сь к уровню  звука  -  особенность,  выработавшаяся
ради выживания у его предков на  Земле,  когда  ее  население  насчитывало
девятнадцать  миллиардов  человек,  хотя  до  Земли  и  было  в  ту   ночь
одиннадцать и девять десятых светового  года.  Последние  четыре  столетия
человек на Земле был все равно, что глух, если он не мог вести разговор  в
то время, как тысяча пьянчужек орет ему в уши. Народ Мэтта  тоже  сохранил
кое-что из этих привычек.  Большая  гостиная  была  набита  битком,  а  на
немногочисленные стулья в основном не обращали внимания.
     Комната  действительно  была  большой,  а  бар  напротив  входа   был
огромным. Мэтт прокричал:
     - Гарри Кейну приходится много принимать.
     - Уж это точно! Пошли со мной, поприветствуем его!
     Пока они прокладывали себе путь через комнату,  Мэтт  уловил  обрывки
разговоров. Вечеринка  продолжалась  недолго,  заключил  он,  и  некоторые
практически никого не знали, но выпивка  была  у  всех.  Гости  были  всех
возрастов и профессий. Худ говорил правду. Если на  этой  вечеринке  и  не
любили незваных, Мэтту об этом никогда не узнать, потому что никто  в  нем
зайца не опознает.
     Стены были, как и снаружи, из мерцающего розового  коралла.  Пол,  от
стены до стены покрытый мохнатым ковром из мутированной травы, гладким был
только возле стен; несомненно, его выровняли песком после  того,  как  дом
был окончен и направляющий баллон убран. Но Мэтт знал, что под  ковром  не
кафель и не деревянные половицы, а все тот же розовый коралл.
     Они  добрались  до  бара,  помятые  не  больше,  чем  следовало.  Худ
перегнулся через стойку так далеко, как мог, то есть,  по  причине  своего
роста - не слишком далеко, и окликнул:
     - Гарри! Две водки с содовой и я рад тебе представить... Черт подери,
Келлер, как тебя звать?
     - Мэтт.
     - Мэтта Келлера. Мы знакомы со школы.
     - Очень приятно, Мэтт, -  сказал  Гарри  Кейн,  протягивая  руку  для
пожатия. - Рад тебя видеть здесь, Джей. - Гарри был ростом почти с Мэтта и
значительно шире, а на его широком лице господствовали еще  более  широкая
улыбка и бесформенный нос. Он выглядел в точности как бармен. Гарри  налил
две порции водки в стаканы с заранее охлажденной водой. Передал  их  через
стойку. - Развлекайте себя сами, - добавил он и  направился  вдоль  стойки
обслужить двух новоприбывших.
     Худ сказал:
     - Гарри считает, что самый лучший способ принимать всех сразу  -  это
изображать  первые  пару  часов  бармена.  Потом  он  передает  это   дело
добровольцу.
     - Неплохо придумано, - заметил Мэтт. - Твое имя Джей?
     - Сокращенно от Джейхок.  Джейхок  Худ.  Один  из  моих  предков  был
канзасец. Джейхок, ястреб-соечник - птица-символ Канзаса.
     - Дико, верно, что нам потребовалось восемь лет,  чтобы  узнать  друг
друга по имени?
     В это время часть толпы заметила Худа и направилась к ним.  Худ  едва
успел ухмыльнуться в ответ, прежде  чем  они  оказались  посреди  суматохи
знакомств. Мэтт почувствовал облегчение. Он был  уверен,  что  видел,  как
Гарри Кейн передал что-то  Джею  Худу  вместе  с  его  выпивкой.  Приличия
заставили его воздержаться  от  вопросов,  но  это  подействовало  на  его
любопытство и ему хотелось об этом забыть.
     Среди новых знакомых было четверо мужчин и одна женщина. Как личность
Мэтт запомнил только женщину.
     Ее звали Лэни Мэттсон. Ей было двадцать шесть лет, то  есть  на  пять
лет больше, чем Мэтту. Без обуви он был бы выше нее едва на  полдюйма.  Но
она носила двойные каблуки-шпильки, а высоко уложенные темно-рыжие  волосы
делали ее еще выше. Она была не только высокой, но  и  вообще  большой,  с
широкими, резко очерченными  бедрами  и  просторной  грудью.  Она  кажется
симпатичнее, чем на самом деле, решил  Мэтт,  так  как  хорошо  пользуется
косметикой.  В  каждом  ее   поступке   чувствовалось   щедрое   изобилие,
удовольствие, такое же большое, как и она сама.
     Мужчины были ее возраста и старше, на исходе третьего десятка.  Любой
из четверки, танцуя с Лэни,  выглядел  бы  вполне  естественно.  Они  были
огромными. У Мэтта от них осталось только обобщенное  впечатление  гулкого
голоса, необъятного  рукопожатия  и  славного  лица,  улыбающегося  ему  с
розового потолка. Впрочем, все они ему понравились. Просто он  не  мог  их
различить.
     Худ его опять удивил. Говоря прежним сухим голосом, только повышенным
до внятной громкости, не утруждая шеи, чтобы смотреть кому-то в лицо,  Худ
каким-то образом сохранял контроль над разговором. Он направил  беседу  на
школьные дни. Один из верзил был подвигнут на рассказ о простеньком трюке,
с помощью которого он перестроил свой школьный телевизор так, что  однажды
они с одноклассниками смотрели свои  уроки  одновременно  вверх  ногами  и
шиворот-навыворот.  Мэтт  обнаружил,  что  рассказывает  о  бутылочке  для
анализов, в которую был налит яблочный сок, пронесенной им на  проверочный
медпункт на Гамме и что он с  ней  сделал.  Кто-то,  вежливо  слушавший  с
периферии кружка, упомянул, что он как-то украл машину у семейства  членов
команды, выехавших на Плато Бета на пикник. Он  установил  автопилот  так,
чтобы автомобиль описывал круги на расстоянии тысячи  футов  от  обрыва  в
пустоту. Автомобиль летал пять дней, прежде чем  свалиться  в  туман,  меж
тем, как множество полицейских Исполнения наблюдало за этим.
     Мэтт смотрел на Джея Худа и Лэни, пока те  говорили.  Лэни  приобняла
своей длинной рукой Худа за плечи и его  макушка  доставала  ей  точно  до
подбородка. Они говорили одновременно, подхватывая друг  у  друга  обрывки
фраз, беспорядочно перебирая воспоминания, анекдоты и шутки,  имевшиеся  у
них в запасе, охотно делясь ими с группой,  но  говоря  все  же  друг  для
друга.
     Это не любовь, решил Мэтт, хотя и напоминает любовь.  Просто  Лэни  и
Худ чувствовали огромное удовлетворение  оттого,  что  знали  друг  друга.
Удовлетворение и гордость. Мэтт от этого чувствовал себя одиноким.
     Постепенно до Мэтта стало доходить, что Лэни носит слуховой  аппарат.
Он был такой маленький и так хитро раскрашен, что почти не был  заметен  в
ухе. Говоря по правде, Мэтт даже не мог бы присягнуть, что он там.
     Если Лэни нуждается в слуховом аппарате, то плохо, что она  не  могла
спрятать его получше. Столетиями  наиболее  цивилизованные  народы  носили
кусочки слоистого пластика, утопленные в кожу над височной костью. На Горе
Посмотрика таких вещей не существовало. Члены команды попросту заменили бы
себе уши из банка органов...
     Стаканы опустели и один из огромных сопровождающих Лэни обернулся  за
второй порцией. Маленькая компания росла, уменьшалась и делилась на  новые
компании с извечным непостоянством таких пирушек. На миг Мэтт и  Джей  Худ
оказались в одиночестве среди леса спин и локтей. Худ сказал:
     - Хочешь познакомиться с прекрасной девушкой?
     - Всегда.
     Худ, повернувшись, повел его, и Мэтт мельком увидал в его  ухе  такое
же цветное пятнышко, что и у Лэни. С каких это пор Худ стал  туг  на  ухо?
Возможно, это всего лишь воображение, разыгравшееся  от  водки.  В  первую
очередь - эти приборчики казались  слишком  глубоко  вставлены,  чтобы  их
можно было вынуть.
     Но как раз предмет такого размера и мог бы передать Джею  Худу  Гарри
Кейн вместе с выпивкой.
 
     - Это самый легкий способ устроить налет, сэр, - Иисус Пьетро  сидел,
почтительно подавшись вперед в кресле, сложив руки на письменном  столе  -
настоящий   образец   интеллигентнейшего   человека,   посвятившего   себя
исключительно своей работе. - Мы знаем, что участники покидают  дом  Гарри
Кейна по двое и по четыре. Мы будем брать их вне дома. Если они перестанут
выходить, нам будет ясно, что они поняли. Тогда мы ворвемся в дом.
     За маской почтительности Иисуса Пьетро крылось раздражение. В  первый
раз за четыре года он планировал большой налет на Сынов  Земли  и  Миллард
Парлетт выбрал именно эту ночь для посещения Госпиталя. Почему именно эту?
Хвала Пыльным Демонам, он приходил всего раз в  два  месяца.  Визит  члена
команды всегда выбивал людей Иисуса Пьетро из колеи.
     По крайней мере, Парлетт сам к нему пришел.  Однажды  Парлетт  вызвал
его к себе домой, и это было плохо. Здесь Иисус Пьетро был в своей стихии.
Его кабинет был практически продолжением его личности. Письменный  стол  в
форме бумеранга охватывал Иисуса Пьетро тупым углом, предоставляя максимум
рабочего пространства. Здесь  было  три  кресла  для  посетителей,  разной
степени удобства - для членов команды, персонала Госпиталя  и  колонистов.
Кабинет был большой и квадратный, но задняя стена слегка изгибалась. Тогда
как другие стены были окрашены в приятный для глаза кремовый цвет,  задняя
стена блестела полированным металлом.
     Она была частью внешнего  корпуса  "Планка".  Кабинет  Иисуса  Пьетро
находился непосредственно рядом с источником половины  духовных  сил  Горы
Посмотрика, а также и половины ее  электроэнергии  -  корабля,  принесшего
людей в этот мир.
     Сидя за письменным столом, Иисус Пьетро спиной  чувствовал  исходящую
от него энергию.
     - Наша единственная проблема, - плавно продолжал он, - состоит в том,
что не все гости Гарри Кейна вовлечены в заговор. По крайней мере половина
наберется приглашенных для маскировки. Их выделение потребует времени.
     - Это я понимаю, - сказал старик. Голос его скрипел. Миллард  Парлетт
был высок и худ с виду, словно Дон Кихот, но в  глазах  его  не  светилось
безумия. В течение почти двухсот лет Госпиталь поддерживал его тело, ум  и
мозг в действии. Вероятно, даже он сам  не  знал,  какая  часть  его  тела
позаимствована у колонистов, осужденных за тяжкие преступления.  -  Почему
именно сегодня? - спросил он.
     - А почему бы и нет, сэр? - Иисус Пьетро понял, к чему тот клонит,  и
мысли его забегали.  Миллард  Парлетт  был  отнюдь  не  дурак.  Старикашка
относился к тем немногим членам команды, которые  соглашались  принять  на
себя какую-либо ответственность. Большая часть из  тридцати  тысяч  членов
команды на Горе Посмотрика предпочитали изобретать все более сложные  виды
игр: спорт, стили одежды, меняющиеся согласно полудюжине  сложных  правил,
нелепые и окостеневшие социальные установки. Парлетт предпочитал  работать
- иногда. Он выбрал управление Госпиталем. Он был достаточно компетентен и
скор на соображение; появляясь  редко,  он  всегда,  казалось,  знал,  что
происходит, и ему было трудно лгать. Сейчас он сказал:
     - Вчера - капсула  трамбробота.  Прошлой  ночью  ваши  люди  обшарили
территорию в поисках шпионов. Сегодня вы  в  первый  раз  за  четыре  года
планируете большой налет. Вы думаете, что кто-то проскользнул у вас  между
пальцев?
     - Нет, сэр! - но Парлетт этим не удовлетворится. - Но в данном случае
я могу позволить себе перестраховаться, даже когда сомнений не  возникает.
Если какой-нибудь колонист получил сведения о грузе трамбробота, он  будет
сегодня вечером у Кейна, хоть черти встань на его пути.
     -  Я  не  одобряю  азартных  игр,  -  сказал  Парлетт.  Иисус  Пьетро
беспокойно перебрал мысли, ища подходящий  ответ.  -  И  вы  предпочли  не
ставить на случай. Очень  хорошо,  Кастро.  Теперь.  Что  было  сделано  с
капсулой трамбробота?
     -  Я  думаю,  работники  банка  органов  ее  распаковали,  сэр.  И...
содержимое ее передано на хранение. Вы хотели бы посмотреть?
     - Да.
     Иисус Пьетро Кастро,  Глава  Исполнения,  единственный  представитель
власти на всей планете, который носил оружие, поспешно поднялся  на  ноги,
чтобы исполнить обязанности  провожатого.  Если  они  поспешат,  он  может
успеть вовремя, чтобы  присмотреть  за  налетом.  Но  не  было  ни  одного
вежливого способа заставить члена команды спешить.
 
     Худ говорил правду. Полли Торнквист  была  прекрасна.  Еще  она  была
миниатюрной, смуглой и тихой, и Мэтту определенно захотелось познакомиться
с ней поближе. У Полли были длинные, мягкие волосы цвета беззвездной ночи,
прямые карие глаза и улыбка, пробивавшаяся даже когда она хотела выглядеть
серьезной. Она выглядит так, словно у нее есть тайна, подумал Мэтт. Она не
говорила, она слушала.
     - Парапсихологические способности - это не миф, -  настаивал  Худ.  -
Когда  "Планк"   покидал   Землю,   там   существовали   всякие   псионные
приспособления,  чтобы   их   усиливать.   Телепатия   становилась   почти
достоверной. Те...
     - Что значит "почти достоверной"?
     - Достаточно  достоверной,  чтобы  были  специально  обученные  люди,
читавшие  мысли  дельфинов.   Достаточно,   чтобы   телепатов   приглашали
свидетельствовать в качестве экспертов на делах об убийстве. Достаточно...
     - Ладно, ладно, - согласился Мэтт. В первый раз за сегодняшний  вечер
он увидел Худа разгорячившимся. По реакции соседей, Мэтт заключил,  что  у
Худа эта тема - конек. Он спросил:
     - Где же они теперь, эти твои ведьмаки?
     -  Они  не  ведьмаки!  Слушай-ка,   Келл...   слушай,   Мэтт.   Любая
пси-способность немножко связана с телепатией. Это доказано. Так  вот,  ты
знаешь,  как  испытывали  наших  предков,  прежде  чем  отправить   их   в
тридцатилетнее путешествие в одну сторону?
     Кто-то состроил из себя простачка:
     - Они должны были немного пожить на орбите вокруг Земли.
     - Да. По четыре кандидата на паром и месяц на орбите. Ни один телепат
этого не вынес бы.
     Полли Торнквист следила за спором,  как  будто  за  игрой  в  теннис,
поворачиваясь к тому, кто говорил. Улыбка ее  стала  шире,  волосы  мягко,
гипнотически пересыпались из стороны в сторону; на нее просто удовольствие
было  смотреть.  Она  знала,  что  Мэтт  на  нее  смотрит.   Изредка   она
постреливала в него глазками, как бы приглашая поучаствовать в шутке.
     - Отчего же не вынесет, раз у него есть компания?
     - Компания, да не та.  На  Земле  в  любом  месте  скрытого  телепата
окружают десятки тысяч сознаний. В космосе у него всего три. И от  каждого
из них он не в силах отвлечься ни на один час - в течение месяца.
     - Откуда ты все это знаешь, Джей? Из книг? Уж конечно, ты черта с два
мог поставить эксперимент.
     Глаза Полли, следившей за спором, искрились. У Худа покраснели  мочки
ушей. Волосы Полли, как вороново крыло, широко взметнулись и когда  правое
ухо ее таким образом на мгновение обнажилось,  то  почти  наверняка  можно
было заметить крошечный, почти невидимый слуховой аппарат.
     Так у нее и в самом деле есть тайна. И Мэтт наконец решил, что знает,
что это за тайна.
 
     Триста лет назад "Планк" приблизился к Горе Посмотрика, неся шестерых
членов команды, охранявших пятьдесят пассажиров, находящихся  в  состоянии
прерванной жизни. Во всех лентах по  истории  рассказывалось  о  том,  как
круглое летающее крыло нырнуло в атмосферу и несколько  часов  летело  над
непроницаемой дымкой, по показаниям  приборов  -  ядовитой  и  смертоносно
жаркой. А потом из-за горизонта вынырнула огромная туша  отвесной  горы  с
плоской  вершиной,  сорока  миль  высотой  и  ста  миль  в  длину.  Словно
новооткрытый континент воздвигся  над  непроницаемо-белым  морем.  Команда
онемела, пораскрывав рты, пока капитан Парлетт наконец не сказал:
     - Посмотри-ка!
     История высадки нигде не была  записана,  но  все  ее  хорошо  знали.
Пассажиры просыпались  по  одному,  чтобы  обнаружить  себя  живущими  при
диктатуре. Те, кто пытался сопротивляться, а таких было  немного,  умерли.
Когда сорок лет спустя приземлился "Артур Кларк", все повторилось в том же
порядке. За последние триста лет, если не считать  прироста  в  населении,
ситуация не изменилась.
     С самого начала появилась  группировка  революционеров.  Название  ее
несколько раз менялось и Мэтт понятия  не  имел,  каково  оно  теперь.  Он
никогда не был знаком ни с одним революционером. И сам не имел желания  им
стать. Они ничего не  достигали,  разве  что  пополняли  банки  органов  в
Госпитале. Да и как могли они чего-то достичь, если команда контролировала
все оружие и каждый ватт энергии на Горе Посмотрика?
     Если это гнездо повстанцев, то они  сработали  хорошее  прикрытие.  У
многих из веселящихся не было слуховых аппаратов и, казалось, они-то здесь
никого не знали. Как и сам Мэтт. Среди достаточно неподдельного, открытого
веселья некоторые слышат голоса, слышные только им.
     У Мэтта разыгралось воображение. У них где-то здесь есть потайной люк
для бегства - только для посвященных - и если  нагрянет  полиция,  они  им
воспользуются посреди самой неподдельной паники. Мэтт и  ему  подобные  из
непосвященных будут списаны на потери.
     - Но почему все эти оккультные  способности  должны  быть  связаны  с
мыслечтением? По-твоему это разумно, Джей?
     -  Конечно.  Разве  ты  не  понимаешь,  что  телепатия   -   признак,
способствующий выживанию? Когда у людей появились пси-способности,  прежде
всего они должны были развить телепатию. Все остальное приходит позже, так
как меньше вероятности, что оно выручит тебя в плохой ситуации...
     Мэтт отбросил мысль об уходе. Безопаснее? Конечно. Но зато  здесь  он
на какое-то время избавлен от своих  привередливых  рудокопных  червей  их
злокозненных поставщиков  из  команды,  а  также  и  от  множества  других
проблем, делающих его жизнь тем, что она есть. И у него  безумно  чесалась
шишка любопытства. Ему хотелось знать, что они думают, как  работают,  как
защищаются, что у них на уме. Он хотел знать...
     Он хотел бы узнать поближе  Полли  Торнквист.  Теперь  -  более,  чем
когда-либо. Она была маленькой и  приятной,  и  с  изящной  внешностью,  и
каждому, кто на нее посмотрит, должно было  захотеться  защитить  ее.  Что
заставляет такую девушку швырять свою жизнь на  ветер?  А  на  самом  деле
именно это она и делала.  Рано  или  поздно  в  банках  органов  откроется
недостача здоровых печеней, или живой кожи, или отрезков толстой кишки как
раз тогда, когда выпадет нехватка преступлений на Плато. Тогда  Исполнение
устроит налет и Полли разберут на составляющие.
     Мэтт вдруг почувствовал стремление уговорить  ее  бросить  это  дело,
уйти с ним  отсюда  и  переехать  в  другую  часть  Плато.  Могут  ли  они
спрятаться на такой ограниченной площади?
     Вероятно, нет, но...
     Но она даже не знает, что он догадался. Если она  обнаружит  это,  он
может умереть за свое знание. Ему надо наложить на рот печать молчания.
     Это все портит. Если бы Мэтт мог играть в  наблюдателя,  в  человека,
который все видит и помалкивает... Но он не был  наблюдателем.  Теперь  он
был участником. Он знал и любил Джея, ему понравились Лэни Мэттсон и Гарри
Кейн, он мог бы полюбить  Полли  Торнквист.  Жизнь  всех  этих  людей  под
угрозой. И его жизнь тоже! И он ничего не может с этим поделать.
     Человек средних лет со щеткой коротко стриженных волос все гнул свое:
     - Джей, - говорил он с  наигранным  терпением,  -  ты  нам  пытаешься
доказать, что на Земле псиспособности недурно контролировались, когда наши
отцы-основатели ее покинули. Ну, так что же они сделали  с  тех  пор?  Там
продвинулись  во  всех  отраслях  биологической  инженерии.   Их   корабли
постоянно улучшаются. Теперь трамб-роботы сами возвращаются домой. Но чего
они достигли с пси-способностями? Совершенно ничего. А почему?
     - Потому что...
     - Потому что все это предрассудок. Ведовство. Мифы.
     "Ох, заткнись", -  подумал  Мэтт.  Все  это  служило  прикрытием  для
происходящего на самом деле и он в этом  не  участвовал.  Он  отступил  из
круга, надеясь, что никто его  не  заметит  -  кроме  Полли.  Никто  и  не
заметил. Мэтт пробрался к бару за новой порцией.
     Гарри Кейн ушел и его заменял парнишка немного моложе Мэтта, которому
не продержаться было и полчаса, если он  и  дальше  будет  пробовать  свои
смеси. Когда Мэтт отведал свою выпивку, это оказалась почти чистая  водка.
А когда он повернулся, то  увидел  Полли,  смеющуюся  над  его  сморщен