше похожий на крупье, поскольку был не старше двадцати лет. На его широкое как лопата лицо была надета предупредительная застывшая улыбка. Он схватил со стойки книжечку меню и не совсем свежую салфетку, которую перебросил через руку, приблизился к посетителям и согнулся в полупоклоне, протягивая книжечку Арине. Арина взяла меню, подозрительно посмотрела на него - меню было помятое и потертое - и стала изучать.
     Гоша чувствовал себя неуютно на табурете, хотелось закинуть руку за спинку и посмотреть на официанта значительно и с достоинством. Пришлось упереть локти в столик и подбородок положить в ладони.
     - Бифштексы натуральные, - прочитала Арина. - Будешь?
     Гоша кивнул, не глядя.
     - Первое будешь?
     - Нет. Хватит бифштекса.
     - Омары, - прочитала Арина.
     - О! - встрепенулся Гоша. - Никогда не ел омаров.
     - Значит, так, - строго сказала Арина и официант еще более согнулся. - Два бифштекса и два омара.
     - Мне еще чаю, - сказал Гоша. - Покрепче.
     - Чай и апельсиновый сок, - закончила Арина.
     - Что будете пить-с? - спросил официант. ' - Я же сказала.
     - Я имею в виду спиртное-с.
     - Сухое мартини, - подумав, сказала Арина.
     - Я очень извиняюсь, - ответил официант, - мартини нет.
     - Тогда "Алиготе".
     - Я опять извиняюсь, - официант немного втянул голову в плечи. - "Алиготе" тоже нет-с.
     - Водки принесите, - бухнул Гоша.
     - Водки нет-с, - официант еще больше втянул голову.
     - А что есть? Коньяк? Виски? Ликеры? С каждым словом официант съеживался все больше и отрицательно качал головой.
     - Спиртного нет-с, - наконец сказал он. - Сухой закон-с.
     - Зачем же спрашивать? - возмутилась Арина.
     - Виноват-с, порядок такой.
     - А это? - Гоша кивнул в сторону бутылочной батареи. - Бутафория?
     - Именно-с! - обрадовался официант. - Как вы точно изволили заметить! Бутафория-с!
     - Ладно, - Гоша махнул рукой. - Выполняйте заказ.
     Но официант не уходил, а делал какие-то намекающие гримасы.
     - Ну? - спросил Гоша.
     - Могу из-под полы-с, - доверительно шепнул официант, - только это будет дороже.
     - Иди, иди, - сказал Гоша. - Обойдемся.
     Официант наконец удалился в боковую дверь.
     - Гоша, а у тебя деньги есть?
     - Есть. Триста рублей.
     Арина порылась в сумочке, достала маленький кошелек.
     - Ты что? - сказал Гоша. - Думаешь, трехсот рублей не хватит? Убери.
     - Омары, наверное, дорогие. Я не посмотрела на цену, но они, наверное, дорогие. Как ты думаешь?
     - Посмотрим.
     - Гоша, - Арина наклонилась к нему. - Что это за город такой?
     - Город? А что, город как город. Странный город, конечно, несуразный какой-то. Вот я, например, хочу есть. Имею такое желание. Почему оно не исполняется?
     Арина пожала плечами.
     - Сейчас исполнится. Потерпи.
     - Потерпи, - ворчливо отозвался Гоша. - А я не хочу терпеть. Я есть хочу.
     - Я тоже, - примирительно сказала Арина. - Да черт с ним, с городом. Как мы попали-то сюда, вот что интересно. Я вот сидела на скамье и думала, подойдешь ты ко мне или нет...
     - Ну?! - оживился Гоша. - Ты об этом думала?
     - Да, - Арина слегка покраснела. - Думала. Она совсем смутилась и замолчала. Гоша пришел ей на помощь:
     - Я тоже думал о том, как подойти к тебе и что сказать.
     - Да? - Арина радостно улыбнулась.
     - Да. И я уже начал вставать... и готов был... и тут...
     - А я, - подхватила Арина. Она замялась было, но потом решилась:
     - А я уже думала, что если ты не подойдешь, я сама с тобой заговорю. Вот. Я сильно испорчена, да?
     - Ну что ты! Это я олух, пока осмелился, пока собрался... Тут мы и оказались в городе. А уж как - не спрашивай.
     - Так ведь мы с тобой теперь знакомы!
     - Да. И мне кажется - тысячу лет уже.
     - Значит, наше желание исполнилось.
     - Точно. Только почему другие не исполняются? Мы ведь хотим есть? Хотим. И что?
     - А может быть, это как в сказке - исполнение одного-единственного желания.
     Гоша задумался. Одного-единственного... Это ему не понравилось, но он ничего не сказал. Как же так? Предупреждать надо, что желание может быть только одно. Он нахмурился, посмотрел на Арину, она радостно улыбалась. Гоша улыбнулся в ответ. Ладно, забудем про тех, кто не предупредил. Или про того?
     - Слушай, - Гоша посмотрел на часы, - жрать хочется - сил нет. Где этот чертов официант?
     - Да уж. Ну, потерпи. Готовят, наверное. Они посидели еще несколько минут, и терпение Гоши лопнуло.
     - Пойду, взгляну.
     Он обошел стойку, открыл дверь. За дверью оказалась небольшая подсобная комната, заставленная до потолка коробками. В противоположной стене виднелась еще одна дверь, за ней лилась вода, грохотали кастрюли и слышались мерные тяжелые удары. Посередине подсобки на шатком стуле, сложив руки на груди, сидел официант и спал. Гоша с минуту разглядывал его, раздражаясь, потом подошел и постучал по плечу.
     - А? Что? - встрепенулся официант. - Ты чего?
     - Чего, чего, - ответил Гоша. - Вставай пришел, вот чего. Ты заказ принял? Где бифштексы? Где омары?
     С каждым словом Гоша наступал на официанта, тот отстранялся, отстранялся, и вдруг ножка у стула подломилась, и он полетел на пол, ударившись головой в стену из коробок. Верхняя коробка покачнулась и упала на него, и судя по звуку, в ней были консервы. Гоша усмехнулся было, но тут же посерьезнел, потому что увидел наставленное на него дуло маленького пистолета.
     - Иди в зал и не рыпайся, - прошипел официант, не поднимаясь. - Будет тебе твой заказ. Понял?
     Гоша приподнял ладони, начал пятиться к двери, не отрывая взгляда от черного отверстия в стволе. Он так и вышел в зал, спиной вперед. Тихо притворил дверь, вернулся к столику.
     - Ну, что там? - поинтересовалась Арина.
     - Так, - неопределенно ответил Гоша. - Поговорили. Сейчас будет.
     Официант явился через две минуты с подносом, с салфеткой, перекинутой через руку, с угодливой улыбочкой, будто ничего и не было.
     - Ваш заказ, ваш заказ, - запел он, вывалил на стол ножи и вилки, выставил тарелки и стаканы. - Приятного аппетита-с.
     - А омары? - спросила Арина.
     - Прошу извинить-с, прошу извинить-с, - пел официант, кланяясь. - Омары протухли-с. Не станете же вы есть протухшие омары, извините-с.
     Гоша посмотрел в тарелку и увидел там большую плоскую котлету престранного вида, обрамленную обугленной картошкой и листьями салата. Где уж тут натуральный бифштекс...
     - Гоша, - жалобно позвала Арина. - Он рыбный. Бифштекс рыбный.
     Гоша страдальчески сморщился, откусил кусочек котлеты, пожевал. Котлета оказалась действительно рыбная, мало того, в ней вполне ощутимо присутствовали рыбьи кости.
     - Официант! - строго позвала Арина и ткнула вилкой в котлету. - Что это такое?
     - Э-э, бифштекс. Как вы заказывали-с.
     - Это вот не бифштекс. Это... это... Вы хоть знаете, как бифштекс переводится?
     - Я французского не изучал-с.
     - Это не с французского! Это с английского! "Биф" - говядина, "штек" - кусок, чтоб вы знали. Понимаете? Кусок говядины, понимаете? Кусок мяса! Мяса! Кусок! А это вот не мясо. Это рыба! И не кусок! Понимаете? - Арина рассердилась не на шутку, и Гоша начал опасаться, как бы официант не выхватил свой пистолет из заднего кармана. Но тот опускал голову все ниже и ниже и стоял в позе провинившегося школьника.
     - Виноват-с, - сказал он обиженно. - Мяса нет. Не завезли-с. Зато рыбы сколько угодно.
     Арина обреченно махнула рукой, и официант отошел к стойке, остановившись прямо Под свисающим пластом штукатурки. "Отвались! - мысленно приказал Гоша пласту. - Отвались!" Пласт отвалился. Конечно, это было просто совпадение, но совпадение приятное. Официанта пласт задел только краем, рухнув на стойку, расколовшись и обсыпав все вокруг. Официант невозмутимо выдержал удар и не пошевелился. Арина прыснула, Гоша довольно улыбнулся. Официант даже не попытался отряхнуться, продолжая стоять как ни в чем не бывало. В конце концов Гоше надоело на него смотреть, и он принялся с отвращением поглощать котлету. Арина вяло поковыряла в тарелке, отложила вилку, отпила глоток сока.
     - Растворимый, - прошептала она. - "Юпи" или "Инвайт". От них потом привкус во рту.
     Она посмотрела, как Гоша ест, поморщилась. А Гоше приходилось есть и не такое, поэтому он не особо расстраивался. Он подчистил тарелку, запил остывшим жиденьким чаем без сахара и сказал:
     - Ну что, пойдем? - Арина кивнула, Гоша махнул официанту, тот приблизился со своей угодливой улыбкой, рассыпая известку. - Счет, пожалуйста.
     Официант с готовностью выхватил из кармана бумажку, положил на столик. Гоша заглянул в бумажку и выпучил глаза.
     - Что?! - вскричал он. - За паршивые рыбные котлеты триста двадцать пять рублей?! Ты что, офонарел?!
     Официант отскочил к выходу, и рука его нырнула в задний карман. Гоша бросился вперед и, когда рука с пистолетом только поднималась, ногой вышиб оружие, подхватил его и приставил к горлу официанта.
     - Кирилл! - слабо позвал тот, но на кухне, конечно, не услышали.
     - Молчи! - приказал Гоша, и официант покорно замолчал, отворачивая лицо от пистолета. - Сейчас мы уйдем, и если будет погоня, считай себя покойником. Понял?
     - Понял, - жалко отозвался официант. - Выходи, - сказал Гоша Арине, у которой были большие глаза. Арина послушно вышла. - Прощевай, - сказал Гоша официанту и ткнул его кулаком под ребра. - И помни, что я сказал.
     Официант кивнул и безумными глазами проводил его. Гоша вышел на улицу, взял Арину за руку и потащил.
     - Быстрее, - сказал он, - Надо сматываться.
     Они пошли быстрым шагом, свернули за угол и оказались на широченном проспекте. Уже было совсем темно, и проспект оказался пустынным, только светофоры перемигивались желтыми глазами.
     - Быстрее, быстрее, - торопил Гоша, стараясь не сорваться на бег. - Надо найти ночлег. Он оглянулся. Погони не было.
     - Ловко ты, - сказала Арина, восхищенно глядя на него. - Как в кино.
     - Да-да, ловко, - отозвался Гоша, а про себя подумал, что не единственное его желание исполнилось. Вот никогда же он так не дрался, более того, раньше один вид пистолета или цепи привел бы его к столбняку и дрожанию в коленках, а сейчас - надо же! Он увидел на другой стороне проспекта гигантскую неоновую вывеску "Гостиница" и повел Арину через дорогу. У входа снова оглянулся. Проспект был пуст. Гоша почувствовал в руке браунинг и сунул его в карман. Стеклянные двери уже предупредительно распахивались швейцаром в синем мундире и в фуражке с золотыми галунами. "Надо бы дать ему на чай", - подумал Гоша. Но некогда, некогда, и швейцар обойдется - вон он какой раскормленный и благообразный, как и все швейцары на свете. Они вошли в вестибюль и подбежали к стойке. За стойкой сидела размалеванная дежурная с высоченной прической из желтых крашеных волос. Она подняла голову и неприязненно посмотрела на вошедших.
     - Мест нет, - сказала она заученным голосом.
     - Девушка, - проникновенно сказал Гоша, сладко улыбаясь. - А вы посмотрите, посмотрите у себя там.
     Он послал Арине извиняющийся взгляд, та сделала равнодушное лицо и отошла в сторону.
     - Мест нет, - повторила дежурная, но уже мягче.
     - Девушка, - сказал Гоша и обольстительно улыбнулся, - ну не может же у такой красивой и привлекательной не быть мест. Нам нужно два одноместных номера, - доверительно сообщил он.
     Дежурная совсем смягчилась, даже попыталась улыбнуться.
     - Ну что с вами делать? - вздохнула она. - Я посмотрю.
     Она принялась листать толстую разбухшую тетрадь. Гоша продолжал обольстительно улыбаться, дежурная благожелательно поглядывала на него.
     - Я знаю, - задушевно говорил Гоша, удивляясь сам себе, - я знаю, что вы найдете два номера.
     - Да, - сказала дежурная, - есть. - Она понизила голос:
     - Только для вас, - И посмотрела на Гошу восторженно.
     "О, господи! - подумал Гоша. - Она еще подумает, что я ее соблазняю".
     - Ваши паспорта, пожалуйста, - попросила дежурная.
     - Арина, - позвал Гоша, - у тебя есть паспорт?
     - Нет.
     У Гоши паспорта тоже не было. Он опять нацепил обольстительную улыбку и сказал:
     - А у нас паспортов, к сожалению, нет. Потеряли.
     - О, это ничего, - грудным голосом ответила дежурная, влюбленно глядя на него. - Заполните карточки.
     Они заполнили карточки, Гоша передал их в окошечко.
     - Вам на одну ночь? - Слово "ночь" дежурная произнесла с придыханием. - С вас триста рублей. Гоша расплатился.
     - Номера семнадцать и восемнадцать, третий этаж, - почти прошептала дежурная. - Ключи у портье.
     Поднимаясь по лестнице, Гоша с тоской подумал, что эта дура дежурная вообразила бог знает что и еще, чего доброго, припрется к нему в номер за продолжением. Они разбудили портье, помятую всклокоченную женщину, которая спала сидя за столом, получили ключи и пошли по коридору, устланному мягкой дорожкой. Гоша открыл дверь семнадцатого номера, вошел, осмотрел. В номере были деревянная кровать, телевизор на тумбочке, два стула и кресло. На окне висели тяжелые портьеры, Гоша пошевелил их, проверяя, не спрятался ли кто за ними. В небольшом коридорчике стоял покосившийся шкаф и была дверь в ванную, Гоша вошел в ванную, включил свет, осмотрел.
     - Располагайся, - сказал он. Потом достал из кармана браунинг, проверил патроны. Обойма была полна. Он протянул браунинг Арине. - Возьми.
     - Зачем? - испуганно прошептала Арина.
     - Бери. Пригодится. Умеешь обращаться?
     Арина покачала головой, Гоша показал, как снять пистолет с предохранителя, как стрелять. Арина с опаской взяла оружие.
     - Я не смогу выстрелить.
     - Стрелять не надо. Только припугни.
     - Кого?
     - Мало ли что может случиться. Ладно, я пошел. Если что, стучи в стену. Дверь запри.
     Он открыл свой номер, оказавшийся зеркальным отражением первого, вошел, запер дверь. Зашел в ванную, умылся, хмуро посмотрел на себя в зеркало, поморщился, потом вдруг подмигнул отражению и засмеялся. Вышел в комнату, хотел было раздеться, но передумал, снял только туфли и упал на кровать. Нащупал на тумбочке пульт управления телевизором, включил, закрыл глаза. Телевизор зашумел, Гоша уменьшил громкость. Рукоплескания. Нескончаемые рукоплескания. Он открыл глаза. Показывали восторженных людей, с остервенением бьющих в ладоши. Театр? Хлопают стоя, на лицах счастье. Камера сдвигается. На сцене - длинный стол, покрытый красным сукном, за столом стоят люди, тоже хлопают. Молотов, Хрущев... Камера сдвигается влево. Там трибуна, а за ней - Сталин. Улыбается, лицо у него доброе. Отрывок из хроники? Странно, изображение цветное. Фильм какой-то? Сталин поднимает руку, и аплодисменты разом стихают, слышится шум - люди садятся. Сталин продолжает говорить. Он говорит что-то об успехах, о достижениях советского народа, о временных трудностях, о врагах, об империализме, говорит долго и нудно. Нет, это не отрывок из хроники и не фильм, это трансляция. Гоше вдруг стало жутко, и он быстро переключил канал. Тоже аплодисменты. Это Дворец съездов, Гоша узнал. Лица более современные и менее восторженные, но аплодисменты - бурные и продолжительные. На трибуне - Брежнев. Покачивает рукой. Слышатся крики: "Слава! Слава! Слава!" Гоша опять переключил канал. Андропов. И снова аплодисменты и овации. На следующем канале будет Черненко, подумал Гоша и не угадал. На следующем канале показывали порнографический фильм. Гоша вспомнил полемику в прессе, что считать эротикой, а что порнографией, и засмеялся. Здесь была самая черная порнография, сомневаться не приходилось. Стало противно, и Гоша переключился. "Лебединое озеро". Чудесный балет, волшебная музыка, но "Лебединое озеро" всегда показывали, когда умирал кто-то из советской верхушки, и Гоше не захотелось его смотреть, он выключил телевизор. Надо поспать.
     Он уснул и во сне пошел по какому-то бесконечному коридору, и слышал голос, скучно читающий что-то:
     - Комплекс неполноценности. Робость. Стесненность в общении. Скованность. Отсутствие решительности, склонность к колебаниям в самых незначительных вопросах. Сомнения.
     Голос знакомый, очень знакомый, Гоша силился вспомнить, где и когда он слышал этот голос, и не мог. А коридор неожиданно кончился, и в стене оказалась тяжелая дверь, Гоша с трудом открыл ее и отпустил. Дверь захлопнулась со страшным грохотом, и Гоша проснулся, сел. За стеной бубнил мужской голос. Это же у Арины! Гоша впрыгнул в туфли и выскочил в коридор. Дверь номера Арины была распахнута, и в коридор падала полоса света. Мужской голос произнес:
     - Одевайтесь. Живо!
     Гоша подкрался к двери, осторожно заглянул. В коридорчике спиной к нему стоял рослый омоновец в камуфляжной форме, в бронежилете и черной шерстяной маске. Второй точно такой же находился в комнате. В опущенной руке первого был тяжелый пистолет. Гоша подошел, резко выхватил из свисающей руки пистолет, с силой толкнул омоновца, тот налетел на второго.
     - Руки! - приказал Гоша, и омоновцы послушно подняли руки, глядя в черное отверстие ствола наведенного на них пистолета. Глаза у них были круглые. - Оружие на пол! Медленно! - Омоновцы медленно разоружились, отстегнули резиновые дубинки, ножи, сложили. - Ногой толкни ко мне! - Один из омоновцев подтолкнул оружие, Гоша отшвырнул дубинки в коридор, подхватил второй пистолет, засунул за пояс. - Арина, простыни! - Арина сначала не поняла, потом быстро сорвала простыни с постели, протянула Гоше. Он покачал головой. - Ему. Ты! Вяжи приятеля! Быстро! За спину вяжи, за спину! Да потуже! - Омоновец подчинился, - Пошевеливайся! Арина, одевайся! - Арина быстро оделась. Первый омоновец кончил связывать второго и выпрямился. - На пол! - приказал ему Гоша. - Лицом вниз, руки за спину. Арина, свяжи ему руки. - Арина трясущимися руками кое-как связала второму руки. - А теперь - встать! - Омоновцы неуклюже поднялись. - Лицом к стене!
     Гоша подошел к одному, размахнулся и с силой ударил по затылку рук