овещаниях, сколько провел я, и  не  научиться  при  этом  тактике
выживания в сложных ситуациях.
     Когда он окончательно закруглился (Мак-Кейб только  тихо  стонал),  я
кратко подытожил:
     - Иначе говоря, сэр, вы усовершенствовали метод электронного убийства
человека на расстоянии.
     По какой-то причине мое заявление потрясло доктора Хорна.
     Он уставился на меня.
     - Электронного, - сказал он. - Убийства. Человека. На расстоянии.
     - Это мои слова, - согласился я.
     - Вот именно, вот именно, - он прочистил глотку и глубоко вздохнул. -
Лейтенант, не сделаете ли вы мне одно признание? Ради всего святого, что в
моих словах внушило вам эту идиотскую мысль?
     Я с трудом верил собственным ушам.
     - Как так? Это же  мне  сказал  генерал!  А  он,  как  вы  понимаете,
предварительно беседовал с Ван-Пелтом.
     Я ломал голову - что он там еще замыслил? Пытается сделать  вид,  что
оружие не сработает?
     Битых двадцать пять секунд он проклинал Ван-Пелта. Затем взял себя  в
руки и опять задумался.
     - Нет, - сказал он. - Нет, Ван-Пелт этого сказать  не  мог.  Это  ваш
идиот-генерал совсем рехнулся.
     Я заявил официальным тоном:
     - Доктор Хорн, не желаете ли вы тем самым сказать... - Я взглянул  на
Мак-Кейба. Он подсказал мне шепотом  название.  Я  продолжал:  -  Что  ваш
поликлоидный квазитрон не может  с  помощью  электроники  лишить  человека
жизни на расстоянии?
     Он ругался как маньяк. Будто  бы  что-то  доставляло  ему  физическую
боль. Наконец он с трудом признался:
     - О да. Да, очевидно, да. Можно  ли  сказать,  что  паровоз  окисляет
уголь, превращая его в силицированные частицы? Конечно, можно. Обычно  они
называются золой. А раз так, значит, можно сказать, что квазитрон  убивает
людей.
     - А я что говорил!
     - Отлично. Именно так, - ответил он, морщась словно от  боли.  -  Да,
теперь я понимаю, что вы имеете в виду. Теперь мне ясно, почему  вы  здесь
находитесь. А то я, сознаюсь, удивлялся.  Вам  кажется,  что  квазитрон  -
оружие.
     - Разумеется, сэр.
     - Ага.
     Он сел, достал толстую, черную трубку и принялся набивать  ее.  Потом
бодро произнес:
     - Тогда мы друг друга понимаем. Моя машина превращает людей в  трупы.
Того же можно добиться с помощью булыжника, о чем совершенно независимо от
меня некоторое время назад догадались питекантропы. Ладно, вас  интересует
именно этот аспект. Очень хорошо.
     Он зажег трубку.
     - Как  я  указывал,  мой  квазитрон  способен  производить  некоторые
операции, недоступные булыжнику. Он  может  выделять  субстанцию,  имеющую
отрицательный  заряд  по  отношению  к  человеческому  телу.  Назовем  эту
субстанцию иксом и отметим, что  в  сочетании  с  человеческим  телом  она
создает человека. Если же вычесть ее из человека, получится труп.  Но  вам
на это наплевать.
     Честно говоря, я растерялся. Я сказал резко:
     - Сэр, боюсь, что я вас не понял.
     - Я отлично знаю, что вы меня не поняли,  -  рявкнул  он.  -  Все  мы
трупы, ясно? Трупы, населенные привидениями, одушевленные трупы! И на всем
белом свете существует лишь один человек, который может разделить  другого
на составные  части,  не  погубив  его  при  этом.  Это  я.  И  существует
единственный способ провести такую операцию - с помощью моего  квазитрона!
Лейтенант, вы тупица, идиот! Я...
     Пожалуй, этого было достаточно.
     - До свиданья, сэр, - сказал я вежливо, хотя он,  оглушенный  звуками
собственного голоса, вряд ли слышал меня. Я кивнул капралу  Мак-Кейбу.  Он
захлопнул записную книжку, бросился  отворять  передо  мною  дверь,  и  мы
удалились.
     Зачем нам было оставаться? Разве не ясно,  что  я  набрал  достаточно
материала для анализа ситуации?
     На всякий случай тем же вечером я вызвал к себе в комнату  Ван-Пелта.
Я желал получить подтверждение тому, что старик в своем уме.
     - Он абсолютно в своем уме, полковник Уиндермир. Абсолютно! - Двойной
подбородок Ван-Пелта трясся. - Но он опасен. Он  крайне  опасен.  Особенно
опасен для меря. Разумеется, я надеюсь на ваше покровительство  и  защиту.
Разумеется. Он опасен. Я...
     Он замолк, глядя на буфет,  где  стояла  ваза  с  фруктами  (я  люблю
побаловаться фруктами после ужина). Он кашлянул.
     - Полковник, не разрешите ли вы...
     - Берите сколько угодно, - сказал я ему.
     - Большое спасибо! Большое  спасибо!  Какие  яблоки!  Честно  говоря,
полковник Уиндермир, я полагаю, что яблоко - лучшее произведение  природы.
Не считая, конечно, груш. Должен признаться, что груши...
     - Дорогой доктор Ван-Пелт, простите меня, -  перебил  я  его.  -  Мне
нужны точные сведения о докторе Хорне.  Что  он  имел  в  виду,  говоря  о
привидениях.
     Он посмотрел на меня пустыми глазами, вгрызаясь в яблоко.
     - Привидения?  -  Он  хрустнул  яблоком.  Хруп,  хруп.  -  Боже  мой,
полковник, - хруп,  хруп,  -  полковник  Уиндермир,  я  не  понимаю...  А,
привидения! - хруп!  -  Конечно,  конечно.  Это  просто  такое  выражение,
которое употребляет доктор Хорн.  Вы  же  знаете  его  манеру.  Понимаете,
существует разница между живым и мертвым человеком, и эту  разницу  доктор
Хорн называет привидением. - Он хихикнул, бросил огрызок в мою корзину для
бумаг и взял другое яблоко. - Назовите  это  жизнью  плюс  интеллект  плюс
душа, если такое слово есть в  вашем  лексиконе,  полковник.  Доктор  Хорн
объединяет все это термином "привидение".
     Я припер его к стенке!
     - Значит, на этой машине выпекают привидения?
     -  Нет,  нет!  -  воскликнул  он,  почти  потеряв  самообладание.   -
Полковник,  не  давайте  ввести  себя  в  заблуждение!   Доктор   Хорн   -
невоспитанный, беспринципный человек, но не дурак и не мошенник.  Забудьте
о слове "привидение", раз уж этот термин вас так пугает. Думайте о... о...
- Он подыскивал нужное слово. - Думайте просто о разнице  между  жизнью  и
смертью. Вот  эту  разницу  и  улавливает  машина  доктора  Хорна.  Жизнь,
интеллект - все это электрические явления, понимаете? И доктор Хорн  может
извлекать их из человеческого  тела,  хранить  их,  если  считает  нужным,
заменять и даже вкладывать в другое тело.
     Он кивнул, подмигнул мне и вгрызся  во  второе  яблоко.  Хруп,  хруп,
хруп.
     Вот так-то!
     Отделавшись от него, я какое-то время старался взять себя в руки.
     Этот странный старик обладал машиной, которая может  вытащить  ум  из
тела и - да-да! - вложить его в другое тело!
     Черт возьми, почему они не сказали об этом сразу, вместо  того  чтобы
напускать туману?
     Естественно, что я не поверил  этому,  пока  не  увидел  собственными
глазами. На следующее утро по моей просьбе доктор Хорн поместил  курицу  и
спаниеля в свой так называемый поликлоидный квазитрон и поменял им умы.
     Вот тогда я поверил. Я увидел, как курица старалась махать хвостом, а
спаниель, всхлипывая, царапая нос, пытался склевать кукурузное зерно.
     Глаза капрала Мак-Кейба чуть не  вылезли  из  орбит.  Он  начал  было
что-то записывать, потом взглянул на  меня,  медленно  покачал  головой  и
уставился в пространство.
     Хорошо, им я займусь позже. Я сказал:
     - Да, вам  это  удается,  доктор  Хорн.  Вы  можете  взять  курицу  и
пересадить ее в спаниеля, и наоборот.
     Он  наклонил  голову,  так  как  был  слишком  заносчив,  чтобы  меня
поблагодарить.
     - Именно так, лейтенант.
     - И вы можете проделывать это с людьми?
     - Конечно могу! Конечно могу! - зарычал он. - Ох уж эти мне глупейшие
законы, которыми руководствуются научные учреждения! Я  пытался,  клянусь,
пытался получить разрешение на проведение простого обмена. Допустим,  один
человек умирает от рака, а другой лишен рассудка. Почему бы и нет? Вложите
здоровый дух в здоровое тело, и пусть больные тела и души гниют вместе!  И
думаете, они мне это разрешили?
     - Понимаю. Значит, вам так и не удалось это сделать?
     - Ни разу. - Он глядел на меня, его старческие глазки сверкали. -  Но
теперь сюда приехали вы, лейтенант. Человек военный. Очень смелый человек,
не так ли? А мне  всего-навсего  нужен  один  доброволец.  Этот  трусливый
Ван-Пелт отказался, мой садовник отказался, все отказались! Но вы...
     - Ответ отрицательный, сэр! - Нет, вы только посмотрите,  как  высоко
он себя ценит! - Я не лейтенант, а старший офицер! И полагаю,  что  вы  не
имеете представления, как много вложили в меня наши вооруженные силы!
     - Но, лейтенант, важность...
     - Ответ отрицательный, сэр.
     Тупость  этого  человека  меня  поражала.   Предложить   такое   мне,
полковнику! Как это отразится на моем деле N_201? А  что  тогда  станет  с
выслугой лет? Пентагон будет взбешен, именно взбешен!
     Стараясь сохранять спокойствие, я сказал:
     - Вы не разбираетесь в военных делах, доктор Хорн. Могу вас заверить:
если возникнет нужда в добровольцах, мы вам их  предоставим.  Верьте  мне,
сэр, мы здесь только для того, чтобы вам помогать! Любой из  наших  нижних
чинов будет счастлив - нет, горд! - предложить себя... капрал Мак-Кейб!  А
ну-ка назад!
     Но было уже поздно. Визжа от страха, он вылетел из комнаты.
     Я в некотором замешательстве обернулся к доктору Хорн у.
     - Так, сэр... мы в таких вещах разбираемся. Парень в состоянии  шока.
Но я отыщу вам добровольца. Поверьте мне!
     Старик был доволен, как  кадет-выпускник  перед  первым  парадом,  но
старался этого не показывать. Он очень сдержанно произнес:
     - Именно так, лейтенант... я хотел сказать майор.  То  есть  капитан.
Завтра мы начнем опыт.
     Завтра! Какой  прекрасный  день!  Ведь  я  увидел,  что  доктор  Хорн
выполнит свое обещание, и я - единственный из  всех  -  понимал,  что  это
означает. Оружие? Чепуха, это куда важнее оружия.
     Требовалось только отыскать добровольцев.
     - Доверьтесь мне, - посоветовал я доктору Хорну.
     Я вызвал дежурного по сортиру, который получил наряд вне  очереди  за
бегство в город без увольнительной, и, когда я объяснил ему, что его  ждет
в военном трибунале, он вызвался добровольцем с потрясающей быстротой.  Он
даже не спросил меня, на что вызвался.
     Мне нужны были два добровольца. Мой заместитель, и  это  я  говорю  с
гордостью, вызвался вторым. Он очень смелый человек, типичный командир.
     Мы прибыли  в  лабораторию  доктора  Хорна.  По  моей  просьбе  людей
привязали и  креслам,  анестезировали  -  я  хотел  соблюсти  секретность,
поэтому не желал, чтобы они знали, что с ними происходит.  Перед  тем  как
начать, мой заместитель прошептал:
     - Сэр, меня не пошлют во Вьетнам?
     - Я обещаю вам, капитан, - сказал я торжественно и прямо  у  него  на
глазах разорвал мое заявление об отправке его на фронт, которое я  написал
прошлой ночью. Он уснул счастливым.
     Гудение, жужжание, треск. Я не очень-то смыслю  в  науке,  но,  когда
электрические искры потухли и жужжание  замерло,  доктор  Хорн  сделал  им
какие-то уколы.
     Первым открыл глаза дневальный по сортиру. Я встал перед ним.
     - Имя, чин, звание и номер!
     - Сэр, - ответил он четко. - Леффертс, Роберт Т. Капитан  армии  США,
личный номер 0-а339615!
     Боже мой! Но я решил перепроверить его следующим вопросом:
     - Куда вы не хотите быть переведены?
     - Разумеется, во Вьетнам, сэр. Прошу вас, сэр, куда угодно, только не
туда! Я же вызвался быть добровольцем! Я буду...
     Я кивнул доктору Хорну, и новый укол погрузил "капитана" в сон.
     Затем дошла очередь до тела, которое раньше было  моим  заместителем.
Тело открыло глаза.
     - Полковник! Я передумал! Я пойду на губу, только...
     - Вольно! - скомандовал я и кивнул доктору Хорну.
     Сомнений не было.
     - А вы, оказывается, можете.
     Он кивнул.
     - Вот именно, лейтенант. Могу.
     Пока он переключал их обратно, я начал соображать, что к чему.
     Придя в свой кабинет, я немедленно снял телефонную трубку.
     - Срочность номер один! - приказал я. - Дайте мне  Пентагон!  Срочный
секретный  разговор  с  генералом  Фолленсби.   Попросите   его   включить
противоподслушивающие устройства.
     Я положил трубку полевого телефона в ящик. Оружие? Оружие - ничто  по
сравнению с этой машиной. У нас в руках весь  мир.  Признаюсь,  я  был  на
седьмом небе от счастья. Я отчетливо видел генеральские  погоны  на  своих
плечах - армия ничего не пожалеет для офицера, который  сделает  ей  такой
подарок.
     С шумом и грохотом в комнату ворвался Ван-Пелт.  Морда  у  него  была
перемазана, в кулаке он держал тающую шоколадку.
     - Полковник Уиндермир! - прохрипел  он.  -  Вы  дали  Хорну  провести
испытание! Но ведь именно этого он и добивался! Он...
     Это было невыносимо.
     - О'Хейр! - зарычал я.  Робко  появился  сержант  О'Хейр.  -  Как  вы
посмели пропустить этого человека без  моего  разрешения?  Неужели  вы  не
видите, что у меня секретный разговор с Вашингтоном?
     О'Хейр промямлил:
     - Сэр, он...
     - Выкиньте его отсюда!
     - Слушаюсь, сэр!
     Толстяк  пытался  сопротивляться,  но  О'Хейр  куда  крупнее  его.  И
все-таки Ван-Пелт сдался не сразу. Он  что-то  вопил,  расстраивался,  но,
честно говоря, я его не слушал, потому что тут мне дали Пентагон.
     - Генерал Фолленсби?  Докладывает  полковник  Уиндермир,  сэр.  Прошу
включить противоподслушивающее устройство.
     Я нажал кнопку, изолирующую разговор с моей стороны. Через секунду  я
услышал голос генерала, но любой другой, кто подключился бы  к  разговору,
услышал бы только треск электрических разрядов.
     Я вкратце изложил генералу все, что видел. Вначале он был раздражен и
разочарован. Этого я и ожидал.
     - Менять людей, Уиндермир? - он говорил на высоких тонах, и в  голосе
его слышалось недовольство. - Какой нам прок от того, чтобы менять их друг
на дружку? В этом нет никаких стратегических выгод. Может быть,  противник
немного растеряется, если мы раздобудем двух-трех  их  командиров.  И  это
все? Я надеялся на что-то большее, Уиндермир. На то, что можно  сейчас  же
применить в военных операциях. Этого Ван-Пелта следует проучить, чтобы  он
попусту не отнимал времени у руководителей Армии.
     - Генерал Фолленсби, могу ли я привлечь ваше  внимание?  Предположим,
сэр, что некто решил посетить Соединенные Штаты. Предположим,  мы  окружим
его вместе со всей его свитой. И поменяем их. Поместим наших  людей  в  их
тела. Понимаете?
     Сначала  он  решил,  что  я  свихнулся.  Об  этом  можно  было  легко
догадаться:
     - Полковник Уиндермир, что вы мелете?
     - Это совершенно реально, сэр, - сказал я убежденно. - Поверьте  мне,
я это видел. Но допустим, именно такую операцию нам провести не удастся. А
что вы скажете о враждебном США после? Подстерегите его, поместите  внутрь
нашего разведчика. Понимаете, сэр? Нет  сомнений  в  том,  какой  разведке
достанутся все секретные сведения, не так ли? Или... если  мы  не  захотим
делать этого в мирное время, то как насчет войны? Возьмите  двух  пленных,
посадите внутрь наших людей и обменяйте их пленных на наших. - Я продолжал
в том же духе и не уверен, что в  чем-нибудь  его  убедил.  Но  совершенно
точно, что к  тому  моменту,  когда  он  повесил  трубку,  он  уже  сильно
задумался.
     На следующий день у меня с ним была назначена встреча в Пентагоне.  И
я знал, что раз уж я там окажусь, то считайте - дело сделано. Он  один  не
захочет брать на себя всю ответственность за такое решение. Но он  созовет
совещание, и уж кто-нибудь в штабе схватит суть дела.
     Я уже чувствовал, как горят на моих плечах генеральские звезды...
     - Что случилось, О'Хейр? - спросил я.
     Этот парень меня раздражал. Он опять сунул голову в дверь и  выглядел
очень встревоженным. Ему было о чем тревожиться, и я был склонен подбавить
ему еще.
     - Сэр, это Ван-Пелт, - он проглотил слюну. Вид у  него  был  довольно
дурацкий. - Я не знаю, спятил он или нет, но он говорит... он говорит, что
доктор Хорн хочет жить вечно! А еще  он  говорит,  что  Хорну  не  хватало
только испытаний на человеке. Я не понимаю, о чем это он, но  он  говорит,
сэр, что, раз вы теперь дали ему провести испытание,  он  схватит  первого
попавшегося человека и сопрет его тело. Какой в этом смысл, сэр?
     Какой смысл?
     Я отбросил его прочь, задержавшись лишь на  секунду,  чтобы  схватить
пистолет.
     Это имело огромный смысл.
     Вот чего следовало ожидать от такого человека, как доктор Хорн, -  он
ухватился за ценное изобретение и использует его для того, чтобы  воровать
чужие тела и продолжить свою старческую жизнь в молодом теле.
     А если это случится, что тогда будет с моей генеральской звездой?
     Я знал ход мыслей Хорна. Укради тело, разбей машину,  беги  подальше.
Сможем ли мы его выследить? Невозможно. Никаким тестом  в  мире  -  ни  по
отпечаткам пальцев, ни по строению сетчатки, ни по  типу  крови  -  мы  не
сможем отличить Джона Смита от Хорна, который сидит в теле Джона Смита.
     Так он и сделает. Я сразу это понял.
     Ван-Пелт ушел в лабораторию, победив собственную  трусость.  Конечно,
он  хотел  остановить  Хорна,  но  какой  смысл  имело  его  вторжение   в
лабораторию? Что он, хотел подарить свое тело Хорну?
     А если одного недостаточно, всегда найдутся другие, потому что вокруг
шныряло множество людей из моего отряда, и Хорну будет  нетрудно  заманить
кого-то внутрь. И он ждать не будет, так как знает,  что  его  собственное
тело в любую минуту может отказать. Тело это старое, изношенное, к тому же
охваченное волнением, окрыленное надеждой - оно может рухнуть от малейшего
толчка.
     Я вбежал в здание  и  пронесся  через  неосвещенные  темные  залы,  к
комнате, где стоял поликлоидный квазитрон...
     Я споткнулся  о  человеческое  тело,  пошатнулся,  упал,  и  пистолет
вылетел у меня из рук. Я поднялся на колени,  опираясь  руками  о  пол,  и
потрогал тело. Оно все еще было теплым, мало того, это было  тело  доктора
Хорна. Пустой кокон, оставленный обитателем!
     А надо мной возвышалась фигура, бывшая недавно Ван-Пелтом. Он  держал
пистолет.
     - Слишком поздно! - вскрикнул он. - Вы опоздали, полковник Уиндермир!
     Ван-Пелт! Но в этой толстой, мягкой оболочке  жил  не  Ван-Пелт.  Это
доктор Хорн-Ван-Пелт держал в одной руке пистолет,  а  в  другой  железный
стержень. И  с  его  помощью  он  разбивал  поликлоидный  квазитрон.  Бац!
Фонтаном разлетаются искры! Бац! И машина начала оседать и рассыпаться.
     Он был вооружен. Это очень осложняло ситуацию.
     Но положение не было безвыходным. Потому что мы были не одни.
     Рядом с моим упавшим пистолетом лежало другое тело.  Не  мертвое,  но
без сознания. Это был капрал Мак-Кейб, выведенный из строя ударом  стержня
по голове.
     - Остановитесь! - крикнул я, поднимаясь. Хорн-Ван-Пелт  обернулся  ко
мне. - Стоп! Не ломайте машину! От  нее  зависит  больше,  чем  вы  можете
вообразить, доктор Хорн! Речь идет не только о вашей жизни, поверьте  мне,
доктор Хорн. Я добьюсь, чтобы у вас было много тел, хороших тел, чтобы ваш
разум  жил  столько,  сколько  вы  сами  этого  желаете.  Но  подумайте  о
безопасности нашей страны! Вспомните о вашем святом долге перед наукой!  -
Я молил его, а перед моими глазами маячили генеральские звезды.
     Капрал Мак-Кейб пошевелился.
     Я встал. Носитель доктора Хорна, Ван-Пелт, выронил железный стержень,
перехватил пистолет в правую руку и глядел на меня в упор.  Хорошо.  Пусть
лучше целится в меня, чем в капрала Мак-Кейба.
     - Вы не должны разрушать машину, доктор Хорн, - сказал я. -  Нам  она
нужна.
     - Но  она  уже  разрушена,  -  ответил  маленький  жирный  человечек,
указывая на обломки. - Я не доктор...
     - Бах!
     Пуля Мак-Кейба ударила в основание черепа. Мозг, который  принадлежал
когда-то  Ван-Пелту,  а  потом  Хорну,  перестал  существовать.  Маленький
толстяк был мертв.
     Вот когда я взъярился!
     - Дурак, идиот, слов у меня нет! - кричал я Мак-Кейбу. -