е  выровнена  линия  фронта.
Наши  бронетанковые  войска  теснят  слабеющего  противника.  В  рядах
азиатов вспыхивают восстания,  по  мере  того,  как  наши  передатчики
продвигаются к линии  фронта  и  поражают  витонов  прямо  у  них  над
головами. Азиатские пацифисты захватили короля Чунга  и  приступили  к
производству антивитоновских излучателей. Европейские вооруженные силы
полным ходом  двигаются  на  восток.  Вашингтон  ожидает,  что  азиаты
предложат перемирие и содействие в уничтожении витонов.  -  Он  сложил
газету и сунул ее Грэхеиу под подушку. - Можно сказать, война  идет  к
концу - и все благодаря тебе!
    - Черта с два! - кисло произнес  Грэхем  и  снова  приподнялся.  -
Отдавай мою одежонку. Я ведь не  такой  жулик,  как  ты,  -  одеял  не
таскаю.
    Воль встал и с притворным ужасом воззрился на друга.
    - Клянусь Богом, Билл, вид у тебя  просто  жуткий.  Краше  в  гроб
кладут. По-моему, тебе необходим врач. - Он направился н двери.
    Не валяй дурака! - крикнул Грэхем. Он быстро сел, тут же схватился
за голову и не отпускал рук до тех пор, пока не удостоверился, что она
не разломится на части. - Тащи сюда мои штаны, а то встану  и  отделаю
тебя как следует. Я сейчас же смываюсь из этой богадельни.
    - Ты сам не знаешь, что тебе нужно, - с упреком бросил ему Воль от
двери. - Ведь ты в новой подземной больнице, бывшей Самаритэн.
    - Что-что?
    - Самаритэн, - повторил Воль, покосившись на оленя.
    Грэхем охнул, поспешно улегся и глухо застонал.
    Что-то мне худо, Арт. Наверное, я умираю. Позови врача.
    - Будет сделано! - воскликнул Воль и принял позу,  выпятив  зад  и
натянув воображаемый лук. - Нет, ты только взгляни: вылитый Купидон! -
потом вышел.
    Вскоре вошла она, присела рядом с постелью и самым что ни на  есть
профессиональным тоном спросилса:
    - Ну, как себя чувствуем?
    - Как всегда, когда я рядом с вами. - Он взял ее ладонь.
    Девушка резко отдернула руку.
    Здесь не место для подобных выходок.
    - В других местах вы тоже не  давали  мне  особо  развернуться,  -
пожаловался он.
    Не отвечая, она устремила невидящий взгляд на оленя.
    - Вот гадость-то, - сказал он.
    - Не поняла.
    - Я про зту мазню, - он кивнул в сторону картины - Полагаю, кто-то
решил меня съесть. Уж не вы ли?
    - Я? - она искренне удивилась. - Что  за  глупость.  Если  вам  не
нравится, я велю снять.
    - Сделайте одолжение. Уж слишком он похож на меня. Как, впрочем, и
на всех остальных.
    - Вы так считаете? Но почему?
    - Потому что загнанный. Мы все с незапамятных времен были загнаны.
Сначала - сами того не ведая,  потом  -  зная  всю  правду  до  конца.
Приятно сознавать, что все  позади.  Может  быть,  теперь  наконец  мы
сможем повеселиться. Вы помогали мне раньше, сможете помочь и сейчас.
    - Что-то я не  помню,  чтобы  особенно  вам  помогала,  -  чопорно
ответила она
    -  Именно  вы  дали  нам  ценные  сведения  о  Биче,  о  кабинетах
физиотерапии, о Фармилоу. Если бы не вы, мы до сих пор гонялись бы  за
призраками. - Он сел и  посмотрел  ей  в  глаза.  -  Но  больше  я  за
призраками не гоняюсь.
    Ничего не  ответив,  она  отвернулась  и  задумчиво  уставилась  в
потолок. Грэхем пожирал глазами мягкий изгиб ее щеки, разлет бровей  и
знал, что она ощущает его взгляд.
    - Там, в вышине, - звезды; - продолжал он. - И  знаете,  Гармония,
на них могут обитать люди, живые люди, как мы  с  вами.  Дружественные
народы, которые, возможно, побывали на земле еще  до  витонского  ига.
Ганс Лютер считал, что их предупредили держаться от Земли подальше,  и
она оказалась запретной планетой. - Он снова посмотрел на  девушку.  -
Все лучшее оказалось под запретом  для  тех,  кто  хотел  бы  посетить
Землю, и для нас, которые стали ее узниками.  Не  разрешалось  ничего,
кроме того, что наши господа считали выгодным для себя.
    - Но теперь все по-другому, - пробормотала она.
    - Да, по-другому. Теперь мы можем испытывать эмоции для себя, а не
для других. Наконец-то наши  чувства  принадлежат  нам  самим.  Вдвоем
хорошо, а третий - лишний, особенно, если этот третий - витон. До  вас
дошло, что только теперь мы по-настоящему наедине?
    - Мы?
    Она повернулась к нему, брови вопросительно изогнулись.
    - Возможно, здеcь и вправду не меcто,  -  сказал  Грэхем,  -  зато
случай уж больно подходящий! - Он привлек девушку к себе и припал к ее
губам.
    Она сопротивлялась,  но  не  слишком  настойчиво.  Потом  и  вовсе
перестала. Рука ее обвилась вокруг его шеи.