Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
мотиваций, напрашивался по двум
причинам. Во-первых, по гиперсветовым масштабам Одинокая Звезда была
буквально рядом со стоянкой "Антареса", рукой подать - в неделе
крейсерского хода на шлюпе с учетом стартового разгона и финишного
торможения. Во-вторых, детальное обследование Уикты показало, что на
орбитах вокруг нее расположено тринадцать планет и что четыре из них
являются планетами земной группы. Но самое интересное - одна из этих
четырех планет, вторая по счету от оранжевого солнца, была похожа на Землю
как родная сестра. Множество признаков свидетельствовало, что на этой
планете - маленькой Уикте - существует высокоразвитая белково-кислородная
жизнь. И хотя ноосферы, свидетельствующей о наличии разума, высокой
культуры и техники, у маленькой Уикты обнаружено не было, вопрос о полете
к ней на двухместном бортовом шлюпе "Антареса" был предрешен.
В порядке исключения шлюпу было дано собственное имя - "Надежда",
свидетельствовавшее об исследовательских притязаниях загалактических
посланников Земли.
Место в экспедиции на Уикту Андрею Дзю отводилось изначально - не
только как командиру "Антареса" и самому опытному из космонавтов, но и как
наименее пострадавшему от тоннельной болезни. А вот на второе место в
"Надежде" претендентов было много - уж очень заманчиво, да и престижно
было участвовать в исследовании обитаемой загалактической планеты. Ей пока
не давали собственного имени и продолжали называть маленькой Уиктой,
резонно полагая, что лишь прямое ее обследование поможет установить,
какого имени она заслуживает. После довольно бурных дискуссий антаресовцы
пришли к принципиальному решению, что Андрея Дзю должен сопровождать либо
врач, Раджив Индра, второй специальностью которого была биология, либо
биолог, Пламен Делчев, второй специальностью которого была медицина.
Маленькая Уикта была планетой обитаемой! С этим приходилось считаться и по
чисто исследовательским резонам, и по соображениям безопасности. Дилемму
выбора из двух кандидатур решил жребий, указавший своим слепым перстом на
Пламена Делчева - к его великой радости и к огорчению экспедиционного
врача.
Старт "Надежды" к Уикте, после соответствующей подготовки и утверждения
Землей, состоялся в начале третьего месяца пребывания на выходе пролива
Персея, когда черный небосвод с одноглазой птицей Галактикой стал для
антаресовцев почти таким же привычным, как звездное небо невидимой отсюда
Солнечной системы. Через расчетное время - шесть суток семнадцать часов и
сорок восемь минут - "Надежда" вынырнула уже на субсветовой скорости в
системе Одинокой Звезды. А еще через трое суток сложного маневрирования
вышла на орбиту, центрированную относительно малой Уикты. Наблюдения с
орбиты не только подтвердили первоначальные выводы о сходстве Уикты с
Землей, но и установили, что уровень его - уникален! Проще было говорить
не о географическом сходстве, а об отличиях Земли и Уикты. Так, мировой
океан Уикты был поменьше, чем у Земли, охватывая три пятых поверхности, а
поверхность суши, образованная пятью большими и тремя малыми континентами,
- несколько больше. Имея почти идеально совпадающую с Землей массу,
плотность, а стало быть и силу тяжести на своей поверхности, Уикта
обладала несколько более разреженной атмосферой. Это и естественно, Уикта
была старше Земли примерно на миллиард лет, а поэтому большее количество
воздуха успело "убежать" в космос из ее экзосферы. Но зато в атмосфере
Уикты было больше кислорода - около двадцати семи процентов, что и
компенсировало, если говорить о пребывании на ней людей, пониженное
атмосферное давление. Год на Уикте был на пятьдесят семь суток короче
земного, так как планета располагалась несколько ближе к своему
центральному светилу, нежели Земля к Солнцу. Зато именно по этой причине
Уикта получала от Одинокой Звезды практически столько же света, сколько
Земля. В силу примерного равенства наклонов осей вращения планет и
длительности суток были сходны и климатические условия Земли и Уикты. Как
и на Земле, на Уикте были северная и южная полярные шапки льдов, зоны
тундр, лесов, лесостепей, зоны полупустынь, пустынь и влажных тропических
и экваториальных лесов. Но ни малейших следов разумной деятельности не
удалось обнаружить с борта "Надежды" даже в самых благоприятных для
обитания районах Уикты. Если не принимать в расчет этого обстоятельства,
маленькая Уикта была не просто родной сестрой Земли, а единоутробным
близняшкой, двойником. Андрей Дзю предложил назвать ее Землидой. Экипаж
"Антареса" это предложение принял, но по целому ряду последующих событий
этому обязывающему имени не было суждено занять своего места в
космографических атласах Галактики и ее окрестностей.
Маленькая Уикта так и осталась Уиктой, однофамилицей, тезкой своего
центрального светила - Одинокой Звезды.
Уикта, как и Земля, имела свой суперматерик, образованный столкновением
и последующим слиянием двух примерно равных по площади континентальных
платформ. Для определенности этому суперконтиненту дали имя Новой Евразии.
С севера на юг, расчленяя Новую Евразию на западную и восточную части,
тянулась, то расширяясь до плоскогорий тибетского типа, то сужаясь и
воздевая к небу пики восьми и даже девятитысячников, гигантская горная
система. В зоне субтропиков горные цепи разрывало вклинившееся в глубину
суши Средиземное море, образуя своего рода ворота - водные, а по берегам
своим и сухопутные, связывающие западную и восточную части
суперконтинента.
Именно здесь, на крупнейшем континенте Уикты, на перепутье между его
западным и восточным регионами, в благодатной зоне субтропиков, неподалеку
от устья реки, берущей начало в ледниках Срединной горной системы и
впадающей в Средиземное море. Земля, работая через "Антарес" как
транслятор, рекомендовала "Надежде" выполнить посадку. Эту рекомендацию
Андрей Дзю принял, хотя внес в нее небольшие, но, как показали последующие
события, существенно повлиявшие на судьбу экспедиции коррективы. Дзю решил
посадить "Надежду" не в устье выбранной для этого реки, как ему
рекомендовали, а в двухстах километрах выше - на обширном плато,
возвышающемся над уровнем моря до полукилометра. Полноводная река
протекала здесь в глубоком каньоне, прорезанном ею в перемешанных сбросом
породах. А на плато раскинулась субтропическая лесостепь, нечто вроде
лесной саванны, где холмов и рощ было примерно столько же, сколько
травянистых просторов. По обе стороны реки лесистое плато было рассечено
горными ручьями, либо прорезавшими собственные порожистые каньончики, либо
низвергавшимися в реку водопадами. Андрей Дзю выбрал это плато для посадки
"Надежды" из соображений безопасности. Он вообще был в высшей мере
предусмотрителен, - Андрей Дзю. И если космонавты-гиперсветовики младшего
поколения уважительно называли его дедом, то у своих, постепенно уходящих
на покой сверстников он был известен и под другим прозвищем, которым сам
немало гордился, - Хитрован. Конечно, устье реки, где холодные воды реки
сливаются с теплыми субтропического моря, было гораздо богаче всякого рода
жизнью, чем предгорное плато. Но много неизвестной жизни - это много
опасностей.
Дзю хорошо знал, что даже опытные космонавты, увлекаясь созерцанием
диковинок, рассеянных на ранее неизвестных, только что открытых планетах,
буквально на каждом шагу погружаясь в исследования действительности,
коварно похожей на земную, склонны забывать о мерах предосторожности. А
Пламену Делчеву исполнилось всего тридцать пять лет! Исполнилось только
что, на виду крылатой Галактики.
Тошно молодому, полному сил и энергии человеку изо дня в день следовать
многочисленным правилам повышенной безопасности, то один, то другой пункт
которых человек склонен нарушать из-за психологического утомления и просто
по забывчивости. Дзю резонно полагал, что высокое космографическое
сходство маленькой Уикты с Землей оставляет место многим биологическим
аналогиям между ними. Лесистое плато интуитивно привлекало его здоровым
воздухом предгорий и ледяной водой горных ручьев, которые в земной своей
ипостаси практически свободны от болезнетворных агентов. Кроме того, в
уиктянском Средиземноморье был обнаружен один действующий вулкан и
несколько потухших. Это был сейсмически активный регион Уикты, где в любой
момент могло произойти сильное землетрясение. А море - рядом! Нет ничего
удобнее для подъема сопровождающих землетрясения волн цунами на предельную
высоту, чем широкое, но быстро сужающееся устье реки. По совокупности всех
этих причин Андрей Дзю, по прозванию Хитрован, и решил не рисковать, а
посадить шлюп не в устье реки, кишащей всякого рода жизнью, а на заметно
обедненном в этом отношении лесистом предгорном плато.
Посадка прошла без осложнений на большой поляне, со всех сторон
окруженной лесом, у ручья с кристально чистой ледяной водой, который через
две сотни метров несколькими каскадами низвергался в каньон большой реки.
Основной лагерь уиктянской экспедиции был создан возле "Надежды", причем
шлюп использовался как "дом", - место постоянного жилья и ночевки. А в
полукилометре от корабельной стоянки на арочном каркасе с нейтридным
покрытием Андрей Дзю разбил запасную базу с аварийным запасом всего
необходимого, включая и радиостанцию ближней связи. Для этой работы в
полном объеме времени был задействован и биолог, хотя Пламен ворчал и
весьма изобретательно выражал свое недовольство тем, что его отвлекают от
основного занятия - исследования сказочного, почти земного, но все-таки
иного живого мира, раскинувшегося вокруг. "Торопись медленно, -
хладнокровно говорил ему Дзю, имея в виду будущую исследовательскую
работу, и, если биолог не унимался в своих претензиях, с усмешкой
добавлял: - Сначала дело, а потом удовольствие". Дед всегда считал
обеспечение безопасности экспедиций главным своим делом, а
исследовательскую работу - удовольствием, с которым можно повременить,
поступиться, а то и пренебречь. Само появление человека в мире под чужими
небесами - великое открытие, которое надобно беречь и возвращать на Землю!
В таком подходе к исследовательской работе в инозвездных мирах были свои
весомые резоны. Но трудно молодым следовать зрелой и рассудительной
мудрости! Особенно, когда чужой мир так похож на земной и предварительные
оценки даже не говорят, а кричат о его совершенной безопасности для
человека молодого, хорошо подготовленного к любым неожиданностям и
знающего об этом.
Недовольство Пламена Делчева, его воркотню по поводу авторитарного
поведения деда, беззастенчиво использующего свои непререкаемые в
экспедиционных условиях командирские права, можно было не только понять,
но и в известной мере оправдать. Шлюп не располагал сколь-нибудь
вместительным эллингом, не было на его борту ни унихода, ни даже глайдера
- один лишь двухместный вездеход минимальной грузоподъемности. Поэтому на
оборудование основного лагеря возле "Надежды" и запасного с аварийной
базой на поляне за перелеском ушла целая неделя. Андрей Дзю любил делать
дело основательно, не торопясь, со всем комплексом проверок штатных и даже
дополнительных, что рождались у него по ходу развертывания лагерей и
испытаний их оборудования. А вокруг красовался такой чудный, такой земной,
такой родной человеческому сердцу ландшафт! Искушения святого Антония, да
и только! Искушения, которым было неподвластно железное сердце старого
космонавта Андрея Дзю и от которых маялось и страдало сердце его молодого
коллеги. По-земному голубое, только более глубокое своею синевою небо.
По-земному доброе, только более золотое, немного утомленное, как бы
вечернее солнце. По-земному мягкие, только более нежные по цвету, салатные
луговые травы с акварельной россыпью цветов и цветочков. По-земному
разнообразный, только более приземистый лес, в котором глаз невольно
фиксировал наличие серебристых олив, кряжистых дубов и пирамидальных
кипарисов, хотя разум с запозданием и досадой отвергал эти параллели, еще
более разрушавшиеся при внимательном рассмотрении деревьев. И измельченный
по-сравнению с земным мир слизняков, насекомых, зверей и птиц! Мир
животных, совершенно безопасных для человека в легком защитном скафандре,
соблюдающего меры предосторожности. Естественно, как только было закончено
оборудование лагерей маленькой уиктянской экспедиции. Пламен Делчев с
жадностью застоявшегося призового скакуна набросился на микроструктурное
исследование местной флоры и фауны, с некоторым избыточным рвением
используя своего командира в роли послушного и исполнительного помощника,
не чурающегося самой утомительной и черной работы. Но первое сообщение
"Надежды" о результатах выборочного анализа растений и животных лесистого
плато, подписанное командиром и биологом, было подчеркнуто сдержанным и
скупым. И в этой сдержанности экипаж "Антареса" легко узнал твердую руку
осмотрительного Андрея Дзю. Уиктяне, как называли на "Антаресе" Андрея Дзю
и Пламена, сообщали, что растительный и животный мир Уикты, несмотря на
все его внешнее сходство с земным, цитологически и генетически резко
отличается от него.
Вывод требует проверки, но если он справедлив, то внешнее сходство
уиктянской фауны и флоры с земной - не более чем конвергенция глобального
масштаба под воздействием сходных условий жизни на Уикте и Земле.
Послание это было дополнено репликой без подписи. Ее единодушно
приписали биологу, Делчеву. Характеризуя конвергенцию, ту самую
конвергенцию, что в земных условиях сделала луговые травы похожими на мхи,
пальмы - на древовидные папоротники, дельфинов - на ихтиозавров и акул, а
обычных волков - на волков сумчатых, биолог писал, что ему очень трудно
поверить в естественность столь высокого сходства уиктянской и земной
жизни. Ему трудно отделаться от мысли, что фауна и флора Уикты - не
настоящая жизнь, а своеобразный театр марионеток с ландшафтными
декорациями и куклами-животными, созданный в этом загалактическом далеко
не то для развлечения землян, не то ради насмешки над ними. И отнюдь не
исключено, что ему, биологу экспедиции, удастся обнаружить если не самого
автора этого кукольного представления в планетарных масштабах, то по
крайней мере те нити, которые управляют поведением марионеточной фауны и
флоры. Чувствовалось, что и к реплике Пламена приложил свою руку
осмотрительный Андрей Дзю, должным образом отредактировав ее и убрав все
то, что показалось ему недостаточно обоснованным. Он всегда берег свое
командирское и экспедиционное реноме и чурался тех поспешных сенсаций,
которые нередко приходится с чувством неловкости опровергать через неделю.
Нет нужды говорить о том, как были заинтригованы, а отчасти и
встревожены на "Антаресе" сообщением с маленькой Уикты. С нетерпением
ждали они очередного сеанса связи с "Надеждой"! Но уиктяне на связь не
вышли. Ни в очередные сутки, ни во все последующие. Связь с "Надеждой"
оборвалась совсем. Можно было только гадать, что случилось с Андреем Дзю и
Пламеном Делчевым, ждать прихода "Спики" и надеяться на
предусмотрительность и удачу опытнейшего командира дальнего космофлота,
которого его сверстники-гиперсветовики вовсе не случайно называли
хитрованом.
12
С Андреем Дзю Лобов встретился за неделю до возвращения Снегина на
Землю. Девяностошестилетний патриарх космофлота жил в зоне Цимлянского
мегаполиса, где среди садов и виноградников располагался городок
космонавтов-ветеранов. Но прежде чем отправиться в Цимлянский мегаполис,
Иван побывал в Байконуре возле памятника Дзю, где он был изображен еще не
стариком, а в расцвете своей поздней зрелости, в возрасте пятидесяти
восьми лет - таким, каким он уходил в загалактическое путешествие. В жилах
Андрея Дзю смешалась кровь многих народов Европы и Азии. У него были
по-монгольски припухшие веки, прикрывавшие острые черные глаза, типично
русское курносое лицо и маленький рот, в котором было нечто иконописное,
византийское. Скульптор прекрасно передал то совсем не простое, видимое
простодушие натуры Дзю, за которым читался гибкий волевой интеллект.
"Хитрован!" - припомнилось Лобову уважительное прозвище, данное Дзю
соратниками-одногодками.
Хотя Андрея Дзю и ругали за чрезмерную сдержанность сообщения о
результатах микроструктурного исследования уиктянской фауны и флоры,
ругали, несмотря на беспокойство за судьбу десанта на Уикту, редко
ошибавшийся старый хитрован не ошибся и на этот раз. Биосфера Уикты
оказалась на редкость удивительной - уникальной, неповторимой! Но домыслы
Пламена о том, что растительный мир этой планеты - ландшафтная декорация,
а мир животный - некий глобальный театр марионеток, управляемый
таинственным кукловодом, оказались именно домыслами. Хотя для его
фантазий, разумеется, были известные основания.
Одноклеточные создавали фон уиктянской сухопутной жизни, одноклеточными
в полном смысле этого слова были травянистые растения и мелкая живность:
летающая, ползающая и бегающая. Все же остальное многообразие уиктянской
фауны и флоры: кустарники, деревья, птицеподобные и звероподобные
животные, - было образовано квазиполиками. Поверхностный анализ выявил
потрясающий факт: у этих клеток не было ничего похожего на ядро! Вообще не
было генотипа с набором хромосом - не только в концентрированном, ядерном,
но даже и в рассеянном виде, как у земных бактерий и сине-зеленых
водорослей. Для биологов было аксиомой, что жизнь - это единство генотипа
и фенотипа во всем ее морфологическом разнообразии. Нет генотипа, стало
быть, нет и самой жизни! Ничего удивительного, что, обнаружив отсутствие в
клеточной ткани уиктянских растений - квазиполиков каких-либо следов
генотипа. Пламен Делчев решил, что перед ними - не настоящая жизнь, а
некая подделка, имитация, ландшафтная декорация планетарных масштабов.
Поспешное исследование животных, предпринятое Делчевым, дало точно такой
же, не лезущий ни в какие ворота устоявшихся представлений о жизни,
результат. Поэтому биолог и решил, что имеет дело не с настоящими
животными, а с некими роботами-марионетками искусственного происхождения.
Но он поторопился! Прояви Пламен больше обязательной для экспедиционного
ученого дотошности при исследовании животных, он бы непременно обнаружил
то, что было глубже запрятано в квазиполиках-растениях.
После спада первых, ошеломляющих впечатлений от загадок уиктянской
жизни и лихорадки экспериментального анализа Пламен Делчев, разумеется,
непременно докопался бы до истины. Но он не успел этого сделать: его
погубила все та же увлеченность. Он погиб вместе с "Надеждой", пытаясь
спасти ее от взрыва. Погиб, нарушив категорический приказ командира не
трогаться с места! Знал, что именно на него. Пламена Делчева, забывшего о
жестких мерах предосторожности, обязательных вне Земли, ложится вина за
гибель бортового шлюпа. Погиб, опоздав в своей сумасшедшей гонке к
"Надежде" на какой-нибудь десяток секунд. Гравитационный взрыв "Надежды"
произошел из-за того, что в стояночном положении был запущен и выведен на
холостой х