.  -  По-моему,
это может оказаться важно, Мэтт.
     Мэтт пожал плечами, неохотно уступая.
     - Может и так. Ладно. Я встретился с  Худом  в  баре  первый  раз  за
восемь лет...
 
     Иисус Пьетро и майор  Йенсен  стояли  поодаль  от  вереницы  носилок,
уносившей свой груз на койки вивария.  В  другой  части  Госпиталя  другие
носилки  несли  мертвых  и  раненых  в  операционные,  некоторых   -   для
возвращения к жизни, здоровью и  принесению  пользы,  других  же  -  чтобы
исхитить у них неповрежденные части.
     - Что это? - спросил Иисус Пьетро.
     - Не знаю, - отвечал  майор  Йенсен.  Он  отступил  от  двери,  чтобы
получше рассмотреть. - Выглядит почти знакомо.
     - От этого проку нет.
     - Предполагаю, это нарисовано колонистом?
     - Смело можете так полагать. Больше в живых никого не осталось.
     Майор Йенсен отступил еще дальше, покачался на носках,  упер  руки  в
бедра. Наконец он сказал:
     - Это любовное послание, сэр. Со слезинками.
     - Любовное послание со слезинками. Кто бы это ни  нарисовал,  он  был
ненормален. С какой стати Сынам Земли  оставлять  нам  любовное  послание,
нарисованное человеческой кровью?
     -  Кровь.  Кровотечение...  а,  понимаю.  Вот  что  это,   сэр.   Это
кровоточащее сердце. Они сообщают нам, что  они  против  практики  казнить
преступников для банков органов.
     - Вполне разумно с их стороны. - Иисус Пьетро снова осмотрел виварий.
Тела Хобарта и сторожа уже убрали, но пятна, как на  бойне,  остались.  Он
промолвил:
     - Их поведение не слишком соответствует кровоточащему сердцу.
 
     Тридцать тысяч пар глаз ждали перед линзами трехмерных экранов.
     Милларда Парлетта окружали четыре телевизионных  камеры.  Сейчас  они
слепы и покинуты, операторы тем временем небрежно расхаживают по  комнате,
говоря и делая что-то, чего Миллард Парлетт даже не старался понять. Через
пятнадцать  минут  эти  слепые  камеры  станут   смотровыми   щелями   для
шестидесяти тысяч глаз.
     Миллард Парлетт принялся перелистывать  свои  заметки.  Если  вносить
какие-то изменения, то нужно это делать сейчас.
     I. Введение.
     А. Подчеркнуть реальную опасность.
     Б. Упомянуть о грузе трамбробота.
     В. "Нижеследующее послужит фоном".
 
     Насколько реальной покажется опасность этим людям? Последним  поводом
для экстренного заседания на памяти Парлетта послужила Великая  Чума  2290
года, больше ста лет  назад.  Большинство  его  слушателей  тогда  еще  не
родились.
     Отсюда - Введение, чтобы завладеть их вниманием.
 
     II. Проблема банка органов: экспозиция.
     А. Земля называет это проблемой, мы - нет. Следовательно, Земля знает
об этом значительно больше.
     Б. С помощью банков органов любой гражданин  может  прожить  столько,
сколько просуществует его нервная система.  Это  время  может  быть  очень
большим, если кровеносная система в исправности.
     В. Но гражданин не может получить из банков органов больше, чем  туда
попадает. Он должен сделать все, что в его силах, чтобы имелся запас.
     Г. Единственно осуществимый метод снабжения банков  органов  -  через
казнь  преступников.  (Продемонстрировать  это:   показать,   почему   все
остальные методы не годятся).
     Д. Расчленение тела одного преступника может спасти дюжину жизней. На
данный момент нет веских доводов против применения высшей  меры  наказания
за любое конкретное преступление, поскольку все такие доводы построены  на
невыгодности  казни  для  общества.  Следовательно,  гражданин,   желающий
прожить так долго и настолько здоровым, как только сможет, проголосует  за
смертную казнь при любом преступлении, если в банках  органов  не  хватает
материала.
 
     1) Привести в пример смертную  казнь  на  Земле  за  лживую  рекламу,
уклонение от уплаты подоходного налога, загрязнение  воздуха,  обзаведение
детьми без лицензии.
     Удивительно еще, что потребовалось столько времени на  введение  этих
законов.
     Начало проблеме банка органов было положено в 1900 году,  когда  Карл
Ландштейнер разделил кровь людей на четыре типа: А, В, АВ и 0. Или в 1914,
когда Альберт Хастин обнаружил, что нитрат соды предотвращает  свертывание
крови. Или в 1940, когда Ландштейнер  и  Винер  открыли  rh-фактор.  Банки
крови столь же легко можно было снабжать за счет осужденных  преступников,
но, очевидно, никто этого не понял.
     И еще были работы Гамбургера в 1960-х и 70-х в  парижском  госпитале,
где производились пересадки почек от доноров,  не  являвшихся  идентичными
близнецами.  Было  открытие  сывороток  против   отторжения   Мостелем   и
Грановичем в 2010-х...
     Никто, казалось, не замечал вытекавших отсюда следствий - до середины
двадцать первого века.
     Во всем мире возникли банки  органов,  кое-как  снабжавшиеся  людьми,
достаточно альтруистичными, чтобы завещать свои тела медицинской науке.
     Но много ли пользы в теле человека, умершего от старости?  Быстро  ли
можно добраться до места автомобильной катастрофы? И в 2043 году Арканзас,
где никогда не отменяли смертную казнь, сделал банки  органов  официальным
средством казни штата.
     Идея распространялась, как лесной пожар...  как  моральная  чума,  по
выражению одного из  критиков-современников.  Миллард  Парлетт  тщательным
образом все это изучил, а потом выбросил из своей  речи  все  исторические
детали, боясь потерять из-за них  аудиторию.  Люди,  в  особенности  члены
команды, не любят, когда им читают лекции.
 
     Е.  Таким  образом,  правительство,  контролирующее  банки   органов,
могущественнее любого диктатора  в  истории.  Множество  диктаторов  имели
власть над смертью, но банки органов дают правительству власть над  жизнью
и смертью.
     1) Жизнь. Банки органов могут излечить  почти  все,  и  правительство
может  устанавливать,  кому  из  граждан  отдавать  предпочтение,  на  том
основании, что материалов не хватает. Право первенства становится жизненно
важным.
     2)  Смерть.  Ни  один  гражданин  не   станет   протестовать,   когда
правительство осуждает людей на смерть, если эта  смерть  дает  гражданину
шанс выжить.
 
     Неправильно и нечестно. Альтруисты  остаются  всегда.  Но  пусть  так
останется.
 
     III. Проблема банков органов: колонии.
     А. Аллопластия - наука  о  введении  в  человеческое  тело  инородных
материалов в медицинских целях.
     Б. Примеры:
     1) Имплантированные слуховые аппараты.
     2) Ритмизаторы сердца и искусственные сердца.
     3) Пластмассовые трубки в качестве вен и артерий.
     В. Аллопластия применяется на Земле полтысячелетия.
     Г. В  колониальных  мирах  аллопластии  нет.  Для  аллопластии  нужна
высокая технология.
     Д. В любом колониальном мире возможно создание банка органов. Силовой
отсек космобаржи предназначен для  замораживания  органов.  Таким  образом
сами корабли становятся центрами банков органов.
     Е. Таким образом  в  любом  колониальном  мире  даже  аллопластия  не
облегчает "проблему" банков органов.
 
     IV. Проблема банов органов - как она связана с  политическими  силами
Горы Посмотрика.
     А. Припосадочный Договор.
 
     Миллард Парлетт нахмурился. Как отреагирует средний член  команды  на
правду о Припосадочном Договоре?
     То, чему их учили в школе, было правдой.  В  основном.  Припосадочный
Договор,   соглашение,   дававший   команде   власть   над    колонистами,
действительно существовал со времени приземления "Планка".  Все  колонисты
действительно на него согласились.
     Основания также сохранились. Команда брала на себя весь риск,  делала
всю работу десятки лет, терпя кабалу и страдания в  годы  обучения,  чтобы
достичь цели, которая в_о_з_м_о_ж_н_о  пригодна  для  обитания.  Колонисты
мирно спали напролет все эти годы в космосе. Команда должна была управлять
по праву.
     Но сколько членов команды знало, что те  первые  колонисты  подписали
Договор под дулами ружей? Что восемь  человек  предпочло  умереть,  но  не
отказаться от свободы?
     Дело ли Милларда Парлетта рассказывать им об этом?
     Да, это его дело. Они должны  понять  природу  политических  сил.  Он
оставил пункт без изменений.
 
     Б. Госпиталь.
     1) Контроль над электроэнергией.
     2) Контроль над средствами массовой информации.
     3) Контроль над правосудием: полиция, суд, кара.
     4) Контроль над  медициной  и  банками  органов:  позитивная  сторона
правосудия.
 
     В. Замена органов - колонистам? Да!
     1) Колонисты с хорошей репутацией явно  имеют  право  на  медицинское
обслуживание. Явно даже для них самих.
     2) Правосудию необходима позитивная сторона.
     3) "Проблема" банков органов  предполагает,  что  колонисты,  которые
могут  надеяться   на   медицинское   обслуживание,   будут   поддерживать
правительство.
 
     V. Капсула трамбробота.
     (Показать рисунки. Дать  им  полный  обзор.  Применить  номер  1  для
зрительного шока, но внимание  сосредоточить  на  последствиях  применения
ротифера).
 
     К этому можно кое-что добавить! Миллард  Парлетт  посмотрел  на  свою
правую руку. Двигалась она превосходно. Контраст  с  необработанной  левой
рукой был уже разительным.
     Это их расшевелит!
 
     VI. Опасность капсулы трамбробота.
     А. Она не устраняет необходимости в банках органов.  В  капсуле  было
только четыре предмета. Чтобы заменить банки  органов,  потребуются  сотни
или тысячи, и каждый - целое мероприятие.
     Б. Но  любой  колонист  раздует  смысл  капсулы  сверх  всякой  меры.
Колонисты решат, что смертную казнь следует прекратить немедля.
     Миллард Парлетт бросил взгляд назад - и  пожал  плечами.  С  капсулой
Трамбробота номер 143 невозможно оставаться  рациональным.  Слишком  силен
непосредственный зрительный шок.
     Если в каком-то месте его речь покажется пресной, он может вернуть их
внимание, попросту перескочив прямо на груз трамбробота.
 
     В. Смертную казнь нельзя прекращать ни в коем случае.
     1) Стоит уменьшить суровость наказания, и  число  преступлений  резко
возрастет. (Привести примеры из  земной  истории.  У  Горы  Посмотрика,  к
несчастью, истории нет).
     2) Каким наказанием заменить смертную казнь? Тюрем на Горе Посмотрика
нет. Предупреждения и записи в личную карточку сохраняют силу  только  при
наличии угрозы банков органов.
 
     VII. Заключение.
     Миром  или  насильственно,  правлению  команды  придет  конец,  когда
колонисты узнают о капсуле Трамбробота номер 143.
 
     Осталось три минуты. Теперь уже об изменениях не может быть и речи.
     Вопрос оставался тот же, что и всегда - нужна ли сама речь. Должны ли
тридцать тысяч членов команды узнать, что прибыло  в  капсуле  Трамбробота
номер 143? Можно ли заставить их понять важность этого? И может  ли  такое
количество людей сохранить такой секрет?
     Члены Совета  яростно  боролись,  чтобы  предотвратить  это  событие.
Только уверенный контроль  Милларда  Парлетта  над  обстоятельствами,  его
познания в ходах управления и  слабостях  товарищей  по  Совету,  а  также
подавляюще властный облик, которым он немилосердно  пользовался  -  только
решимость Милларда Парлетта заставила Совет объявить аварийное положение.
     И сейчас каждый член команды на Плато Альфа  и  где  бы  то  ни  было
находится перед телевизором. Над Плато Альфа не летают автомобили; лыжники
не скользят по  снегам  северного  ледника;  озеро,  горячие  источники  и
игральные залы Йоты пусты.
     Осталась одна минута. Поздно уже и отменять речь.
     Могут ли тридцать тысяч человек сохранить такую тайну?
     Ну конечно же, нет.
 
     - Вот этот большой дом с плоской крышей, - сказал Гарри Кейн.
     Мэтт накренил автомобиль вправо и продолжал:
     - Я дождался, пока охранники скроются из виду,  а  потом  вернулся  в
виварий. Человек, сидевший внутри, отворил  мне  дверь.  Я  пришиб  его  и
забрал у него пистолет, а потом нашел эту панель с  кнопками  и  начал  их
нажимать.
     - Приземляйся в сад, а не на крышу. Так ты додумался, что у них  было
неладно с глазами?
     - Нет.  -  Мэтт  работал  закрылками  и  рукоятью  штурвала,  пытаясь
повиснуть над садом. Сад  был  большой  и  простирался  до  края  пустоты:
английский парк  в  стиле  тысячелетней  давности,  симметричный  лабиринт
угловатых изгородей, окружающих  кричаще  окрашенные  прямоугольники.  Дом
тоже  весь  состоял  из  прямых  углов  -  увеличенная   копия   маленьких
стандартных домиков тысяча девятисотых. Плоская крыша, плоские стены почти
без украшений, величиной с мотель, но такой широкий, что кажется низким  -
дом словно построили из  заранее  заготовленных  частей,  а  потом  годами
достраивали. Джоффри  Юстас  Парлетт,  очевидно,  подражал  дурному  вкусу
древних в надежде получить нечто новое и своеобразное.
     Мэтту, само собой, это виделось в ином свете. Для него  все  дома  на
Альфе были одинаково странными.
     Он опустил автомобиль на полоску травы у  обрыва  в  пустоту.  Машина
опустилась, подпрыгнула, вновь коснулась  земли.  Когда  момент  показался
Мэтту подходящим, он опустил все четыре  рычага  управления  пропеллерами.
Машина резко осела. Рычаги начали  отползать  обратно  и  Мэтт  прижал  их
рукой, отчаянно оглядываясь на Худа за помощью.
     - Гироскоп, - сказал Худ.
     Мэтт  заставил  парализованную  правую  руку  подняться  и   щелкнуть
выключателем гироскопов.
     - Надо тебе немножко  подучиться  летать,  -  заметил  Гарри  Кейн  с
замечательным терпением. - Ты кончил свой рассказ?  -  он  настоял,  чтобы
Мэтта никто не прерывал.
     - Может, я что-нибудь забыл.
     - Вопросы и ответы  мы  можем  отложить  до  того  времени,  как  все
успокоится. Мэтт, Лэни, Лидия, достаньте меня отсюда и передвиньте Джея  к
приборной доске. Джей, можешь управлять руками?
     - Да. Действие парализатора сильно истощилось.
     Мэтт и две женщины мешали  друг  другу.  Гарри  вышел  сам,  двигаясь
судорожными  рывками,  но  умудряясь  стоять  прямо.  Он   отмахнулся   от
предложенной помощи и стоял, глядя на Худа. Худ открыл крышку на приборной
доске и что-то там делал.
     - Мэтт! - позвала Лэни через плечо. Она стояла в нескольких дюймах от
пустоты.
     - Отойди оттуда!
     - Нет! Это ты подойди!
     Мэтт подошел. Миссис Хэнкок сделала то же. Все трое  стояли  на  краю
полоски травы и смотрели вниз, на свои тени.
     Солнце стояло у них за спиной и светило вниз под углом в  сорок  пять
градусов. Туман, покрывавший утром южный конец Плато, опустился теперь  за
край пустоты и лежал почти у их ног. И они смотрели на  свои  тени  -  три
тени,  протянувшихся  в  бесконечность,  три  черных  извилистых  тоннеля,
становящиеся все уже по мере того, как они пробивались  сквозь  светящуюся
дымку, пока не достигнут места, где они расплывались и  исчезали.  Каждому
из  троих  казалось,  что  только  его  тень  окружена  маленькой,  яркой,
совершенно круглой радугой.
     К  ним  присоединилась  четвертая  тень,   двигавшаяся   медленно   и
болезненно.
     - Эх, камеру бы, - простонал Гарри Кейн.
     - Я такого никогда раньше не видел, - сказал Мэтт.
     - Я видел  один  раз,  давным-давно.  Это  было  словно  видение.  Я,
представитель Человека, стою на краю мира с радугой вокруг  головы.  В  ту
ночь я вступил в Сыны Земли.
     Сзади раздалось приглушенное жужжание. Мэтт повернулся и увидел,  что
автомобиль плывет к нему над травой, останавливается у обрыва,  пересекает
его. Машина повисла над дымкой, а затем опустилась  в  нее,  исчезая,  как
погружающийся дельфин.
     Гарри обернулся и окликнул Худа:
     - Все устроено?
     Тот стоял на коленях в траве, там, где находился автомобиль.
     - Нормально. Он вернется в полночь, подождет пятнадцать минут,  потом
вновь опустится. Так будет повторяться еще три  ночи.  Кто-нибудь  поможет
мне войти в дом?
     Мэтт почти пронес его через парк. Худ был тяжел, его ноги  двигались,
но держать не могли. Пока они шли, Худ понизил голос, чтобы спросить:
     - Мэтт, что такое ты нарисовал на двери?
     - Кровоточащее сердце.
     - Ага. А зачем?
     - Сам толком не знаю. Когда я увидел, что сделали с охранником -  это
было как опять оказаться в банках органов. Я вспомнил своего дядю Мэтта. -
Он машинально сильнее сжал Худа за руку. - Его  забрали,  когда  мне  было
восемь. Я так и не узнал, за что. Я  должен  был  что-то  оставить,  чтобы
показать, что я там был - я, Мэтт  Келлер,  пришедший  один  и  ушедший  с
войском. Прежде всего за дядю Мэтта! Я был немного не в себе, Худ; я видел
в банках органов такое, что перетряхнуло бы мозги любому. Я не знал вашего
символа, так что мне пришлось выдумать свой.
     - Недурно вышло. Я потом покажу тебе наш.  Плохо  это  было  -  банки
органов?
     - Ужасно. Но хуже всего были эти крошечные  сердца  и  печени.  Дети,
Джей! Я не знал, что они хватают детей.
     Худ вопросительно поднял взгляд. Но тут Лидия Хэнкок распахнула перед
ними большую парадную дверь и им пришлось сосредоточиться  на  подъеме  по
ступенькам.
 
     Иисус Пьетро был в бешенстве.
     Некоторое время он оставался у себя в кабинете, зная, что  там  будет
полезнее всего, но  чувствовал  себя  стесненно.  Теперь  он  стоял  возле
автопосадочной  площадки  и  смотрел,  как  уносят  последних   пораженных
ультразвуком. При нем был переносной телефон, по которому секретарша могла
с ним связаться.
     Раньше он никогда не испытывал ненависти к колонистам.
     Для Иисуса Пьетро все люди разделялись на две  категории:  команда  и
колонисты. В других мирах могли применяться другие понятия, но другие миры
не имели отношения  к  Горе  Посмотрика.  Члены  команды  были  хозяевами,
мудрыми  и  благожелательными,  по  крайней  мере,  в   целом.   Колонисты
предназначались служить.
     В обеих группах попадались исключения. Были члены команды, отнюдь  не
проявлявшие мудрости и не стремящиеся  к  благожелательности,  принимавшие
выгоды своего мира  и  пренебрегающие  ответственностью.  Были  колонисты,
стремившиеся повергнуть сложившийся порядок вещей и другие, предпочитавшие
сделаться преступниками, нежели служить. Сталкиваясь с членами команды, не
вызывавшими у него восхищения, Иисус Пьетро вел себя почтительно,  отдавая
должное их положению. Колонистов-отступников он вылавливал и казнил.
     Но он не испытывал к ним ненависти - не больше,  чем  Мэтт  Келлер  к
рудокопным  червям.  Отступники  составляли  часть  его  профессии,  часть
рабочего дня. Они  вели  себя  так,  а  не  иначе,  потому  что  они  были
колонистами  и  Иисус  Пьетро  изучал  их,  как  студенты-биологи  изучают
бактерий. Когда его рабочий день кончался, с  ним  кончался  и  интерес  к
колонистам, если только не происходило чего-нибудь чрезвычайного.
     Теперь этому  настал  конец.  В  своем  безумном  беге  по  Госпиталю
мятежники ворвались из  рабочего  дня  прямо  к  нему  домой.  Он  не  мог
разгневаться сильнее, если бы они побывали у него  дома,  разбили  мебель,
перебили слуг, подсыпали яду чистильщикам и изгадили ковер.
     Зажужжал интерком. Иисус Пьетро снял его с пояса и произнес:
     - Кастро.
     - Йенсен, сэр. Я звоню из вивария.
     - Ну?
     - Шестерых мятежников недостает. Хотите знать их имена?
     Иисус Пьетро огляделся. Последних колонистов унесли в бессознательном
состоянии десять минут назад. Те,  кого  еще  уносили  на  носилках,  были
служащими автопорта.
     - Все должны быть у вас. Вы сверились  с  операционной?  Я  видел  по
крайней мере одного, умершего под дверью.
     - Я проверю, сэр.
     Автопорт вернулся в обычное состояние.  Мятежники  не  имели  времени
привести его в беспорядок, как они привели в беспорядок коридоры и комнату
отдыха электриков. Иисус Пьетро обдумывал, возвращаться ли ему  в  кабинет
или проследить в обратном порядке маршрут мятежников через комнату отдыха.
Потом он случайно заметил двоих людей, споривших возле гаража.  Он  пр