их  не  надо  -
лишь бы оставили в покое и дали идти своей дорогой. Атут и Ларкин, и Дорт,
и Ренсфорд да еще этот норби, Гор-гол...  и  все  со  своими  планами,  со
своими советами, и все так и рвутся помочь ему. Сторм этого  абсолютно  не
понимал, как и того, почему Бистер вдруг возненавидел его.
     - Кто бы за  мной  не  охотился,  -  ответил  он,  стараясь  сдержать
раздражение, - вряд ли он успеет до меня добраться. Я нанялся  разведчиком
в экспедицию Наблюдателей, и завтра утром мы выступаем.
     Ренсфорд отвел глаза.
     - Что ж, парень, думай сам. Может, тот дурень просто перебрал вчера и
погорячился, а утром проснулся и сам не помнит, что делал. И  куда  же  ты
отправляешься?
     - На Пики.
     - На Пики... - Это произнес Квад, вмешиваясь в разговор. И тут  Сторм
услышал язык, который уже не надеялся услышать никогда в жизни: - Куда  же
ты собираешься ехать, человек с Дине?
     - Я не понимаю вас, - жестко ответил Сторм на галактическом языке.
     - Ты - землянин, - продолжал Квад, переходя на интерлинг. -  Но  ведь
ты еще и навахо.
     - Я - землянин, теперь человек,  оставшийся  без  родины,  -  коротко
ответил Сторм. - И я не понимаю, о чем вы говорите.
     - Ладно, я подумаю, что можно для тебя сделать, - продолжал Квад  без
малейшей обиды, разве что с легким сожалением. - Я тут услышал краем  уха,
что ты нанялся разведчиком в  экспедицию  на  Пики.  Там  хватает  хороших
долин... сам увидишь. В этом районе обосновался  мой  сын.  -  Он  секунду
помолчал, глядя  на  свои  руки,  нервно  крутившие  поводья.  -  Если  ты
встретишь его... - Квад так и не закончил, словно  какая-то  другая  мысль
целиком захватила его. - Ну, я рад был познакомиться с тобой, землянином и
навахо.  Ладно,  Сторм,  поживем-увидим.  Если  будет  нужно   что-нибудь,
обращайся прямо ко мне.
     Он сунул ногу в стремя, чуть качнулся в седле и отъехал,  прежде  чем
землянин успел ответить; да он и не нуждался в ответе.
     - Если ты встретишь Логана,  -  нарушил  молчание  Ренсфорд,  -  а  я
надеюсь, он еще не нашел неприятностей на  свою  шею,  учти,  что  с  этим
парнем справиться не легче, чем со стадом, наткнувшимся на компанию йорис!
Ну надо же, как все у них сложилось.  Квад  -  самый  легкий  человек  для
совместной жизни, будь только сам честен и добросовестен.
     Но Логан недели не может прожить с ним вместе, чтобы  не  разругаться
вдрызг. И никто не может понять, почему. Логан Квад помешался на охоте,  и
чаще всего живет у норби. Но парень не сделал в жизни ничего дурного и  он
такой же прямой и честный, как и его старик. Просто  они  никак  не  могут
ужиться. И это очень неприятно, потому что Квад  гордится  сыном  и  давно
мечтает ввести его в свои дела. Если ты  услышишь  о  мальчике  что-нибудь
хорошее, обязательно передай это Кваду,  когда  вернешься.  Для  него  это
много значит, а тебе сразу обеспечит  его  хорошее  отношение.  Ну,  всего
хорошего, парень... и будь  осторожен,  если  хочешь,  чтобы  тебе  выпала
удача. Наблюдатели хорошо платят, и ты сможешь потом  получить  разрешение
на импорт, или что тебе там захочется...
     Сторм нервничал. Все,  что  рассказывал  Ренсфорд,  было  ему  совсем
неинтересно. Что ему до личных дел Квада? Снова столкнувшись нос к носу со
своим давним врагом, он почувствовал, что потерял некоторое  преимущество,
которое очень пригодилось бы ему в будущем. Он давно  знал  в  своей  душе
Квада-врага, но реальный Квад снова и снова разрушал придуманный образ.  И
сейчас Сторм был просто счастлив, что его профессия дала  ему  возможность
уехать в экспедицию и хоть на время забыть об этой проблеме.
     Сурра уселась слева от него, сурикаты толкались, сопели и  лезли  под
руки, пока он разбирал свои вещи и упаковывал их в два тюка. Он отложил  в
сторону маленький сверток, еще  сохранивший  обертку,  в  которую  он  был
запечатан в другом мире. Сверток, который он за два года так и не  решился
открыть.
     Сторм положил обе ладони на сверток, и память его легко тронулась  по
привычной дороге - в прошлое, куда он старался  не  углубляться  во  время
тестов в Центре. Пока  он  не  перерезал  веревки,  пока  он  не  убедился
окончательно, не увидел своими глазами, что там, внутри,  он  еще  мог  не
признавать последнюю потерю, не думать о том, что все это уже  никогда  не
вернется.
     Как должен чувствовать человек его народа  в  этом  лагере...  или  в
городе... или в Центре,  где  на  него  косились,  поджав  губы,  как  тот
чиновник, который неохотно выдал ему разрешение на  выезд?  Что  делать  в
этом мире тому, кто может слышать голос Великого  Духа  и  знает,  как  он
снисходит на людей? Как могут другие понять человека, живущего духом своих
предков, Поэта, которому доступны пути древних,  тропы  Веры,  по  которым
никогда не проходили  люди  иных  рас?  Человека,  который  слышит  звуки,
которых больше не слышит никто и у которого открыты глаза на невидимое?
     Между Стормом и ясной верой  его  деда,  который  даже  в  школу  его
отправил, только уступая нажиму правительственного попечительства,  встала
плотная завеса из того, что дала ему наука белых людей.
     Он впитывал все новое, и хорошее и плохое,  неспособный  различать  и
выбирать, пока не стал  достаточно  взрослым,  чтобы  осознать,  что  пора
делать свой отбор. Но это время несколько запоздало, он уже  очень  далеко
отошел от источника внутренней силы своего народа. Дважды после этого  дед
пытался отобрать его у властей, вернуть Сторма своему народу  -  один  раз
еще мальчиком, а потом уже юношей, перед самым уходом на службу. Но всегда
между ним и  уроками  На-Та-Хай  вставала  тяга  к  новым  дорогам.  Очень
недовольный этим, дед почти враждебно относился к попыткам Сторма  вернуть
себе хоть немного прошлого. Что-то из этого еще осталось,  звучало  в  его
душе древними словами, древней музыкой, чем-то  полузабытым,  будоражащим,
как горный ветер, который встретил его на  этой  планете.  И  он  невольно
вспоминал слова, которые никогда больше не прозвучат в мире,  из  которого
отправлена эта посылка. Сторм разрезал крепкие веревки. Теперь  он  должен
взглянуть в лицо этому. Он начал разворачивать обертку, и тут  же  к  нему
под руки сунулись Хо и Хинг, с  любопытством  принюхиваясь  к  незнакомому
запаху.
     Ему даже в голову не приходило, что  эти  запахи  могли  сохраниться.
Жесткая ткань шерстяного одеяла царапнула его пальцы, он смотрел и не  мог
насмотреться  на  этот  рисунок,  красные,  белые,  темно-голубые  полосы,
прерываемые зубцами  концентрического  узора.  В  этих  плотных  складках,
конечно, сохранился старый запах - запах овечьей  шерсти,  запах  пустыни,
запах пыли и песка. Сторм  сразу  же  вспомнил  его,  как  только  вдохнул
поглубже.
     Он развернул одеяло.  Как  он  и  ожидал,  что-то  сверкнуло  в  нем.
Ожерелье - сине-зеленая бирюза и матовый  блеск  серебра.  Еще  браслет  и
витой пояс, мастерски сделанные церемониальные драгоценности воина с Дине.
Древние, очень древние вещи  лежали  сейчас  перед  ним,  вещи,  созданные
смуглыми руками мастеров его народа задолго до его рождения.
     Разглядывая все это, Сторм понял, что был прав в своих догадках.  Дед
так до конца и не примирился со многим, но он все-таки  нашел  возможность
послать этот дар внуку, идущему по чужим дорогам, в знак прощения...  или,
может быть, как последний безмолвный довод, способный  повлиять  на  этого
внука!  Это  был   знак   смерти   деда,   которую   сам   На-Та-Хай   уже
предчувствовал... но еще и знак гибели всего  его  мира.  Он  отослал  это
наследство сыну своей дочери, даруя последнему из рода  немного  прошлого,
которое он защищал так  отчаянно,  стараясь  уберечь  его  целостность  от
ударов времени и натиска чужой жизни.
     Долетает ли теперь до него из ночи отдаленный звук старой песни?  Той
песни, что когда-то воодушевляла воинов его народа?
     Шагай по стопам Смертоносного Бога.
     Шагай след в след того,
     Чья тетива уже натянута со всей силой
     Шагай след в след того,
     Чей взгляд дарит врагу легкую смерть
     Сторм не стал укладывать свое наследство в мешок,  который  он  хотел
оставить Ларкину. Он взял ожерелье, погладил прохладные серебряные  звенья
и полированную бирюзу и надел его на шею, аккуратно  спрятав  под  рубаху.
Браслет плотно обнял его запястье. Витой пояс он осторожно свернул и убрал
в свой походный мешок.
     Он накрыл плечи присланным одеялом и поднялся. Раньше ему никогда  не
приходилось надевать убор вождя, и теперь он с удовольствием ощущал в  его
тепле нечто связывающее соткавшие  его  руки  с  ним,  Остином  Стормом  -
беженцем в чужом мире, потерявшим свой народ и свою родину.
     Потерявшим!.. Сторм молча повернулся к горным хребтам на востоке.  Он
поглубже надвинул шляпу, чтобы защититься от холодного ветра,  долетающего
с этих вершин и пошел прямо в темноту, чуть освещенную неярким светом двух
маленьких лун.
     Он остановился на пригорке, который был  так  мал,  что  назвать  его
холмом было трудно. Там он уселся, скрестив  как  обычно,  ноги.  Странное
сходство было между Дине и этой  землей.  В  прошлом  навахо  предпочитали
голодать в плохие времена, нежели расставаться с горами,  пустыней  и  тем
миром, который они знали.
     Он не должен, не смеет  вспоминать  об  этом!  Сторм  сжал  кулаки  и
стукнул по коленям, пытаясь физической болью заглушить боль душевную. Он -
отрезанный ломоть, вечный изгнанник. И он будет проклят, если не  выполнит
того, что привело его в этот мир. Он уже возвращался в древнюю  веру,  сам
этого не осознавая. Прежде всего  он  должен  восстановить  свое  воинское
колдовство. Он не  сможет  встретиться  с  Квадом,  пока  снова  не  будет
чувствовать себя цельным, полностью вооружившимся против  врага...  и  это
время еще не настало.
     Он не знал, сколько просидел на пригорке. На лиловом  небе  появилась
оранжево-красная полоса.  Это  было  не  земное  Солнце,  но  он  все-таки
почувствовал, что это можно сделать и здесь.
     Сторм повернулся к быстро ширящейся красной полоске,  поднял  руки  с
ножом и парализатором так,  чтобы  на  них  упал  первый  луч  восходящего
солнца. Когда-то в древности первый луч жизнетворящего тепла сошел с  неба
и коснулся земли - плоти Далеких Богов - и от  этого  зародился  на  Земле
человеческий род. Нет, неправда, что Далекие Боги не захотят или не смогут
услышать его так далеко от Дине. Важно, чтобы сам Певец верил в  те  силы,
которые он призывает. И что-то в душе Сторма давало ему  уверенность,  что
он будет услышан.
     Возможно, слова он вспомнил не совсем точно, возможно,  и  могущество
Певца присвоил себе не по праву. Но почему-то он был уверен,  что  Великий
Дух поймет его.

6
     Ветер,  овевавший  Сторма  на  пригорке,  затих.  Сурра  с  ласковым,
заигрывающим мурлыканьем прижалась  к  его  ногам  и  старалась  подсунуть
голову под руку, только что выпустившую рукоять ножа. Рядом в  траве  чуть
слышно возились сурикаты. В небе  важно  парил  издали  заметный  знакомый
силуэт - это  Баку  поднялся  приветствовать  новый  день  свободы.  Сторм
глубоко вздохнул. Вернувшись попрощаться в  походный  лагерь,  он  уже  не
чувствовал себя одиноким и потерянным.
     Когда Сторм присоединился к  Соринсону  и  посмотрел,  как  снаряжена
экспедиция, он сразу понял, что Наблюдатель не  хуже  Ларкина  знает,  что
необходимо в дороге на  этой  земле.  Партия  подобралась  небольшая:  сам
Соринсон, колонист по имени Мик Фойл,  занимающийся  всеми  хозяйственными
делами и три норби,  среди  которых  Сторм  без  особого  удивления  узнал
Горгола. Он поприветствовал жестом юного туземного охотника и  поставил  в
общий строй свою вьючную кобылу.
     Фойл, вытаращив глаза, уставился на сурикатов, гордо  восседавших  на
вьюках, и на приспособленный для Баку насест. Сурра сама шла легкой  рысью
рядом с вьючной кобылой.
     -  Что  это  за  красавцев  ты  привез?  -  спросил  он  подъехавшего
землянина. - Кто эти малыши? Обезьяны? Слышал я об обезьянах достаточно, а
вот видеть никогда не приходилось.
     - Нет, это сурикаты, - объяснил Сторм.
     - Они с Земли, правда?  -  Фойл  одобрительно  оглядел  снаряжение  и
упряжь кобылы, а потом подозвал  свою  верховую  лошадь.  -  Выглядят  эти
малыши очень сообразительными. А на что они годны?
     Сторм рассмеялся.
     - Главным образом для саперных работ. Видишь,  какие  у  них  большие
когти? Могут сделать любой подкоп, если понадобится. А еще они тащат домой
все, что им понравится. Возможно, и ты назовешь их когда-нибудь воришками.
- Он щелкнул пальцами, и  Хо  с  Хингом  весело  блеснули  глазами  в  его
сторону.
     - О вас и о ваших животных уже ходит  куча  слухов.  Ведь  вас  зовут
Сторм? Слышал я, что вы вчера успокоили одного  из  объездчиков  Горланда,
просто  хлопнув  его  по   голове...   по   крайней   мере,   ребята   так
рассказывали...
     Сторм улыбнулся.
     - Это один из приемов командос, Фойл. Этот объездчик был пьян и хотел
потянуться, только сделал это слишком широко и не в том направлении.
     Фойл уставился на Сторма с таким искренним  изумлением,  что  у  него
даже шляпа сбилась на макушку.
     - Спорить готов, что парни в тебе не ошиблись,  рассказывая,  что  ты
был в этой заварушке громом и молнией. Парень ты  не  шибко  крупный,  но,
по-моему, из тех проворных малышей,  что  часто  бывают  в  самой  середке
неприятностей. Будь уверен, я-то насмотрелся на скандалы!
     Фойл дернул повод вьючной лошади, и она послушно встала за ним.
     Они спустились по косогору к реке, и тут  Сурра  вдруг  заартачилась.
Она фыркала и металась по берегу, никак не желая идти в воду и мочить свою
драгоценную шкуру. Сторм  успокоил  ее,  и  она,  еще  немного  пошипев  и
поругавшись по-кошачьи, все-таки взяла в зубы брошенный ей конец веревки.
     Вот так, с барханной кошкой, плывущей рядом с  вьючной  лошадью,  они
пересекли Иравади и вышли на огромную равнину, тянувшуюся от восточных гор
до самого лавандового  неба.  Соринсон  не  только  прекрасно  организовал
экспедицию, он еще и неплохо руководил ею. А вскоре Сторм узнал,  что  это
была уже не  первая,  а  третья  попытка  Наблюдательной  Службы  отыскать
Запечатанные Пещеры.
     - Все проблемы в воде, - объяснил сам Соринсон. - В этой стране можно
работать только четыре недели, когда идут дожди  и  все  оживает.  На  все
остальное время надо иметь запас воды и еще запас  корма  для  лошадей.  И
здесь  ничего  не  поделаешь  без  разорительных   затрат,   которые   мой
департамент не хочет больше нести в одиночку. Перед самой войной у нас был
один удачный сезон, мы даже начали небольшие раскопки в Карабайло, это  на
самой границе Пиков. И мы отыскали там нечто такое, что вызвало  настоящий
взрыв в высоких кругах. Но сейчас власти не располагают нужными средствами
и потому наша поездка будет  короткой.  Вот  если  мы  откроем  что-нибудь
стоящее, тогда они рискнут поставить постоянный лагерь. Я слышал, что там,
куда мы сейчас направляемся, есть кое-какие запасы воды.
     - А эти ваши находки... они что, действительно так впечатляющи?
     - Вам никогда не попадались вещи культуры Ло-Сан-Ки?
     - задумчиво поинтересовался Соринсон.
     - Я даже не слышал о них.
     - Это уникальная резьба, привезенная из провинции  Ло-Сан  с  планеты
Алтарь Троицы.  Очень  сложный  рисунок,  несомненно,  плод  многовекового
развития этого искусства. Копии его постоянно  демонстрировались  в  нашем
Музее Искусств. И все это работа туземцев с Алтаря Троицы. И вот здесь  мы
нашли фрагменты, по крайней мере, дважды повторяющие рисунки Ло-Сан-Ки.
     - Я бы решил, что  это  все-таки  два  разных  рисунка,  -  осторожно
заметил Сторм. - В конце концов, из тысяч произведений искусства  двадцати
пяти открытых нами разумных нечеловеческих рас, и это не считая нескольких
погибших цивилизаций, два рисунка могут совпасть и чисто случайно...
     - Логично. Но давайте рассмотрим конкретный пример
     - вот этот ваш браслет. - Соринсон указал на  запястье  Сторма.  -  Я
знаю, что эта вещь сделана на Земле, и мне кажется, что  это  произведение
искусства какого-то не очень многочисленного  народа.  Скорее  всего,  это
церемониальное украшение.- Такие браслеты носили воины моего народа, когда
они еще кочевали по пустыне.
     - И этот народ не стал ведущей нацией в вашем  мире,  когда  началось
всеобщее слияние рас? Сторм грустно улыбнулся.
     - В детстве мне очень хотелось верить в это. Но это не  так.  Под  их
властью находилась только  маленькая  часть  одного  из  пяти  континентов
земли. Нет, они не были доминирующей расой. В  их  страну  пришли  люди  с
белой кожей  и,  считая  мой  народ  варварами,  распространили  там  свою
механистическую, технологическую культуру.
     - Следовательно, вы не станете утверждать, что этот  браслет  -  вещь
для Земли общеизвестная и неоригинальная?
     - Нет.
     - Ну, а теперь представьте свою реакцию, если бы  увидели...  Кстати,
где вы служили в войну?
     - Созвездие Льва, Андол.
     -  Ну  ладно,  пусть  Лев.  Так  вот,  предположим,  что  где-то  там
раскапывают  курган  и  находят  двойника  вашего  браслета.  И  абсолютно
исключено, что его завезла какая-то другая группа  поисковиков,  то  есть,
что его потерял там современный землянин. Что бы вы тогда подумали?
     - Ну, прежде всего, что  это  вывез  с  Земли  кто-то  из  обитателей
планеты или что это все-таки потерял кто-то из землян.
     - Понятно. Ну, а если все указывает, что браслет  оказался  здесь  до
начала эры космических полетов?
     - Решил бы, что космические полеты землян начались  раньше,  чем  это
значится в документах или же что на Землю прилетали  пришельцы  с  внешних
миров.
     Соринсон энергично закивал.
     - Вот видите, вы готовы признать все что угодно, но только не то, что
этот браслет мог быть сделан где-то еще, кроме Земли. Но если  вы  однажды
все-таки убедитесь, что это внеземное изделие...
     Сторм рассмеялся.
     -  Вы  привели  очень  хороший  пример,  сэр.  Возможно,  это  просто
врожденная племенная гордость.
     - Возможно, в этом случае вы совершенно правы, и это -  свидетельство
ранних космических путешествий. Ну так вот, здесь мы столкнулись с похожей
проблемой. Рисунок, хорошо известный в  одном-единственном  районе  Алтаря
Троицы, вдруг обнаруживается за  полгалактики,  в  развалинах,  о  которых
туземцы говорят, будто их строили пришельцы.
     Можно  ли  тут  предположить,  что  какие-то   другие   исследователи
прилетели сюда раньше землян, поработали какое-то время и улетели? Но если
у нас были предшественники, то почему же мы не встретили в космосе  ни  их
самих, ни их следов? Что с ними случилось? Что  погубило  их  империю  или
конфедерацию?  Война?  Вырождение?  Какая-нибудь  чума,   принесенная   их
кораблями с других планет? Возможно, ответы на все эти вопросы ждут нас  в
Запечатанных Пещерах... Если, конечно, мы сможем их отыскать!
     - Вы уверены, что вы найдете надежных проводников?
     - Самый лучший из возможных проводников  будет  ждать  нас  в  Долине
Закрученных Рогов. Этот человек сам отыскал по крайней мере, одну  пещеру.
Вообще-то туземцы избегают этого района. Но  этот  колдун  ходит  туда  по
нескольку  раз  в  год  выполнять  какие-то  обряды,  которые  по  местным
поверьям, дают воинам  силу  и  неуязвимость.  А  кроме  того,  если  враг
окажется во время обряда ближе, чем в трех днях езды от этих пещер, то бог
обязательно отнимет у него всю силу. Все юноши, желающие  получить  статус
воина, обязательно поднимаются на  Пики.  Собственно,  поэтому  с  нами  и
отправился Горгол. Для них это имеет ритуальное значение.
     Сам Бокатан, наш будущий проводник,  происходит  из  известной  семьи
колдунов. Он уже трижды ходил к этим пещерам, и, похоже,  верит,  что  те,
кто запечатал Пещеры, ушли из них через как