ями в несколько рядов, и они дрожали во сне.  А  вой  тянулся
без передышки, не прекращаясь, и Вадим не сразу  заметил  певца,  а  потом
поймал его в круг света. Человек, обхватив острые колени, сидел на  спинах
спящих. Он глядел на свет фонарика остекленевшими глазами и пел, вытягивая
растрескавшиеся губы.
     - Товарищ, - сказал  Вадим.  -  Послушай  меня.  Погоди  петь.  Скажи
что-нибудь.
     Человек не шевелился. Казалось, он не видит света и не слышит голоса.
     - Товарищ, - повторил Вадим. - Послушай.
     Певец вдруг закончил песню  сиплым  выкриком,  повалился  навзничь  и
замер. Он сразу же смешался со спящими, и Вадим уже не смог бы найти  его.
Он судорожно глотнул, сделал шаг вперед и похлопал кого-то по голой  ноге.
Нога была ледяная, мертвая. Вадим дотронулся до другой ноги.  И  эта  нога
тоже была ледяная, мертвая. Тогда он повернулся и,  пошатнувшись,  налетел
на что-то широкое, теплое.
     - Тихо, - сказал голос Антона.
     Вадим мотнул головой, приходя в себя. Он совсем забыл про Антона.
     - Не могу, - пробормотал он. - Это безнадежно.
     Антон взял его за локоть и повел к выходу. Морозный воздух  показался
Вадиму чистым и сладким.
     -  Не  могу,  -  повторил  он.  -  Здесь  не  найти  живых.  Они  все
окоченевшие. Мертвые. - Он отстранился от  Антона  и  осторожно  пошел  по
тропинке к дороге. Саул по-прежнему неподвижно торчал из  глайдера.  Вадим
заметил, что фонарик еще горит, выключил его, сунул в  карман  и  полез  в
глайдер. Саул молча смотрел на него. Подошел Антон, облокотился на борт  и
тоже стал смотреть на Вадима. Вадим уткнулся лицом в дугу  руля  и  сказал
сквозь зубы: - Это не люди. Люди не могут так. - Он вдруг поднял голову. -
Это киберы! Люди только те, которые в  шубах!  А  это  киберы,  безобразно
похожие на людей!
     Саул глубоко вздохнул.
     - Вряд ли, Вадим, - сказал он. -  Это  люди,  безобразно  похожие  на
киберов.
     Антон перелез через борт и сел на свое место.
     - Ну-ка, возьмем себя в руки, - сказал он. - Не будем терять времени.
Нужен "язык". - Он хлопнул Вадима по плечу. - Действуйте, лейтенант, и без
"языка" не возвращайтесь.
     Саул не то всхлипнул, не то рассмеялся.
     - Хотите, я пойду в хижину, и возьму любого на выбор, - предложил он.
- Только, по-моему, нам не это нужно.
     - Тогда они днем работают, а на ночь умирают, - упрямо сказал  Вадим.
- Какая уродливая затея!
     - Правильно, - сказал Саул. - Затея уродливая, и надо взять одного из
затейников. В шубах.
     Вадим смотрел вдоль улицы.
     - Оптимизм, - сказал он, - суть бодрое  жизнерадостное  мироощущение,
при котором человек...
     В лунном свете он вдруг увидел, как вдали, пересекая улицу,  цепочкой
прошли несколько серых теней в рубахах.
     - Смотрите, - сказал он.
     Люди брели и брели через улицу, их было человек двадцать, а  за  ними
прошли двое в мехах с длинными шестами.
     - На ловца и зверь бежит, - зловеще сказал Саул. - Всего и дела-то  -
догнать их и взять...
     - Вы думаете, этих? - нерешительно сказал Антон.
     - А вы собираетесь обшаривать лачугу за лачугой? Затейники в  лачугах
не живут, уверяю вас. Поехали, а то еще потеряем...
     Вадим вздохнул и тронул глайдер.  Он  медленно  ехал  вдоль  улицы  и
пытался представить себе, как они берут испуганного, ничего не понимающего
человека под руки, тащат его к глайдеру и впихивают в кабину, а он жалобно
кричит и отбивается... Попробовали бы меня  так,  подумал  он.  Я  бы  все
разнес... Он прислушался. Саул говорил:
     - Не беспокойтесь. Я знаю, как это  делается.  У  меня  он  не  будет
отбиваться.
     - Вы меня неправильно поняли, - терпеливо сказал Антон. - Ни о  каком
насилии не может быть и речи.
     - Слушайте, предоставьте это все мне. Вы ведь только  все  испортите.
Ткнут вас копьем, и начнется такая кровавая кутерьма...
     Ай да кабинетный ученый! - подумал удивленно Вадим. Антон сказал:
     - Вот что, Саул. Вы мне не нравитесь. Сидите спокойно в машине  и  не
смейте ничего предпринимать.
     - О господи, - вздохнул Саул и замолчал.
     Вадим вывернул на поперечную улицу, и  они  увидели  вдали  приятного
вида двухэтажный домик, возле которого толпились люди, освещенные  красным
огнем факелов. Сбившись в кучу, стояли люди  в  мешковине,  а  вокруг  них
сновали люди в шубах. Вадим поехал совсем  медленно,  прижимая  глайдер  к
теневой стороне улицы. Он представления не имел, с  чего  начинать  и  что
делать. Антон, судя по всему, тоже. Во всяком случае, он молчал.
     - Вот здесь живут затейники, - сказал Саул. - Видите,  какой  уютный,
теплый домик? А где-нибудь поблизости и уборная есть. Самое милое  дело  -
брать "языка" возле уборной. Кстати, вы заметили, что здесь нет  ни  одной
женщины?
     Дверь домика раскрылась, оттуда вышли двое и остановились на крыльце.
Раздался протяжный  жалобный  крик.  Кучка  людей  в  мешковине  пришла  в
движение, построилась, и вдруг двинулась прямо навстречу  глайдеру.  Около
крыльца закричали в несколько голосов. Вадим поспешно затормозил и посадил
глайдер.
     Он глядел во все глаза и ничего не понимал.  Над  ухом  тяжело  дышал
Антон. Люди в мешковине приблизились и быстрым шагом  прошли  мимо.  Вадим
ахнул. Два десятка босых людей были впряжены в тяжелые неуклюжие  сани,  в
которых развалился закрытый по пояс шкурами человек в  шубе  и  в  меховой
конической шапке. В руке он вертикально держал длинное копье с  устрашающе
зазубренным наконечником. Лица запряженных людей выражали радость,  и  они
громко, ликующе вскрикивали.  Вадим  оглянулся  на  Саула.  Саул  провожал
глазами странную упряжку, и рот его был широко раскрыт.
     - Хватит с меня загадок, - сказал вдруг  Антон.  -  Поезжай  прямо  к
дому.
     Вадим рванул руль на себя и  домик  стремительно  бросился  навстречу
глайдеру. Люди в шубах, стоящие у крыльца, несколько  секунд  смотрели  на
приближающуюся  машину,  а  потом  с  удивительной  быстротой  рассыпались
полукругом и выставили вперед копья. На крыльце запрыгал,  что-то  жалобно
выкрикивая, круглый мохнатый великан. Он размахивал  над  головой  широким
блестящим лезвием. Вадим посадил глайдер перед копьями и вылез из  кабины.
Люди в шубах пятились, теснее прижимаясь друг к другу. Острия  копий  были
направлены прямо Вадиму в грудь.
     - Мир! - сказал Вадим и поднял руки.
     Люди в шубах попятились еще немного. От них валил пар и несло козлом.
Под капюшонами блестели испуганно вытаращенные  глаза  и  ощеренные  зубы.
Толстый человек на крыльце разразился длинной  речью.  Он  был  неимоверно
толст и огромен. У него была гигантская трясущаяся физиономия.  Физиономия
блестела от пота. Он приседал, и снова выпрямлялся, и даже  становился  на
цыпочки, тыкал мечом то себе под ноги, то в небо  и  визжал  неестественно
высоком  жалобным  женским  голосом.   Вадим   слушал,   склонив   голову.
Мнемокристаллы на его висках фиксировали  незнакомые  слова  и  интонации,
анализировали  их,  и  уже  давали  первые,  еще  неопределенные  варианты
перевода. Речь шла о какой-то угрозе, о  чем-то  громадном  и  сильном,  о
жестоких наказаниях... Толстяк вдруг замолчал, вытер потное  лицо  рукавом
и, надсаживаясь, прокричал что-то короткое и резкое.  В  голосе  его  было
страдание. Люди с копьями сейчас же нагнулись и очень  медленно  двинулись
на Вадима.
     - Ну, все ясно, - сказал Саул. - Начнем?
     Он положил ствол скорчера на борт.
     - Прекратите, Саул, - сказал Антон. - Вадим, в кабину!
     - Ну, что вы раздумываете? - сказал Саул со злобой. - Это  же  дрянь,
эсэсовцы! Жабы!
     Люди в шубах все  надвигались  короткими  медленными  шажками.  Когда
широкие  блестящие  лезвия  уперлись  в  грудь  Вадима,  он  отступил   и,
повернувшись спиной, полез в глайдер.
     - Типичный корнеизолирующий язык, - сообщил он, усаживаясь.  -  Очень
ограниченный словарный запас, судя по всему. Мира они не хотят, это ясно.
     - Давайте хоть страху нагоним,  -  попросил  Саул.  -  Дать  разок  в
воздух, чтобы они штаны потеряли!
     Антон захлопнул фонарь. Люди в шубах вернулись к  крыльцу  и  подняли
копья. Все они смотрели на  глайдер.  На  необъятной  физиономии  толстяка
бродила презрительная ухмылка.
     - Эх, вы! - сказал Саул. - Нужен вам "язык", или нет? Давайте возьмем
этого жирного! Это же живой рапортфюрер!
     - Да поймите же, - с отчаянием сказал Антон, - они не  хотят  с  нами
договариваться! И это их право! Ну, что мы можем сделать?
     -  Нужен  вам  "язык"  или  нет?  -  повторил  Саул.  -  Преимущество
внезапности мы уже потеряли. Здесь без боя не обойтись. Но есть  еще  этот
гад, который уехал на упряжке.
     Ох, и лексика же у него!  -  с  уважением  подумал  Вадим.  Настоящий
двадцатый век. Какой великолепный  специалист!  Он  посмотрел  на  Антона.
Антон был бледен и растерян. Никогда Вадим еще не видел его таким.
     - Одно из двух, - продолжал Саул. - Или мы хотим  узнать,  что  здесь
делается, или мы летим на Землю, и пусть сюда пришлют людей порешительнее.
А нам надо решать поскорее, пока против нас только копья...
     Мешкаем, подумал Вадим. Все время мешкаем. А в хижинах умирают.
     - Тошка, - сказал он. - Давай догоним  упряжку.  Там  только  один  с
копьем, там будет проще. Отберем у него копье и пригласим на "Корабль".
     - Ухмыляются, жабы, - проговорил Саул, глядя через спектролит.
     Он выразительно погрозил кулаком толстяку  на  крыльце.  Тот  тряхнул
щеками и не менее выразительно помахал мечом.
     - Видали? - сказал Саул с веселым бешенством. -  Как  мы  друг  друга
понимаем, а?
     - Попробую еще раз,  -  сказал  Антон  и  распахнул  фонарь.  Толстяк
вскрикнул. Один из копейщиков широко развернулся,  сдвигая  рукав  шубы  к
плечу, и с натугой метнул тяжелое  копье.  Железный  наконечник  с  визгом
полоснул по спектролиту. Саул даже присел.
     - Ну, семь-восемь... - сказал он непонятно, но чрезвычайно энергично.
Антон успел поймать его за руку. Глаза у Антона были как черные щелки.
     - Понятно, - сказал он зловеще, и задохнулся. Вадим, разворачивайся!
     Вадим повернул глайдер.
     - За упряжкой! - приказал Антон и откинулся на спинку кресла. - Здесь
мы ничего не узнаем. - Проворчал он. - Какая-то непроходимая тупость.
     - Дать разок в воздух, - пренебрежительно сказал Саул, -  и  бери  их
голыми руками.
     Антон молчал. Глайдер пронесся по пустынной улице и  через  несколько
минут вылетел в поле.
     - Я скажу вам только одно, - проговорил вдруг Антон. - Всем нам потом
будет очень стыдно.
     - А что делать? - спросил Вадим. - Люди-то умирают!
     - Если бы я знал, что делать, - сказал Антон. - Комиссии и не снились
такие обстоятельства.
     "Какой комиссии?" - хотел спросить Вадим, но тут Саул произнес:
     - Да перестаньте вы стесняться. Раз вы хотите делать добро, пусть оно
будет активно. Добро должно быть активнее, чем зло, иначе все остановится.
     - Добро, добро, - проворчал Антон. -  Кому  хочется  быть  услужливым
дураком?
     - Это уж точно, - сказал Саул. - Зато у вас совесть будет спокойна.
     Они нагнали упряжку километрах в пяти  от  поселка.  Люди  бежали  по
целине, спотыкаясь и увязая в снегу, а человек  в  шубе,  нахохлившийся  в
санях, то и дело лениво тыкал копьем отстающих.
     - Я снижаюсь, - сказал Вадим.
     - Сядь перед упряжкой, - приказал Антон, - и поговори  с  ним.  Саул,
дайте сюда скорчер. И сидите в машине. Это не гад, а человек.
     - Ладно, - сказал Саул. - Вот вам скорчер. А если он возьмет и Вадима
копьем? Вместо разговоров...
     Вадим сказал:
     - Копье я у него отберу. Постромки надо будет  перерезать,  а  еду  и
одежду раздать этим беднягам.
     - Правильно, - сказал Антон.
     Глайдер  рухнул  в  снег  прямо   перед   упряжкой,   и   люди-лошади
остановились как  вкопанные.  Вадим  выскочил  наружу.  Люди  в  мешковине
стояли, закрыв лица руками. Они тяжело, со всхлипом дышали. Пробегая  мимо
них, Вадим весело крикнул:
     - Все, друзья! Сейчас пойдете домой!
     Он направился к саням, на ходу примериваясь, как лучше отбить  копье.
Человек в шубе стоял на коленях и с изумлением и страхом смотрел на  него.
Копье он держал наперевес.
     - Пойдемте, - предложил Вадим и схватился за древко.
     Человек в шубе сейчас же выпустил копье и выхватил откуда-то меч.  Он
был уже на ногах.
     - Ну-ну, не надо, - сказал Вадим, отбрасывая копье.
     Человек в шубе вдруг заорал, протяжно и жалобно. Вадим  взял  его  за
руку, держащую меч, и потянул за собой. Ему было очень неловко. Человек  в
шубе рванулся. Вадим ухватил его покрепче.
     - Ну что вы, в самом деле, все будет хорошо. Все будет в  порядке,  -
убеждающе говорил он, разжимая потный кулак с  мечом.  Меч  упал  в  снег.
Вадим обнял человека в шубе за плечи и повел его к глайдеру.  Он  бормотал
какие-то ласковые слова, стараясь придать голосу  местные  интонации.  Тут
раздался предупреждающий крик Саула, и он почувствовал, что  его  валят  с
ног. Чьи-то ладони схватили его за лицо, кто-то повис  на  шее,  несколько
рук вцепились в его ноги - слабые, дрожащие руки.
     - Что вы, с ума посходили? - заорал Саул обиженно. - Антон, держи их!
     Человек в шубе снова  сильно  рванулся.  Вадиму  накинули  на  голову
какое-то вонючее тряпье, и он ничего  не  видел.  Он  едва  стоял  в  куче
копошащихся тел, изо всех сил прижимая к себе человека в  шубе.  Потом  он
почувствовал острый удар в бок и боль. Он выпустил "языка", двинул плечами
и, освободившись, сорвал с лица вонючий мешок. Он увидел  барахтающихся  в
снегу людей и Антона, который пробирался к  нему,  шагая  через  тела.  Он
повернулся. Голый человек с мечом стоял перед ним по колено в снегу.
     - За что? - сказал Вадим.
     Человек ударил наотмашь, но меч в его руке повернулся и упал на плечо
Вадима плашмя. Вадим толкнул человека в грудь. Тот упал в  снег  и  замер.
Вадим поднял меч и, размахнувшись,  забросил  его  далеко  в  сторону.  Он
чувствовал, как по бедру ползет что-то горячее и мокрое. Он огляделся.
     Люди в снегу лежали неподвижно, как мертвые. Человека  в  шубе  среди
них не было.
     - Ты жив? - крикнул Антон, задыхаясь.
     - Вполне, - сказал Вадим. - А где "язык"?
     Он увидел Саула. Саул, широко шагая, шел к  ним,  волоча  за  шиворот
человека в шубе.
     - Вздумал удрать, - объявил он. - Но каковы людишки!
     - Пойдемте отсюда, - сказал Антон.
     Они пошли к глайдеру, осторожно ступая среди  неподвижных  тел.  Саул
рывком поднял человека в шубе на ноги и  повел,  толкая  его  рукой  между
лопаток.
     - Иди, подлец! - приговаривал он. - Иди, жирная морда! Воняет от него
ужасно, - сообщил он. - Год, наверное, не мылся.
     Когда они подошли к глайдеру, Антон взял "языка" за меховое  плечо  и
показал на кабину. Тот отчаянно закрутил головой, так что у него свалилась
шапка. Потом он сел в снег.
     - Цацкаться тут с тобой! - заорал Саул.
     Он поднял "языка" за шубу и перевалил через борт. "Язык" с шумом упал
на дно кабины и затих.
     - Фу, - сказал Антон, - ну и работа!
     Он взял два мешка, стоявшие возле глайдера, и потащил их  к  упряжке.
Он распаковал мешки, достал всю одежду и разложил на снегу. То же самое он
сделал с продуктами. Люди казались мертвыми, и только  тихонько  поджимали
ноги, когда Антон проходил мимо.
     Вадим стоял, устало прислонившись к теплому борту машины,  и  смотрел
на взрытый снег, на опрокинутые сани, на  тела,  скорчившиеся  под  лунным
светом. Он слышал, как Антон грустно сказал:
     - Комиссия по контактам, где ты?
     Вадим потрогал бок. Кровь еще шла. Он почувствовал дурноту и слабость
и забрался в кабину. Все было не так,  все  получилось  нехорошо.  Пленник
лежал ничком, закрыв голову руками. Судя по всему, он ждал смерти, а может
быть, и пыток. Над ним, не сводя с него глаз, сидел свирепый Саул. Подошел
Антон и тоже влез в кабину.
     - Что же ты? - спросил он.
     Вадим с трудом проговорил:
     - Ты знаешь, Тошка, меня ранили. Я сейчас ничего не могу.
     Антон секунду смотрел на него.
     - А ну-ка, раздевайся, - потребовал он.
     - Эх! - с досадой крякнул Саул.
     Вадим стащил куртку. Его мутило, и в глазах  было  темно.  Он  увидел
сосредоточенное лицо Антона и лицо Саула, сморщенное от жалости. Потом  он
почувствовал прохладные пальцы у себя на боку.
     - Ножом, - сказал Саул. Голос его доносился словно из-за стены. - Как
вы все это неумело! Я бы его одной рукой взял!
     - Это не он, - пробормотал Вадим. - Это мечом... Один голый...
     - Голый? - сказал Саул. - Ну, товарищи, этого даже я не понимаю.
     Антон что-то ответил, но тут перед глазами  Вадима  поплыли  круги  и
звездочки, и он потерял сознание.



                                    6

     - Смотрите, Антон, - заговорил Саул.  -  Антон!  Он  в  обмороке,  вы
видите?
     - Он спит, - сказал Антон. Он внимательно осматривал рану. Рана  была
рубленая и довольно глубокая. Удар  пришелся  под  ребро  и  меч  расслоил
мышцы.  Антон  облегченно  вздохнул.  Саул   глядел   через   его   плечо,
встревоженно сопя.
     - Плохо? - спросил он шепотом.
     - Нет, вздор, - сказал Антон. - Через час все  будет  в  порядке.  Он
отстранил Саула. - Только вы сядьте, пожалуйста.
     Саул откинулся в кресле и злобно уставился на  неподвижного  "языка".
Антон неторопливо расстегнул мешок, вытащил  банку  с  коллоидом  и  густо
залил рану. Оранжевое  желе  сразу  стало  розовым,  подернулось  розовыми
стрелочками - как пенка на молоке. Вот кровь, подумал  Антон.  Здоровенный
парень Димка! Он посмотрел  на  лицо  Вадима.  Оно  было  немного  бледнее
обычного, но такое же спокойное и  умиротворенное  как  всегда,  когда  он
спал. И дышал он, как всегда, носом - глубоко, бесшумно и просторно. Антон
положил пальцы по сторонам раны и закрыл глаза.
     Простейшие приемы психохирургии входили в  подготовку  звездолетчика.
Практически каждый пилот умел вскрыть и срастить  живую  ткань,  используя
психодинамический  резонанс.   Это   требовало   большого   напряжения   и
сосредоточенности. В стационарных условиях применялись нейрогенераторы,  а
в поле приходилось делать это  по-знахарски,  и  каждый  раз  Антон  жалел
знахарей. Словно сквозь сон Антон слышал, как  позади  тяжело  вздыхает  и
ворочается Саул, и бормочет, всхлипывая, пленник.  От  пленника  в  кабине
стоял неприятный кислый дух.
     Антон открыл глаза. Рана затянулась, выдавив коллоид,  -  теперь  это
был просто розовый шрам. Пожалуй, хватит, подумал Антон.  Иначе  не  смогу
вести глайдер. Он был весь мокрый.
     - Ну, вот и все, - сказал он, переводя дыхание.
     Саул приподнялся и посмотрел на рану.
     - Черт знает что, - проворчал он. - Как вы это делаете?
     Антон огляделся и вздрогнул.  Снаружи  к  фонарю  прильнули  страшные
лица, тощие, с ввалившимися  щеками,  оскаленные.  В  этом  была  какая-то
древняя исконная жуть: словно мертвецы заглядывали в твой  дом.  У  Антона
мороз пошел по коже. Саул сдвинул мохнатые брови и  погрозил  пальцем.  По
спектролиту бесшумно застучали костлявые кулаки.
     - Домой идите! Домой! - громко сказал Саул.
     Антон стал одевать Вадима.
     - Сейчас полетим, - сказал он.
     - Вы их всех поубиваете.
     Антон покачал головой и перебрался на место водителя. Глайдер дрогнул
и начал медленно подниматься. Лица за фонарем пропали.  Длинная  костлявая
рука с обломанными ногтями скользнула по спектролиту и тоже пропала.
     Развернув глайдер на пеленг  "Корабля",  Антон  дал  полный  ход.  Он
спешил - была уже полночь.
     - Что они в нем нашли, - пробормотал Саул. -  Эсэсовец,  животное,  я
сам видел, как он колол их пикой - подгонял.
     Антон промолчал.
     - О господи! - сказал Саул. - Сколько на нем всякой  гадости.  Так  и
ползают...
     - Что ползает?
     -   Что-то   вроде   вшей.   Надо   сначала   его   вымыть   и    все
п