Юрий Тупицын.
    Эффект серфинга

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "В дебрях Даль-Гея". М., Центрполиграф, 1996.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 28 December 2000
   -----------------------------------------------------------------------


СИНИЙ МИР (ВМЕСТО ПРОЛОГА)

   Экипаж  патрульного  корабля  "Торнадо"  заканчивал  свой  обед,  когда
послышался мягкий гудок вызова связной  гравитостанции.  Командир  корабля
Иван Лобов молча отодвинул тарелку и встал из-за стола.
   - Опять информационное сообщение, - поморщился штурман  "Торнадо"  Клим
Ждан.
   - Вот в этом я определенно сомневаюсь. - Инженер корабля Алексей Кронин
недолюбливал бездоказательные суждения.
   Клим фыркнул:
   - Чего тут сомнительного? Второй месяц болтаемся без дела  в  барражной
зоне да слушаем информационные сообщения.
   - Болтаться без дела в  барражной  зоне  и  есть  наше  основное  дело,
дорогой Клим, - сказал Кронин, пододвигая себе кофе. -  Видишь  ли,  когда
нет дела у нас, значит, хорошо идут дела у других. А сомневаюсь я  потому,
что информационные сообщения еще никогда не передавались во время обеда.
   На лице штурмана появилось выражение живого интереса.
   - А ведь и верно, Алексей!
   - Еще бы неверно. - Кронин попробовал кофе, подумал и добавил сахара. -
Дело в том, Клим,  что  база  должна  неукоснительно  заботиться  о  нашем
здоровье. На то она и база. А что может быть вреднее для здоровья,  нежели
прерванный обед? Разве будет Иван есть с прежним аппетитом?
   Клим его не слушал. Покусывая нижнюю губу, он пробормотал:
   - Любопытно. Если это не информационное сообщение, то что же это такое?
   Кронин собрался что-то сказать, как в кают-компанию вошел Лобов.
   -  Конец  обеду,  -  негромко  сказал  он.  -  Поступил  приказ:  "Борт
"Торнадо", задание  первой  срочности.  Сектор  Г,  звезда  В-1358,  пятая
планета. Произвести посадку в точке с  координатами:  широта  северная  43
градуса 39 минут, долгота абсолютная 255 градусов  16  минут.  Подробности
лонг-линией. Конец". -  Лобов  опустил  руку  с  бланком  гравитограммы  и
добавил: - Весь маршрут пойдем на  разгоне.  Обрати  внимание  на  ходовые
двигатели, Алексей.
   Кронин утвердительно кивнул головой, а потом  легонько  пожал  плечами.
Последнее означало, что напоминание это было лишним. Кто же не знает,  что
задания первой срочности выполняются  только  на  разгоне,  а  следить  за
ходовыми двигателями - прямая обязанность инженера!


   Корабль наполняло негромкое, но густое и какое-то липкое  гудение.  Гул
этот лез не  только  в  уши,  но,  кажется,  и  в  каждую  клеточку  тела.
Непривычного человека он лишал сна, аппетита  и  хорошего  настроения,  но
патрульный экипаж его почти не замечал - для них ход на разгоне был  делом
привычным.
   Идти на разгоне - значит идти с постоянным ускорением  ускорения  -  на
третьей, производной, как  говорят  космонавты-гиперсветовики.  Только  на
разгоне можно пробить световой барьер  и  ворваться  в  мир  сверхсветовых
скоростей. Когда корабль проходит этот барьер, на головной  конус  корабля
ложится ударная световая волна, и дальше корабль мчится, волоча  за  собой
трепетный шлейф излучения Черенкова.
   Когда световой барьер  был  пройден  и  Кронин  убедился,  что  ходовые
двигатели работают с четкостью часовых механизмов, был дан отбой  тревоги.
Лобов отправился в рубку связи выяснять по лонг-линии подробности задания,
а Клим принялся просматривать  лоцию,  надеясь  найти  в  ней  сведения  о
планете, на которой "Торнадо" предстояло произвести посадку.
   - Есть! - весело сказал он. - Нам везет, эта планета имеет  собственное
имя!
   - Значит,  чем-нибудь  печально  знаменита,  -  меланхолически  заметил
Кронин.
   - И как только  космос  терпит  таких  мизантропов?  Разве  может  быть
печально  знаменитой  планета,  которая  называется   так   романтично   -
Орнитерра, планета птиц!
   - Птицы бывают разные, дорогой Клим, -  наставительно  заметил  Кронин,
обнимая длинными руками свои худые плечи.
   - Разные, не разные, а планета - настоящий санаторий. Суди сам, цитирую
лоцию: "Ускорение силы тяжести и  сутки  на  Орнитерре  практически  равны
земным. Наклон оси вращения к плоскости орбиты всего один градус, в  связи
с чем сезонные изменения  погоды  отсутствуют.  Среднегодовая  температура
экваториальной зоны и зоны  средних  широт,  где  располагается  более  80
процентов  суши,  25-27  градусов.  Климат  этих  зон  напоминает   климат
Гавайских островов Земли". Ну, скептик, разве это не санаторий?
   Инженер сосредоточенно пожевал губами, словно пробуя Орнитерру на вкус,
и кивнул.
   - Ну что ж, с климатом я готов смириться. А вот как там  насчет  болот,
комаров, тигров и других подобных радостей?
   - Болота! - с отвращением сказал Клим. - У  тебя  больное  воображение,
Алексей. Болота и не  снились  красавице  Орнитерре:  "Суша  почти  сплошь
покрыта лесами паркового типа. Преобладают высшие цветковые растения. Цвет
растительности синий". Представляешь? Индиговые леса, лазурные луга!  Нет,
положительно я начинаю влюбляться в Орнитерру.
   - Любовь с первого взгляда редко  бывает  счастливой,  -  наставительно
заметил Кронин.
   - В любви ты для меня не авторитет! Не спорь, молчи  и  слушай  дальше:
"Фауна представлена сравнительно небольшим количеством видов, но сами виды
численно  очень  велики.  Бесспорное   преимущество   в   этом   отношении
принадлежит колибридам  -  небольшим  длинноклювым  птичкам,  напоминающим
земных колибри. Колибриды  встречаются  повсеместно,  держатся  стаями  по
нескольку сот особей,  питаются  нектаром  цветов  и  насекомыми.  Крупные
хищники, опасные для человека микробы и вирусы не обнаружены.  На  планете
разрешено свободное дыхание,  пользование  местной  водой  при  соблюдении
ординарных мер дезинфекции. Планируются  опыты  по  использованию  в  пищу
местных  животных  и  растений.  Планета   намечена   для   первоочередной
колонизации, в связи с  чем  на  ней  развернута  научно-исследовательская
станция с двумя наблюдателями. Примерный  индекс  безопасности  планеты  -
0,99". Ну, - торжествующе спросил Клим, - разве это не санаторий?
   - Меня еще в детстве приучили не идти против очевидных фактов, Клим,  -
вздохнул инженер.  -  Видишь  ли,  мой  старший  брат  был  очень  строгим
воспитателем. Когда я начинал говорить о черном, что оно  белое,  он  иной
раз поколачивал меня. Так что я соглашаюсь - санаторий. Но если  это  так,
совсем непонятно, зачем нас туда посылают?
   - Может быть, база хочет, чтобы  немного  отдохнули  и  развлеклись?  -
пошутил Клим.
   - И для этого шли на разгоне? Нет,  тут  что-то  другое.  Скорее  всего
что-нибудь стряслось на станции.
   Кронин неопределенно пожал плечами:
   - Санаторий,  дом  отдыха  -  это  понятия  растяжимые.  Человек  может
заболеть,  зачахнуть  с  тоски,  влюбиться,  поссориться  даже  на  родной
матушке-Земле. А что говорить о не обжитых еще  планетах?  Потерпи,  скоро
вернется с лонг-связи Иван, и мы все узнаем.


   В ходовую рубку вошел Лобов.
   - Какие новости? - живо спросил Клим.
   - И как  прошел  сеанс?  -  добавил  Кронин,  ревниво  заботившийся  об
исправности всей корабельной аппаратуры.
   - Отлично, -  коротко  ответил  Лобов  и  усмехнулся.  -  С  Орнитеррой
познакомились?
   - Само собой, познакомились! Не тяни.  Бога  ради!  -  умоляюще  сказал
Клим.
   Кронин меланхолически пояснил:
   - Я имел счастье выслушать не только полный текст лоции  об  Орнитерре,
но и восторженные комментарии Клима.
   - Я так и думал. -  Лобов  помолчал  и  сказал  уже  без  улыбки:  -  А
случилось вот что.  На  Орнитерре  без  вести  пропали  планетолог  Виктор
Антонов и биолог Лена Зим, весь состав станции.  Пока  ничего  трагичного,
просто не вышли на связь ни в основной, ни в резервные сроки.  Ну  и,  как
полагается по инструкции, база вызвала ближайший патрульный корабль.
   - И никаких подробностей?
   - Кое-что есть. Лена и Виктор совсем зеленые ребята,  стажеры-студенты,
проходящие выпускную практику. К тому же, по всем данным, влюблены друг  в
друга. Их послали вместе-то только по настойчивой обоюдной просьбе.  Между
прочим, мне демонстрировали их снимки. Хорошие ребята.
   - И Лена хорошая? - не без лукавства спросил Клим.
   Лобов мельком взглянул на него:
   - Я же сказал.
   Кронин положил Климу на плечо свою большую сухую руку:
   - Можешь быть спокоен, Клим. Уж если Иван говорит про девушку, что  она
хорошая, стало быть, она настоящая красавица.
   - Ну если красавица, так все ясно, -  безапелляционно  заявил  Клим.  -
Парень совсем потерял  голову,  утащил  бедную  девушку  на  романтическую
прогулку  в  синие  заросли,  где  они,  как  и   полагается   влюбленным,
благополучно заблудились.
   - Посылать влюбленных  детей  на  неосвоенную  планету,  -  пробормотал
Кронин. - Какое легкомыслие!
   - На базе уже каются, - хмуро сказал Лобов, - но всех  успокаивает  то,
что Орнитерра практически совершенно  безопасна.  Между  прочим,  голодная
смерть им не грозит. Лена обнаружила, что многие  плоды  Орнитерры  вполне
съедобны, и подтвердила это серией опытов на себе.
   - А они там времени не теряли! - удивился штурман.
   - Я же говорю - хорошие ребята, - в  голосе  Лобова  прозвучала  толика
раздражения, - у обоих прекрасные отзывы из  института.  Поэтому-то  им  и
разрешили вместе лететь на Орнитерру.
   - Но любовь есть любовь, - засмеялся Клим, - она  не  только  возвышает
людей, но и заставляет их делать глупости. Все мы прошли через это!
   - Не надо мерить всех на свой аршин, - наставительно сказал  Кронин,  -
люди, особенно молодые, гораздо лучше, чем это тебе представляется.
   - Конечно, не каждому дано стать Ромео.
   - Ромео. - Алексей покачал головой и вздохнул.  -  Кто  такие  Ромео  и
Джульетта? Бедные чувственные дети со слаборазвитым интеллектом.
   - Не кощунствуй!
   - Разве я виноват, что наши предки любили обожествлять свои  инстинкты?
Нет, я уверен, Лена и Виктор - не Ромео и Джульетта, а вполне  современные
люди. Сильно сомневаюсь, чтобы они так ошалели от любви, что  забыли  и  о
делах, и о собственной безопасности.  Надо  искать  другую,  более  вескую
причину.
   - Так уж сразу и причину! - запротестовал Клим.  -  Ты  скажи  хотя  бы
намек, самую маленькую зацепочку!
   - Зацепочка есть, - хладнокровно сказал Лобов.  Ждан  и  Кронин  дружно
повернули к нему головы. - База просила обратить  внимание  на  отсутствие
крупных  хищников  на  Орнитерре,  -   пояснил   Иван.   -   Обычно   ведь
устанавливается определенный баланс между хищниками и растительноядными, а
на Орнитерре он нарушен. Там встречаются копытные  с  зубра  величиной,  а
самый крупный хищник - не больше зайца. Да и таких немного.
   - Из любых правил бывают  исключения,  -  вновь  вставил  свою  реплику
Кронин, - а исключения всегда подозрительны.
   - Так же, как и правила! - отрезал Клим.
   Кронин усмехнулся:
   - Как бы то ни было, база  вполне  определенно  намекает  нам,  что  на
Орнитерре вместо крупных  хищников  может  действовать  некий  неизвестный
фактор, а поэтому рекомендует проявлять разумную осторожность.
   Лобов молча кивнул в знак согласия, а Ждан схватился за голову:
   - Представляю! Скафандры,  скорчеры,  подстраховка,  в  общем,  как  на
Тартаре!
   -  Осторожность  еще  никому  не   повредила.   -   Кронин   был   сама
рассудительность. - Но скафандры и скорчеры на Орнитерре - это,  по-моему,
уже слишком.
   -  Конечно,  -  согласился  Лобов.  -  Ненужная   осторожность   только
затрудняет поиски. Достаточно будет лучевых пистолетов и  легких  защитных
костюмов.
   Клим облегченно вздохнул:
   - Это еще куда ни шло. Хотя,  если  подумать  хорошенько,  санаторий  и
лучевые пистолеты - разве это не смешно!


   По розовому небу плыли редкие облака, похожие на рваные клочья небрежно
окрашенной ваты. Невысоко над горизонтом неистово пылало крохотное голубое
солнце. Посреди фиолетовой поляны  на  опаленной  и  поэтому  порозовевшей
траве возвышалась патрульная ракета, впаяв в небо острый хищный нос. Возле
ракеты стояли два космонавта - длинный худой Кронин и крепыш Ждан.  Поляну
со всех сторон окружал невысокий лес. Растительность поражала  бесконечным
разнообразием оттенков синего цвета - от нежно-голубого, почти белого,  до
густо-фиолетового, больше похожего на черный. То здесь, то там  над  лесом
столбами роились колибриды. Их оперение, окрашенное во все мыслимые  цвета
радуги, искрилось в лучах голубого солнца тревожным  и  радостным  блеском
драгоценных камней. Временами  какой-нибудь  из  роев  вдруг  вспенивался,
рассыпаясь на отдельных птиц, и падал вниз, исчезая в синеве деревьев, а в
другом месте  поднималась  новая  волна  колибридов  и,  как  по  команде,
собиралась огненным столбом.
   -  Что-то  Иван  запаздывает!  -  не  то  с  беспокойством,  не  то   с
раздражением проговорил Клим, вглядываясь в  сторону,  откуда  неторопливо
плыли зеленоватые облака.
   Кронин повернул голову, разглядывая своего друга с оттенком удивления.
   - Поэтому-то ты и прибежал ко мне?
   - А ты думал, для того чтобы поразвлечь тебя? -  сердито  ответил  Клим
вопросом на вопрос.
   Кронин тихонько засмеялся:
   - Нет, этого я не думал. Но я думал о том, что Иван на униходе, который
может шутя проскочить сквозь термоядерное облако с температурой в  миллион
градусов, а один мой хороший знакомый  совсем  недавно  уверил  меня,  что
Орнитерра - настоящий санаторий.
   Он покосился на хмурого товарища, положил ему руку  на  плечо  и  мягко
добавил:
   - Если командиры патрульных кораблей будут без вести исчезать на  таких
планетах, как Орнитерра, то всю нашу службу надо будет  разогнать,  а  нас
самих перебросить на Землю - пасти стада китов в  Тихом  океане.  Прилетит
Иван, ничего с ним не случится.
   ..."Торнадо"     совершил     посадку      в      полукилометре      от
научно-исследовательской станции. Ближе приземлиться было нельзя -  отдача
ходовых двигателей  могла  повредить  аппаратуру  наблюдения,  развернутую
возле  станции.  Сразу  же  после  посадки  осмотрели  станцию  и  кое-что
выяснили: в ангаре не  оказалось  станционного  глайдера,  а  в  вахтенном
журнале коротко значилось: "Ушли на облет  наблюдательных  постов".  Всего
этих постов было двенадцать, они располагались вокруг станции на  удалении
от пятисот до тысячи километров.
   - Все ясно, - уверенно констатировал Клим, - потерпели аварию во  время
облета.  Катастрофы  на  глайдере  невозможны.  Значит,  сидят  где-то  на
маршруте и преспокойно ждут нашей помощи.
   Кронин исподлобья посмотрел на Клима и вздохнул.
   - Ясно или неясно, а первоочередная задача определилась - надо отыскать
глайдер, - заключил Лобов.
   Ждану было поручено детально ознакомиться со станцией,  Кронин  занялся
приведением  в  стартовую  готовность  "Торнадо",  а  Лобов   на   униходе
отправился  на  поиск  глайдера.  Он  вел  поиск  с  помощью  биолокатора,
настроенного на спектр биоизлучения человека. Это был чертовски  капризный
прибор, чувствительный даже к малейшим  помехам.  Он  требовал  неусыпного
внимания, мог работать лишь в условиях полнейшего радиомолчания,  так  что
на связь с товарищами  у  Лобова  просто  не  оставалось  ни  времени,  ни
возможностей. И вот командир запаздывал уже  на  двадцать  минут.  В  ходе
свободного поиска это сущие пустяки, но Клим почему-то нервничал, что было
на него совсем непохоже.
   - Прилетит, - спокойно повторил Кронин, - и может быть,  даже  с  этими
влюбленными на  борту.  -  Он  полной  грудью  вдохнул  свежий  воздух  и,
прислушиваясь, склонил голову набок.
   Вокруг звучали странные голоса и музыка. Мягкие стоны "О-о-о!  А-а-а!",
звонкие удары крохотных  молоточков,  тяжкие  вздохи  органа,  густой  гул
контрабаса, беззаботное цоканье кастаньет и фривольные трели флейты -  все
это сливалось в бестолковую, но красочную симфонию. Можно  было  подумать,
что поют орнитеррские птицы. Но нет, земные  аналоги  здесь  не  годились.
Только совсем близко от сверкающего столба колибридов можно было  услышать
его печальную скороговорку: жужжащий гул сотен крыльев,  шорохи  и  вздохи
воздуха. Пели не птицы, а цветы. Скромные синие и  зеленые  цветы,  совсем
незаметные на фоне листвы. Они пели в полный голос по утрам и вечерам. Чем
выше поднималось злое  солнце,  тем  молчаливее  становились  цветы,  а  в
полдень, когда яростный голубой глаз сверкал  в  самом  центре  небосвода,
цветы умолкали совсем. И только иногда из глубины  синей  чащи  доносилось
грустное, почти страдальческое "О-о-о! А-а-а!".
   - Никак не могу привыкнуть к этой музыке, - признался Кронин.
   - Но колибриды! Чем не летающие драгоценные камни? Красиво!
   - Красота - понятие относительное,  -  хмуро  ответил  Клим.  -  Земные
пантеры тоже удивительно  красивые  создания.  По  крайней  мере,  гораздо
красивее тех свиней и баранов, которых они пожирают.
   Кронин смотрел на него с укоризненной улыбкой.
   - Клим Ждан и такая обнаженная неприязнь к прекрасному! Это выше  моего
понимания. - Инженер покачал головой. - Скорее всего ты  не  выспался  или
плохо  пообедал.  Чем  тебе  не  угодили  кроткие   цветы   и   безобидные
нектарианцы?
   Ждан махнул рукой на радужные столбы крылатых крошек:
   - Посмотри, их тьма!
   - Ну и что же? Разве тебя когда-нибудь пугала  тьма  цветов  на  лесной
поляне? Или стаи рыбок среди коралловых ветвей?
   - Да ты взгляни, как они роятся!  В  этом  есть  какое-то  исступление,
прямо бешенство! Такого на Орнитерре еще никто не наблюдал,  кроме  нас  и
стажеров. - Клим  брезгливо  передернул  плечами  и  продолжал:  -  И  эти
проклятые цветы словно осатанели! И Лобов запаздывает!
   Кронин положил руку на плечо штурмана.
   - Наверное, в больших дозах все  вредно,  даже  красота,  -  философски
заметил он. - Даже для эстетов. Цветы поют,  колибриды  роятся,  ну  и  на
здоровье. В пору любви все сходят с ума и роятся, даже комары.
   Клим серьезно взглянул на инженера:
   - Не хотел я тебе говорить до прилета Лобова, но придется.
   Кронин сразу насторожился:
   - А что такое?
   - Пока ты копался на корабле, я посмотрел кое-какие отчеты Лены Зим.  И
наткнулся на поразительную штуку - ей удалось  установить,  что  колибриды
сплошь бесполы. Все до одного.
   Кронин высоко поднял брови:
   - Бесполы? Что ты хочешь сказать этим?
   - Именно это я и хочу сказать. Бесполы, да и баста. Понятно?
   - Может быть, Лена просто ошиблась?
   -   Не   думаю.   Работа   сделана   здорово:   и   добросовестно,    и
квалифицированно.
   - Чертовщина какая-то! - сказал Кронин и задумчиво огляделся вокруг.
   - Значит, все это красочное роение - мишура, пустышка,  ширма  какой-то
совершенно неведомой нам жизни, ключом бьющей где-то там, в глубине леса.
   Рои колибридов висели  над  лесом  как  разноцветные  сверкающие  дымы.
"О-о-о! А-а-а!" - все громче и  требовательнее  стонали  невидимые  цветы.
Вглядываясь в этот цветной поющий мир, Кронин все больше хмурился.
   - Лобов летит, - вдруг с облегчением сказал Ждан.
   Кронин поднял голову. Совсем низко над лесом бесшумно скользил  униход,
поблескивая  нейтридным  корпусом.  При  его  приближении  рои  колибридов
вспенивались и рассыпались по сторонам. Возле  "Торнадо"  униход  завис  и
мягко опустился на траву. Двинулась притертая дверца,  уходя  в  невидимые
пазы корпуса. Не успела она убраться окончательно, как из проема  выскочил
Лобов и сделал несколько энергичных движений, разминая затекшие ноги.
   - Ну как? - еще издалека крикнул Клим.
   Лобов подождал, пока друзья подойдут ближе, и без особого воодушевления
ответил:
   - Глайдер обнаружил.
   - А стажеры?
   Ждан и Кронин остановились рядом,  вопросительно  глядя  на  командира.
Лобов передернул сильными плечами и устало ответил:
   - Как в воду канули.