Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа

Разделы:
Бизнес литература
Гадание
Детективы. Боевики. Триллеры
Детская литература
Наука. Техника. Медицина
Песни
Приключения
Религия. Оккультизм. Эзотерика
Фантастика. Фэнтези
Философия
Художественная литература
Энциклопедии
Юмор





Поиск по сайту
??????????. ???????
   ??????? ??????????
      ?????? ??????. ????????? -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  -
Андрей. И Жорин огненный вихор поник. Андрей показал глазами в сторону рации: - Вызывайте Керома. Тупик. Никто не двинулся с места. - Шеф ответит: "Самое великое зло в науке - халатность и беспорядок", - доверительно сообщила мне Наташа. - Те, кому доводится это услышать, некоторое время пребывают в состоянии невесомости. Я представил себе Андрея в состоянии невесомости. - Вот что, ребята... Можно без акваланга, - сказал я. - Можно, - мрачно согласился Андрей. - Если ты ныряльщик с Такароа или Мапуи. Наташа рассеянно просвистела музыкальную фразу из "Искателей жемчуга". - Тридцатиметровая глубина, - добавил Андрей. - Ясно? - Ясно. Подыщите мне плавки. - Пуп надорвешь. - Мой пуп - мне и заботиться. Андрей внимательно оглядел меня с головы до ног. - Ладно, - сказал он. - Что тебе для этого нужно? - Я говорил: элементарные плавки. Желательно, моего размера. Да, и еще груз - ну, гирю какую-нибудь, что ли. Там есть за что зацепиться? - На солястере? Есть. Кольцо для крюка. А гирю найдем. Все? - Нет. Когда вернусь - горячий чай. Теперь все. - Девчонки, на вашей совести чай. Жора, на катер. Пошли... Когда мы высадились на плот, солнце уже касалось верхушек елей на противоположном берегу. Плот закреплен почти в центре озера четырьмя растяжками на якорях. Посредине плота - грубо обработанный круглый вырез. - Нырять туда, - показал мне на вырез Андрей. - Приземлишься где-то рядом с солястером. Кольцо наверху. Зацепишь - хадж в честь тебя совершу. Босиком, до самой Медины. - Ладно, не ной. Расправь лучше бухту как следует. Будешь травить эту вервь с малым запасом. Жора, плавки! Я разделся. Плавки оказались малы. Было смешно и хотелось ругаться. А где-то там, на дне, расползались таинственные бентарки... Не доверяя Жоре, я сам обвязал гирю веревкой так, чтобы крюк болтался на конце с трехметровым запасом. - Хватит? - спросил я Андрея. - Вполне. Я склонился над вырезом и пощупал воду рукой - Холодная, бр-р-р... В воде плавали какие-то белые пузырчатые комочки. Продукция бентарков, догадался я. Сильно вздохнул через нос, для вентиляции легких, незаметно взглянул на Андрея. Спросил: - А что, ваш строгий шеф - отец Лотты? - Д-да, - Андрей удивился. - Да. Но какое это имеет значение? Он, видимо, очень взволнован предстоящим аттракционом. Чудак! Я опустил гирю за борт круглого выреза, взялся рукою за крюк и скомандовал. - Приготовиться!.. Внимание!.. Але... оп! Холодная вода ожгла, точно крапивой. Груз был слишком тяжел, и я погружался так быстро, что едва успевал совершать глотательные движения для компенсации нарастающего давления в ушах... Толчок - и я буквально воткнулся головой в холодный, мягкий ил. Темно и страшно, как в глубоком колодце. В море немного приятней. Э, да что там, никакого сравнения!.. Копаюсь на дне, утопая руками в зыбкой массе мерзкого ила. Тут не то что солястер - затонувший корабль не найдешь... И вдруг руки натыкаются на какой-то странный удлиненный и теплый на ощупь предмет, покрытый мягкой щетиной. Предмет слегка шевелится, изгибаясь, точно громадная живая гусеница. Я сразу понял, что это - биомашина, бентарк, но тем не менее отдернул руки и содрогнулся от отвращения. Сделал сильный боковой гребок. И налетел на солястер... Вынырнул я неподалеку от плота, отдышался и скомандовал: - Вира! Пока я растирал тело мохнатым полотенцем, Андрей и Жора выбирали веревку. Наконец о настил плота брякнулась гиря и показался сам виновник сегодняшних треволнений. Красавец, ничего не скажешь, не зря дали имя. "солястер" - действительно, формой похож на морскую звезду. Только весь черный, с глянцевым отливом. В воду свешивался кабель, который, как я догадывался, уходил по дну к самому домику. Андрей быстро свинтил какую-то верхнюю пробку и, сунув мизинец в отверстие, ловко извлек тонкий блестящий цилиндр. На его место вставил другой, точно такой же, затянул пробку ключом. И минуту спустя солястер благополучно вернулся на дно. Я застегнул запонки, подтянул галстук и, набросив на плечи пиджак, подсел к Андрею. Он тяжело дышал и жадно докуривал сигарету. Некоторое время мы сидели молча. Смотрели в закатное небо, на пылающее зеркало воды. Рядом, на катере, пытаясь завести мотор, филином ухал несчастный Жорж. Мотор чихал, но заводиться, видимо, не собирался. - Приедем - ужинать будем, - сказал Андрей и кивнул в сторону домика. - Издалека чую: девчата рыбу жарят. Я рассмеялся. - Между прочим, я без всякого юмора, - обиделся Андрей. - Прости. Это я вспомнил один разговор. Севрюга... и пятое-десятое. - Севрюга? - Андрей фыркнул. - Свежей форели поешь - севрюгу забудешь... Ну, и что там, на дне? - Ничего. Ил, тьма кромешная. Бентарки твои ползают. Одного за щетину подергал. Андрей вскочил как ужаленный. - Врешь! - крикнул он, и я почуял неладное. - Между прочим, без юмора. А в чем, собственно, дело? - Ладно, - сказал Андрей, успокаиваясь. - Вижу, все обошлось. Я в том смысле, что совать пальцы в рот бентарку опасно. Забыл, понимаешь, сказать, вылетело из головы. Да я и не думал, что вам повезет там столкнуться рогами. - Понимаю... Снимай башмаки и топай в Медину. Я тоже поднялся, надел пиджак и стал расчесывать мокрые волосы. Андрей зачерпнул пригоршней воду, дал стечь ей сквозь пальцы и показал мне белый комочек. - Не жрет, понимаешь?.. - Кто не жрет? - Рыба не жрет. Мелочь пузатая... В аквариуме все было отлично: бентарки работали, гнали белок. Рыбам - корм, нам - премиальные. Потом статья в академическом журнале, реклама до небес... Изобилие, дескать, промышленный потенциал! Ну, само собой, расширенный эксперимент, отдельная группа научных работников, благословение шефа и целый вагон пожеланий удачи. М-да... Третий день, как запустили бентарков вокруг солястера на полный цикл, и третий день ломаем головы: почему рыба шарахается от нашей продукции? В аквариуме были драки из-за каждой крошки, а здесь, видите ли, нос воротит. - Может быть, исходное сырье другого качества? - Ил? Тот же самый... Все то же самое, что было в аквариуме: ил, бентарки, солястер, рыбешка! - Гм... Действительно, странно. Не знаю, что тебе и посоветовать... Видишь ли, я специалист совсем иного профиля. Андрей посмотрел на меня с сожалением. - Козьма Прутков любил говаривать: "Зри в корень". Так вот, разглядеть сей каверзный корень нам мешает наш целенаправленный мозг. Твой мозг работает в другом направлении. Вот и взгляни. Со стороны, говорят, виднее. - Может быть, подвела технология? - Нет, не то... Мы тысячу раз проводили структурный анализ белка. Разницы с тем, что в аквариуме, нет никакой... Эй, Жора, ты собираешься здесь ночевать? - Горючее кончилось! - бодро откликнулся Жора. - Сейчас взгляну, есть ли в канистре. Андрей шагнул в катер. Суденышко резко накренилось. Я с непонятной грустью глядел в сторону домика. Освещенные окна манили уютом. Я изрядно проголодался и мне казалось, что я действительно чувствую запах жареной рыбы. На катере раза два чихнул мотор. - Приехали, паря, - послышался голос Андрея. - Сымай портки. - Зачем? - Парус ладить зачнем. - А-а-а... - и Жора храбро рассмеялся. - Бесполезно, дуновения нету. - Плюновение есть, - мрачно заметил Андрей. Загрохотала канистра. - Переливай все до капли. Не хватит - на буксире потащишь. Вплавь... И еще мне казалось, что я вижу сквозь окна мелькание белых фигурок. Одна из них - та девушка, которую я видел сегодня на фоне озерной голубизны... Сзади подошел Андрей, и я почувствовал запах табачного дыма. - Ло - надежная девушка, - сказал он. - Только вот трудная она какая-то... Я промолчал. - Впрочем, попробуй с ней подружиться, подводник. - Это мое дело, - сказал я. - Только мое и ее. - Правильно, - одобрил он. - Вот возьми мои телефоны. Институтский и домашний. В институт не звони - не отвечу. Дома отвечу, но редко бываю, даже старики обижаются. Ладно, захочешь - встретимся. Поехали, катер завелся. ...Мы с Лоттой катили по ночному шоссе в Ленинград. На том же "Меркурии". Только мы поменялись местами: я - за рулем, Лотта - в коляске. Я все не мог привыкнуть к мысли, что гонщик-юнец, над которым я потешался, и эта светловолосая девушка, которая так странно взволновала меня, - одно и то же существо. И может быть, почувствовав женским чутьем мое едва ли не наивное смятение, она поехала со мной не в кожаных доспехах гонщика, а в легком белом спортивном трико, накинув лишь на плечи плащ, черный, с зелеными искрами. Я вел машину на малой скорости и с величайшей осторожностью. Словно боялся, что та, которую я так долго и трудно искал и нашел наконец, может подобно легкой гриновской Фрези Грант неожиданно сбросить темное свое покрывало и упорхнуть от меня в блуждающую неизвестность. И я останусь один на дороге, терзая себя бесполезной тоской по несбывшемуся... Я остановился, чтобы протереть забрызганную на проселке фару. Мы разговорились. - ...Да, вероятно, вы правы. Но Андрей, по-моему, упускает из виду то обстоятельство, что с изменением давления воды изменяется газовая насыщенность белка. Результаты структурного анализа гипнотизируют и, в конечном итоге, мешают понять, что здесь необходим анализ не только на молекулярном уровне... Я проклинал себя, понимая, что болтаю что-то совершенно ненужное в эту теплую звездную ночь. И она понимала. Предупредив меня прикосновением руки, включила приемник. - На ночь много нельзя о бентарках, - сказала она. - Могут присниться. Послушаем музыку. Это - Глиэр... И она усилила громкость звучания. Да, это Глиэр. Хорошо мне знакомый концерт для голоса с оркестром. Лотта заговорщически прошептала. - Говорят, что, если слушать его в одиночестве или вдвоем, он звучит по-другому... - Сейчас мы это проверим, - тоже шепотом ответил я. И мы убедились. Для тех, кто делит одну бескрайнюю звездную ночь на двоих, Глиэр звучит по-другому... Я был счастлив тогда и не знал, что мне суждено будет слушать Глиэра в ночном одиночестве. Я поднялся и вышел в салон. Болл куда-то исчез. Вероятно, перешел спать в каюту. Ладно, потом уточним. Я поставил кресло нормально и направился в рубку. - Я - "Бездна-1010", я - "Бездна-1010". МИО, "Колыбель", руководителю глубоководного сектора Леону Дуговскому. Десант на станции "Д-1010" продолжает работу. Прошу запросить все научно-исследовательские организации мира, имеющие отношение к любому виду работ на уровне высшего моделирования в области бионики и бионетики...". Я отключил микрофон, проверил качество записи. Незнакомый голос в наушниках ясно и четко повторил только что продиктованный текст. Хорошо, автоматика третьего бункера действует безупречно. Я не знал, какова емкость записывающей катушки радиобуя, поэтому, прежде чем продолжить диктовку, постарался сложить текст в голове как можно более краткий. "Содержание запроса: проводились ли за весь период деятельности вышеупомянутых организаций какие-либо эксперименты с гигантскими кальмарами рода архитевтис. И если проводились, то в какой именно форме и с каким результатом конкретно. Соболев, Болл. Конец передачи". Я надавил клавиш "Всплытие РБ-Коралл" и отключил аппаратуру. Да, загадал я старику загадку. Не преждевременно ли? Вполне возможно, что преждевременно, но мне приходится идти на риск. Высшее моделирование. Эту гипотезу тоже нужно проверить... Хорошо, что мне "приснился" Глиэр. НЕОБЫКНОВЕННЫЙ ТАЛИСМАН Дверь в каюту Болла оказалась незапертой. Груда осколков и лужа, сильный запах спиртного, отчаянный вой вентиляторов. Тот самый вой, которому я был обязан своей музыкальной иллюзией. Автоматика бункера, растревоженная сигналами химических анализаторов, задала воздухообменным устройствам сумасшедшую работенку. Господам развлечение - слугам кручина. Похоже, Болл сюда не заходил. Мне тоже здесь нечего делать. Уходя, возле двери я нажал зеленую кнопку. Маятником откачнулась заслонка, из санитарного шлюза одна за другой выползли три металлические черепахи. Механизмы-уборщики, деловито урча, выпивают лужу. Скрежещет стекло. Ненавижу скрежет стекла. Я прикрыл дверь и направился в душевую. Включил холодную воду. Стоял под ледяными копьями струй, пока не замерз окончательно. Яростно тер полотенцем онемевшее тело. После холодной воды всегда ощущаешь здоровую твердость каждого мускула. Вернувшись в салон, разогрел бульон и наполнил два термоса. Про запас. Открыл холодильник, извлек наугад какую-то банку. На этикетке монолит лимонного кекса, изображенный по всем правилам аксонометрии. Однако содержимое банки вызвало тоску. Ужасно хотелось пожевать чего-нибудь зубами. Я многое бы отдал за обыкновенный сухарь. Покончив с едой, не торопясь убрал посуду. Я был чем-то легко и непонятно встревожен. И поэтому делал все нарочно медленно. Такое ощущение, будто я делаю все это машинально, и мне нужно делать что-то совершенно другое, но что именно - не пойму. Вокруг меня будто бы образовалась какая-то странная пустота. Иллюзия глубокого вакуума, подумал я. И направился к пульту бункерной коммутации. Болла нет ни в одном из других помещений станции. Эту новость я прочел по узорам желтых огней на приборных панелях. Все люнеты задраены наглухо, воздухообменные устройства там не работают. И я прекрасно знаю, что Болл не должен находиться в воде. В его состоянии это было бы равносильно самоубийству. Спирт на такой глубине - губительнее самого сильного яда. Остается одно: мезоскаф... Вот видишь, ты испугался. Пока эта мысль таилась где-то в глубинных сферах мышления, ты был встревожен, и только. Теперь же, когда подозрение четко оформилось, ты испугался по-настоящему... Говорят, акванавтам страх не знаком. Это неправда, знаком. И больше всего боятся они одиночества. Я тоже боялся остаться один. Но больше всего я боялся признать Болла трусом. Я подошел к акварину и прижался лбом к поверхности прохладного стекла. В кристально чистой воде на фоне светло-коричневого холмистого однообразия порхала станка черно-голубых изящных рыб с длинными плавниками. - Он не мог этого сделать, - подумал я вслух. - Мог, - прошептал за стеклом кто-то знакомый. - Мог, потому что ему было страшно. - Дюмон, - сказал я, разглядывая плавники изящных рыб. - Все мы люди, и всем нам иногда бывает страшно. Правда, с другой стороны, мы разные все по качеству нервной оснастки... Не знаю, какими нервами армирован Болл, но в том, что он честный малый, я не хочу сомневаться. Мезоскаф в ангаре, Дюмон. - Не надо усложнять, - сказал Дюмон. - Не надо никого оправдывать. Страх - это пропасть. Над пропастью можно либо пройти, либо сорваться. Я тоже честно пытался пройти, но сорвался... Трудно держать равновесие там, где на каждый квадратный миллиметр твоих ощущений давят тысячи тонн холодной воды, а на каждый твой нерв приходится добрая сотня присосков чудовищных спрутов. И вовсе уж нельзя, невозможно держать равновесие, если в твой череп, словно змея, вползает цепочка немыслимых и нелогичных фактов, ключ к разгадке которых утерян. Потом - другая цепочка, бутылка виски, задраенный люк мезоскафа... - Цепочка предательств, - подытожил я. - Да, наверное, все так и было... Но в одном ты прав: наша обстановка как-то уж очень располагает к панике. И мне труднее, чем вам. Чем Пашичу, Боллу, тебе. Потому что вам всем наплевать на странное слово - "Аттол", даже прочитанное наоборот. А мне... У меня... Я плотнее прижался к стеклу. Кому нужна моя жалоба? - Дюмон, - сказал я. - Для того, чтобы выяснить, где мезоскаф, мне нужно просто пойти и увидеть ангар своими глазами. Но я не пойду проверять. Потому что твердо уверен: мезоскаф там, на месте. Болл не мог, не имел права быть трусом. Пол под ногами дрогнул. Бункер наполнился гулом; работали компрессорные установки. Я вздохнул с облегчением. - Мезоскаф не всплывал, Дюмон. Болл возвращается в бункер. Гул нарастал. Силуэты порхающих рыб с длинными плавниками исчезли. Я смотрел на опустевшее дно, пытаясь уразуметь, как и зачем проспиртованный Болл отважился выйти в воду. Еще меньше я понимал, как ему удалось оттуда вернуться... Конечно, я принял какие-то меры, но одной профилактической инъекции, право же, недостаточно. Ладно, главное - жив. Минут через восемь он будет здесь и все объяснится. Я поднял крышку люка и неторопливо зашагал по салону. От люка до пульта - шагов ровно шесть. На обратном пути я должен был сделать не меньше. Но сделал два... Над краем горловины люка я увидел черную лапу. Это не лапа, это - рука. Между пальцами влажные перепонки. Пальцы судорожно ухватились за барьер, и на мгновение показался черный шар головы. Ворсистый с теслитовыми пузырьками глаз. Лязгнул металл, ствол квантабера вспыхнул удлиненным отблеском грани. Я плохо соображал в эти секунды. Просто стоял и смотрел. Черные пальцы, царапнув барьер, соскользнули, закатился шар головы, гулко и страшно грохнули ступеньки трапа. Гремело все тише и тише, и, наконец, - мягкий, но слышный, с мокрым отшлепом удар. Все... Нет, не все, зазвенела струна, донесся ломкий треск, потом - замирающее шипение. Смолкло. Теперь кажется, все... Два прыжка - и я у горловины люка. Нырнул. Завертелся штопором вокруг опорного стержня, спрыгнул на пол. Склонился над распростертым телом товарища. Он лежал лицом вниз, уткнувшись в приклад дымящего паром квантабера. Огромный, черный, неподвижный. Кончик спинного плавника жалко обвис, правый ласт полуоторван. Странное морское существо, случайно извлеченное на палубу глубоководным тралом... Воздух пропитан запахом горелой краски: на дверце одного из сейфов - темный кратер от лучевого удара... Он стрелял, ему плохо. Ему очень плохо, раз он стрелял. Рывком переворачиваю Болла на бок. Ч-черт, руку ожег о квантабер! Взваливаю тяжело обвисшее тело себе на плечо. Неудачно, головой вперед, и теперь мне мешает видеть плавник. Ладно, двигай быстрее! Передвигаюсь почти вслепую. Зачем-то включился контакт плавника, и я получаю в лицо серию хлестких ударов. Не могу удержать трепещущий плавник одной рукой и, зверея, впиваюсь в упругую мякоть зубами. Губы и нос, разумеется, в кровь, на языке - соль и горечь с неожиданно крепким запахом моря. После трудного спуска в батинтасовый зал выхожу, наконец, на "прямую". Бегом к барьеру круглого резервуара. Только бы не поскользнуться! Только бы не... Так я и знал! Спотыкаюсь в полуметре от цели. Однако удачно. Переваливаю барьер и с шумным всплеском погружаюсь в мутные зеленоватые волны. Последняя затрещина от плавника. Жидкость мгновенно вскипает, накручивая пенистые водовороты. Задыхаюсь от едкого запаха, чувствую, как на мне расползается одежда. Стараюсь держать Болла рядом - он скользкий. Все скользкое, все расползается мягкими комками слизи. Как я намерен отсюда вытаскивать Болла? Конечно, за пояс, как же еще. Руки в петли подъемника, глубже, под самые под мышки. Так, теперь за пояс и прямо в горячее облако душа. Это счастье, что пояс не растворим. Большое, мертвенно-синее тело - страш

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору Rambler's Top100 Яндекс цитирования