Ларри Нивен 
 
                            Подарок с Земли 
 
 
 
                          Глава 1. Трамбробот 
 
     Первым, кто увидел Гору Посмотрика, был трамбробот.
     Трамброботы  первыми  посещали  все  заселяемые   миры.   Межзвездные
трамбочерпальные роботы с неограниченными запасами  топлива,  которое  они
черпали из межзвездного водорода, могли летать меж  звезд  со  скоростями,
приближающимися  к  скорости  света.   Давным-давно   Объединенные   Нации
отправили трамброботов к ближайшим  звездам,  дабы  искать  пригодные  для
жизни планеты.
     Особенность  первых  трамброботов  заключалась  в  том,  что  они  не
выбирали. Трамбробот, отправленный к Проциону,  например,  приземлился  на
Нашем Достижении весной. Если бы  посадка  совершилась  зимой  или  летом,
когда ось планеты обращена к солнцу, трамбробот ощутил бы ураганные ветры,
дующие со скоростью полутора  тысяч  миль  в  час.  Сирианский  трамбробот
обследовал две узких полоски пригодной для заселения местности на Джинксе,
но не был запрограммирован на то, чтобы  сообщить  о  других  особенностях
планеты. А трамбробот Тау Кита, Межзвездный Трамбочерпальный  Робот  номер
4, приземлился на Горе Посмотрика.
     На Горе Посмотрика годилось для жизни только Плато.  Остальные  части
планеты занимал вечный опаляющий черный штиль, бесполезный для любой цели.
Плато было куда как слишком мало, чтобы колониальный проект  заселил  его,
имей он возможность выбрать. Но Межзвездный Трамбочерпальный Робот номер 4
знал только то, что нашел пригодную для жизни планету.
     Колониальные  космобаржи,  следовавшие  за  трамброботами,  не   были
приспособлены для обратного полета. Их  пассажиры  всегда  были  вынуждены
оставаться. Так и была заселена Гора Посмотрика, больше трехсот лет назад.

     Позади  бегущего  человека  развернулась  веером  стайка  полицейских
машин. Он слышал, как они жужжат, точно шмели в летнюю пору. Теперь, когда
уже было поздно, они заработали на полную мощность. Это означало в  режиме
полета до ста миль в час: достаточно  быстро  для  передвижения  на  таком
небольшом пространстве, как Гора Посмотрика, но для этого случая - слишком
медленно, чтобы выиграть гонку. Бегущего отделяло от края всего  несколько
ярдов.
     Перед    беглецом    поднялись    в     воздух     столбики     пыли.
Полицейские-исполнители  решились,  наконец,  рискнуть   повредить   тело.
Человек ткнулся в пыль,  точно  кукла,  брошенная  рассерженным  ребенком;
перевернулся, обхватив колено. Потом, на руках и другом колене, он  пополз
к краю обрыва. Вновь дернулся, но продолжал двигаться. На  самом  краю  он
поднял взгляд, чтобы увидеть разворачивающуюся машину, надвигавшуюся прямо
на него из голубой пустоты за краем.
     Крепко прикусив зубами кончик языка, Иисус  Пьетро  Кастро  направлял
свой автомобиль прямо в гневное, искаженное мукой бородатое лицо. На  дюйм
ниже, и он врежется в обрыв, на дюйм выше - и он пролетит  мимо  человека,
упустит шанс втолкнуть его  назад  на  Плато.  Он  подтолкнул  вперед  два
управляющих винтами дросселя...
     Поздно. Человек исчез.
     Потом они стояли на обрыве и смотрели вниз.
     Иисус  Пьетро  часто  замечал  группки  детей,  стоящих  в  страхе  и
возбуждении на краю пустоты и  глядящих  вниз,  в  направлении  невидимого
подножия Горы Посмотрика, подзадоривая друг друга подойти поближе... и еще
поближе. Ребенком он и сам проделывал то же самое.  Удивление  перед  этим
зрелищем никогда не оставляло его.
     В сорока милях внизу, под клубящимся морем  белой  дымки,  находилась
настоящая поверхность Горы Посмотрика - планеты.  Великое  Плато  на  Горе
Посмотрика - горе было по площади меньше,  чем  половина  Калифорнии.  Вся
остальная поверхность планеты представляла собой черную духовку, настолько
жаркую, что в ней плавился свинец, и покрытую атмосферой в шестьдесят  раз
плотнее земной.
     Мэттью Келлер преднамеренно совершил одно из тягчайших  преступлений.
Он бросился с края Плато и унес с собой свои глаза, печень и  почки,  мили
сосудов и двенадцать желез - все, что могло бы  перейти  в  банки  органов
Госпиталя, чтобы сохранить жизнь  тем,  чьи  тела  были  повреждены.  Даже
ценность его  как  удобрения,  вовсе  не  пренебрежимо  малая  в  колонии,
существующей  всего  триста  лет,   была   теперь   равна   нулю.   Только
содержавшаяся в нем вода должна была когда-нибудь вернуться в верхний мир,
чтобы выпасть дождем в озера и реки и снегом на большой  северный  ледник.
Возможно, он уже высох и сгорел в ужасающем жаре,  царящем  сорока  милями
ниже.
     Или он еще падает, даже сейчас?
     Иисус  Пьетро,  Глава  Исполнения,  с  усилием  сделал   шаг   назад.
Бесформенная дымка вызывала  иногда  странные  галлюцинации  и  еще  более
странные мысли, как  этот  странный  элемент  в  наборе  чернильных  пятен
Роршаха - совершенно чистый картонный лист. Иисус Пьетро  поймал  себя  на
мысли, что когда подойдет его время, если его время когда-нибудь настанет,
он хотел бы последовать именно этим  путем.  И  это  было  государственной
изменой.
     Майор встретился с ним взглядом со странной неохотой.
     - Майор, - сказал Иисус Пьетро, - как удрал от вас этот человек?
     Майор развел руками.
     - Он на несколько минут потерялся среди деревьев. Когда он кинулся  к
обрыву, моим людям потребовалось еще несколько минут, чтобы его засечь.
     - А как он добрался до деревьев? Нет, не рассказывайте  мне,  как  он
вырвался на свободу.  Объясните,  почему  ваши  машины  не  захватили  его
прежде, чем он добрался до рощи.
     Майор колебался на долю секунды дольше, чем следовало.  Иисус  Пьетро
сказал:
     - Вы с ним играли. Он не мог добраться до своих друзей и не мог нигде
спрятаться, так что вы решили позволить себе чуть-чуть невинной забавы.
     Майор опустил взгляд.
     - Вы займете его место, - сказал Иисус Пьетро.
 
     На игровой  площадке  были  трава  и  деревья,  качалки  и  качели  и
медлительная, похожая на скелет карусель. С трех сторон ее окружала школа,
одноэтажное здание из архитектурного коралла, выкрашенного в  белый  цвет.
Четвертая сторона,  защищенная  высокой  изгородью  из  культурной  лианы,
вьющейся по деревянным столбикам, представляла  собой  край  Плато  Гамма,
крутой обрыв над Озером Дэвидсона на Плато Дельта.
     Мэттью Ли  Келлер  сидел  под  водораздельным  деревом  и  размышлял.
Остальные дети играли вокруг, но не обращали на Мэтта  внимания,  так  же,
как и два дежурных учителя. Люди обычно не  обращали  на  Мэтта  внимания,
когда ему хотелось побыть одному.
     Дядя Мэтт пропал. Отправился  навстречу  судьбе  столь  ужасной,  что
взрослые не хотели даже говорить об этом.
     Полицейские-исполнители явились в дом вчера на  заходе  солнца.  Ушли
они вместе с большим и уютным  дядюшкой  Мэтта.  Мэтт,  знавший,  что  они
забирают его в Госпиталь, пытался остановить этих огромных людей в  форме,
но они были вежливы, высокомерны и непреклонны и восьмилетний  мальчик  не
смог их даже задержать. Пчела, жужжащая вокруг четырех танков.
     В один из ближайших дней о суде  над  его  дядюшкой  и  о  вынесенном
приговоре будет  объявлено  по  телепрограмме  для  колонистов,  вместе  с
оглашением обвинения и сообщением о казни. Но это  не  важно.  Это  просто
прояснит дело. Дядя Мэтт не вернется.
     Пощипывание в глазах предупредило Мэтта, что он сейчас заплачет.
     Гарольд  Лиллард  прекратил  бесцельную  беготню,  когда  понял,  что
остался один. Он не любил быть один. Ему было десять лет, он  был  крупным
для своего возраста и нуждался в окружающих. Предпочтительно, в  тех,  кто
поменьше,  в  таких  детях,  которыми  можно  было   управлять.   Довольно
беспомощно оглядевшись вокруг себя,  он  приметил  маленькую  фигурку  под
деревом у края игровой площадки. Достаточно маленькую. И достаточно далеко
от дежурных.
     Он направился туда.
     Мальчик под деревом поднял взгляд.
     Гарольд потерял к нему интерес. С рассеянным видом  он  пошел  прочь,
направляясь примерно в сторону качелей.
 
     Межзвездный Трамбочерпальный Робот номер 143 миновал Юнону на  исходе
действия  линейного  ускорителя.  Двигаясь  по  инерции   к   межзвездному
пространству,  он  выглядел,  словно  огромное  металлическое   насекомое,
изготовленное  в  спешке  и  на  живую  нитку.  Однако  если  не   считать
содержимого грузового отсека, он был совершенно идентичен последним сорока
из своих предшественников.  Нос  его  представлял  собой  трамбочерпальный
генератор - массивный, хорошо забронированный цилиндр с большим  соплом  в
центре. Вдоль боков располагались два ядерных двигателя,  направленных  на
десять  градусов  в  сторону  и  прикрепленных  к   странной   суставчатой
металлической конструкции, напоминающей сложенные лапки  богомола.  Корпус
был  невелик,  в  нем  находился  только  компьютер  и  бак   с   топливом
внутрисистемного пользования.
     Юнона уже  скрылась  из  виду  позади  робота,  когда  ожили  ядерные
двигатели. Тотчас же кабель в хвостовой части начал разматываться. Это был
тридцатимильный кабель из переплетенной  молекулярной  цепи  Синклера.  На
конце его влеклась свинцовая капсула, по весу равная самому трамброботу.
     Точно такие же  грузовые  капсулы  отправляли  к  звездам  в  течение
столетий. Но эта была особой.
     Как и Трамброботы номер 141 и номер 142, уже двигавшиеся к Джинксу  и
Чудестрану, как и Трамбробот номер 144, еще не  построенный  -  Трамбробот
номер 143 нес семена революции. На Земле эта революция уже  шла.  Там  она
была упорядоченной, спокойной. На Горе Посмотрика все обстояло иначе.
     Революция в  медицине,  начавшаяся  с  началом  двадцатого  столетия,
исказила все человеческое общество на пятьсот лет.  Менее  половины  этого
времени Америка улаживала историю с хлопкоочистительным джином Эли  Уитни.
Так же, как и в истории с джином, последствиям никогда уже было не суждено
полностью исчезнуть. Однако общество снова возвращалось к тому,  что  было
некогда нормой. Медленно возвращалось, но сдвиги все-таки были. В Бразилии
небольшой, но все растущий союз  ратовал  за  отмену  смертной  казни  для
злостных нарушителей уличного движения.  У  них  были  противники,  но  им
предстояло победить.
     На двух копьях актинического света трамбробот  приблизился  к  орбите
Плутона. И Плутон, и Нептун находились по противоположную сторону  Солнца,
и поблизости не  было  кораблей,  которым  могли  бы  повредить  магнитные
эффекты.
     Трамбочерпальный генератор заработал.
     Коническое  поле  формировалось  довольно  медленно,   но,   перестав
вибрировать, оно оказалось двухсот  миль  в  поперечнике.  Корабль  начало
немного, совсем немного притормаживать по мере того,  как  огромный  конус
черпал   межзвездную   пыль   и   водород.   Он   по-прежнему   ускорялся.
Внутрисистемный топливный бак был теперь  бесполезен,  и  бесполезным  ему
суждено было остаться на протяжении  следующих  двенадцати  лет.  Топливом
роботу  будет  служить  разреженное  вещество,  которое   он   черпал   из
межзвездного пространства.
     Поблизости от робота электромагнитные эффекты достигали  смертоносной
силы. Ничто, обладающее нотохордом, не могло выжить в пределах трех  сотен
миль от бури магнитных явлений, которую представлял собой трамбочерпальный
генератор. Столетиями пытались возвести магнитный щит, достаточно прочный,
чтобы люди  могли  оседлать  трамброботов.  Говорили,  что  сделать  этого
невозможно,  и  были   правы.   Трамбробот   мог   переносить   семена   и
жизнеспособные яйца животных в замороженном состоянии,  при  условии,  что
они были хорошо защищены  и  перевозились  на  достаточном  расстоянии  от
трамбочерпального  генератора.  Людям  же  приходилось  передвигаться   на
космобаржах, самих несущих свое  топливо  и  летящих  со  скоростью  менее
половины скорости света.
     Скорость Трамбробота номер 143 круто возрастала многие  годы.  Солнце
превратилось в яркую звезду, потом в тускло-оранжевую искорку.  Торможение
от трамбочерпания  стало  ужасным,  но  оно  более,  чем  компенсировалось
возросшим притоком водорода в ядерный  двигатель.  Телескопы  в  троянских
точках Нептуна изредка улавливали ровное ядерное пламя  робота:  крошечную
жаркую бело-голубую точку на фоне желтой Тау Кита.
     Вселенная  сдвигалась  и  изменялась.   Звезды   впереди   и   позади
трамбробота сползались вместе, пока Солнце и Тау Кита не оказались меньше,
чем в световом годе друг от друга.  Солнце  теперь  было  красным,  словно
гаснущий уголек, а Тау Кита выглядела алмазно-белой. Лежащая почти на пути
трамбробота пара красных карликов, известная, как  Л726-8,  стала  теплого
желтоватого оттенка. И все звезды на небесах приобрели помятый вид,  будто
на Вселенную уселся кто-то тяжелый.
     Трамбробот номер 143 достиг средней точки пути, 5,95 световых лет  от
Солнца, если  измерять  относительно  последнего,  и  продолжал  путь.  До
переворота оставались еще световые  годы,  так  как  трамбочерпалка  будет
тормозить корабль в течение всего пути.
     Зато в компьютере робота щелкнуло реле.  Наступило  время  сообщения.
Трамбочерпальное  поле  замерцало  и  огонь  в  двигателях   угас,   когда
Трамбробот номер 143 излил все свои запасы энергии в  мазерном  луче.  Луч
уходил от робота по направлению к системе Тау Кита в течение  часа.  Потом
трамбробот вновь начал ускоряться,  следуя  недалеко  позади  собственного
луча, однако луч все время от него удалялся.
 
     В   дверях   станции   медицинской   проверки   выстроилась    череда
пятнадцатилетних мальчиков, каждый из которых держал коническую бутылочку,
полную прозрачной желтоватой жидкости. Один за другим протягивали они свои
бутылочки мужеподобной медсестре со строгим лицом,  а  потом  отступали  в
сторону, чтобы ждать новых распоряжений.
     Мэтт Келлер стоял третьим с конца. Когда мальчик перед ним  отошел  в
сторону и медсестра  протянула  руку,  не  глядя  на  него  из-за  пишущей
машинки, Мэтт критически посмотрел на свою бутылочку.
     - Не очень-то хорошо выглядит, - заметил он.
     Сестра  подняла  взгляд,  полный  злобного  нетерпения.  Колонистское
отродье тратило ее время!
     - Лучше я попробую снова, - вслух  решил  Мэтт.  И  выпил  содержимое
бутылочки.
     - Там был яблочный сок, - объяснил он попозже этим же  вечером.  -  Я
чуть не попался, протаскивая его на проверочную  медстанцию.  Но  в  самом
деле, видел бы ты ее лицо. Оно стало этакого неописуемого цвета.
     - Но зачем? - вопросил его отец в самом  искреннем  недоумении.  -  К
чему тебе настраивать против себя мисс Принн? Ты  же  знаешь,  что  она  -
часть Команды. А эти медицинские карточки отправляются прямо в Госпиталь!
     - Я думаю, это было забавно, -  объявила  Джинни.  Она  была  сестрой
Мэтта, на год его младше, и всегда становилась на его сторону.
     Ухмылка Мэтта словно соскользнула с  его  лица,  оставив  после  себя
нечто темное, старше его лет.
     - Во-первых, за дядю Мэтта.
     Мистер Келлер поглядел на Джинни, потом на мальчика.
     - Продолжай думать подобным образом, Мэттью, и ты кончишь  Госпиталем
так же, как он! Почему ты не можешь жить спокойно?
     Явное участие отца подействовало на Мэтта.
     - Не беспокойся, Чингиз, - легко сказал он. - Мисс  Принн,  наверное,
уже все забыла. Мне в этом везет.
     - Глупости. Если она не сообщила о тебе,  так  только  по  редкостной
доброте.
     - Вот уж это дудки.
 
     В небольшой палате для выздоравливающих в  лечебной  части  Госпиталя
Иисус Пьетро Кастро в первый раз за четыре дня сел в постели.  Операция  у
него была несложная, хотя и обширная: теперь у  него  было  новое  легкое.
Кроме того, он получил непререкаемый приказ от Милларда Парлетта,  который
был чистым членом команды. Он должен немедля бросить курить.
     Садясь, чтобы разобраться с бумагами за четыре  дня,  он  чувствовал,
как тянут у него внутри хирургические спайки.  Пачка  бланков,  положенных
его  помощником  на  столик  возле  кровати,  выглядела  непропорционально
толстой. Он вздохнул, взял ручку и принялся за работу.
     Пятнадцать минут спустя он сморщил нос над какой-то мелкой жалобой  -
некий розыгрыш - и  начал  было  сминать  бумагу.  Потом  расправил  ее  и
проглядел снова.
     - Мэттью Ли Келлер? - переспросил он.
     - Признан виновным в государственной  измене,  -  тотчас  откликнулся
майор Йенсен. - Шесть лет назад. Он  удрал  с  Плато  Альфа,  перебросился
через обрыв в пустоту.  В  записях  сказано,  что  он  отправился  в  банк
органов.
     Но он туда не попал, неожиданно вспомнил Иисус  Пьетро.  Вместо  него
туда отправился предшественник майора Йенсена. Однако Келлер умер...
     - Тогда как он может заниматься розыгрышами на проверочной медстанции
для колонистов?
     После минутного размышления майор Йенсен ответил:
     - У него был племянник.
     - Которому теперь около пятнадцати?
     - Может быть. Я проверю.
     "Племянник Келлера, - сказал себе Иисус Пьетро. -  Можно  последовать
обычной практике и послать ему замечание."
     Нет.  Пусть  думает,  что  он  выкрутился.  Дадим  ему  простор   для
деятельности, и когда-нибудь он заменит тело, украденное его дядюшкой.
     Иисус Пьетро улыбнулся. Он начал было хихикать, но боль  ударила  его
под ребра и ему пришлось вступить с ней в борьбу.
 
     Выступающее сопло трамбочерпального генератора не было  уже  ярким  и
блестящим. Его поверхность превратилась в мозаику из больших  и  маленьких
ямочек,  крошечных  кратеров,  оставленных  крупинками  межзвездной  пыли,
пробившимися сквозь трамбочерпальное поле. Ямочки были повсюду: на ядерных
двигателях, на корпусе и даже на грузовом отсеке в тридцати  милях  сзади.
Корабль выглядел, как булыжная мостовая.
     Все повреждения были поверхностными. Прошло больше века  с  тех  пор,
как надежная трамбочерпальная  конструкция  претерпела  последние  крупные
изменения.
     Теперь, через восемь с половиной лет  после  Юноны,  трамбочерпальное
поле отключилось вторично.  Ядерное  пламя  превратилось  в  пару  голубых
актинических свечей, дающих тягу в одну двенадцатую часть  "же".  Грузовой
линь медленно  наматывался  на  катушку,  пока  грузовой  отсек  снова  не
оказался в своем гнезде.
     Машина словно  бы  заколебалась...  а  потом  ее  два  цилиндрических
двигателя поднялись над  корпусом  на  своих  ножках,  напоминающих  лапки
богомола. На несколько секунд они замерли  под  прямым  углом  к  корпусу,
потом ножки медленно сократились.  Но  теперь  двигатели  были  направлены
вперед.
     V-образная штанга перевернула грузовой отсек, так что он теперь  тоже
находился спереди. Грузовая катушка медленно размоталась на всю длину.
     В 8,3 световых лет от Солнца, почти прямо между Солнцем и  Тау  Кита,
находился  двойной  красный  карлик  Л726-8.   Главная   особенность   его
заключалась в том, что его составляли звезды с наименьшей массой из  всех,
известных человеку. Однако они достаточно тяжелы, чтобы собрать  небольшую
газовую оболочку. Трамбробота изрядно помяло, когда его  поле  пробивалось
сквозь внешний край этой оболочки.
     Робот продолжал торможение.  Вселенная  вновь  растягивалась;  звезды
принимали свои нормальные цвета и размеры. В 11,9 световых годах от Солнца
и  в  ста  миллионах  миль  от  звезды  Тау  Кита   машина   остановилась.
Трамбочерпальный   генератор   окончательно   отключился.    Разнообразные
чувствительные датчики начали обшаривать небо. Остановились. Втянулись.
     Робот опять пришел в движение. Он должен был подойти вплотную к своей
цели на топливе, оставшемся во внутрисистемном баке.
     Тау Кита - звезда класса J8, холоднее Солнца  примерно  на  четыреста
градусов и излучающая относительно него всего 45 процентов  света.  Орбита
планеты Гора Посмотрика проходит от нее в шестидесяти семи миллионах миль