Юноша гордо вскинул голову. Между толстых, выкрашенных  в  черный  цвет
губ ослепительно сверкнули зубы.
   - Меня назвали Касит после испытаний на зрелость, - сказал он.
   - Что означает это имя?
   - Тот, кто может победить носорога, - торжественно ответил Касит.
   - Значит, ты полюбил Ла? Ты, видел ее раньше? - высказал я догадку.
   Он склонил голову:
   - Ты спрашиваешь это нарочно, грозный бог. Испытываешь меня. Позволяешь
сказать неправду. Но ведь тебе все известно. Как можно увидеть девушку  из
племени уйна? Касит в первый раз увидел Ла, когда  крал  ее.  И  Ла  тогда
первый раз увидела Касита. Но меня увидели и отец Ла,  и  ее  братья.  Они
захотели убить Касита.
   - Зачем  же  ты  шел  на  все  эти  опасности?  -  спросил  я,  скрывая
растерянность: своими ответами он разрушал мои догадки одну за другой.
   - Меня послал вождь.
   Неужели я ослышался? Или неверно истолковал его слова?
   - Зачем ты нарушил запрет и решил красть девушку из племени уйна?
   - Касит выполнял наказ вождя, своего отца, - невозмутимо отвечал юноша,
решив, видимо, что, повторяя вопрос, я выполняю какой-то ритуал.
   - Вождь? Тот самый, с которым ты виделся здесь? В лесу?
   На одно лишь мгновение он позволил себе удивленно  взглянуть  на  меня.
Утвердительно кивнул.
   - Вождь племени импунов. Амкар. Отец Касита.
   - Зачем он это сделал?
   Касит, глядя куда-то в сторону, пожал плечами:
   - Другие не знают. Вождь знает.
   - А ты?
   Он смотрел в том же направлении. Я понял: знает, но не скажет.
   - Отправимся с тобой к вождю вместе, - предложил я.
   Испуг и надежда одновременно вспыхнули в  нем.  Я  не  мог  определить,
какое из этих чувств было сильнее в данный момент. Юноша что-то сказал Ла,
и она низко наклонила голову. Он взял ее за руку.
   - Мы идем с тобой, грозный бог.



2

   Когда до пещер оставалось чуть больше  трехсот  метров,  нас  заметили.
Молодой  воин-охотник  что-то  закричал,  и   к   нему   стали   сбегаться
соплеменники. Толпа ощетинилась копьями, над головами взметнулись  дубины.
Я пока не предпринимал никаких действий, ожидая развития событий.
   Вскоре в  толпе  показался  вождь  и  его  приближенные.  Они  пытались
успокоить людей. Время от времени вождь, указывая на меня, провозглашал:
   - Эламкоатль!
   Это было имя главнейшего бога.
   Толпа подхватила имя, шумно и дружно произносила его. Но в то же  время
люди по-разному реагировали на мое появление,  одни  кланялись,  другие  в
ужасе отворачивались.
   Возникла догадка.
   - Вы уже встречались с подобными мне? - спросил я Касита.
   - Да. Тогда мы жили в другом месте. Богов было много, -  он  растопырил
пальцы обеих рук, три загнул.
   - Они принесли вам дары?
   - Дали нам сладкую смолу и обещали вернуться. Мы ушли.
   От толпы отделилось несколько человек и направились ко  мне.  Это  были
послы. На вытянутых ладонях они несли дары: высушенных  насекомых,  ягоды,
круглый блестящий камушек. Не доходя несколько шагов, они упали на колени,
покорно склонив головы и положив перед собой дары.
   Толпа напряженно следила за нами.
   Пришлось принять дары, и толпа ответила единым вздохом облегчения.
   Я поднял с земли одного из послов. Это был вождь, отец Касита.  По  его
примеру встали и другие. Они поспешили отступить  -  подальше  от  меня  и
поближе к своим соплеменникам. Вождь остался. Он  изо  всех  сил  старался
сохранять достоинство.
   - Ты спас моего сына, могучий бог. Владей нами.
   Я не пытался переубедить его в том, что я вовсе не  бог.  Это  было  бы
бесполезно и опасно, во всяком случае, для юной пары.
   В сопровождении послов мы направились к толпе.  Касит  и  Ла  старались
держаться поближе ко мне, но сейчас соплеменники почти не обращали на  них
внимания. Люди склонялись передо мной, иные падали на землю, закрывая лица
руками.
   - Эламкоатль с нами! - ликующе выкрикивал вождь.
   Так мне пришлось стать богом у племени импунов. Я старался быть  добрым
и мудрым богом, принести пользу тем, кто верил  в  меня.  Когда-то  Михаил
Дмитриевич сказал мне: "Наше оружие - вера  и  сомнение.  Но  есть  немало
людей, чье оружие - только вера. Она помогает им вести  тяжкую  борьбу  за
то, чтобы жизнь не казалась бессмысленной. И хотя она порождает иллюзии  и
миражи,  но  для  слабых  это  спасительные  иллюзии,  а  для   слепых   -
единственное их видение. И если уж кто-то поверил, что ты способен сделать
его сильным и счастливым, умей жалеть его, не принижая".
   В качестве бога импунов я благословил Касита и Ла,  и  племя  вынуждено
было согласиться, чтобы они жили на его земле и под его защитой. И отменил
обычай приносить кровавые жертвы.
   Моим верным помощником стал отец Касита. Я убедился, что он не случайно
является вождем племени.
   - Виноват, я нарушил закон, запрет. Послал сына  взять  жену  в  другом
племени. Что было делать? Когда берут в жены девушку своего племени, часто
рождаются слабые дети. Когда женятся на чужих - дети сильнее. Об этом  мне
говорил отец. И я замечал то же самое. Нам нужны сильные дети, воины.
   Так они, эти полудикари, не имея никаких  приборов  для  экспериментов,
отрезанные от мира, замкнутые в небольшом  пространстве  кочевий,  обладая
лишь умозрительной информацией о жизни своего племени, тем не менее сумели
открыть  один  из  главнейших  генетических  законов.  Более  того.  Чтобы
воспользоваться открытием, этот человек осмелился пойти против устоявшихся
законов, против воли всего племени, отважился жить не так, как жили  отцы,
деды, прадеды - многие поколения. Надо было решиться на величайший опыт  и
послать на это собственного сына.
   Просмотрев еще раз возникшие у меня мысли, прежде чем решить, какие  из
них спрятать на хранение в памятеку, а какие забыть, я подумал, что, может
быть, одним из самых знаменательных явлений в борьбе  человека  за  лучшую
жизнь, осмысление мира была с  древнейших  времен  борьба  против  _самого
себя_, против _ограничителей_, созданных в собственном сознании. Они  были
необходимы, так как  являлись  одновременно  и  охранителями,  помогающими
поддерживать определенный, проверенный многими поколениями уклад жизни.  А
уклад  этот  гарантировал  выживание  в  суровой  борьбе  со  стихиями,  с
хищниками, с конкурентами.
   Я смотрел с изумлением и восхищением на этого  полудикаря,  преклоняясь
перед его героизмом, а он глядел на меня  с  почтением  и  страхом,  боясь
наказания. Осознав комичность ситуации, я улыбнулся, и, подбодренный  этой
улыбкой, он осмелился спросить:
   - Великий бог, прощаешь меня?
   - Ты поступил разумно, - ответил я, кладя руку на его плечо.  -  Можешь
сказать об этом своим соплеменникам.
   Он не стал медлить. Его приближенные тут  же  собрали  на  поляне  всех
взрослых людей племени, и вождь, стоя рядом со мной, огласил им  повеление
бога - отныне юноши могут брать в жены не только импунок, но и девушек  из
других племен.
   Наблюдая  результаты  своих  деяний,  я  несольно   вспомнил   легенду,
записанную на золотом диске и табличках,  и  думал:  "А  кто  же  был  тот
"живущий на дне моря бог Аамангуапа", научивший выращивать плоды,  строить
дома, врачевать? Не повторяю ли я чьи-то поступки, дела,  не  обрастут  ли
мои поступки легендой, и ученые будут спорить о  боге  Эламкоатле,  ломать
головы над загадкой его появления?"
   Невольно вспомнились и другие загадки, терзавшие меня.  Я  подумал:  но
как же  мы  можем  разгадывать  загадки,  связанные  с  другими  людьми  и
временами, если не в силах проникнуть в тайну собственной жизни?
   Я вспомнил женщину, вдову ученого,  которую,  как  мне  казалось,  знал
раньше, чем впервые увидел ее. Какие нити протянуты между нами, почему  не
могу забыть ее?
   Смутное видение возникло из глубин моей памяти: берег теплого моря, я и
она на надувном матраце. К нам кто-то медленно идет, увязая в песке. Это -
Михаил  Дмитриевич."  Он  что-то  говорит,  смеется...  Сиреневые  облака,
раскаленные по краям до ослепительного блеска, несутся на меня, твердеют в
полете. Страшны их зазубренные грани. Они пробивают защитную пленку,  и  у
меня появляется новое, неизведанное ранее чувство, еще более  болезненное,
чем чувство одиночества, которое  подчас  так  мучает  и  мешает  спокойно
думать...
   Где сейчас Людмила, что с ней? Мне так сильно  захотелось  ее  увидеть,
что я решился на крайнюю меру - сосредоточил энергию в  первом  и  восьмом
аккумулирующих органах, настроился на  ее  волну  и  сквозь  клубы  тумана
увидел руки, подымающие тонкую ткань.  Людмила  раздевалась,  готовясь  ко
сну. Ложбинка на правом плече казалась фиолетовой, смуглые  полные  колени
заволакивались пеленой мерцающего тумана...
   Мне пришлось прервать сеанс связи. Пятно света - вход в пещеру,  где  я
находился, - закрыла тень. Это был вождь.
   - Великий Эламкоатль! Охотники выследили большое стадо антилоп.  Иди  с
нами - тогда охота будет успешной.



3

   На второй день ко мне прибежал Касит, сын вождя.
   - Великий Эламкоатль! В лесу появились злые боги. Они встретили  одного
из наших охотников и забрали его с собой.
   - Зачем он им понадобился? - Я не скрывал недоверия.
   - Этого не знает никто. Но Рап видел. Они спутали веревкой руки Мапуи и
повели...
   - Где твой отец?
   - Он с несколькими воинами идет по следу богов. Что будут делать они  с
Мапуи?
   - Этого я пока не знаю. Но постараюсь узнать. Идем.
   - Ты сильнее! Ты победишь их! - без тени сомнения воскликнул Касит.
   Вскоре мы догнали "богов". Они двигались цепочкой: передний прокладывал
дорогу, задний делал зарубки на деревьях.  Импуна  Мапуи  вел  на  веревке
долговязый   парень   в   пробковом   шлеме   и   притороченной   к   нему
противомоскитной сетке.
   Я заметил шевеление  веток  сбоку  от  долговязого.  На  мгновение  там
показалось лицо вождя. Он подал какой-то знак пленнику. Мапуи, видимо, был
слишком подавлен событиями, чтобы правильно  сориентироваться.  Он  поднял
руки, показывая, что они связаны веревкой.  В  то  же  мгновение  один  из
"богов" полоснул по кустам из автомата. Послышался крик боли, шум веток  -
это бросились бежать вождь и его люди.
   - Беги! - шепнул я Каситу, а сам развел  перед  собой  ветки  и  шагнул
навстречу "богам".
   В лицо мне смотрел ствол автомата, в спину уперлось что-то твердое.
   - Советую не двигаться! - произнес немолодой человек с  усталым  лицом,
чем-то напоминающим лицо отца: высокий морщинистый лоб, в меру  выпяченный
подбородок, резкие складки по углам рта. Портили его большие  темные  очки
на хрящеватом носу. Голос у него был приятный, хорошо поставленный, и даже
в данной ситуации слово "советую" звучало естественно и не  угрожающе.  Он
выглядел спокойным, подтянутым, и пятнистая маскировочная куртка сидела на
нем ладно, как смокинг, сшитый у модного портного. Еще раз блеснули стекла
очков - он разглядывал меня с ног до головы, улыбка чуть раздвинула  узкие
твердые губы.
   - Вы из людей Шакала?
   - Что это значит? - спросил я и настроился на его волну. Нет, он не был
спокоен.
   - Пожалуйста, обыщите его, - бросил он кому-то  за  моей  спиной,  и  я
понял, кто в этой компании "богов" - главный.
   Меня ощупали грубые руки, полезли в карманы...
   - Вот, что я нашел, Кэп.
   Главный осторожно взял футляр с набором инструментов.
   - Интересно было бы узнать, что в нем, - обратился он ко мне.
   - Это, в основном, хирургические инструменты,  -  ответил  я,  открывая
футляр.
   - Вы врач?
   Кэп не дождался моего ответа и добавил:
   - Если так, то весьма кстати.  У  нас  -  больной.  Коротышка,  покажи,
пожалуйста, доку свою ногу.
   Коренастый крепыш вытащил изо рта окурок, смял его в  комок  и  щелчком
послал в кусты. Только потом, морщась, закатал штанину,  открывая  опухшее
колено.
   Я дотронулся до опухоли, и его лицо исказилось от боли.
   - Потерпи секунду, - сказал я и провел по ноге аретомом. - Вот и все.
   - Вы не вскроете опухоль? - удивленно спросил Кэп.
   - Она сейчас рассосется.
   На лице Коротышки с пухлым  детским  ртом  и  носом-пуговкой  появилась
ухмылка. Она становилась все шире и шире, превращалась в улыбку.
   - Что вы сделали с моей ногой, док? Она уже не болит...
   - Согни ее, - попросил я.
   Все еще с недоверием,  осторожно  он  согнул  и  разогнул  ногу,  затем
повторил то же. Восторженно посмотрел на меня:
   - Да вы колдун, док! Как раз такого нам в  джунглях  не  хватало,  черт
меня побери!
   - Если колдун не из стаи Шакала, - холодно заметил Кэп,  и  его  тонкие
губы словно совсем исчезли с лица.
   - Кто такой этот ваш Шакал? - вежливо поинтересовался я.
   Тон моего голоса почему-то не понравился Кэпу.
   - Должен вам заметить, что лишние знания не всегда  полезны,  -  сказал
он, и тонкие длинные пальцы его правой  руки  непроизвольно  вздрогнули  и
напряглись. - Будьте добры назвать сумму гонорара, которая вас устраивает.
   - Не стесняйтесь, загните побольше, - шепнул Коротышка.
   - Меня не интересуют деньги.
   - Вы из идеалистов! - Кэп склонил  голову  набок,  словно  желая  лучше
рассмотреть  меня,  губы  сложились  в  скупую  улыбку.   Зато   Коротышка
недоверчиво и неодобрительно покачал головой.
   - Ну что ж, мистер Идеалист, будете получать не меньше остальных.
   - Но ведь я еще не дал согласия идти с вами.
   Откуда-то из-за  моей  спины  вышел  верзила  с  рассеченной  бровью  и
щербатым, слегка продавленным внутрь лицом. Он откровенно и недобро глянул
на меня, подошел к Кэпу и зашептал (я отчетливо слышал каждое его слово):
   - Ставлю десять против одного, он - из стаи Шакала.
   Кэп досадливо дернул щекой, но ответил уважительно:
   - На этот раз ты, кажется, ошибаешься, Ник. Скорее  всего,  он  сам  по
себе. Поговори с ним, если желаешь.
   Кэп отступил на полшага, а Ник сделал шаг ко мне, произнес сипло:
   - Так сколько бы ты хотел получать для начала?
   Я ответил без вызова, но твердо:
   - Сожалею, но не могу идти с вами, если не скажете, кто вы такие и куда
следуете.
   Только что излеченный Коротышка подавал мне предостерегающие знаки. Ник
с изумлением уставился на меня:
   -  Док,  запомни  мой  первый  совет:  меньше  будешь  знать  -  дольше
проживешь.
   - А второй?
   - Не говори "нет", когда тебя просят по-хорошему деловые люди. Нам, как
женщинам, не отказывают.
   Неуклюжая шутка понравилась его товарищам. Они заулыбались.  Кэп  вышел
из-за спины Ника и, тоже улыбаясь, стал ближе ко мне. Коротышка, глядя  на
него, поспешил взять меня под защиту:
   - Док шутит. Он пойдет с нами, разрази меня бог!
   - Только в том случае, если буду знать, кто вы такие.
   Ник сделал еще шаг ко мне, а Кэп занял позицию, чтобы  успеть  помешать
ему.  Одновременно  он  сказал,   обращаясь   ко   мне,   но   его   слова
предназначались и Нику:
   - Нам нечего скрывать. Мы геологи. Ищем нефть...
   - Здесь?
   - По данным вертолетной нефтеразведки, в этом районе есть нефть.
   - А зачем вы схватили его? - я указал взглядом на Мапуи.
   - Он согласился быть нашим проводником.
   - На веревке?
   - Так надежней. Подстраховка. Он ведь  дикий.  Нас  предупреждали,  что
здесь обитает племя первобытных людей. Потом мы отпустим его... с дарами.
   - Отпустите его сейчас.
   - Вот как? Вы настаиваете?
   Его голос стал чуть-чуть насмешливым.
   - Впрочем... - Он на мгновение задумался и приказал парню, который  вел
Мапуи:
   - Развяжи его.
   Едва тот развязал веревки, Мапуи  не  стал  раздумывать.  Только  кусты
зашелестели...
   Ник по привычке повел автоматом вслед, но Кэп  сделал  предостерегающий
знак - и он опустил оружие.
   - Недоразумение улажено, док?
   Я кивнул головой.
   - Значит, идете с нами.
   Слова Кэпа не требовали от меня ответа - они звучали не  вопросительно,
а  утвердительно.  Он   развернул   карту   и   длинным   пальцем   провел
закругляющуюся линию:
   -  Пройдем  по  ущелью.  Вот  здесь  располагаются  водоносные  пласты.
Предполагаю, что нефтеносные проходят  почти  параллельно.  Пробы  возьмем
здесь и здесь.
   Он говорил это Нику и Коротышке, но поощрительно  поглядывал  на  меня,
словно приглашая принять участие в обсуждении маршрута.
   Я молчал, и он слегка изменил тактику. Теперь его слова были рассчитаны
исключительно на "идеалиста".
   - Если найдем нефть, этот  край  расцветет.  Тут  проложат  автостраду.
Построят  города...  И  ваши  дикари,  док-миссионер,  заживут   по-иному.
Цивилизация придет и к ним...
   Итак, он принимает Меня за миссионера. Я не удержался от замечания:
   - Не уверен, станут ли они счастливее.
   Неожиданно Ник подмигнул мне, при  этом  части  его  рассеченной  брови
изогнулись в разные стороны, придав  лицу  неестественное  и  карикатурное
выражение. Кэп поспешно отвел взгляд, пригасив  брезгливость,  и  медленно
произнес:
   - Должен признать, что горечь ваших слов не лишена основания. И все  же
ни у кого из людей другого пути  нет.  Или  посоветуете  сбросить  с  себя
одежду и  присоединиться  к  вашим  подопечным?  Но  станем  ли  мы  тогда
счастливее?..



4

   Мы шли долго сквозь лесные заросли.  Нас  донимали  комары  и  москиты.
Попадали то в зону, где носились полчища крохотных злых мушек, то  на  нас
пикировали здоровенные слепни. Деревья словно прижимались друг к другу, по
их веткам карабкались лианы и цепкий ползучий  вьюнок.  Но  вот  появились
гигантские деревья с желтоватой корой, похожие на  сосны,  но  с  листьями
вместо иголок.
   По извилистой тропинке мы наконец-то  вышли  из  леса  и  спустились  в
долину, поросшую густой и высокой - в пояс -  травой.  Здесь,  как  сказал
Кэп, нам предстояло брать первую  пробу.  Кэп  вызвал  по  рации  грузовой
вертолет с нефтеоборудованием.
   Вскоре  вертолет  приземлился.  Не  прошло  и  двух  часов,  как   была
установлена буровая. Труба из легированной стали с  текоритовой  насадкой,
бешено вращаясь, вошла в тело земли,  и  неправдоподобно  быстро  в  синее
знойное небо ударил черный фонтан.
   Люди бросились к нему, набирали нефть в ладони,  плескали  ею  друг  на
друга. Коротышка и высокий худой парень по прозвищу Овсяная  Каша  плясали
от радости, высоко подбрасывая ноги. Остальные тоже веселились:  каждый  -
на свой лад. Ник выпустил в воздух очередь из автомата,  механик,  похожий
на квадратный несгораемый шкаф, пил из фляги, не пьянея... Кэп  глядел  на
них, стоя в дверях походной буровой,  и  улыбался.  Его  уже  тоже  успели
вымазать нефтью.
   - Вот это удача, док! - кричал  Коротышка.  -  Такое  случается  раз  в
тысячу лет! Это вы принесли нам баснословную удачу.
   Я вежливо улыбался в ответ, но,  глядя  на  фонтан  черной  маслянистой
жидкости, думал о парадоксах,  которые  случаются  с  ней  в  человеческом
обществе. Она движет  корабли  и  загрязняет  моря,  становится  хлебом  и
оружием. Из-за нее вспыхивают войны и трупы тысяч солдат ложатся в  землю,
чтобы через многие годы, превратившись в черную  кровь  земли,  обеспечить
сытую жизнь и богатство потомкам тех, кого пытались когда-то завоевать.
   Кэп слышал слова Коротышки и, скользнув  рассеянным  взглядом  по  мне,
бормотал:
   - Может быть, может быть...
   Он разрешил своим людям вдоволь повеселиться, а  затем  позвал  к  себе
Ника, и они уселись вдвоем на пригорке, разложив карту. Рассматривали ее и
совещались долго. Затем Кэп велел нам собираться в путь.
   - Пойдем бурить другие скважины? - спросил я у Коротышки.
   - Это знает  Кэп,  черт  побери.  -  Он  беззаботно  кивнул  на  своего
начальника, и я понял, что его вполне  устраивает  роль  подчиненного,  за
которого думают другие.
   Тем временем вблизи буровой приземлились еще два вертолета,  в  которых
прибыли новые рабочие.
   - Скоро тут вырастет новый поселок, а то и город, - сказал Коротышка. -
А нас, небось, и не вспомянут.
   Впрочем, и это обстоятельство не печалило  жизнерадостного  человека  с
автоматом в руках.
   Мы двинулись в путь в таком же порядке, к