ицу. Айова на пороге битвы за Омаху. Бронетанковые  войска
азиатов  вошли  в  Люксембург.  Мадрид  уничтожен   ядерным   взрывом.
Скандинавия - наш последний оплот; Новые ядерные ракеты обрушились  на
Британию. Мрак, сплошной мрак. Когда к нему подошел Лори, он  как  раз
переходил к боковой колонке. Падение Франции неизбежно.  Грэхем  сунул
газету в карман.
    - Дурные новости? - спросил Лори.
    - Хуже некуда Но есть еще кое-что. Вот, получили из Филадельфии по
любительской  связи.  Сегодня  утром  почти  готовый  аппарат   Вейтча
взорвался ко всем чертям.
    - Неужели? - Лори нахмурился, так что кустистые  брови  сошлись  к
переносице. - Значит, он был на верном пути. А если он был  на  верном
пути, выходит, что мы избрали неверный.
    - Вовсе не обязательно. В команде у Вейтча был  придурок.  Мы  его
предупреждали,  и  он  сказал,   что   постарается   запутать   парня.
Избавляться от него Вейтчу не хотелось: ведь  тогда  пришлось  бы  его
кем-то заменить. Уж лучше известное зло, чем неизвестное.
    - Так это сделал придурок?
    - Да, и сам погиб  при  взрыве.  Так  сказать,  совершил  почетное
харакири. Есть двое раненых. - Грэхем задумался. - Я бы  сам  позвонил
Вейтчу, да все их каналы связи работают только на передачу. Он  должен
был намного опередить всех: ведь к ним из  Флориды  перебросили  тонны
оборудования, оставалось его только перемонтировать.
    - Вот оно что. А еще новости есть?
    - Только одна - Сангстер нашелся. Я уже  беспокоился  о  нем.  Его
обнаружили в подземной больнице. Он оказался на  Уильям  стрит,  когда
рухнул большой кусок воздушки. Бедняге уже лучше.
    Расставшись с Лори, Вилл Грэхем вышел на открытую  площадку  перед
цехом. Здесь, в центре расчищенного пространства, поблескивало  кольцо
гигантских медных проводов, которые оставалось присоединить к  батарее
конденсаторов,  образующих  сложную  систему   заземления   передающей
установки.
    Строй голубых точек, казавшихся издали совсем  крошечными,  держал
курс на запад где-то над ЛонгАйлендом. При одном взгляде на них  глаза
у Грэхема разгорелись.  "Отличная  цель,  -  подумал  он,  как  всегда
забывая,  что  сам  представляет  собой  еще  лучшую  цель  -  Так   и
напрашивается сравнение с  армией  трудолюбивых  пчеловодов,  спешащих
обыскать тысячи ульев,  населенных  десятками  миллионов  пчел.  Можно
поспеть туда и сюда, и в десятки других мест, да только везде разом не
поспеешь. Вот где их слабое место!"
    Он снова посмотрел на медные провода заземления.  Сможет  ли  даже
такая мощная система принять  на  себя  чудовищный  удар  мстительного
врага? Он не был уверен. Будь она и в десять раз больше, ей не удалось
бы сдержать адскую ярость, которая обрушилась на Силвер Сити.

    Позади  площадки,  предназначенной  для   передатчика,   виднелась
огромная яма. Ее стены, покрытые шестидюймовым  слоем  быстросохнущего
бетона, уходили вглубь. В центре торчал гладкий шест.
    Передатчиком должен был управлять один человек. В случае успеха он
попытается уйти от неминуемой гибели, которую повлечет за  собой  этот
успех, соскользнув по шесту в шахту, в ее спасительную черную глубину.
Конечно, убежище  примитивное,  но  в  данных  обстоятельствах  ничего
лучшего не придумаешь.
    Грэхем вернулся в цех и спросил у Лори:
    - Сколько осталось?
    - Пятнадцать минут. - Лори вытер потный  нахмуренный  лоб.  -  Еще
пятнадцать минут, и мы готовы. Если  выиграем,  тут  же  приступаем  к
сборке еще десяти передатчиков. - Он махнул рукой в сторону суетящихся
рабочих. - И, если нас не прикончат, мы их слепим за какую-нибудь пару
часов.
    Него подобного! - властно отрезал  Грэхем  тоном,  не  допускающим
никаких  возражений  -  Вы  сию  же  минуту  перебросите  заготовки  в
безопасное место. Ведь если  витоны  озвереют,  все  здесь  взлетит  в
воздух, так что  на  случай  заварушки  счет  отправить  ваши  железки
подальше от греха. -  Он  взял  микрофон  и  стал  торопливо  отдавать
распоряжения.
    Через три минуты у входа развернулась колонна  грузовиков.  Каждый
забирал свой груз и с грохотом отъезжал. Притихшие, задумчивые рабочие
тоже уехали, оставив совершенно пустое  помещение,  посреди  которого,
поблескивая,   застыл   излучатель   поляризованных   волн.   Четверка
экспериментаторов торопливо заканчивала последние приготовления.
    Облокотившись на  поворотный  круг,  Грэхем  наблюдал  за  ними  с
каким-то отстраненным спокойствием, удивлявшим его самого: ведь  время
решающего   испытания   стремительно   приближалось.   И   вот   после
многодневной изматывающей  нервы  гонки  он  вдруг  обрел  бесстрастие
каменного Будды - так ощущает себя человек, который  после  тягостного
ожидания в приемной наконец оказался в  зубоврачебном  кресле.  Взгляд
его задержался на одном из  четверых  ученых,  тщедушном  коротышке  с
венчиком волос вокруг блестящей лысины.
    Как только он закончил работу, Грэхем намеренно резко произнес:
    - Мне не ясно, кого вы пытаетесь  обмануть,  присоединяя  подающий
провод к выключателю ускорителя.
    Услышав его ядовитый  тон,  окружающие  вздрогнули.  Человечек,  к
которому он обратился,  повернулся  к  Грэхему  морщинистое  обезьянье
личико,  бессмысленно  тараща  бледно-голубые  глаза.  Выронив   конец
провода, он незаметно полез в  карман,  как  будто  собираясь  достать
кулачки.
    Грэхем уложил  его  на  месте;  мощный  выстрел  в  упор  отбросил
коротышку назад. Пока Лори с товарищами, побледнев, не сводили с  него
глаз, Арт Воль как ни  в  чем  не  бывало  шагнул  вперед,  порылся  в
карманах трупа и извлек маленький яйцевидный предмет.
    - Вот дьявол - бомба! Ведь эта штуковина могла  запросто  разнести
нас на куски!
    - Ладно, проехали. Забери ее, Арт, и брось в пруд там, за цехом. -
Он обратился к Лори: - Отключите ток, Дункан, и  проверьте  всю  цепь.
Просмотрите, все ли в порядке. Если да, пора  выкатывать  установку  -
нужно ведь еще присоединить ее к проводам заземления.
    Через минуту Лори объявил:
    - Все готово! Лучше работать она не будет, даже если у нас  ничего
не выйдет.
    - Порядок!
    Поляризатор выкатили, подключили  к  системе  заземления.  Лори  с
тремя спутниками ушел, остался только Воль.

    Грэхем забрался наверх и занял место  за  пультом.  Все  было  под
рукой - подача  тока,  ускоритель,  рычаги  управления  подъемником  и
поворотным кругом. Над головой тяжело нависло хмурое небо.  Высоко  на
юге клубился дым ракетного залпа. Оставалось отделаться от Воля.
    - Беги, Арт! - приказал он. - Витоны приближаются. - Он показал на
стаю шаров, подлетающую с  северо-востока.  -  Мне  некогда  сидеть  и
спорить. Догоняй Дункана  и  его  ребят.  Даю  тебе  полминуты,  чтобы
исчезнуть.
    - Но ведь... - попытался возразить Воль.
    - Сказано, убирайся! - свирепо рявкнул Грэхем.
    Он смотрел, как Воль с несчастным  видом  трусит  прочь,  выжидая,
пока тот скроется за углом цеха. Прямо перед  Грэхемом,  подобно  дулу
гигантской пушки, вздымалась цилиндрическая труба.  От  приближающихся
шаров его отделяла всего миля.
    Давая приятелю время уйти  на  безопасное  расстояние,  он  зорким
взглядом обшаривал небо. "Мы так никогда и не узнаем,  откуда  взялись
витоны, - размышлял он. - Их происхождение останется для нас такой  же
загадкой, как и возникновение пневмококков, пуделей да и  всех  прочих
творений природы". И все же он склонялся к выводу, что именно витоны -
коренные обитатели планеты, и предчувствовал, что их вот-вот  навсегда
сметут с лица Земли -  не  одна  враждующая  группировка  землян,  так
другая.
    Подошел решающий час, судьбоносный миг  настал.  Грэхем  развернул
гигантскую трубу,  нацеливая  ее  на  подлетающие  шары.  Труба  легко
двигалась на шарнирах, а сама  установка  плавно  вращалась  на  своем
поворотном круге. Слушая,  как  в  цехе  ровно  гудят  генераторы,  он
подумал, что всего девяносто минут отделяют Европу от гибели. Нажал на
выключатель и подал в установку ток.
    Прошло несколько секунд - трубки  нагрелись.  Где-то  наверху,  на
высоте десяти-двенадцати этажей, застыли на своих постах  наблюдатели,
бинокли подрагивали у них в руках.
    И вот направленный поляризованный луч с длиной волны полсантиметра
брызнул в отверстие трубы и вырвался  из  жерла  излучателя.  Ось  его
закрученных импульсов шла параллельно  прицеу,  наведенному  на  свору
витонов.
    Такая частота выходила  за  пределы  даже  зрительного  диапазона,
открытого Бьернсеном, и луч был невидим. Зато был виден результат  его
действия, да еще какой! Вожак стаи  налетчиков,  состоящей  из  десяти
шаров, застыл в воздухе, как будто наткнулся  на  невидимую  преграду.
Цвет его сгустился, превратившись из ярко-голубого в темно-фиолетовый,
потом почти мгновенно сменился ослепительно сверкающим оранжевым  -  и
вдруг  шар  лопнул!  Исчез  так  неожиданно  и  бесследно  что   армия
затаившихся наблюдателей долго не могла прийти в себя.
    Оставшаяся девятка нерешительно замялась;  еще  один  остановился,
прошел все фазы исчезновения - от голубой до оранжевой  -  и  тут  вся
свора бросилась наутек. С  быстротой  молнии  шары  взвились  вверх  и
скрылись за облаками.
    Кто-то заревел, как раненый слон, увидев, что Грэхем поднял  трубу
и сразил третьего витона на лету. Кто-то отпустил дурацкую шутку  мол,
срезать их в полете - куда увлекательнее.
    Краем глаза Грэхем заметил, как где-то в  районе  Бродвея  взвился
гигантский столб белесого желтоватого пламени. Послышался  гул,  потом
налетела ударная волна, едва не сбросившая его с  сиденья.  Он  крепко
стиснул зубы. Странный звук затих. И тут Грэхем осознал,  что  это  он
орал как оглашенный.
    Какое-то шестое чувство - может быть, экстрасенсорное восприятие -
заставило его развернуть установку. Метнувшись за кожух ускорителя, он
прицелился в вереницу шаров, атакующих с юга. И снова заорал,  увидев,
как вожак наливается  фиолетовым.  Остальные  витоны  затормозили  так
резко, что он подумал:  уж  нет  ли  у  них  ног,  и,  тщетно  пытаясъ
остаковиться, продолжали по инерции скользить вперед.  Слишком  велика
была скорость.  Они  врезались  в  подбитого  собрата  как  раз  в  то
мгновение, когда он вспыхнул слепящим оранжевым огнем.
    - Вот вам - за Мейо! - взревел Грэхем, подпрыгивая на сиденьи. - А
вот - за Уэбба! Теперь - за Бича, слизняки вонючие, чертовы  паразиты!
А теперь - за Фармилоу! А вы, сволочи поганые, получите за Бьернсена!
    Исчерпав запас ругательств, он следил  за  результатом  воздушного
бои. Какой-то захватывающий миг бешено крутящийся в застывших  небесах
клубок энергии  продолжал  сохранять  чудовищно  разбухшую  шаровидную
форму. Потом с оглушительным треском взорвался.
    Грэхему показалось, что у него лопнули барабанные перепонки. Порыв
ветра чуть не сбросил его  с  шаткого  насеста.  Весь  аппарат  так  и
застонал,  пытаясь  вывернуться  из  креплений.  В  вышине  заметались
обезумевшие  волны;  жесткое  излучение  обрушилось  на  Грэхема,  как
тропическое солнце, так что ему пришлось закрыть глаза, чтобы  уберечь
роговицу.
    Но он не мог да и не хотел усидеть на месте. Вот и  конец  погони,
пришел его звездный час, едва ли такое выдастся  еще  раз.  Но  прежде
всего настал час возмездия. Он гикнул, как  завидевший  врага  индеец,
проворно крутанул трубу на девяносто градусов и прошил двух сверкающих
налетчиков, пикирующих на него с высоты.
    Теперь ясно, как они подорвали резервуары  в  Силвер  Сити.  Целая
дюжина витонов, а может, две или даже полсотни совершили самоубийство:
врезались в хранилища, сталкиваясь  при  ударе.  При  столкновении  их
природное равновесие нарушилось,  и  они  все  вместе  превратились  в
чудовищный детонатор. Их род владел  древним  секретом,  который  лишь
недавно сил  известен  их  рабам-людям:  секретом  бурного  раснада  и
случае, когда сгусток энергии - радиоактивной или витонской - превысит
критическую массу.
    Резервуары с нитратом серебра приняли на себя самый яростный  удар
за всю историю человечества, удар такой сокрушительной  силы,  что  по
сравнению с ним  даже  атомная  бомба  казалась  детской  игрушкой.  А
огромный черный перст, указующий  направление,  в  котором  вознеслись
души обитателей Силвер Сирии, был не чем иным, как столбом обезумевших
атомов, устремившихся ввысь в поисках новых связей.
    Снова повернув излучаталь, он обрушил адскую кару  на  подлетающую
шестерку и  с  удовлетворением  увидел,  как  витоны  выплеснули  свою
энергию в видимые частоты и отправились к праотцам. Они могут  сколько
угодно плевать на лучи, падающие на них по сложной траектории  Лиссажу
- ведь природа сделала их неуязвимыми к солнечному излучению. Его  они
запросто переносят. Может  быть,  даже  с  удовольствием.  Зато  лучи,
направленные по гиперболе, вонзаются им прямо в потроха!
    На  севере,  у  самого  горизонта,  собиралось  огромное   полчище
витонов. Грэхем попытался достать их лучом, но,  убедившись,  что  все
его усилия безрезультатны, сделал  вывод:  они  вне  радиуса  действия
установки. На востоке снова загрохотали рукотворные вулканы. В воздухе
стоял запах озона, жженой резины и мокрого  цемента  Вокруг  слышались
выкрики, но из-за расстояния он не мог разобрать слов.
    Он думал о воздушных силах Америки, прикованных к земле, -  десять
тысяч  стремительных  боевых  машин  не  осмеливаются  взлететь,  пока
существуют витоны, угрожающие подчинить себе мозг пилота  и  натравить
брата на брата. Скоро все кончится,  теперь  уже  совсем  скоро.  Небо
запестреет  крылатыми  воителями,  а  внизу  народ   будет   повторять
сладчайшее для любой войны слово: "Наши!"
    Пока   Грэхем   приканчивал   только   беспечных,   ленивых    или
неосторожных, но теперь враг осознал грозящую ему опасность. Теперь он
готовит   массовую   атаку,   штурм,   призванный   раз   и   навсегда
продемонстрировать всю мощь, на которую способны витоны,  сплотившиеся
воедино. Они бросят  на  него  роты,  батальоны,  бригады  -  в  таком
количестве, что ему не отбиться.  Хотят  стереть  его  с  лица  Земли,
которую считают своей вотчиной, а вместе с ним -  и  поляризатор.  Да,
конец близок, но к нему вел длинный путь.
    Оглядывая  небо,  он  увидел  эскадрон   азиатских   стратопланов,
удаляющихся на восток в полной уверенности, что за ними сам Всевышний.
Позади и ниже вспыхивали разрывы, сыпались искры.  "Интересно,  видели
ли пилоты-фанатики, какая судьба постигла кое-кого из  так  называемых
духов их предков?" - подумал, Грэхем и пришел к выводу, что нет.
    А ведь новость должна бы уже облететь весь мир, во всяком  случае,
Новый Свет. И до Европы  подробности,  наверное,  уже  дошли.  Теперь,
зная, что победу решает только время, а  не  сомнения,  Европа  должна
выстоять. Может быть,  какая-нибудь  из  других  групп  тоже  добилась
успеха.  Хотя  какая  разница  -  триумф  Фарадеевской  компании  стал
триумфом всего человечества.
    Он прервал размышления, увидев, что далекая армада  взмыла  ввысь.
Ее окружало гигантское фантастическое зарево, и было трудно  поверить,
что для обычного зрения, не прошедшего  обработку,  витоны  совершенно
невидимы. Надвигалось несметное  полчище  голубых  светил,  сверкающей
стеной заслонившее весь северный небосклон,  -  наводящее  несказанный
ужас небесное воинство, родом не из  рая  и  долго  отвергаемое  адом.
Витоны приближались так стремительно, что глаз отказывался верить.
    Грэхем еще только  готовился  принять  бой,  а  небольшой  участок
голубизны в центре вражеского строя вдруг налился фиолетовым,  перешел
в  оранжевый  и  начисто  пропал.  На  какой-то  миг   он   пришел   в
замешательство, потом вспомнил - Йонкерс!
    - Старина Стив! - взревел он. - Все-таки добился своего.  Задай-ка
им жару, Стив!
    Увеличив  мощность,  он  прошил  стремительно  наступающую   орду.
Голубизна вспыхнула фиолетовым, оранжевым - и исчезла. Уцелевшее крыло
отделилось от основной массы и обрушилось на Йонкерс. Некоторые  шары,
падая, меняли цвет.
    Другое крыло мстительно устремилось прямо на Грэхема. Он знал, что
сейчас произойдет, чувствовал по тому, как они все  теснее  сплачивают
ряды, ускоряя полет.  До  самого  последнего  мгновения  он  давал  им
прикурить, поливая отборной руганью и смертоносными лучами. Как только
витоны столкнулись, образовав убийственную смесь, он в четыре огромных
прыжка добрался до ямы, обхватил шест  и,  увлекаемый  силой  тяжести,
ринулся вниз.
    С захватывающей дух скоростью скользя  по  шесту,  он  видел,  как
жуткая сверкающая голубизна мгновенно сгустилась и нависла над  устьем
шахты. Все небо  превратилось  в  пылающий  лазурный  купол.  И  вдруг
вспыхнуло нестерпимым блеском. В уже и без того поврежденные перенонки
Грэхема ударил оглушительный треск - как будто  космос  разорвалел  на
части. Шест заплясал, словно палочка в руках жонглера.
    Грэхема,  как  перышко,  стряхнуло  с  шеста,  и   он   рухнул   в
содрогавшуюся глубину. Шахта ходила ходуном от верха  до  самого  дна,
стены крошились, вниз  обрушился  смертельный  ливень  земли,  камней,
осколков бетона. Что-то большое, черное, пробив темноту, показалось  в
проеме и тяжело рухнуло прямо на беззащитное тело.
    У Грэхема вырвался сдавленный стон. Сознание отлетело, как  черная
погребальная ладья, отплывающая в туманные моря.

    Постель  была  удобной,  такой  удобной,  что  хотелось   подольше
протянуть этот сон. Блаженно повернув голову, Грэхем почувствовал, как
ее пронзила острая боль, и открыл глаза.
    И правда, он в постели. Грэхем  пошевелил  пальцам,  ощупывая  ее.
Определенно, это постель. Он  с  изумлением  оглядел  белую  простыню,
изучил картину на противоположной стена. Это  был  "Загнанный  олень".
Грэхем показал ему язык.
    Рядом скрипнул стул. Сморщившись от боли,  он  повернул  голову  и
обнаружил широкоплечую фигуру Воля.
    - Добрый вечер, Рип ван Винкль, - с елейным радушием приветствовал
его Воль. - Он указал на часы, потом на  календарь.  -  Сейчас  десять
вечера, четверг. Целых три дня ты был глух,  нем,  туп  и  недвижим  -
словом, оставался самим собой.
    - Да ну? - Грэхем фыркнул, но не так  гневно,  как  обычно.  Потом
метнул взгляд в сторону картины. - Не ты им водрузил здесь эту  дрянь?
Если ты, то не вижу здесь ничего смешного.
    Воль обозрел картину, пытаясь понять, чем она не угодила приятелю.
Наконец его осенило, и он загоготал.

    С трудом сев, Грэхем оперся на  локоть,  не  обращая  внимании  на
дергавшую боль в голове.
    - Тащи сюда мои пожитки, безмозглый толстяк, - мне пора по делам.
    - Ничего не выйдет.  -  Широкая  ладонь  Воля  мягко  уложила  его
обратно. - Нынче тот единственный  случай,  когда  командую  я,  а  ты
повинуешься..  -  Он  заявил  это  с  неприкрытым  злорадством,  потом
добавил: - Витоны сровняли  с  землей  площадь  диаметром  пару  миль,
прикончили многих наблюдателей.  Нам  понадобилось  двенадцать  часов,
чтобы обнаружить твою нору  и  откопать  кусок  фарша,  в  который  ты
превратился. Так что полеживай себе смирно, а  дядюшка  Арт  расскажет
тебе сказочку на сон грядущий.
    Он достал газету, развернул ее и с торжеством  в  голосе  прочитал
краткий обзор событий дня:
    - Мэр Салливан утверждает: теперь город надежно защищен. "Электра"
довела выпуск новых  излучателей  до  тысячи  штук  в  день.  Еще  две
эскадрильи  азиатских  стратопланов  приземлились  в  Бэттери  Парк  и
сдались. - Взглянув на приятеля, он  добавил:  -  Это  только  местная
хроника. Столько всего случилось,  пока  ты  тут  храпел,  как  жирный
боров.
    Грэхем сердито хмыкнул.
    А как дела у Кенига?
    Двое операторов погибли, когда Йонкерс принял на себя удар.  Много
наблюдателей, находившихся поблизости, тоже отправились на тот свет. А
в остальном - все в порядке. - Воль снова уткнулся  в  газету.  -  Вот
еще, послушай, - предложил он. - В Небраск