Но  мне  от  этого  радости  мало,  вообще  только  душевная   смута.
Во-первых, злоумышление злоумышлению рознь, а наказания  -  какие  попало.
Вон та девчонка Таську по снегу валяла,  шалость  детская,  невинная...  И
погибла. А эти,  что  сговаривались  меня  ракетами  ущучить,  всего  лишь
поносом отделались. Правда, больше  не  сговаривались  и,  надо  полагать,
другим сговариваться заказали...
     Чу! Ну вот, еще кому-то досталось. И крепко досталось, упокой грешную
душу его, Господи... Интересно, за что это я  его  так?  Досадно,  что  не
всегда дано мне это знать. А впрочем, что-то,  наверное,  вроде  инстинкта
сохранения разума. Наверное, знай я все, с ума бы сошел от ужаса и злости.
Много, много их, и сильны они, и все против меня... Но я хоть и  один,  но
сильнее их всех, я для них дьявол, источник всех зол... Они  сами  создали
дьявола, а теперь норовят  загнать  его  в  преисподнюю.  Интересно,  хоть
это-то они соображают? Нет, по-моему.  Просто  как  эти  комары:  толкутся
вокруг, крови жаждут, а приблизиться не смеют...
     Ладно, если хотят жить, пусть научатся вертеться. Пусть  привыкают  к
сосуществованию с дьяволом. Хотят мира - будет им мир, а к войне  я  готов
всегда. И не о них моя забота. Васька,  Васенька,  Василек  мой,  сыночек.
Так-то все вроде хорошо. Люсенька здорова, Таська уже и слышит, и  говорит
довольно внятно.  Васька  розовый  и  резвый,  лихо  ползает  по  комнате,
смеется-заливается, когда его к потолку подбрасываешь... И лезть к  ним  я
отучил. Два раза лезли, вспомнить противно. А может, и больше двух  раз...
Да, пока все вроде хорошо. Но боязно мне, боязно, Ким Сергеевич!
     Ведь Васька - моя плоть и  кровь.  Люся  рожать  боялась.  Что,  если
перешло к нему от меня все это? Нет, не боязно мне, а  страшно.  Бесовское
отродье. Мать манной кашей пичкает - злоумышление. Тут же удар - и  конец.
Сестренка на прогулке в лужу не пускает - злоумышление. Удар - и конец.  А
удар по матери или по Таське - это моментально  мой  ответный  удар.  Мощь
моя, как всегда, намного опередит мой бедный разум...  Нет,  страшно  мне,
страшно. А может быть, обойдется? Господа, глупо  ведь  наделять  младенца
такими силами!
     Вот опять. Еще кто-то попался. Летят сегодня, как мошкара  на  огонь.
Знают же, как у меня: напавшего - истреби. И все равно летят...
     Точно это вырвалось из  безумной  души  знаменитого  японца:  неужели
никого не найдется, кто бы задушил меня, пока я сплю?



                       ЭПИЛОГ ТРЕТИЙ (СТАНДАРТНЫЙ)

                         Без даты. Без географии.

     Машина вынеслась на взгорок, и полковник  Титов  резко  затормозил  и
выключил двигатель. Впереди,  шагах  в  полутораста,  посередине  проселка
зияла глубокая яма, окаймленная бугристым ободом из застывшей стекловидной
массы. Из ямы еще поднимался сероватый пар и несло химической вонью.
     - Термофугас?.. - то ли вопросительно, то ли утвердительно проговорил
Хайтауэр.
     - И все-то вы знаете, полковник, - огрызнулся Титов.
     - Еще бы не знать... Вы же его с нашего слизали.
     Не сводя глаз с ямы, Хайтауэр выбрался из машины, извлек  из  заднего
кармана  плоскую  флягу  и  отхлебнул.  Полковник  Плотник  тоже  вылез  и
остановился рядом.
     - Оставьте глоток, полковник, - попросил он.
     Хайтауэр, не глядя, сунул флягу в его протянутую руку.
     - Все, как будто, - произнес он, вытирая ладонью губы.
     - Да, бес умер, - отозвался Титов.
     - И давно пора,  -  рассеянно  сказал  Плотник  и  тоже  вытер  губы.
Протянул флягу Титову. - Будете, полковник?
     Титов  помотал  головой.  Плотник  вернул   флягу   Хайтауэру.   Тот,
по-прежнему не спуская глаз с ямы, снова приложился.
     Изувеченные, наголо  ободранные  деревца  по  сторонам  ямы  курились
сизыми и белыми дымками, потрескивало невидимое на солнце  пламя.  Налетел
порыв ветра, и одно из деревьев с  шумом  рухнуло  поперек  проселка.  Все
вздрогнули. Плотник вдруг шагнул в сторону, нагнулся  и  поднял  из  травы
какую-то черную тряпицу. Тряпица тоже слегка дымилась - неширокая  полоска
черного бархата.
     - Да, - произнес Плотник. - Конец, и Богу слава. И вовремя,  вовремя,
друзья мои. Мы в этом маленьком дельце уже увязли по самое "не балуйся". А
теперь все шито-крыто. И никто не узнает, где могилка его.
     Титов оторвал взгляд от ямы и посмотрел на небо. Небо было синее,  по
нему лениво ползли снежного цвета облачка. Хорошее небо. Отменная  погода.
И прекрасный пейзаж. Только вот яма  смердит...  и  откуда  вдруг  взялось
здесь столько ворон? Гляди-ка, десятки, сотни налетели! И еще  летят...  и
не каркают, сволочи, вот что странно... Э, ерунда. Все в порядке. Конец, и
Богу слава, хотя я и атеист, кажется...
     И тут что-то мигнуло в огромном пространстве. И  их  не  стало.  Всех
троих. Только валялась в траве полоска черного бархата. Но  вскоре  и  она
исчезла.

ЎҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ“
’          Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory         ’
’         в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2"        ’
џњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњЋ
’        Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент       ’
’    (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov    ’
 ҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ”