Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
ся к акварину. Непроглядная муть. Внешняя сторона стекла
будто оклеена плотной желтоватой бумагой.
Гул нарастал. Работали компрессорные установки батинтаса. Я взглянул на
часы, сверил их с салонным хронометром. Одно и то же: без десяти минут
три. Значит, вел передачу не Болл! Часы и гудение компрессоров определенно
указывали на то, что он еще не успел выйти из бункера...
Регулятор громкости на усилителе звуковой передачи введен до предела.
Навалясь грудью на пульт, я кричу в микрофоны что-то однобразное, жуткое.
Зеленые мотыльки на сигнальных глазках подрагивают в такт моему надрывному
крику.
- Пашич, вернись! Вернись немедленно! Ты болен, ты гибнешь, вернись!..
Я кричал в воду, кричал со слабой надеждой настигнуть криком безумца,
дать почувствовать ему его одиночество...
Болл вернулся раньше обещанного срока. Не переодеваясь, устало
завалился в кресло, сорвал с лица кислородную маску и бросил на стол. На
макушке жалко топорщились мокрые волосы.
- Что-нибудь случилось, Грэг?
- Да.
Пожалуй, нужно сварить ему кофе.
- Рассказывайте, - сказал он с явным недовольством.
- Нет, сначала мне хотелось бы выслушать вас.
Болл закашлялся, яростно сплюнул в носовой платок остатки легочного
наполнителя, ответил:
- В такое случае, идите ко всем чертям!
- Хорошо сказано, Свен. Емко. Будем считать, что мы наметили точки
сближения в вопросах взаимного понимания. Но вы раздражены, устали...
Отдохните, пока я приготовлю кофе. Вам с молоком?
- Нет, мне покрепче. Почему вам нужно, чтобы я рассказывал первый?
- Грамматика. Я спал, а вы были заняты делом. События имеют тенденцию
развиваться последовательно. Может быть, я выражаюсь недостаточно ясно?
Болл уткнул лицо в маску и все то время, пока я был занят кофейными
манипуляциями, дышал кислородом. Он явно поторопился покинуть "колесо
обозрений".
Я разлил кофе и бросил на стол пакет с глюкозой. Болл жадно схватил
свою кружку.
- Спасибо, Грэг, но знайте, что я все еще зол. На вас, на себя.
- Отлично. В нашем проклятом деле злость играет роль стимулятора. Пейте
с глюкозой, вам необходимо подкрепиться.
- Вы оказались пророком... Квантаберов я не нашел.
Кружку, поднесенную было к губам, я бесцельно подержал на весу и
медленно опустил на стол. Так...
- Продолжать поиски ружей не стал, - добавил Болл. - Решил вернуться.
И правильно сделал. Представляю, каково ему было слышать в воде мой
отчаянный зов.
- Нет, не потому, - сказал он, перехватив мой сочувственный взгляд. -
Просто понял, что искать бессмысленно. Ведь я выводил на поиски Краба. Это
его работа... - Болл кивнул в сторону акварина.
Я обернулся. Облако взбаламученных осадков нисколько не поредело,
пелена желтоватого тумана оставалась такой же плотной, видимость - нуль.
Вспомнилась тень. Круглая, со светлым вырезом посредине.
- Скажите, Свен, как долго Краб занимался этой бесполезной и, судя по
теперешнему состоянию дна, очень кропотливой работой?
- Я вижу, вас интересуют подробности... - Болл задумчиво покачал пустую
кружку. - Зачем? Клянусь, я не видел и не слышал ничего странного. Кроме
подводного крика, конечно. Кстати, что надоумило вас орать на весь океан?
Я указал на динамик. Он, видимо, ничего не понял, но сказал:
- Ладно, тогда по порядку... По-моему, слишком прохладно, а? Вы не
находите?
Он поднялся, включил электрообогреватели на полную мощность. Ноги
окутала волна теплого воздуха.
- Так вот, Грэг, вы ошиблись вчера, я ничего не знал о бреднях
швейцарца. Поэтому слово "аттол", даже прочитанное наоборот, оставалось
для меня таким же загадочным. Вы уснули, бросив меня на растерзание вами
же вызванных тревог. У меня крепкие нервы, но согласитесь, ваше вчерашнее
поведение могло сбить с толку кого угодно... Поразмыслив, я решил вернуть
квантаберы в бункер. Я был уверен, что делаю это напрасно: пока Манты в
воде, за сохранность ружей нечего опасаться. Ведь я умышленно не стал
отзывать скутеры в ангарный бокс, чтобы какой-нибудь бродяга спрут
случайно не уволок опасную игрушку. Но сомнения не давали мне покоя. Лезть
в воду самому не хотелось, и я сел за пульт. Подготовив программу для
Краба, я дал приказ Мурене сделать все остальное. Запрограммированный ею
Краб вскоре выполз из четвертого бункера. Он кружил в указанном секторе
добрые полчаса. Наконец, мое терпение лопнуло, и я его отозвал. Выходило,
что нужно идти за ружьями самому. Я оставил переговорное устройство
включенным на случай, если мне понадобится что-нибудь передать. Не успел я
выплыть из-под бункера, как меня оглушил рев динамиков: "Пашич,
вернись!.." От неожиданности я выронил взятый с собой квантабер. Мистер
Соболев кричит во мне, подумалось мне. Я быстро сплавал к четвертому
бункеру и убедился, что ружья действительно исчезли. Вы продолжали
кричать, и я вернулся. Вот и все, Грэг.
- Н-да, мало... Вам еще кофе?
- Не откажусь.
Я налил.
- Ну, и как вы объясняете исчезновение квантаберов?
- Кальмары, - сказал Болл. - Больше некому. Прошу прощения, но ваша
версия меня раздражает. Насчет безумца, который бродит вокруг станции.
- Я этого не говорил.
- Конечно, - согласился Болл. - Вы об этом кричали. Давайте разберемся,
как следует. По самым оптимистическим подсчетам, Пашич, если не погиб - а
я совершенно уверен в обратном, - должен находиться в воде уже около семи
суток. Позволительно будет узнать: как он ест, как он пьет и где
подзаряжает аккумуляторы?
Я признался, что эти вопросы занимают меня самого.
- Давайте посмотрим, на чем основана ваша гипотеза, - продолжал
наступление Болл. - Во-первых, надписи. Та, которую видели вы, появилась
внезапно, вдруг. А если этому не поверить? Я думаю, загадочные буквы
остались нам в наследство от наших предшественников, просто вы раньше их
не заметили. Во-вторых, исчезновение ружей. Конечно, Манты расстреляли бы
любого кракена, попади он в зону действия локаторов. Но мы не учитываем
длиннорукости спрутов. Какой-нибудь десятирукий вор мог запросто
дотянуться до квантаберов, скрываясь за бункером. А больше, по-моему,
ничего особенного не произошло.
- Произошло, - я протянул Боллу его записку.
- Это писал я, - сказал он. - Ну и что?
- Взгляните на обратную сторону листа.
Болл посмотрел:
- Не понимаю.
- Это морзянка, которую я принял перед тем, как вы услышали мое
знаменитое обращение к Пашичу.
- Бросьте меня разыгрывать! - Болл побагровел. - Есть вещи, мистер
Соболев, которыми не шутят!..
- А на кой черт мне вас разыгрывать! - выкрикнул я и хватил кружкой о
стол. Жалобно зазвенели осколки.
Мы стояли друг против друга.
- Вы превосходный человек, мистер Болл, - сказал я, - но долгое общение
с вами, очевидно, выходит за пределы моих возможностей.
- Я тоже думаю, что мистер Дуговский допустил ошибку, связав нас
необходимостью совместных действий, - заявил Болл.
- Ну что ж, в таком случае я буду действовать самостоятельно, на свой
страх и риск. И будь я проклят, если кто-нибудь сможет мне помешать!..
Первым опомнился Болл. Он сел и расправил бумагу.
- Послушайте, Грэг, но это же чистейший абсурд. Может быть, вы знаете,
на каком языке этот текст?
- Знаю. На русском.
- Чепуха! Я сумел бы прочесть любой русский текст, зашифрованный кодом
Морзе.
Он с такой убежденностью сделал ударение на слове "любой", что я
невольно простил ему все.
- Свен, - сказал я, пытаясь говорить спокойно, - этот текст требует
такого же необычного чтения, как и обнаруженная злополучная надпись.
Читайте, Свен, наоборот - для этого достаточно перевернуть бумажку вверх
ногами. Читайте вслух, потому что я хочу еще раз услышать то, во что мне
трудно поверить.
"Я долго искала людей, я нашла"... - прочел Болл первую фразу и
взглянул на меня. В его глазах блеснула насмешка.
- Читайте, Свен, читайте.
"Не покидайте меня, верните безличность, нет равновесия..."
Болл скомкал лист и, откинувшись в кресле, несколько раз подбросил его
на ладони.
- Пришелец!.. - сказал он и громко рассмеялся. - Вернее, пришелица!.. С
другой планеты! Нет, из антимира! Глубоководная нимфа.
Он хохотал. Я молчал, стиснув зубы.
Внезапно погас свет. Будто разом сработали все включатели тьмы,
мгновенно лишив пространство привычной трехмерности.
- Полетели предохранители, - услышал я голос Болла.
Скрип кресла, два громких щелчка - Болл вырубил из электрической сети
систему обогрева. Лязг дверцы щита. Брызнула светом лампочка от аварийных
аккумуляторов и сразу угасла. Мрак стал плотнее.
- Проклятье! Где у нас запасные? Я где-то ви...
Болл не договорил, замер на полуслове. "Ти-ти-та, ти-ти-та-ти... - пела
морзянка. - Та-ти-та, та-ти-та-ти...".
Что с вами, коллега? Ведь вы никогда и ничему не удивляетесь: в конце
концов "все объясняется очень просто". Может быть, вы испугались?
Громыхая мебелью, Болл продирался к едва светившемуся в темноте
акварину. Полно, коллега, в этом облаке ила все равно ничего не увидишь.
Глубоководную нимфу тем более.
- Свен, дайте хотя бы фонарь! Так мы ни черта не запишем.
Мы не успели. Динамики умолкли до того, как Болл сообразил замкнуть
клеммы отверткой. Плафоны вспыхнули, я оглядел учиненный Боллом разгром и
остался доволен.
- Ну вот что... Сейчас мы посмотрим батиальную карту и я выйду в воду.
С этим надо кончать.
- Что вы собираетесь делать? - спросил Болл, вытирая потный лоб.
- Собираюсь ловить. Я обшарю в окрестностях станции все уголки,
обследую дно на доступных глубинах, но выслежу и поймаю безумца... или
нимфу, если вы правы, а я ошибаюсь. Думаю, это будет не так уж и трудно:
судя по всему, она предпочитает обходиться без скутера.
Болл поднял голову к потолку и стал к чему-то прислушиваться. Едва
уловимый шорох, тихий скрежет. И вдруг - неожиданно громкий и звонкий
удар. Затем еще один и еще...
- Колотит... - сказал Болл и глупейшим образом улыбнулся. - Прошлый раз
тоже так было, но разве я мог предполагать, что это не вы!..
Я вспомнил удары, которые слышал в воде. Болл перестал улыбаться,
нахмурился. А я подумал, что у Дюмона, пожалуй, были основания для
помешательства.
Все стихло. Но мы еще долго прислушивались, задрав подбородки кверху.
- Есть предложение, - сказал Болл. - Давайте плюнем на эту... на это...
Ну, словом, начнем запуск добывающих агрегатов. Рано или поздно все
решится само собой.
- Вот как! Плюнуть, говорите!.. - Я схватил его за отвороты халата и,
дернув к себе, бросил прямо в лицо: - Человек в беде! Он болен, гибнет!
Понимаешь, чурбан ты этакий!..
Оттолкнув его, бросился к люку.
- Подождите! - выкрикнул Болл. - Во-первых, вы должны извиниться...
Крышка люка откинулась.
- Вы тяжко и совершенно напрасно обвинили меня!
- Да, обвинил. Могу добавить: я презираю подонков, которым на все
наплевать. Если я раньше правильно понял вас, Пашич был вашим другом!
Физиономия Болла бледнела, вытягивалась и вдруг превратилась в багровую
маску. Он двинулся на меня с кулаками, обрушивая по дороге стопки книг.
Остановился в двух шагах - похоже на вызов. Но я уже не смотрел на него.
Разбросанные книги, опрокинутые кресла - такой же хаос, как и в день
прибытия... Но тогда я не был этим так поражен, как сейчас.
- Ладно, - сказал я. - Кулаки уберите, это я тоже умею. Будем считать:
с первым пунктом нашей беседы покончено. Что во-вторых?
Болл выпрямился и жестом, преисполненным достоинства, но все еще
обиженно посапывая, запахнул полы халата.
- Во-вторых... - он быстро овладел собой и говорил совершенно спокойно,
- во-вторых, я хочу договориться с вами относительно будущих встреч под
водой. Чтобы вы не принимали меня за кого-то другого, нам необходимо
условиться...
- Хорошо. Пароль - тройное мигание фарой, отзыв - двойное. И всегда
выбирать пояса постоянного цвета. Скажем, белый для меня, для вас -
оранжевый.
- Запомню. А что касается ваших чудовищных обвинений... Будь я проклят,
если заслуживаю подобное! Поймите, Грэг, я ни на пенс не верю, что Пашич
жив. Мы имеем дело с чем-то другим...
- С кем-то другим, вы хотели сказать?
Болл не ответил. Значит, твердо решил настоять на своем. Странно...
По-моему, ситуация предельно ясна: в этом спектакле участвуют всего три
актера. Появление четвертого на такой обширной сцене, как абиссальная
бездна Индийского океана, мне лично представляется невероятным. Куда ни
поворачивай компас воображения, а стрелка все равно указывает в одном
направлении: Пашич. И дико было бы думать, что здесь замешан кто-то
другой... Впрочем, есть еще один вариант: в бункер колотят кальмары. Ну,
скажем, тот, которого я встретил на карнизе... А передача? А надпись? Тоже
кальмары?
- Свен, ради всего святого! - воскликнул я, в отчаянии сжимая ладонями
голову.
Болл понял.
- Я не романтик, гипотез не измышляю, - сказал он, разводя руками. - Я
только уверен в одном: это не Пашич. Это не может быть Пашич по чисто
практическим соображениям.
Я свесил ноги в люк и задумался. С одной стороны, обстоятельства
требуют немедленного выхода в воду, с другой... Болл только что был в воде
и ничего не заметил. Я тоже находился в воде, когда впервые услышал
загадочный стук. У меня буквально под носом расписали понтон. Безумец
словно старается быть невидимым...
- Грэг, хотите хороший совет?
Да, я хотел. Хороший - тем более.
- Не торопитесь в воду. Нам с вами в конце концов необходимо нормально
спать и питаться.
Это я знал.
- Утром обсудим план действий за картой. Думаю, следует выйти вдвоем. Я
не буду мешать вашим поискам, а вы поможете мне запустить агрегаты. Если,
конечно, помощь потребуется.
Другими словами, целиком положиться на самотек. Минуту я колебался.
"Гипотез не измышляю"! Ньютон с жабрами, Лаплас двоякодышащий. Очевидно,
"измышлять" остается мне.
Я ушел в каюту и лег на диван, взгляд - в потолок. Прислушался. Тихо.
Как здесь невыносимо тихо! Идеальные условия для размышлений. Н-да, если
знаешь, с чего начинать.
Все начинается с Лотты. У меня и у них. Дюмон и Лотта, Лотта и Пашич.
Наконец, Лотта и я. Кажущаяся взаимосвязь имен и событий ложная, но тем не
менее поразительная... Дуговский обмолвился вскользь, будто Дюмона
преследует женщина. Судя по глагольным окончаниям таинственный субъект,
который вел передачу, тоже относит себя к женскому роду. И подкрепляет это
свое утверждение надписью: Лотта. Метровыми буквами... Все бы ничего, но
эти факты прямо связаны с помешательством Дюмона. И логики-то в них ни
капли нет. И, вероятно, не будет. Во всяком случае, у меня такое ощущение.
Там, где скрещиваются пути двух сумасшедших, логики нет и не будет...
А если все-таки есть? Ведь Дюмона преследовало то, что преследует нас.
Я лично не сомневаюсь, что это - деятельность Пашича, хотя и не в
состоянии понять, какая это блажь могла прийти в его больную голову. Я
плохо разбираюсь в разновидностях маниакально-депрессивного психоза. И
Болл, наверное, тоже. А жаль... Быть может, имеет смысл запросить по радио
мнение специалистов-медиков? Запросить...
Ну и как мне сформулировать запрос? "Зеркально мыслящий Пашич
настойчиво напоминает нам о своем присутствии, но избегает попадаться на
глаза. Прошу собрать консилиум психиатров и выяснить заочно, в чем
заключается идэ фикс пострадавшего". А что, и соберут. И будут выяснять, и
надают массу авторитетных рекомендаций. Н-да...
Может быть, Болл прав, и это не Пашич? Но тогда кто? Кто?.. Конечно,
Пашич. Но почему он не желает пользоваться скутерами и вообще любым
подводным реквизитом, если не считать похищенных квантаберов? Странная
принципиальность... Правда, я видел какую-то тень, округлую, с вырезом
посредине. Но если это не тень одной из проплывших мимо акварина Мант, я
отказываюсь понимать происходящее. "Верните безличность, нет
равновесия"... Что правда, то правда - равновесия нет. Любопытно, кто из
нас раньше свихнется, Болл или я? Наверное, я. У меня для этого больше
причин.
Изучив потолок до мельчайших подробностей и сделав вывод, что результат
моих размышлений самым недвусмысленным образом равен нулю, я поднялся и
вышел в салон.
Перед сном Болл успел навести в салоне "порядок", и я потратил много
времени, чтобы найти батиальную карту.
Карта представляла собой шедевр картографической замысловатости.
Пятнадцать глубинных ярусов - девяносто прозрачных пластин. Надежда на
визуальный разбор сразу померкла: такие карты требовали машинной
дешифровки. Я разыскал пестро разрисованный карт-бланк с пометкой "М-2" и
направился в рубку.
В чреве пульта время от времени что-то негромко и мелодично
позвякивало. Полупрозрачную толщу темной полусферы покалывали острые
огоньки, мерцали пустые экраны. Выдвижной столик завален бумагами. Сверху
- несколько исписанных от руки листков и графики. Почерк Болла. Я разложил
бумаги по порядку и стал просматривать...
Умница, подумал я. Голова! И еще подумал, что я перед ним виноват. Но
почему он молчал? Впрочем, виноваты мы оба. Взаимная подозрительность,
обмен информацией сквозь зубы - вполне достаточно, чтобы извратить
основной принцип разведки. Глупо. И самое глупое то, что мы оба знаем, как
все это глупо, и ничего не делаем для большего взаимопонимания... Болл
догадался использовать наиболее доступный канал информации, а я узнаю об
этом случайно.
Он исследовал память Мурена и на основе полученных данных вычертил
графики. Получалось: добыча тяжелой воды резко упала за несколько дней до
того, как Дюмон покинул станцию. Кривые на графиках имеют ступенчатую
форму. И там, где "ступеньки", множество пометок Болла: "В программе не
задано! Кто выключал агрегаты? Зачем?" Да, эти выключения явно не
подконтрольны Мурене, потому что дальше - серия проверок исправности
роботов и правильности их программ. Но это ничего не меняет - ступеньки,
ступеньки... Любопытно, что последняя попытка стабилизировать добычу не
доведена до конца - вообще прекратили подачу энергии на агрегаты. Словно
бы наши предшественники поняли бесполезность этой затеи. Или были заняты
чем-то другим. Далее Мурена получает совсем уж необычное задание:
составить программу для автоматического извлечения из атомного бункера
небольшого количества радиоактивного изотопа тория! В огороде бузина, а в
Киеве дядька...
Я машинально вытряхнул из футляра пластины батиальной карты и заложил
их в приемный блок кодового устройства. Опустил в щель дешифратора
карт-бланк. Мелодичный перезвон в чреве пульта украсился новыми тембрами.
На экранах четкое изображение поперечного разреза нашего глубоководного
поднятия. Минут пять я тупо смотрел на экраны, пытаясь вспомнить, по
какому азимуту задал Мурене разрез...
Боллу я оставил записку: "Очень сожалею о сегодняшнем инциденте. Еще
раз приношу свои извинения: я не знал, что задуманный вами эксперимент с
агрегатами настолько оправдан. Вышел в воду в 5:45. Вернусь через двадцать
часов. Делайте все, что считаете нужным. Жму руку, Соболев".
РЕКВИЕМ БЕЗДНЫ
Из-за неровной линии горизонта поднималась луна. Горизонт слишком
близок, а луна слишком розовая. Даже не луна, а какое-то новое ночное
светило, потому что луна не бывает таких огромных размеров и, главное,
розов