тории о совершенно  невозможных  местах.  Сначала
Семка думал, что он бывает там во время своего отсутствия, но  потом,  когда
подрос и вместе с ним начал выходить наружу, понял,  что  рассказы  отца  не
больше чем вымысел, - во время их  блужданий  по  сфероиду  он  ни  разу  не
встретил такой огромной, наполненной кислородом  комнаты,  по  полу  которой
текла бы вода, называемая "рекой"...
   Зато он научился иной борьбе. В неполные пять лет Семка  узнал  настоящую
цену глотка воздуха и крупицы пищи.  Он  научился  ходить  во  мраке  залов,
стрелять по любому движению, отыскивать склады, вскрывать  двери  с  помощью
своего бластера... Очень часто ему  казалось,  что  они  с  отцом  играют  в
простую игру с элементарными правилами: выстрелить первым,  суметь  отыскать
склад, вовремя отреагировать на отблеск брони робота. Жизнь была  простой  и
понятной. Он не чувствовал обездоленности, не понимая, что  ведет  жестокую,
на пределе сил, борьбу за выживание - он просто не представлял другой жизни,
а сказки отца об иных мирах не находили  никакого  подтверждения  в  мрачных
лабиринтах кладбища кораблей.
   Семка еще ниже опустил  голову,  уткнувшись  забралом  шлема  в  согнутые
локти. Одиночество и безысходность переполняли его душу, подкатывая к  горлу
жарким, соленым комом... Ему незачем больше бороться, все  кончилось  в  тот
момент, когда он пытался заставить  отца  заговорить,  с  ужасом  заглядывая
сквозь оплавленное стекло его шлема в побелевшее лицо...
   "Сынок... - вынырнуло из глубин памяти другое воспоминание,  от  которого
вновь что-то сжалось в груди, -  запомни,  здесь  нельзя  сдаваться.  Каждая
секунда - это борьба. - Он вдруг вспомнил, что рассмеялся от  этих  слов,  а
отец помрачнел, и в его глазах блеснула влага. - Как жаль,  сынок,  что  для
тебя  это  норма...  -  отвернувшись,  прошептал  он  с  непонятным   Семену
отчаянием. - Я не смог дать тебе иной судьбы..."
   Багровая туманность уже коснулась своим  краем  линии  горизонта,  и  эта
часть сфероида стала быстро погружаться в чернильный мрак космической  ночи.
Холодные звезды еще четче проявили свой рисунок. Они не  знали  человеческих
страстей. Им было все равно, когда здесь взрывались и гибли эскадры  могучих
кораблей, и так же безразличны они остались  сейчас,  когда  обессиленный  и
измученный мальчик  наконец  поднялся  и  медленно  побрел  по  искромсанной
поверхности затерявшейся в глубинах  космоса  стальной  планетки,  созданной
диким безумием его предков, которых он никогда не знал... как не знал  и  их
войны...
   Стрелка манометра на кислородном баллоне неумолимо клонилась к нулю.
   Он  шел  наугад,  уже  не  делая  попыток  отыскать  знакомые  ориентиры.
Окружающий  ландшафт  был  однообразен  и  представлял  из   себя   сплошное
нагромождение  различных  надстроек   древних   звездолетов.   Изредка   ему
попадались проплешины голой, потемневшей брони или настоящие заросли антенн,
среди которых прятались вогнутые  чаши  локаторов  и  покатые  купола  рубок
управления.
   Заметив в одной из  них  пробоину,  Семка  заглянул  внутрь.  Луч  фонаря
осветил несколько пультов, покрытый паутиной  трещин  частично  обвалившийся
обзорный экран  и  ряд  кресел,  в  крайнем  из  которых  вполоборота  сидел
законсервированный вакуумом труп в скафандре.
   Сердце мальчика радостно  дрогнуло.  Он  пролез  в  дыру  и  склонился  к
свесившейся из кресла фигуре.
   Увы, оба баллона на трупе были пусты. Его гермошлем раскололся от удара о
пульт, резервуары смялись, и весь  кислород  из  них  улетучился  много  лет
назад, в момент катастрофы.
   Семка вздохнул и повернул назад.  Родившаяся  было  надежда  угасла.  Вид
мертвого человека не разбудил  в  нем  никаких  эмоций  -  все  составляющие
сфероид корабли были забиты беспорядочно разбросанными телами, и мальчик, до
гибели отца, никак не связывал их с понятием "жизнь" -  для  него  они  были
лишь частью интерьеров, не больше...
   Покинув рубку  управления,  он  остановился  у  ее  подножия,  с  усталым
безразличием рассматривая  подобранную  около  кресла  импульсную  винтовку.
Счетчик зарядов застыл на отметке "5". Это было хорошее оружие,  но  слишком
тяжелое и  громоздкое  для  двенадцатилетнего  мальчика.  Семка  повернулся,
собираясь положить свою находку, и в этот момент сбоку по нему  ударил  залп
трех вакуумных пулеметов.
   Его спас выступ надстройки,  который  моментально  снесло  шквалом  огня.
Семка  отпрянул  под  защиту  купола,  успев  заметить  уродливые  очертания
Планетарного Разведчика.
   Он закричал. Зло, хрипло, совсем не по-детски.
   Любая мать сошла бы с ума, заглянув в тот момент  за  прозрачное  забрало
шлема, - такая мука была в перекошенных чертах детского лица...
   Проснувшаяся ярость, помноженная на доведенный  до  рефлекторного  уровня
навык, сделала свое дело: ствол тяжелого импульсного оружия описал  короткий
полукруг и резко вздрогнул, выплюнув в робота пять  кумулятивных  зарядов  -
весь магазин.
   Башни плазмотронов разнесло  вдребезги,  платформа  покачнулась,  брызнув
осколками брони, и тяжело рухнула среди хрупкого леса антенн,  подминая  под
себя локационную систему древнего корабля. Два пулеметных гнезда смолкли,  и
лишь третье с механической размеренностью продолжало слать пулю за  пулей  в
неподатливую броню рубки управления.
   -  Фрайг!..  -  сквозь  зубы  выругался  мальчик,  поднимая  MG.  Останки
Разведчика потонули в беззвучной голубой вспышке.
   Семка развернулся и зашагал  прочь.  Скоротечная  схватка  заставила  его
собраться, и депрессия отступила. Он должен бороться!.. Взгляд, брошенный на
манометр, заставил ускорить шаг - запаса воздушной смеси хватит часа на два,
и за это время он должен отыскать  полный  резервуар.  Дойдя  до  ближайшего
люка, он в последний раз взглянул на льдистые россыпи звезд  и  с  отчаянной
решимостью полез вниз.
   Этот корабль принес ему неожиданный и неприятный сюрприз. Склады, которые
он нашел,  оказались  пусты.  Здесь  явно  кто-то  побывал  задолго  до  его
появления  -  все  ценное  было  вынесено  со  скрупулезной   тщательностью,
оставался лишь никому не нужный хлам. Единственное,  что  он  нашел,  -  это
взорвавшаяся банка консервов, которая, попав в вакуум, не выдержала давления
заключенного  в  ней  воздуха.  По  стенкам  жестянки  размазались   остатки
содержимого, и потому мальчик сунул ее в карман.
   Пустые склады наполнили его тревожным предчувствием.
   Он  знал,  что  роботы  никогда  не  разоряли  грузовых  отсеков   -   их
интересовали лишь энергоблоки. Правда, отец постоянно  твердил,  что  где-то
обязательно должны уцелеть еще какие-то люди, но Семку это не  интересовало.
Он попросту не понимал стремлений отца. Во-первых, им было хорошо вдвоем,  а
во-вторых, мальчик не верил в существование "других  людей"...  Однако  отец
так и не оставил своей идеи: иногда, в припадках странной грусти, он  уходил
на поиски, но всегда возвращался ни с чем...
   ...К  исходу  второго  часа  он  осмотрел  три  корабля  и  перебрался  в
четвертый. Еще через некоторое время мальчик неожиданно  вышел  в  огромный,
абсолютно пустой, как показалось, зал и в этот  момент  почувствовал  первые
признаки удушья. Он понял,  что  наступает  конец,  и  отчаяние,  так  долго
сдерживаемое  в  глубинах  сознания,  наконец  вырвалось  на  волю...  Семка
остановился, сделав панический  вдох,  со  страхом  ожидая,  что  тот  будет
последним. Перед глазами замельтешили разноцветные пятна, и предметы  вокруг
начали терять свои очертания...
   Он пошатнулся, но устоял на ногах. "Здесь чтото  не  так",  -  со  слабой
надеждой подумал он, осматривая пустое пространство, но сделать  шаг  вперед
оказалось выше его сил. Он уже испытал первый спазм удушья, и ужас  сковывал
руки и  ноги  -  Семка  стоял,  парализованный  мыслью  о  том,  что  сейчас
задохнется... Все тело сотрясала крупная дрожь: он хотел жить, и его  легкие
отчаянно требовали воздуха!..
   Он провел  непослушным,  шершавым  языком  по  пересохшим  губам.  Сквозь
выпуклое стекло шлема он видел  лишь  враждебную,  вязкую  тьму,  в  которой
маячило несколько более светлых пятен. Или это ему кажется?  Семка  выпустил
воздух из груди и осторожно вдохнул. Мундштук кислородного аппарата послушно
выдал очередную порцию смеси, хотя на датчике уже горел красный сигнал.
   Он сделал неуверенный шаг в сторону пятен и  внезапно  заметил,  что  все
помещение носит следы жестокой схватки: дальнюю стену и часть пола покрывали
язвы застывших ожогов, а серые пятна оказались изувеченными корпусами боевых
машин. Семка не знал, что  принесет  ему  это  открытие,  пока  случайно  не
наткнулся на бледное пятно света. Он присмотрелся, и вдруг до  помутившегося
сознания мальчика дошло, что он уже несколько  секунд  стоит  и  смотрит  на
стену,  где  рядом  с  полураспахнутым  люком  тускло  светилась   неровная,
фосфоресцирующая надпись:
   "Граница герметизированных помещении".
   Герметизированных!.. Это слово Семка знал  очень  хорошо,  и  сейчас  оно
показалось ему чудом. Судорожно вздохнув, он побежал.
   За люком не было воздуха,  там  оказался  расстрелянный  тамбур,  который
занимал развороченный корпус робота и  два  начисто  сожженных  человеческих
тела. Семка не мог поверить,  что  надежда  оказалась  напрасной.  Преодолев
препятствие, он бросился дальше, уже потеряв контроль над своими действиями.
Пробежав целую анфиладу полуразрушенных залов  со  следами  жестокой  борьбы
людей и машин, он внезапно оказался в тупике коридора...


   Глава 5

   Живительный  воздух  тягуче   и   сладко   вливался   в   располосованную
спазматической резью грудь.
   Семка открыл  глаза.  Шлюзовая  камера  была  полна  дыхательной  смесью,
внутренний люк распахнут,  и  за  ним  виднелся  фрагмент  ярко  освещенного
коридора. Последним воспоминанием, которое сохранила память, было удивление,
когда тупик превратился в открывшийся люк. Еще  он  помнил  спазм  удушья  и
собственные пальцы, рвущие замки шлема, как только  наружный  люк  встал  на
место...
   Некоторое  время  он  просто  лежал  на  полу,  с   наслаждением   вдыхая
сладковатый от обилия кислорода воздух. Силы постепенно возвращались к нему,
а вместе  с  ними  пришло  беспокойство,  которое  через  минуту  уже  стало
невыносимым. Несколько раз всхлипнув, он заставил себя  встать  и,  подобрав
оружие, шагнул в ослепительное сияние ярко освещенного коридора.
   Проход оказался коротким, всего несколько метров. Его  стены  и  потолок,
образующие арочный свод, мягко сияли. В противоположном конце  Семка  увидел
еще один распахнутый люк.
   Крадучись подойдя  к  нему,  мальчик,  изнывая  от  тревоги,  заглянул  в
следующее помещение.
   Его самые худшие предположения оказались верны... Он отпрянул от люка, но
идти было некуда! Кислородный баллон пуст, и,  чтобы  выбраться  отсюда,  он
сначала  должен  найти  ему  замену...  Набравшись  решимости,  Семка  вновь
заглянул за край люка.
   Коридор продолжался, рассекая огромную комнату на две  половины,  но  его
стены стали прозрачны, и сквозь  них  были  отчетливо  видны  машины!..  Они
работали. По блокам электронной  аппаратуры  метались  замысловатые  сполохи
сигналов, тускло светила  пара  экранов,  механические  части  с  монотонной
размеренностью совершали наборы одних и тех же движений.
   Семка, сжав в побелевших пальцах мокрую от пота рукоять  "MG",  шагнул  в
проем люка и остановился,  скованный  мистическим  ужасом,  -  пройдя  всего
несколько метров, он оказался один на один с огромным количеством работающих
машин, которые с самого рождения были для него синонимом слова "смерть"...
   Чудом удержавшись  от  выстрела  -  затронуть  такую  громадину  было  бы
безумием! - он рванулся вперед, вихрем пролетел по  коридору  и  выскочил  в
следующее помещение.
   Здесь было так же светло и тихо.  Чистый  воздух  струился  из  неведомых
источников, и разгоряченное лицо ощущало его  прохладные  токи.  Вдоль  стен
прямоугольного зала стояли высокие стеллажи с ровными рядами книг  и  кассет
микрофильмов. Посредине возвышался странный аппарат с  несколькими  экранами
на консоли управления и двумя креслами. Быстро проскользнув мимо неподвижной
машины, Семка замер на пороге следующего зала, чувствуя,  что  находится  на
грани нервного срыва. Он впервые в жизни попал в такое жуткое  и  непонятное
место...
   Следующее помещение резко отличалось  от  двух  предыдущих.  Ему  еще  не
приходилось видеть  такого  упорядоченного  скопления  вещей:  стол,  мягкие
кресла, длинный диван, высокие шкафы с прозрачными створками -  все  это  не
казалось здесь лишним, наоборот, делало комнату теплой и  уютной...  Но  это
чувство лишь на мгновение мелькнуло в душе и  тут  же  умерло,  раздавленное
защитными рефлексами, - Семка по-прежнему чувствовал себя комком воспаленных
нервов, и его разум был лишь придатком зажатого в руке оружия.
   Пока он обводил взглядом стены,  на  которых  висело  несколько  странных
изображений в темных рамках, в центре комнаты возникло движение.
   Он резко повернулся, подавшись назад и вскинув "MG" на уровень груди,  но
палец так и застыл на гашетке, чуть не дослав ее в положение "огонь".
   У низкого дивана стояло удивительное существо, сотканное из света, улыбки
и  испуга.  Семену  хватило  одного  взгляда,  чтобы  понять,  -  перед  ним
"человек"!
   Это открытие потрясло мальчика до глубины души. Он оцепенело рассматривал
маленькую фигурку, рассыпанные по плечам белокурые пряди  волос  и  голубые,
испуганные глаза...  Тонкий  нос  с  трепещущими  ноздрями  и  кривящийся  в
беспомощной улыбке рот совсем не портили этого лица. Она смотрела  в  черный
зрачок ствола и молчала, оцепенев так же, как и он...
   - Ты кто?! - наконец раздался в вязкой тишине комнаты осипший от волнения
голос.
   - Семка... - секунду помедлив, так же хрипло и неуверенно ответил он.
   Оба - и  он,  и  она  еще  не  оправились  от  паралича  и  могли  только
разглядывать друг друга - Семка со смертельной  настороженностью  в  глазах,
она - со страхом и безмерным удивлением.
   - А меня зовут Яна... - она сделала неуверенный  шаг  навстречу  и  вдруг
протянула маленькую руку с бледными, дрожащими пальчиками.
   Сердце мальчика мучительно сжалось. Он слишком  хорошо  знал  этот  жест,
которым обычно  встречал  отца.  Принять  его  -  значило  открыться,  стать
безоружным и беспомощным. Но перед ним человек!.. Лицо Яны не было ни  злым,
ни опасным.
   Одного с ним роста, она стояла совершенно открыто и протягивала руку.
   Ствол  бластера  медленно  опустился.  Неловко  стащив  перчатку,   Семка
осторожно коснулся ее руки. Яна вздрогнула и сжала его ладонь.
   Хаос стальных лабиринтов дал трещину. В этом мире  существовал  еще  один
человек, и Семка чувствовал тепло его руки...
   Яна не двигалась, она лишь нерешительно подняла глаза  и  вдруг,  заметив
перемену, спросила:
   - Что с тобой?! Почему ты плачешь?
   Если  бы  он  мог  ответить  на  этот  вопрос...  Семка  был  всего  лишь
двенадцатилетним мальчиком,  лишившимся  отца  и  заблудившимся  среди  руин
древних звездолетов... Где-то должен был наступить предел его  выносливости,
и он наступил, ноги  мальчика  подкосились,  и  слезы,  горячие  и  горькие,
хлынули  по  щекам.  Яна  испуганно  отпустила  его  руку,  а  он   не   мог
остановиться, сотрясаясь от  рыданий.  Он  наконец  понял,  сколько  времени
провел без сна, без еды и что значило для него почувствовать  простое  тепло
человеческого тела, с которым он простился навсегда... Слезы обжигали  лицо,
но он не стеснялся их, а чувствовал  невероятное  облегчение,  безоговорочно
поверив в реальность существования Яны...
   Теплая ладонь осторожно коснулась его щеки.
   Семка открыл глаза, и она отдернула руку,  не  решаясь  прикоснуться  или
задать еще один вопрос. Чтото в ее облике насторожило Семку.
   - Почему у тебя нет оружия?! - внезапно спросил он.
   - Оружия? - переспросила Яна, и по ее губам скользнула удивленная улыбка.
- А зачем? Ты разве не знаешь, что женщины не носят оружия?
   На мгновение Семке показалось, что он ослышался.
   - Женщина?! - Его глаза сверкнули безумной радостью.  -  Значит,  ты  моя
мама?!
   Яна  опешила.  Наконец,  видимо  разобравшись  в  смысле  его  слов,  она
отрицательно тряхнула головой и сказала:
   - Нет, я не могу быть твоей мамой. Я женщина... то есть - девочка, но  ты
наверняка старше меня! Сколько тебе лет?
   -  Двенадцать...  -  машинально  ответил  он,  не  в  силах  бороться   с
разочарованием. Отец всегда говорил, что его мама была женщиной!..
   Он поднял глаза и спросил:
   - Разве, кроме мамы, могут быть еще какие-то женщины?
   - Не знаю... - растерянно ответила Яна. Для нее слово "родители" не имело
никакого  практического  смысла,  а  появление  Семки  поставило   в   тупик
одиннадцатилетнюю девочку,  которая  уже  давно  пришла  к  самостоятельному
выводу о том, что люди существуют только в книгах и на  кристаллах  видео  -
теки,  хотя  Андор  не  соглашался  с  ней,  рассказывая  о   ста   двадцати
колонизированных человечеством мирах.
   - А ты видел когда-нибудь людей? - вырвалось у нее.
   Осунувшееся лицо мальчика исказила тень страдания.
   - У меня был отец... - тихо произнес он.
   Яна почувствовала острый укол жалости и поняла, что причинила  ему  боль,
хотя никто не учил девочку распознавать подобные вещи. Преодолев страх,  она
присела рядом с ним.
   - Ты хочешь есть? - спросила она первое, что пришло в голову.
   - Что? - Семка еще не справился с потрясением  и  не  расслышал  вопроса,
думая об отце.
   - Ты хочешь... есть? - сглотнув, повторила Яна.
   Семка увидел ее испуг и молча полез в карман.
   Достав взорванную банку  консервов  -  свою  единственную  пищу  на  этот
момент, он протянул ее Яне:
   - Вот, возьми...
   Она осторожно  взяла  изуродованную  жестянку,  на  стенках  которой  еще
оставалось немного бурой массы, повертела в  руках,  растерянно  понюхала  и
скривилась, не в силах скрыть удивления.
   - Ты это ешь?! - Казалось, она была потрясена и готова  расплакаться  или
рассмеяться.
   Семка взглянул на нее и хмуро кивнул. Он не видел тут ничего смешного или
странного.
   Она попыталась улыбнуться и сказала:
   - Пойдем, я что-нибудь приготовлю.
   Он не стал возражать. Спазмы голода уже притупились и  не  так  назойливо
терзали его желудок, но от разговора о еде он почувствовал слабость.
   Яна взяла его за руку  и  повела  к  выходу.  Все  внимание  Семки  вдруг
сосредоточилось на теплой и чуть  влажной  ладони  девочки.  Он  никогда  не
думал, что это так приятно - чувствовать жизнь...
   Короткий коридор привел их к площадке, в стенах которой он насчитал  пять
плотно  закрытых  люков.  Над  головой  тихо  шуршал  регенератор   воздуха,
выбрасывая в потолок прохладную, живительную струю.
   Помещение, куда они вошли, было меньше всех других,  но  все  же  намного
просторнее его комнатки. Здесь могло свободно разместиться человек пять...
   Семка  сел  в  удобное  кресло  за  овальным  столом  и  с   любопытством
осмотрелся. Помимо знакомого ему ядерного термостата, он  заметил  множество
других  устройств,  которые  оставались  для   него   загадкой.   Расстегнув
гермокостюм, который бесформенной грудой ополз на  пол,  Семка  наблюдал  за
девочкой, которая возилась с блестящей  машиной.  Два  цилиндра  соединялись
посредством множества шлангов с силовым генератором и прозрачной сферой,  на
основании  которой  он  прочел:  "Приемная  камера  синтезатора   продуктов.
Работать только при закрытой оболочке!"
   Наконец машина утробно заурчала. Семка  испытал  беспокойство,  когда  на
консоли управления вспыхнули огни,  но  Яна  не  обратила  на  это  никакого
внимания. Она нажимала какие-то  кнопки,  ставила  тарелки,  что-то  резала,
украдкой поглядывая в его сторону, пока у  него  не  закружилась  голова  от
оби