занятие, и по мере работы неприязнь Деккера к этому человеку уменьшалась, а на ее месте все росла тревога за отца. И лишь поздно вечером, когда Маркус ушел, а Деккер приготовил себе поесть, ему пришло в голову, что, быть может, стоит последовать рассеянному совету этого человека, и заявить о пропаже отца Миротворцев, которые, как выяснилось, все прекрасно о нем знали.
     Их отчеты находились прямо у ночного клерка их отделения. Болдону Де Во удалось зайти дальше, чем позволяла терпимость к отравленным алкоголем. Он был арестован за то, что затеял кулачную драку в баре - кулачную драку! Суд уже закончился; Болдон Де Во был признан виновным и приговорен к реабилитации, и уже начал отрабатывать свое время на Реабилитационной Фабрике Колорадо, в местечке под названием Пуэбло.

***

     Пуэбло находилось не так уж далеко от Денвера, но стоимость билета на проезд пробила огромную брешь в немногих остававшихся у Деккера кредитках. Но он ничего не мог с собой поделать. Деккер не медлил, он с самого начала знал, что ему надо ехать, и с первыми лучами рассвета уже тронулся в путь. Это же был его отец.
     Деккер Де Во никогда до того не бывал в маглевом поезде. Вагон вез его по туннелям и мостам, через глубокие, покрытые лесами долины, и, как заметил марсианин, не получая от этого особого удовольствия - вид был величественный. Поездка могла бы принести Деккеру Де Во новые и радостные впечатления... если бы только в его жизни хватало дополнительных радостей, чтобы позволить ему насладиться ею.
     Однако все было иначе. О чем бы не задумывался Деккер, его окружали сплошные проблемы, и тревога за отца была лишь, наиболее новой и острой изо всех поводов для беспокойства. Совесть заставила его попытаться позаниматься с карманным экраном по дороге, но ему никак не удавалось сконцентрироваться. Он сдался, убрал экран обратно в карман и закрыл глаза.
     Последние пятьдесят километров дороги он продремал, и когда он выходил у терминала Пуэбло, все тело у него затекло и ныло. Городок Пуэбло оказался уменьшенной и не столь грязной версией Денвера, и около получаса ушло у Деккера на то, чтобы выяснить, где именно находится реабилитационное заведение, и самый дешевый способ туда добраться. Люди на улицах Пуэбло не стремились ему помочь. Очевидно, никто из них ничего не слышал о Клятве Поддержки, а когда ему удалось разговорить одного из них настолько, чтобы успеть обнаружить, что от выхода с терминала идет автобус как раз до дверей заведения, то он прибыл на место как раз в тот момент, чтобы увидеть, как этот автобус отъезжает.
     До следующего был целый час, и Деккер едва не пропустил и этот автобус тоже, поскольку заснул в жарком переполненном зале ожидания. Лишь через полчаса и еще добрый десяток остановок раскаленный переполненный автобус остановился у дверей заведения.
     Деккер оказался единственным, кто вышел на этой остановке. Перед голыми воротами стоял Миротворец, с неприязнью посмотревший на Деккера. Браслеты на ногах казались как никогда тяжелыми, и Деккер с трудом дохромал до него, но тот на приветствие марсианина не ответил. Миротворец просто кивнул, и прежде, чем Деккер успел снять и протянуть его, потянул за амулет у него на шее. Запихнув амулет в ручной контроллер, Миротворец занялся изучением результатов.
     - Деккер Де Во, - прочел он с экрана, - Вы - марсианин, не так ли? У нас здесь не так много марсиан.
     - Надеюсь, что нет, - ответил Деккер.
     Человек его однако не слушал. Выпустив амулет, он проговорил:
     - Можете проходить. Идите прямо к главному входу и не покидайте дорожки. Кругом установки сигнализации и не стоит их активировать.
     К кремовому безликому зданию вела длинная посыпанная гравием тропинка. Очевидно, в Колорадо немало людей нуждались в реабилитации, поскольку здание было поистине огромным. По меньшей мере, шесть этажей, подумал Деккер, хотя в этом трудно было быть уверенным, поскольку в стенах заведения Деккер не различил ни одного окна. Когда его впустили, ему пришлось еще ждать около часа, прежде чем клерк снизошла до того, чтобы принять его.
     - Ну, - кивнув, проговорила женщина, - он здесь. Болдон Де Во. Вы его сын?
     - Да.
     - Ну, будем надеяться, что дела у вас пойдут лучше, чем у вашего отца. Он был арестован, поскольку совершил акт насилия в баре под названием ?Гриль бар у Рози? в Денвере. Осужден Пятым Муниципальным судом, судья Хармон; получил обычный неопределенный приговор.
     Деккер нахмурился.
     - Неопределенный? Что это значит?
     Женщина пожала плечами.
     - Это означает, что он останется здесь, пока не будет реабилитирован. Сколько бы на это ни ушло времени. Давайте посмотрим, это третье его дело...
     Деккер сморгнул, отец ничего не говорил о том, что бывал под судом раньше.
     - ...так что маловероятно, что он быстро выйдет отсюда. Могу сказать, что он останется в заведении по меньшей мере на три месяца, а скорее на шесть или даже восемь, если будет причинять какие-либо неприятности. Возможно, обойдется и без этого. Он не достанет здесь никакого алкоголя, а все выглядит так, как будто он умеет держать себя в руках, когда трезв. Полагаю, вы хотите повидать его.
     - Да, за этим я сюда и приехал.
     Клерк удивленно подняла бровь, но сказала лишь:
     - Можете получить десятиминутную беседу в комнате для посетителей. Впрочем, не прямо сейчас. Проходящим реабилитацию не позволено покидать своих отсеков во время часов цикла, поэтому вам придется подождать его окончания. Это будет в половине седьмого.
     - В половине седьмого?
     - Вы ведь хотите увидеться с ним, разве не так? - а потом, почти доброжелательно она добавила: - У его смены сейчас обед. Если хотите, можете взглянуть на них. Поднимитесь на два пролета до надписи ?Столовая?, но не ходите никуда больше, повсюду установки сигнализации. Там увидите смотровое окно.
     Окно там было. На самом деле, это была целая смотровая галерея с зеркальным стеклом, позволяющим смотреть лишь в одну сторону на огромный обеденный зал. Около двадцати человек смотрели в зал. В основанном это были посетители, такие как Деккер, но кроме них здесь стояло четверо охранников, которые о чем-то шутили, но при этом не спускали глаз с узников в ожидании нарушений.
     За длинными деревянными столами на скамьях без спинок сидело, по меньшей мере, пятьсот узников. Если среди них и был Болдон Де Во, Деккер не смог отыскать его. Реабилитируемые отличались друг от друга: здесь были и старые, и молодые, мужчины и женщины, люди всех цветов кожи, - но почти все они казались одинаковыми по ту сторону одностороннего окна: молчаливые, с быстрыми движениями, со взглядами, никогда не покидающими тарелок. По резкому свистку все они встали и покинули комнату.
     Именно тогда Деккер наконец узнал отца, когда тот встал, собираясь уходить. Хотя старик сутулился и хромал, он все же был намного выше остальных, чтобы выделяться в толпе, хотя, что Деккеру показалось неожиданным, здесь было еще трое или четверо марсиан. Болдон Де Во выглядел старым и больным.
     Тут Миротворцы встали.
     - Спектакль окончен, - сказал один из них. - Поторапливайтесь, нам еще нужно здесь убраться.
     Казалось, каждый знает, что ему теперь делать. Посетители повернулись и направились к выходу, но Деккер задержался.
     - Простите, - обратился он к Миротворцу, - я ожидаю свидания с отцом.
     Миротворец смерил его холодным взглядом.
     - Реабилитируемым запрещено покидать территорию до окончания цикла, - сказал он.
     - Я это знаю.
     Миротворец пожал плечами.
     - Там есть помещение для посетителей. Этажом ниже, и не пытайтесь пойти куда-либо еще, кругом сигнализация... Но он не сможет повидаться с вами до шести или около того.
     - Это я тоже знаю, - сказал Деккер.
     Большинство посетителей уже ушли, но пристроившись в хвост уходящей группе, Деккер увидел еще одну открытую дверь. Там со щетками и швабрами в руках ждали шесть мужчин и женщин в одежде реабилитируемых, головы их были опущены. Ни один из них не был его отцом.
     - Уходите, - сказал Миротворец. - Они не могут войти сюда, пока все не вышли из помещения, а им еще нужно выполнить свою работу.

***

     Помещение для посетителей свободно могло бы вместить в себя несколько дюжин человек, но единственным ожидающим в нем была пожилая женщина, поглощавшая свой ленч. Она три или четыре раза взглянула на Деккера, прежде чем сказать:
     - Разве вы не принесли ничего поесть?
     - Я не знал, что задержусь здесь так надолго.
     - Они никогда не говорят ничего заранее, правда?
     Она с минуту подумала, а потом предложила ему половинку сладкого рулета. Ценой за это оказалась беседа, но Деккер был счастлив расплатиться и этим. Женщина неплохо знала здешние порядки. Все эти люди, пришедшие сюда посмотреть на то, как заключенные едят? Они затем и пришли, чтобы посмотреть на своих близких, проходящих теперь реабилитацию. Каждый из заключенных ограничен одним свиданием в месяц, но все же хочется на них поглядеть время от времени, правда? Тот, с кем она собиралась повидаться сегодня, была ее дочь, она сама все знает об этом месте - сама в молодости дважды здесь побывала. Здесь не так плохо. Хорошо здесь, правда, тоже не было, поскольку надзиратели все время пытались заставить тебя затеять ссору или по крайней мере, ответить грубостью - когда не выбрасывали все на пол или не расшвыривали стопку только что выстиранного белья, чтобы заставить вас делать все сначала. Но в основном, это можно было выдержать. И едва ли кто-нибудь оставался здесь больше года.
     Закончив свой ленч, она подобрала крошки:
     - Знаете ли, если я их не уберу, они заставят подбирать это их, - и сдвинула вместе два стула, устраиваясь спать.
     Оставив тем самым Деккера наедине с его собственными мыслями. Но последние совсем ему не нравились, и потому неохотно он вытащил свой экран и углубился в планирование траекторий и анализ приземлений, в то время как комната вокруг него постепенно заполнялась... а его время куда-то утекало.
     Когда Миротворец пролаял наконец его имя, его пропустили в крохотную каморку для посетителей, где уже сидел его отец, казавшийся, насколько мог судить Деккер, еще более старым и больным. Им предоставили два деревянных стула, поставленных на расстоянии полутора метров друг от друга, и касаться друг друга им было запрещено. В помещении не было надзирателя, который мог бы навязать им соблюдение этих правил, но в одну из стен было вставлено стекло, и Деккер не сомневался, что за ним кто-то есть.
     - Здравствуй, папа, - сказал он. - Как ты?
     Это был риторический вопрос. Глаза Болдона Де Во были красными, и он выглядел на годы старше самого себя сорок восемь часов назад. Он по-прежнему чихал, но все что он сказал, это:
     - Ничего, - и остановился, предоставляя Деккеру выдумывать, что сказать еще.
     Десять минут - не так много времени, но и теперь слишком мало имелось под рукой тем для беседы, чтобы заполнить их все. В конце концов, что тут можно было сказать? Отец признавал, что был виновен в предосудительном поступке, за который его судили - на это ушло несколько секунд. А Деккер повторил, что продолжает заниматься, и говорить было почти что не о чем. Лишь расставание вернуло Деккеру дар речи.
     - Слушай, - в отчаянии сказал он, - все не так плохо. Ты выйдешь отсюда через пару месяцев и позаботишься о здоровье. К тому времени я уже буду учиться, так что тебе не придется за меня беспокоиться.
     - Конечно, Дек, - ответил отец.
     - Я выдержу экзамен, обещаю.
     Отец кивнул.
     - И тогда ты сможешь вернуться в Найроби, убраться из этого холодного влажного климата...
     - Точно.
     Деккер покачал головой.
     - Пап, я действительно беспокоюсь за тебя.
     Отец с минуту молчал, а потом сказал:
     - Я это знаю.
     Оглянувшись по сторонам, он быстро подошел к сыну, обнял его и поцеловал в щеку. На прежнее место он вернулся, ухмыляясь.
     - Это добавит дней десять к моему сроку, - сказал он, - но это того стоило.

20

     На следующее утро по возвращении в меблированную комнату в Болотном Городе Деккера разбудил стук в дверь. Когда, одев на ноги браслеты, он прохромал к двери, за ней с видом обвинителя стоял Маркус Хэгленд.
     - Что это вы спите так поздно? - потребовал он ответа. - Где вы были вчера?
     Объяснения Деккера Хэгленда, казалось, одновременно разозлили и позабавили.
     - Естественно, они его заперли, - сказал он. - Он - марсианин, ведь так? Готов поспорить, что тот парень, с кем он дрался, был японцем или янки или еще какой-нибудь землянин, и уж будьте уверены, его-то не арестовали. Вам действительно стоит разуть глаза и посмотреть, что происходит, Де Во.
     Деккер на это ничего не ответил. Прислонившись к панели отопления, он спросил:
     - Хотите кофе?
     - Почему бы и нет?
     Но Хэгленд внимательно наблюдал за ним и прежде, чем Деккер успел разлить кофе, сказал:
     - Сначала лучше поговорим о деньгах. Вы должны мне за вчерашнее занятие, даже если вас тут не было. Я свое дело сделал, я пришел. Так что давайте рассчитаемся, прежде чем перейти ко дню сегодняшнему.
     Это заявление застало Деккера врасплох.
     - О, - сказал он, - хорошо. Я вижу, что вы имеете в виду. Но я ничего не могу поделать. На моем амулете осталось недостаточно куэс.
     - Что?
     - Ну, это ведь мой отец платил вам, не так ли? - смущенно сказал Деккер. - У меня было немного на всякий случай, но большую часть денег я потратил на поездку.
     - О Господи! - фыркнул Маркус. - Как можно быть таким тупицей! Вы его видели? Разве вам не пришло в голову заставить его перевести деньги на ваш счет?
     - Я позабочусь об этом прямо сейчас, - пообещал Деккер.
     - Да уж пожалуйста. Не забудьте о кофе, вам оно нужно больше чем мне. Завтра утром я приду за деньгами.

***

     Проблема заключалась даже не в том, чтобы заплатить Хэгленду за работу, сообразил Деккер, ему понадобятся деньги на еду. Поспешно одевшись, он направился на поиски банка отца.
     Когда наконец он выяснил, где этот банк находится, ассистент менеджера был любезен, но толку от него оказалось мало.
     - Видите ли, сложность заключается в том, что вашего отца здесь нет, и он не в состоянии засвидетельствовать изменение баланса, - объяснил он. - С ваших слов я понял, что он в реабилитации.
     - Это так. Он в Пуэбло. Вот и вся проблема.
     - Ну, права подлежащих реабилитации защищаются законом, - строго сказал ассистент. Возможно, вы - сын того самого Болдона Де Во, а возможно, и нет. Скорее всего, вы им являетесь. Нет, мистер Де Во, не пытайтесь это доказать. Не в этом дело. Какое это имеет значение, являетесь ли вы им или нет? Нам необходимо помнить, что вашему отцу, возможно, нежелательно, чтобы вы получали его кредитный баланс.
     - Но у меня нет никаких других денег!
     Ассистент соболезнующе пожал плечами:
     - Если больше ничего... - предложил он.
     - Но у меня не хватает даже на еду.
     - Если бы вы могли получить нотариально заверенное заявление вашего отца...
     - Ему не позволено ничего подобного! Я был у него, и он не может получить никаких больше свиданий до конца месяца.
     - А судебное постановление?
     - Как мне получить судебное постановление?
     - Естественно, нанять адвоката. Это - довольно просто, - с удивлением сказал ему ассистент менеджера, однако он не мог объяснить, каким образом ?нанять адвоката?, не имея для этого денег.
     Вернувшись в ставшую теперь вдвойне пустой комнату, Деккер был уверен, что есть какой-то способ, какое-нибудь общество помощи при найме или бесплатная юридическая служба для неимущих, хоть что-нибудь.
     С другой стороны, ему не хотелось предпринимать ничего подобного. Это было равноценно просить Землю о милостыне, а он - марсианин. Марсиане сами разбираются со своими собственными проблемами, и сама мысль о том, чтобы выпрашивать помощь, заставила его почувствовать себя вывалявшимся в грязи.
     Во всяком случае, напомнил он себе, дело лишь в четырех днях до даты вступительного экзамена.
     Деккер произвел подсчет своих ресурсов. Квартирная плата внесена до конца месяца. В холодильнике есть какие-то продукты - на четыре дня недостаточно, но поскольку из едоков остался только один, быть может, на первые два дня их хватит. И хотя поездка в Пуэбло нанесла смертельный урон его кредитному балансу, на амулете осталось еще несколько куэс - если он не будет объедаться.
     То есть если он не станет объедаться и не будет тратить деньги ни на что, кроме еды, и если он будет достаточно осторожен, чтобы сэкономить деньги на проезд до входа в академию, и в особенности, если он откажется от услуг Маркуса. Это, в любом случае, следовало принять как данность. Плата Маркусу за один только день полностью обанкротит его. Один день, за который ему остались должны, оставался в глазах Маркуса такой потерей, что наставник сразу же отказался предоставлять свое время в обмен на оплату в будущем по выходу Болдона Де Во из реабилитационного заведения.
     Таким образом, Деккер сделал единственно возможное. Он заперся в маленькой комнатке и стал заниматься. Когда он испытывал голод, то пытался выбросить из головы мысли о еде. Иногда ему это удавалось.
     К сожалению, как обнаружил Деккер, его стал мучить и другой все растущий голод.
     С воскресного посещения поселка масаи и Шилы прошло немало времени.
     Миротворец, принимавшая его в центре в Пуэбло, не показалась ему тогда особенно привлекательной, но по каким-то причинам воспоминания о ее ногах, закинутых одна на другую, витали у него перед глазами, в то время как им следовало видеть только экран. Даже некоторых более полезных частей тела Шилы, хотя воспоминания Деккера о ней не были визуальными, поскольку в хижине было темно.
     В мире так много женщин, размышлял он. Даже в этом жестоком неприятном мире. Конечно, есть в нем где-нибудь одна женщина - быть может, даже здесь в Денвере, если бы только он знал, где ее искать, - которая не отказалась бы провести время в постели со здоровым и недурным с виду молодым марсианином?
     Но не для марсианина без цента. Это были долгие четыре дня.

***

     Когда тест был завершен, и ему сообщили, что он прошел и сможет переехать в общежитие академии на следующий день, Деккер поблагодарил наставников и ушел. Другие кандидаты танцевали от радости или погружались в мрачную депрессию. Деккер не стал разговаривать ни с одним из них.
     Он не нуждался в сообщении о том, что прошел. Он понял это, как только увидел экзаменационные вопросы и утвердился в своем мнении, что они идентичны тем, что дал ему для работы отец.

21

     Оживить мертвую планету - стоит немало. Это требует невероятной мобилизации талантов и ресурсов.
     Сокровища здесь - физическое имущество, а оно довольно значительно: космические станции, корабли-корректировщики, транспорт, Аугенштейны, выводящие кометы с их орбит в Оортовом облаке и поставляющие их как восстановителей атмосферы на Марс и все прилагающиеся инструменты и механизмы контроля.
     Человеческий фактор однако еще более важен, поскольку талантливых людей не только необходимо много, но и постоянно требуется пополнение. Для начала, в самом Оортовом облаке несут постоянную вахту несколько команд: шестьсот взрывателей и тех, кто работает с Аугенштейнами, плюс механики, контролеры, повара и врачи и прочий персонал, поддерживающий жизнь взрывателей, то есть к членам основных команд следует прибавить еще двести пятьдесят человек. На каждой из Со-Марс станций еще по две сотни контролеров, плюс пятьдесят человек обслуживающего персонала, и то же самое на станциях каждой из орбит Марса. Таким образом, общий состав персонала по проекту в любой данный момент насчитывает около тысячи восьмисот пятидесяти человек.
     Конечно, это и в сравнение не идет с аппаратом корпорации. Тут и администраторы, и инструкторы и их помощники на базе в Денвере - их около пятисот. Тут и пилоты и команды грузовых кораблей, которые кормят космические станции, не говоря уже о десятках тыся