Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа

Разделы:
Бизнес литература
Гадание
Детективы. Боевики. Триллеры
Детская литература
Наука. Техника. Медицина
Песни
Приключения
Религия. Оккультизм. Эзотерика
Фантастика. Фэнтези
Философия
Художественная литература
Энциклопедии
Юмор





Поиск по сайту
??????????. ???????
   ??????? ??????????
      ?????? ??????. ????????? -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  -
осмыслить. В таком случае, будьте готовы к тому, что я постараюсь вам помешать. Я подниму на ноги мировую прессу и заставлю ее дебатировать этот вопрос. Думаю, общественность планеты заинтересуется тревожными предупреждениями очевидца. Вы правы возразить, что закрыть уже открытое невозможно. Но это и не входит в мои намерения. Просто я хочу, требую, умоляю: не забывайте хорошенько обдумывать и обсуждать возможные последствия ваших чудовищных экспериментов. Во имя памяти вашей дочери, Кером. Я поднял кресло и поставил на прежнее место. Кером, казалось, о чем-то думал, глядя себе под ноги. Внешне он был спокоен. Но крылья ноздрей его орлиного носа нервно подрагивали. - Ты и я, - сказал он, - мы оба потеряли самого близкого нам человека. Не знаю, кому тяжелей, тебе или мне... Я стар, мой мальчик, и уже не дождусь решения проблемы долголетия. Однако пока я дышу, не оставлю эту работу - дело всей моей жизни. Не мог бы оставить, даже если б хотел, и ты, конечно, понимаешь, почему... Моя работа перешла в такую стадию, когда необходим расширенный эксперимент. Да, с участием человека. Этим человеком буду я, потому что эксперимент может окончиться для подопытного мозговой катастрофой... Нет, нет, помолчи, дай мне сказать все до конца. Математические и белковые модели в этом отношении не могут соперничать с живым человеческим мозгом, и пусть мой маленький секрет останется строго между нами... Так вот, во имя памяти Лотты я предлагаю союз. И даже шире: во имя идеи. - Это будет странный союз... Я не враг вашим идеям, но то, что я сказал, остается в силе. - Ты сказал: "Обдумывать и обсуждать последствия"... Много ли проку, если обсуждать и обдумывать будут сами экспериментаторы? Почти никакого. В науке работает много горячих голов. Вроде моей. Ты прав, назревает необходимость как-то согласовывать направленность наших экспериментов с общечеловеческой моралью. В связи с этим предвижу возникновение новой научной дисциплины. Я бы предложил назвать ее "этической эргономикой". Дисциплина, надо прямо сказать, эвристическая... Я слушал Керома со все возрастающим удивлением. Он совершенно очевидно подсказывал мне путь к практической реализации того, что стихийно зрело в моей голове. В замкнутый круг лабораторных исследований подключаются звенья эт-эргономики. Это отдушина, через которую узкоспециальная идея подготавливаемого эксперимента становится достоянием самой широкой общественности, фокус, в котором сосредоточиваются мнения, отклики и пожелания относительно этики этих идей. И, наконец, это авторитетный орган, которому предоставляется право последнего слова для этической характеристики того или иного научного замысла. В заключение Кером сказал: - Я развиваю эту мысль не потому, что считаю этический контроль над моими работами приятной необходимостью. О нет, я преследую другую цель. Становится понятным, что научный прогресс в области моих исследований без дальнейшего развития пока еще однобокой человеческой морали просто невозможен. Близится время, когда мы будем в состоянии искусственно создать сложноорганизованное живое существо. К сожалению, эта перспектива шокирует не только дилетантов. Даже в среде ученых процветают враждебные настроения. Я очень надеюсь, что эт-эргономика, занимаясь вопросами этического планирования наших работ, тем самым будет способствовать возникновению и утверждению новой человеческой морали. Как видишь, я, не колеблясь, готов отдать в руки наших оппонентов довольно грозное оружие. И мы - я имею в виду бионетиков - заранее честно предупреждаем, что собираемся использовать это оружие в своих целях. Игра в открытую. Будущее покажет, кто победит. Лично я не сомневаюсь в исходе поединка. Ну это еще неизвестно, подумал я. Вслух сказал: - Спасибо за лекцию. Ваша откровенность пригодится мне в сегодняшней беседе с журналистами. Эт-эргономика, этический контроль... Очень неплохая идея! - Своевременная, - подтвердил Кером. И неожиданно добавил: - А первым эт-эргономиком в штате нашего института я хотел бы видеть тебя. Блюститель старой человеческой морали и основоположник новой... Каково! - Меня - эт-эргономиком?.. - Да, именно тебя. Соглашайся. - Кером невесело улыбнулся. - Более удобного случая свести счеты с бионетикой не представится. - Хорошо... я подумаю. - И последнее, - сказал Кером. - Прежде чем ты уедешь в Варшаву, я просил бы тебя составить подробный письменный отчет о твоих наблюдениях за поведением этого... ну... разумного кальмара, что ли. Возможно, мне понадобится этот материал для разработки плана нового эксперимента. Ну вот, подумалось мне, эт-эргономика, где ты?.. В Варшаву я сумел вылететь только через неделю. Все эти дни меня не покидало странное ощущение, будто я стою на берегу огромного океана, ошеломленный неотвратимо надвигающимся грозным приливом. Хозяин этого океана - Кером. На правах хозяина он вторгается в бездну неведомого, в абиссальную глубь загадок и тайн искусственно творимой им живой материи. А я, омытый с головы до пят первой приливной волной, стою и не знаю, что будет дальше. Будет ли соблюдена гармония и человечность... Из международного аэропорта Варшавы я, не задерживаясь в городе, направился в аэропорт внутренних линий. В справочном бюро узнал, что самолет на Сопот уходит через несколько минут. "Сегодня вы еще успеете на пляж. Желаем вам приятного отдыха!" В Сопоте лил дождь. Я купил в аэропортовском киоске плащ-куртку из какого-то мягкого полупрозрачного материала. Куртка была тесновата в плечах, но большего размера не оказалось. Я поднял воротник и вышел на стоянку таксомотора. Открыл дверцу первой попавшейся машины, плюхнулся на желтое сиденье. - Вам куда? - спросил водитель, дожевывая бутерброд. - Все равно. Я здесь впервые. - Мое дело маленькое, но если у вас нет знакомых в "Мимозе", советую прямо в "Патроль". Это немного на отшибе, зато великолепный дикий пляж и свежее пиво с самого утра. У меня не было знакомых в "Мимозе", и я ничего не имел против свежего пива с утра. Наш розовый в шашечку "Хиум" с огромным никелированным бампером вылетел на автостраду, ведущую к морю. Мы неслись вдоль побережья, обгоняя двухэтажные пассажирские автоллеры. На крышах автоллеров, под дисками ночных светильников и прямо на бетонных плитах шоссе пестрели надписи, буквы которых кричали о близком уже дне открытия сопотского фестиваля песни. Водное пространство Гданьской бухты было скрыто завесой дождя. "Латерна" - легли поперек шоссе метровые буквы. "Самое популярное в Сопоте танц-кафе" - это по обочине. А дальше совсем уж интригующе: "Подумай и остановись!" Я, не раздумывая, попросил водителя остановиться. В незнакомых местах это иногда бывает даже интересно. "Хиум" подвернул к обочине, замер у одной из бетонированных тропок, ведущих к большому сооружению, похожему на покосившуюся, готовую упасть стопу тарелок. С фасада эту стопу подпирал стеклянный сегмент, а сверху вместо крыши нависал огромный изогнутый "ласточкин хвост". Я оставил свой визит-бланк водителю и выразил надежду, что он сумеет устроить мне номер с видом на мэре. - Нет ничего проще, - заверил он, - в "Патроле" работает мой двоюродный брат. Я сам отнесу ваш багаж прямо в номер. - Ну, если вас не затруднит... Один момент: этот сверток я захвачу с собой. До свидания. Людей в кафе было много. И даже, по-моему, слишком много. Преимущественно молодые и почти все в таких же плащ-куртках, как у меня, только с рисунками. Танцевали, курили, за стойками пили что-то из высоких бокалов через соломинки. Я протолкался к стойке, спросил сухого шампанского и парочку груш. С детства питаю слабость к этой разновидности фруктов, и сейчас с удовольствием съел бы их больше, но грушам был не сезон, а эти были явно оранжерейного происхождения. Как-то неудобно обращать на себя внимание завсегдатаев кафе, лопая у них на глазах лакомства, стоимость которых на фоне остальных цен казалась, мягко выражаясь, чрезмерной. Я доедал последнюю из двух, когда вдруг рядом сквозь музыкальный шум услышал: "Наглец!" и беглый треск пяти или шести пощечин. - Эй, парень, - сказал я. - Оставь-ка девушку в покое. Музыка как раз умолкла, и мои слова прозвучали, видимо, громче, чем нужно, Вокруг меня стало заметно свободнее: кто ступил шаг назад, кто просто отодвинул локти, нашлись такие, кто даже слез с табурета. В общем, стало гораздо просторней, я понял почему, но не успел насторожиться: на опустевший табурет взобралась девица с фиолетовыми волосами, каждый локон которых уложен был тщательно, не без изящества, но как-то уж очень по-кондитерски - гладко и клейко. - Спасибо, друг, - сказала она, подмигнув мне подкрашенным глазом. - Пожалуйста. Только, наверное, не за что. Плащ-куртка ее густо разрисована космическими кораблями и звездами. Кораблей, по-моему, больше. - Со мной тебе бояться нечего, - заявила она. - Гек вспыльчивый парень, но если я захочу, он ходит на полусогнутых. - Я не боюсь. Как тебя зовут? - Ирена. А тебя? Я сказал. От нее исходил сладковатый, приятный запах духов. - Груш хочешь? - спросил я с надеждой. Мне хотелось груш, а вместе с девушкой я свободно мог себе это позволить. Ирена согласно кивнула. Лакомиться грушами на глазах у вспыльчивого Гека - в этом было что-то от старояпонского харакири. Ирена, наверное, не знала, что такое харакири, но что такое женская месть, она понимала отлично. Мы пили тативак - довольно крепкий коктейль, который пьют одновременно из двух бокалов через две соломинки. Ели груши и переглядывались. Ирена заговорщически улыбалась. - Тебе нравится тативак? - Да, мне нравится тативак. - А я тебе нравлюсь? - Конечно. Я сказал правду. Кроме тативака и груш, мне нравятся девушки, которые умеют ответить на грубость пощечиной. И вообще, мне нравится сегодняшний день. Потому что такие безмятежные дни выдаются не часто. И еще потому, что я знал, вернее, предчувствовал, что этот день окончится вовсе не безмятежно. Из-за свертка, на который я опирался локтем... - Ты неплохо говоришь по-польски, - сделала мне комплимент Ирена, который, впрочем я вряд ли заслуживал. - Ты из "Аквариума"? - Да, что-то в этом роде. - Как ты находишь Бегги Флор? - Она восхитительна. - Фи, у нее слишком худые и длинные ноги. - Да, есть немного... - пошел я на попятную. Я никогда не видел Бегги Флор, но слишком худые и длинные ноги мне в самом деле не нравились. - А-а, догадалась! - Ирена хлопнула в ладоши. - Ты летчик лунной флотилии. Не спорь, это тебе не поможет! Я спорить не стал. Изобразил на лице готовность быть кем угодно. - Потанцуем? - спросила Ирена. - Ты умеешь ба-да? Я посмотрел в зал: танцевали попарно, взявшись за руки, на прямых, как ножницы, негнущихся ногах. - Пойдем. Это я сумею. Мы танцевали, пили шампанское и опять танцевали. Ба-да - примитивный танец, но было весело. Потом кончился дождь и народ повалил из кафе. За опустевшей стойкой мы с Иреной выпили еще по бокалу шампанского и тоже направились к выходу. У выхода нас встретил Гек. Один. Я почему-то думал, что он будет поджидать меня со своими друзьями. - Иренка, - сказал Гек. - Иренка, с кем ты связалась... Я узнал его, - он ткнул в меня пальцем, - это человек-каракатица. Такого оборота я не ожидал. Наверное, Гек читает газеты, и, наверное, ему попадались газеты, в которых был помещен наш с Боллом "семейный" портрет, а под портретом... Чего там только не было под этим портретом. Веселье кончилось, на меня смотрели любопытные глаза Ирены. Лучше бы Гек затеял драку. - Я кое-что забыл в кафе, - сказал я Ирене. - Подожди меня, если хочешь, я скоро вернусь. Сверток лежал на стойке рядом с пустыми бокалами. Я хотел спросить двойную порцию коньяка, раздумал и выпил шампанского. У выхода, как это и должно было быть, меня уже никто не ждал. Я подошел к обочине шоссе и стал высматривать такси. Меня окликнули сзади - голос похож на голос Ирены. Оглянувшись, я увидел, что это не Ирена. Незнакомая девушка сунула мне в руки бумажный листок и молча удалилась. У нее были длинные, но вовсе не худые ноги. Я взглянул на листок. Записка: "Новая, 77, квартира 9. Ирена". Подкатило свободное такси. Я сел на заднее сиденье, сказал: "Поехали прямо", разорвал записку на мелкие кусочки. Опустил стекло и высунул руку наружу - встречный ветер мгновенно сдул бумажные хлопья. Потом я снял трубку радиотелефона и набрал помер. - Слушаю, - ответила трубка густым баритоном. - Это институт архитектуры? - Да, это институт архитектуры. - Мне нужен отдел экспериментального строительства. - Телефон, номер которого вы набрали, как раз находится в этом отделе, - терпеливо пояснил баритон. - Простите, я не был в этом уверен. Мне нужен один ваш сотрудник... - Нам просто повезло, что вам не понадобились сразу все, - иронически заметил баритон. - Успокойтесь, - ответил я, - вам это и не угрожало. Мне нужна Ружена Ковальская. - Ружена?.. - Да. Пауза затянулась. Я ждал. Было слышно, как в трубку дышит человек. - Сейчас, - сказал баритон. И обращаясь уже не ко мне: - Тебя тут спрашивают. - Слушаю, - сказал приятный женский голос. Я почему-то растерялся. На секунду, не более. Наверное, было в этом-голосе что-то такое, отчего я растерялся, но что именно, я не мог уловить. - Ружена Ковальская у телефона. - Здравствуйте, Ружена... Мне нужно с вами поговорить. Но не по телефону, а... как-то иначе. - Кто вы? Я назвал себя. Пауза. И наконец, как эхо, ответное: - Соболев... Это было произнесено без восклицания и так тихо, что я почти не услышал окончания своей фамилии. И вдруг: - Игорь Соболев? Голос разительно изменился. Это было так, словно неподвижно сидевшая птица вдруг встрепенулась. Теперь я понял, отчего растерялся вначале: в интонациях голоса меня поразило неестественное, глубокое, как океанская бездна, спокойствие. - Да, он самый. Я хотел бы встретиться с вами. - Я сейчас... быстро... - Голос стал порывистым и торопливо-ломким. - Я через несколько минут... Но где? - Где вам будет удобно. - Я не знаю, где вы есть!.. Вы далеко от приморского парка? - Не имею понятия... Впрочем, в моем распоряжении машина, я найду. - Ждите меня у фонтана Жемчужная раковина. - Хорошо. Приморский парк, Жемчужная раковина. До встречи... Фонтан Жемчужница венчал широкую каменную лестницу, ведущую на набережную и дальше, прямо к воде. Отсюда открывался великолепный вид на залив, усеянный белыми парусами яхт. Я смотрел в зеленоватый морской простор и думал, что она вот так же стояла на верхней ступеньке, глядя на море с тяжелым предчувствием, упрямо ждала. И не дождалась... Фонтан бездействовал. В чуть приоткрытых мраморных створках жемчужницы тускло мерцал металлический шар. Пасти четырех дельфинов, откуда когда-то били упругие, твердые струи воды, покрыты ржавым налетом. Я гладил дельфинью лобастую голову, пытаясь составить в уме удобные фразы из обтекаемых слов. Фразы не складывались, слова расползались, как этот ржавый налет, и нарастала смутная уверенность, что любые слова утешения здесь ни к чему и что вообще я приехал сюда не для этого. А для чего - никто не мог бы ответить, даже я сам и даже самому себе. Просто я должен был приехать сюда, увидеть ее, о чем-то поговорить. О, бездна, если бы я знал для чего и о чем!.. От фонтана веером уходили в глубину парка аллеи. Там над кронами деревьев возвышались башни строительных кранов и новые здания, сверкающие огромными проемами стекла. Строгое изящество архитектурных линий, устремленность ввысь. И было в них что-то от готики старинных польских костелов. Плоды архитектурного эксперимента... Плоды, которые, возможно, помогала вырастить Ружена. И мне вдруг пришло в голову, что эти странные здания и безлюдье старого парка как-то связаны с тем обстоятельством, что она назначила встречу именно здесь; и я уже видел в своем воображении бледную строгую даму в длинных и черных одеждах, вуаль на лице, в мраморно-белой руке янтарные четки... Стоп! А эти дельфины, лестница к морю, вид на залив? Ну вот, а ты - "вуаль, янтарные четки"... Наваждение рассеивалось. Я ведь заранее знал, что эта встреча потребует известного нервного напряжения, и не то, чтоб я струсил, но в последний момент мне стало не по себе, вот и все. Это пройдет. Из боковой аллеи торопливо вышла молодая, элегантно и просто одетая женщина. Глянцевито-черная плащ-куртка, закрытый ворот летнего свитера, маленькая сумка - ремень через плечо... Заметив меня, она сразу остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду, потом пошла навстречу, с каждым шагом все увереннее и быстрей. Подойдя ко мне, машинальным движением руки поправила сбитые ветром коротко стриженные темные волосы. Взглянула. Черные, умные и словно бы чего-то напряженно ждущие глаза... - Здравствуйте, - сказала она. - Ружена Ковальская - это я. - Здравствуйте. Я взял ее руку и прикоснулся губами. Рука едва заметно дрогнула. - Что вы, Игорь, у нас так давно не делают. - Это... ну, словом, не потому, что я вспомнил старый польский обычай. Просто... так. - Я понимаю... И благодарна вам. Я очень рада, что вы решили повидаться со мной. - Иначе я не мог, - ответил я. Опять этот чего-то напряженно ждущий взгляд. - Не мог... - как эхо повторила она и добавила. - Вы тоже несчастливы... - Дело не в этом, Ружена. Впрочем... может быть, именно в этом, не знаю. Мы помолчали. Мимо нас быстрым шагом прошли парень и девушка в одинаковой форме яхтсменов. Парень нес на плечах длинные весла. Уже спускаясь по лестничным ступеням, девушка вдруг обернулась и крикнула нам: - Эй, вы! Это счастливое место! Не вздумайте ссориться здесь! Оба они рассмеялись и побежали вниз, к берегу. - Расскажите мне все... - с заметным усилием произнесла Ружена. - Все как это было. Можно по-русски, я понимаю. Я стал рассказывать как это было. Я рассказывал долго, подробно. Ружена слушала не перебивая и, казалось, совершенно безучастно. Но это только так казалось, потому что иногда она поднимала руки к лицу и сжимала щеки ладонями, словно сдерживая вот-вот готовый вырваться горестный возглас. Я рассказывал, не скрывая и не смягчая абсолютно ничего, не щадя ни ее, ни себя - я хорошо понимал, что сделаю доброе дело, если сумею погасить в ее глазах это странное ждущее напряжение, и смутно догадывался, что если этого не сумею сделать я и сейчас, то этого не сможет сделать никто никогда... Незаметно подкрались сумерки. В аллеях парка зажглись гирлянды лампионов. На каменных в античном стиле парковых скамьях сидело несколько парочек. Слышался приглушенный смех. Люблю такие места, где не слышно гитарного звона и воя транзисторов... Высоко над фонтаном ярко вспыхнул голубовато-белый диск. Химический свет мгновенно изменил тональность естественных красок. Лицо Ружены - словно арктический снег, залитый светом полярной луны. Веки опущены, губы дрожат... - Вот и все... - закончил я, сделав на последнем слове рассчитанное заранее затяжное, но твердое

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору Rambler's Top100 Яндекс цитирования