ечами.  -  Впрочем,  вы  же  здесь.
Надеюсь, он не станет предпринимать попыток... - Он с жадностью  воззрился
на мои гречневые лепешки и сосиски. - Я... хм... У меня сегодня совсем  не
было времени позавтракать...
   - Будьте моим гостем, доктор Ван Пелт!
   Если судить по его конфигурации, только на своих жировых запасах он мог
бы отшагать двести миль без передышки. Ему было  что-то  около  пятидесяти
шести лет, весил же он, на мой взгляд, никак не менее двухсот восьмидесяти
фунтов. Трудно себе представить человека, более  чем  он  не  похожего  на
доктора Хорна. Я спросил себя, как, работая вместе, они уживались  друг  с
другом. И тут же нашел ответ: уживались с трудом. Иначе Ван  Пелт  никогда
не обратился бы в Пентагон.


   В четырнадцать ноль-ноль я открыл дверь в кабинет доктора Хорна.
   Он посмотрел на меня, как солдат на вошь,  и  я  вошел.  Он  ничего  не
сказал, только встал и указал мне на дверь.
   - Добрый день, доктор Хорн.  Вам  не  подходит  это  время  для  вашего
ежедневного отчета, не так ли? Пожалуйста. Вы же знаете,  я  здесь  только
для того, чтобы помогать вам. Может быть, каждый  день  от  двенадцати  до
тринадцати вас больше устроит? Или с утра? Или...
   - Каждый день?
   - Так точно, сэр.  Вы,  наверное,  не  обратили  внимания  на  параграф
восьмой приказа генерала Фоллансби... Для начала, сэр, не будете ли вы так
добры, не покажете ли вы нам лаборатории?  А  потом  у  вас  будет  случай
убедиться, что капрал Мак Кейб неплохой  стенографист  и  сумеет  записать
вашу речь.
   - Какую еще речь?
   - Ваш отчет о работе, сэр. Что вы успели сделать за  истекшие  двадцать
четыре часа. Правда, на сей раз вам придется рассказать и  обо  всем  том,
что сделано вами до сих пор, сами понимаете.
   - Ну нет. Этому не бывать! - взорвался Хорн. - Ах вы, вонючая  паршивая
армейская штучка!.. Слушайте, что это за идея?..
   Этот новый взрыв я встретил уже во всеоружии.  Я  дал  ему  возможность
поорать. Когда он оторался, я все очень просто ему разъяснил. Я сказал:
   - Вот так-то, сэр. Все будет так и не иначе.
   Он замолчал, нахмурившись, посмотрел на меня. Я был рад, что он наконец
утихомирился, потому что в секретной части приказа, в параграфах,  которые
по понятным причинам я не стал показывать доктору Хорну, говорилось кое  о
чем весьма подходящем к данной ситуации. Ван Пелт рассказал генералу,  что
здоровьем Хорн слаб. Апоплексия или рак - не знаю  точно,  не  силен  я  в
медицинских терминах. Как бы там  ни  было,  при  допросе  в  департаменте
разведки Пелт сообщил, что старик может в любую минуту окочуриться. Ну,  а
когда он тут бесился, он действительно выглядел так, будто вот-вот  отдаст
концы. А мне этого вовсе не хотелось, по крайней мере, до тех пор, пока  я
не получил  от  него  нужную  информацию,  отчет,  чтобы  выработать  свое
толкование Эффекта Хорна.
   Между тем Хорн сел, хитро так посмотрел на меня и спросил:
   - И вы собираетесь строго придерживаться данных вам инструкций?
   - Так точно, сэр.
   - В таком случае, - не без коварства, со старческим смешком сказал  он,
- я вижу, мне ничего другого не остается как сдаться. Так  что  же  именно
вас интересует, лейтенант?
   "Ага, - подумал я про себя, конечно, - это  становится  интересным!  Не
собирается ли старик обвести меня вокруг пальца, чтобы потом созвониться с
кем-нибудь из своих друзей  конгрессменов?  Или  попробует  завоевать  мое
доверие, а потом сделает из меня посмешище?"


   - Итак, мой отчет. Вот именно, - произнес он, задумчиво глядя на машину
типа... ну, скажем,  типа  СКР-784,  двенадцатая  модель,  что-то  имеющее
отношение то ли к радиолокации, то  ли  к  радио,  то  ли  еще  к  чему-то
непонятному. В этом пусть разбираются  специалисты  из  службы  связи.  Во
всяком случае, машина была электрическая.
   - Вот именно, - повторил он. - Ну что ж, капитан,  я  обязан  исполнить
ваше желание. Посмотрим,  -  сказал  он,  подымаясь,  -  мой  поликлоидный
квазитрон. Видите ли...
   Тут меня отвлекли странные звуки, издаваемые  капралом  Мак  Кейбом.  Я
взглянул на него, он явно не справлялся.
   - Сэр, - остановил  я  доктора  Хорна,  -  пожалуйста,  по  буквам  два
последних слова.
   - Вот именно. П-о-л-и-к-л-о-и-д-н-ы-й к-в-а-э-и-т-р-о-н.  Вы,  конечно,
знакомы, лейтенант, с различными направлениями потенциометрического учения
о человеческом мозге,  которые...  Впрочем,  рассмотрим  историю  вопроса.
Представьте себе мозг как некую электрическую машину.  Потенциометрическое
учение утверждает, что...
   Он продолжал  в  том  же  духе.  Каждые  тридцать-пятьдесят  секунд  он
взглядывал на меня, склонял набок голову и ждал. Я говорил: "Понятно",  он
говорил: "Вот именно" - и продолжал свой доклад. Капрал Мак  Кейб  страдал
отчаянно, я был спокоен,  меня  все  это  даже  забавляло.  Нужно  немного
вкусить штабных заседаний, чтобы научиться не только выживать  в  подобных
ситуациях, но и находить в них покой, отдых.
   Когда Хорн наконец кончил  (Мак  Кейб  тихо  рыдал  в  своем  углу),  я
подытожил все, что он говорил, таким образом:
   - Другими словами, сэр, вы нашли совершенный электронный способ убивать
человека, не касаясь его.
   Это почему-то сразило его. Он уставился на меня.
   - Электронный, - произнес он после небольшой паузы. - Способ.  Убивать.
Человека. Не. Касаясь. Его.
   - Точно, сэр, так я и сказал, - согласился я.
   - Вот именно. Вот именно, - Он откашлялся, отдышался.  -  Лейтенант,  -
сказал он, - ради всего святого, что я такого сказал,  что  могло  навести
вас на подобную дурацкую мысль?
   Я не верил своим ушам.
   - Что! Что вы сказали? Но ведь именно  так  выразился  генерал,  доктор
Хорн. Видите ли, то же самое он говорил и Ван Пелту.
   В меня закралось сомнение: а не штучки ли это доктора Хорна?  Не  хочет
ли он ввести меня в заблуждение и убедить, что никакое это не оружие и что
оно не стреляет?
   В течение двадцати пяти секунд он рвал и метал  по  адресу  Ван  Пелта.
Потом взял себя в руки и стал опять задумчивым.
   - Нет, - сказал он, - нет, это  не  Ван  Пелт.  Это,  по-видимому,  ваш
болван генерал свихнулся на этом пунктике.
   Я обратился к нему официальным тоном:
   - Доктор Хорн, вы утверждаете, что ваш... э-э-э... - Я взглянул на  Мак
Кейба.  Тот  шепотом  произнес  название,  -  ваш  поликлоидный  квазитрон
каким-то  там  электронным  способом  может  лишить  человека   жизни   на
расстоянии?
   Лицо у него стало  мрачное,  как  у  маньяка,  -  прямо-таки  будто  он
испытывал физические страдания. Сделав усилие над собой, он согласился:
   - О, возможно... да-да. Можно же сказать, что паровоз  окисляет  уголь,
превращая его в кремневые соединения с примесью! И ведь это  действительно
так, только обычно мы называем их золой. Исходя из этого,  можно  сказать,
что квазитрон лишает человека жизни на расстоянии.
   - Ну, а я что говорю!
   Все еще внутренне сопротивляясь, он сказал:
   - Совершенно верно. Вот именно. Теперь я понимаю, что вы имеете в виду.
Это полностью  оправдывает  ваше  пребывание  здесь.  А  я-то,  признаюсь,
удивлялся! Вы видите в квазитроне оружие...
   - Ну конечно, сэр!
   Он сел, достал толстую, совершенно черную трубку и  стал  набивать  ее.
Уже совсем весело он вдруг заявил:
   - Наконец-то мы понимаем друг друга. Моя машина обращает людей в трупы.
Хороший кусок кремния способен сделать то же - до  этого  некоторое  время
назад додумались питекантропы, сами, без чьей-либо помощи, - и вас, как ни
странно, интересует тот же аспект вопроса.  Очень  хорошо.  -  Он  закурил
трубку. - Должен сказать, - добавил  он,  попыхивая  трубкой,  -  что  мой
квазитрон способен на такое, на что дешевый кремний, конечно, не способен.
Мой  квазитрон  лишает  человеческое  существо  той  субстанции,   которая
противоположна физической, субстанции, которую мы назовем "субстанция  X".
Когда мы добавляем ее к  телу,  оно  превращается  в  человека;  когда  мы
отнимаем ее от тела, остается труп. А вам на это наплевать!
   - Сэр, боюсь, что я вас не понимаю!
   - Вы чертовски тонко это заметили, - вы меня не  понимаете!  -  взревел
он. - Мы все трупы, это вы понимаете? Трупы, населенные  призраками!  И  в
мире только один человек может отделять  одно  от  другого,  при  этом  не
разрушая ни того, ни другого! И этот человек я! И в мире существует только
один способ разделить их - мой квазитрон! Лейтенант, вы дурак, вы  тупица,
вы...


   В этот вечер я пригласил к себе Ван Пелта.
   - Извините, мистер Пелт, - сказал я. - Я должен  представить  секретный
отчет о докторе Хорне.  Скажите,  о  каких  это  призраках  он  все  время
твердит?
   - Призраки? Полковник Уиндермир, я  не  знаю...  Это  доктор  Хорн  так
называет их. Вы, конечно, знаете его манеру. Понимаете ли,  есть  разница,
которая отличает живого человека от мертвого,  вот  ее-то  доктор  Хорн  и
обозначает словом "призраки". - Ван Пелт хихикнул, бросил  в  корзину  для
бумаг огрызок от яблока и принялся за следующее. -  Назовем  это  "жизнь",
"разум" и "душа", если в вашем лексиконе вообще существует  такой  термин,
полковник.  Доктор  Хорн  суммирует  все  это  и  называет  одним   словом
"призраки".
   Я решил совсем прижать его в угол.
   - Так эта машина - призрак-чародей?
   - Нет, нет! - закричал он, теряя самообладание. - Полковник, не стройте
из себя дурачка! Доктор Хорн беспринципный, самонадеянный тип,  но  он  не
идиот какой-нибудь!  Забудьте  слово  "призрак",  если  оно  вас  смущает.
Думайте о... думайте о...
   Он в растерянности огляделся, пожал плечами.
   - Думайте просто о разнице между  живым  и  мертвым.  В  основе  работы
машины Хорна лежит эта  разница...  Жизнь,  разум  -  это  вообще  феномен
электрический, понимаете? А доктор Хори высасывает их из тела, откладывает
про запас, если хочет, или даже помещает в чужое тело...
   Когда я наконец отделался от него, я посидел некоторое время,  стараясь
собраться с мыслями.
   У этого старого чудака есть машина, с помощью которой  он  может  взять
разум одного человека и переместить его - да, да, переместить!  -  в  тело
другого человека!
   Какого черта, вместо того чтобы городить всякую околесицу, мне сразу не
сказали об этом в Пентагоне?

   На следующее утро  по  моей  просьбе  доктор  Хорн  поместил  курицу  и
кокер-спаниеля в то, что он называл поликлоидным  квазитроном,  и  устроил
"взаимообмен".
   Тут уж я не мог не поверить. Я видел, как курица пыталась махать  своим
хвостом, а спаниель квохтал, топтался на месте и пробовал клевать зерно.
   Глаза капрала Мак Кейба чуть не вылезли из орбит. Он начал было  что-то
записывать, взглянул на меня, тряхнул головой и уставился в пространство.
   Впрочем, о нем речь впереди. А я сказал:
   - На это вы способны. Вы  способны  взять  курицу  и  пересадить  ее  в
собаку, в кокер-спаниеля...
   - Вот именно, лейтенант.
   - А с людьми... с людьми вы способны на такое?
   - О конечно, майор. Конечно, способен! - Он нахмурился. - Эти  дурацкие
правила, - пожаловался он, - правила проведения экспериментов. Я  пытался,
клянусь вам, пытался добиться  разрешения  на  простейший  эксперимент.  К
примеру, над человеком, умирающим от рака, и над слабоумным юнцом.  Почему
бы нет? Здоровый дух в здоровом теле!  И  пусть  разлагающиеся  компоненты
догнивают друг в друге! Так что вы думаете, мне разрешили?
   - Понятно, - сказал я. - Значит, этого вы еще никогда не делали.
   - Никогда. - Он посмотрел на меня горящими глазами. -  Но  вот  теперь,
когда вы здесь... военный человек... храбрый человек, не  так  ли?..  Все,
что мне нужно, это доброволец. Этот трус Ван Пелт отказался, мой  садовник
отказался, все отказываются!
   - Нет, нет! Никогда! - Тупость старика изумила меня:  предлагать  такое
мне, полковнику! Офицеру двести первой категории!
   - Уверяю вас, если вы нуждаетесь в  добровольцах,  вы  их  получите,  -
сказал я. - Поверьте, сэр, мы здесь только за  тем,  чтобы  помогать  вам.
Будьте уверены, один из наших людей будет рад - что там рад - горд, сэр! -
предложить вам свои услуги.
   Старик обрадовался, как курсант четвертого курса июньским каникулам, но
он еще пытался не выдать своей радости.
   - Вот именно, лейтенант, - сдержанно сказал он. - То  есть  майор.  Или
капитан... Ах, если бы завтра!


   Ординарец по клозету в офицерском бараке убегал в самоволку, и, когда я
разъяснил ему, к чему приговорит его за это военный суд,  он  моментально,
даже не разбираясь, на какое дело идет, согласился быть добровольцем.
   Но нам нужно было двоих. И мой старший помощник - я горд заявить это  -
согласился быть вторым. Мужественный человек, образец боевого командира.
   Мы прибыли  в  лабораторию  доктора  Хорна,  Добровольцев  привязали  к
креслам и усыпили - я настоял на этом ради соблюдения безопасности страны:
я не мог допустить, чтобы они знали, что здесь происходит.
   Перед тем как заснуть, старший помощник шепнул мне:
   - Сэр, это не во Вьетнам?
   - Обещаю, капитан, никакого Вьетнама, - торжественно изрек я и  на  его
глазах порвал документ о переводе  его  в  действующую  армию,  который  я
составил накануне ночью. Он заснул счастливым человеком.
   Бз-з-з! вжи-и-и! крэкл! - в этих научных штучках я не разбираюсь. Когда
погасли  электрические  вспышки  и  замолкли  завывания  и   потрескивания
аппарата, доктор Хорн  дал  им  обоим  одновременно  по  глотку  какого-то
снадобья.
   Первым открыл глаза ординарец. Я встал прямо перед ним.
   - Имя, чин и личный номер!
   -  Сэр,  -  четко  отрапортовал  он,  -  Леффертс  Роберт  Т.,  капитан
артиллерии США, личный номер 0-3339615!
   Я кивнул доктору Хорну. Снова ввели снотворное испытуемому, и он уснул.
   Теперь пробудилось тело, которое раньше  принадлежало  моему  старпому.
Оно открыло глаза.
   - Господин полковник, сэр! Умоляю! Только не трибунал!
   - Спокойно, - сказал я и кивнул доктору Хорну.
   Сомнений больше не оставалось.
   Возвратившись в свой кабинет, я схватил телефонную трубку.
   - Срочно, вне всякой  очереди!  -  приказал  я.  -  Пентагон.  Генерала
Фоллансби, совершенно секретно! Попросите его переключиться на линию связи
номер семь.
   Я бросил трубку на аппарат.
   Оружие? Что там оружие по сравнению с этим! Да мы заарканим  весь  мир!
Признаюсь, я витал в воздухе на крыльях безоблачной радости. Я  чувствовал
уже, как звенят в  моих  руках  доллары;  через  год,  а  то  и  раньше  -
генеральская  звездочка  -  что   могло   помешать   продвижению   офицера
американской армии, подарившего ей такое открытие!
   Раздался грохот распахнувшейся двери, и в комнату ворвался Ван  Пелт  с
искаженным лицом.
   - Полковник Уиндермир! - выдохнул он. -  Вы  позволили  Хорну  провести
эксперимент! Но это же единственное, чего ему не хватало! Теперь он...
   Я приказал его выставить за дверь. Затем я дал генералу краткий отчет о
том, что узнал. Как я и предполагал, сначала генерал был  раздражен,  даже
разочарован.
   - Поменял их местами, Уиндермир? - выразил он свое недовольство высоким
визгливым голосом. - Ну и какая же польза  от  этой  перемены  мест?  Черт
подери, неужели это и все? Я надеялся на большее, Уиндермир, я надеялся на
тактическое оружие, готовое к действию.
   - Сэр, - взмолился я, - позвольте мне высказать свою точку зрения. Сэр,
вдруг Штаты посетил бы неугодный нам политический деятель, ну, скажем... В
общем, представьте, мы неожиданно захватили его и его  свиту,  выпотрошили
бы их тела и на место их душ понапихали бы туда души наших людей...
   - Что?! - Он, наверное, решил, что я спятил. - Полковник Уиндермир,  вы
соображаете, какую чушь несете?
   - Это бы сыграло нам на руку, сэр, - продолжал я убежденно. - Возможно,
я перегнул палку. Если нам это неудобно в мирное время, какие колоссальные
возможности открываются во время войны! Взять двух их военнопленных,  сэр,
заселить нашими людьми их тела, а потом обменяться пленными!
   Он условился со мной о встрече на следующий день. Я предвидел, что меня
вызовут в Пентагон - ведь я был очевидцем, а генерал не  возьмет  на  себя
весь груз ответственности за столь сложную проблему. Он непременно созовет
совещание генштаба, и уж кто-нибудь в штабе сообразит, что к чему.
   Я уже ощущал генеральские звезды на своих плечах...
   Появился сержант О'Хейр. Выглядел он очень встревоженным.
   - Сэр, это все Ван Пелт. Не знаю, может,  он  сошел  с  ума,  но...  он
говорит... Он говорит, что доктор Хорн собирается жить вечно. Он  говорит,
что единственное, чего не хватало для этого доктору  Хорну,  это  провести
эксперимент на людях. Я не знаю, о чем он  толкует,  но  он  говорит,  что
теперь, после того как вы разрешили Хорну провести этот эксперимент,  Хорн
схватит первого попавшегося человека и украдет  у  него  тело.  Разве  так
бывает, сэр?
   Бывает ли так?
   Я задержался  только  для  того,  чтобы  надеть  на  себя  пистолет,  и
оттолкнул О'Хейра с дороги.
   Еще как могло быть! От такого человека, как Хорн, только этого  и  жди!
Уж он не побрезгует использовать свое изобретение для того,  чтобы  красть
чужие тела, чтобы продлить  свою  жизнь,  свое  разумное  существование  в
здоровом, молодом теле!


   О, я точно разгадал ход мыслей доктора  Хорна.  Украсть  тело;  сломать
машину; смыться. И как мы его потом выследим?  Никак.  Во  всем  мире  нет
способа, который помог бы отличить настоящего Джона Смита от. Джона Смита,
в чье тело вселился Хорн. Отпечатки пальцев? нет; классификация по  крови?
нет; глазная сетчатка? нет. Это было очевидно,  эта  мысль  поразила  меня
сразу  же...  Кругом  мои  солдаты:  на  постах,  за   исполнением   своих
обязанностей, моих приказов; Хорну ничего не стоит заманить к себе  одного
из них. Он не станет ждать. Не станет хотя бы потому, что его  собственное
тело изношено до основания и может рухнуть в любой момент.
   Я спешил в  здание  через  длинные  темные  коридоры,  в  комнату,  где
находился большой поликлоидный квазитрон.
   Но я опоздал.
   На пороге кабинета я споткнулся  о  человеческое  тело,  упал,  выронив
пистолет. Я с трудом поднялся на четвереньки, потрогал тело,  еще  теплое,
но уже не очень теплое. Доктор Хорн! Его брошенный, покинутый кокон!
   А передо мной с пронзительными воплями, с дурацкими гримасами прыгала с
оружием в руках фигура когда-то Ван Пелта.
   - Слишком поздно! - орал он. - Слишком поздно, полковник Уиндермир!
   Ван Пелт! Но в этом мягком жирном теле жил теперь не Ван Пелт, это-то я
знал точно, потому что Хорн-Ван Пелт держал в одной  руке  пистолет,  а  в
другой железный  прут.  И  этим  прутом  он  крушил,  крушил  поликлоидный
квазитрон! Бам! - и искры фонтаном брызнули из него.  Трах!  -  и  аппарат
раскалился, осел, стал медленно отекать.
   У него был еще и пистолет. Положение создалось сложное.


   Но не безнадежное! Потому что в комнате мы с ним были не одни.
   Возле моего пистолета лежало еще одно тело - не мертвое, всего лишь без
сознания. Это был капрал Мак Кейб, сбитый ударом по голове.
   Он мелко дрожал, сознание должно было вот-вот вернуться к нему.
   - Стой! - скомандовал я, поднимаясь на колени.
   Хорн-Ван Пелт повернулся, посмотрел на меня.
   - Остановитесь! Вы сами не понимаете, доктор Хорн, как много зависит от
этой машины! Не только ваша жизнь, доктор Хорн, -  я  еще  увижу,  как  вы
смените много тел, прекрасных тел, чтобы  сохранить  ваш  разум  на  такое
время, на какое вы пожелаете.  Но  подумайте  и  о  национальной  обороне!
Подумайте о безопасности нашей  страны!  И  вспомните,  наконец,  о  вашем
святом долге перед наукой!
   Капрал Мак Кейб дернулся и зашевелился.
   Я встал на ноги. А Хорн, он же Ван Пелт,  в  испуге  выронил  железяку,
перехватил пистолет в правую руку и уставился на меня. Тем лучше!  Хорошо,
что на меня, а не на Мак Кейба!
   - Доктор Хорн, не разрушайте машину, она нам еще пригодится!
   - Но она уже разрушена, - произнесла мал