Андрей Ливадный
   Остров надежды


   Изд. "ЭКСМО-Пресс", 1998 г.
   OCR Палек, 1999 г.


   Пролог

   Музыка шла от неба...
   Никогда больше он не слышал ее, но в подсознании двухлетнего мальчика она
навсегда осталась такой - страшной, ревущей, смешанной с грохотом  камней  и
смертным шелестом пепла...
   Черные тени настигали его, неумолимые, как  перст  судьбы.  Он  бежал  на
слабеньких ногах и рыдал, пытаясь за слезами скрыться от ужаса, что падал  с
небес...
   Что может быть страшнее этой беспомощности?
   Забившись между двух камней, он продолжал плакать, а  земля  вздрагивала,
принимая на себя  вес  звездных  кораблей.  Потом  средь  наступившей  вдруг
оглушающей тишины процокало злое стаккато пулеметной очереди, и все стихло -
теперь уже навсегда.
   Он перестал плакать, потому что устал. Сил на крик больше не осталось,  и
лишь его тело часто вздрагивало. Мир изменился. Никто не пришел взять его на
руки, согреть своим теплом, накормить и обласкать. Он был еще  слишком  мал,
его сознание только  народилось  и  потому  не  могло  постичь  всего  ужаса
происходящего...
   Он сжался в комок. От камней шел холод. Этот  холод  постепенно  захватил
крошечное тельце, и оно перестало вздрагивать. Синяя травинка, качающаяся на
легком ветру, тяжелые шаги, бряцание металла - вот все, что он запомнил.
   И еще большая обида на теплый мир, ставший вдруг чужим и холодным.
   Он не слышал, как с ревом взмыли в небо корабли.
   Он не слышал тишины, укутавшей дымящиеся руины тяжким саваном.
   Он медленно и неосознанно покидал этот мир, замерзая  меж  двух  каменных
глыб, и синяя травинка, обожженная и сломанная,  баюкала  его  своим  мерным
покачиванием.
   Шел 2607 Галактического календаря.
   Человечество рвалось к звездам...
   ...Тяжелые сапоги с хрустом давили  рифлеными  подошвами  крошево  битого
стекла.  Ствол  импульсной  винтовки  заглядывал  в   темень   разгромленных
коридоров, жадно обегал единственным черным глазом разоренные офисы.
   - Сволочи... - сорвалось с чьих-то губ тяжелое, как плевок, слово.
   Номад Берг устало присел на пластиковый подоконник.
   Колония была мертва. Рудники взорваны.
   В провалах выбитых окон завывал ветер. Горестное бессилие вдруг  накатило
на Номада, хотя он и не знал никого из погибших тут людей...
   Он закурил, хмуро разглядывая остовы обгорелых механизмов, видневшихся из
окна административного здания.
   Номад уже пять лет наблюдал, как занимается  пламя  галактической  войны.
Старый  скиталец  постоянно  находился  в  движении,  перемещаясь  из  одной
звездной  системы  в  другую,  и  видел,   как   вторая   волна   Экспансии,
выплеснувшаяся за границы Солнечной системы, разбилась о кольцо колоний.
   Четыреста лет колонисты  Первого  рывка,  брошенные  Землей  на  произвол
судьбы,  боролись  за  выживание  на  чуждых  планетах.  И  вот  легендарная
альма-матер дала о себе знать. Новые земляне были  выходцами  с  самого  дна
зловонных клоак супермегаполисов. Старая родина действовала в  лучших  своих
традициях. Миллионы не самых любимых ею  сынов  были  вышвырнуты  в  космос.
Земле, исчерпавшей все ресурсы, под благовидным  предлогом  было  необходимо
избавиться от них.
   Вторая волна космической миграции человечества шла проторенными  тропами,
ведь силовые линии аномалии космоса не изменились,  и  в  конце  пути  новые
переселенцы неизбежно натыкались на одну из старых колоний.
   Так возник конфликт. Цивилизации сорока семи планет, защищая  свои  миры,
вновь вышли в космос.
   ...Номад  выкинул  окурок  и  криво  усмехнулся,  вспомнив,  как   власти
некоторых планет еще не так давно называли их с Эрни  преступниками.  Видите
ли, торгуют чем попало, да еще и  уклоняются  от  налогов!..  Но  он  просто
летает от планеты к планете на собственном, собранном из хлама корабле... Он
не убил ни одного человека...
   Номад вновь огляделся. Может быть, правы те, кто не желает компромисса?
   В чем вина этих людей? Наверняка они не захотели принять новых колонистов
с Земли. Но  в  Галактике  тысячи  незаселенных  планет.  Зачем  Земле  этот
маленький планетоид и доставшийся потом и кровью рудник?
   Ответ был очевиден для Номада. Война. Земля опять перенаселена, Солнечная
система напоминает пустой, изъеденный червями орех. Они  не  будут  заселять
дикие планеты. Они хотят неплохо жить сейчас...
   Он  сплюнул,  встав  с  подоконника.  Нужно  убираться  отсюда,  пока  не
прилетели  корабли  Второй  волны,  которые  возьмут  в  оборот  осиротевшие
рудники.
   Выйдя на улицу, он прищурился от  яркого  света,  падающего  за  горизонт
диска звезды. Его напарник, Эрни Хыого, в  растерянности  стоял  около  двух
гранитных валунов.
   - Ном, иди сюда! - позвал он.
   Берг подошел, машинально озираясь вокруг. Его сильные руки сжимали теплый
приклад винтовки. Он не верил этой тишине, ленивым струйкам дыма  и  мертвым
телам.
   Безумие охватило Вселенную.
   Эрни тяжело и прерывисто дышал.
   - Смотри! - выдавил он.
   Номад шагнул к валунам, меж которых, скорчившись, лежало тельце ребенка.
   Несколько секунд он в шоке смотрел на  него,  потом  наклонился,  отложив
винтовку, и дрожащими пальцами коснулся щеки ребенка. Она чуть дрогнула  под
его ладонью, и Берг отшатнулся, словно обжегшись.
   - Он жив?! - спросил присевший на корточки Эрни.
   Номад кивнул, бережно поднимая застывшее тельце.
   - Но что... что мы будем с ним делать? Он ведь почти грудной!
   Номад не ответил. Он шея к кораблю, суетливо и непривычно прижимая к себе
комок плоти, лихорадочно  прикидывая,  что  на  борту  может  послужить  ему
достаточно удобной постелью...
   По щекам старого контрабандиста текли слезы.


   ЧАСТЬ 1
   ОСКОЛКИ

   Я видел страх в глазах солдата,
   Архангел с ликом сатаны,
   Сюда привел меня когда-то.
   К осколкам ледяным войны.
   И те, кто выжил, будут вечно,
   Завидовать своим врагам,
   Чьи души кружат тут и там,
   В безмолвном крике бесконечном...
   "Я мыслю... следовательно - существую?
   Это сказал не я. Я лишь поставил знак  вопроса  в  конце  фразы,  немного
изменив ее смысл.
   У меня целый  океан  времени,  чтобы  размышлять.  Хотя  нет.  Не  океан.
Маленькое озеро. Не так глобально, как первое, но вполне  достаточно,  чтобы
утонуть, захлебнуться в запоздалом понимании вещей.
   Смешно... Я сижу в тесной загерметизированной каморке, на пустом ящике из
под "ФЛАУ  -  снарядов  и  пишу  обыкновенным  карандашом,  на  обыкновенных
листках. У меня нет будущего - я получил смертельную дозу радиации,  и  вряд
ли протяну больше пяти-шести лет... Но даже этот  срок  кажется  мне  сейчас
преувеличенно-большим, если брать  в  расчет  то,  что  таится  в  безмолвии
вакуума, за хрупкими стенами моего укрытия. Мне смешно и горько потому,  что
я никогда не испытывал  такого  спокойствия  и  такой  решимости  жить,  как
сейчас. И никогда с такой убийственной ясностью я не понимал сущности людей.
   Я не знаю, к кому обращаюсь - к самому себе или к тебе, человек,  который
держит в руках мой дневник... Ты мог прийти сюда только по двум  причинам  -
либо ты исследователь, и прошли  тысячи  лет  после  моей  смерти,  либо  ты
бесстрашен. Если же ни то и ни другое, тогда беги. Знай - вокруг тебя ад. Он
создан руками людей. Он - квинтэссенция смерти. И он как в зеркале  отражает
в себе темные закоулки человеческого сознания.
   Впрочем, если ты ступил сюда - решай сам".


   Глава 1

   Сизый, удушливый дым рваными пластами растекался по коридорам  и  палубам
крейсера "Россия". Флагман флота Свободных  колоний  умирал  тяжело,  как  и
подобает  кораблю  его  класса.  Турбонасосы  дико  выли,  пытаясь  очистить
удушливый воздух, но их мощности уже  не  хватало.  Повсюду  горели  красные
аварийные сигналы. Многие отсеки не  открывались,  -  за  их  дверьми  царил
вакуум, ворвавшийся в корабль через десятки пробоин.
   Гравитация скакала, как  заблагорассудится  поврежденным  генераторам,  и
потому  продвижение  группы  десантников  по  главному   коридору   крейсера
напоминало миграцию стада жабоклювов - люди то взлетали  вверх,  то  падали,
опять поднимались, чтобы быть брошенными на стену, и  все  это  среди  дыма,
криков  и  беспорядочного  огня  импульсных  винтовок,  когда   из   боковых
ответвлений появлялись  штурмовые  группы  противника...  или  свои,  ищущие
спасения.
   В этом аду все смешалось...
   - Серега, через сотню метров поворот! -  проорал  Андрей  в  коммуникатор
шлема, одновременно разворачиваясь, чтобы прошить огнем боковой коридор.
   - Что там?
   Ответ был едва слышен  из-за  злобного  треска  высоковольтной  дуги  его
"ФЛАУ".  Снаряды  импульсной  винтовки   с   воем   пронеслись   в   теснине
транспортного тоннеля, и через  секунду  из  него,  как  из  жерла  мортиры,
полыхнул огонь, усеяв пол коридора дымящимися обломками.
   - Пятый орудийный комплекс. Внешние блистеры, если они еще целы.
   - Будем надеяться.
   Они продвигались прыжками, спина  к  спине,  поливая  из  "ФЛАУ"  боковые
коридоры и неуклонно приближаясь к цели. Крейсер еще можно было  вывести  из
боя. Центральный компьютер по-прежнему осуществлял  контроль  над  основными
системами корабля, но для перехода в гиперсферу было  необходимо  остановить
бешеный танец маленьких космических истребителей, круживших, как осы, вокруг
исполинского крейсера.
   На остальных кораблях флота в этот  момент  происходило  примерно  то  же
самое. Битва была проиграна, и теперь судьба  десятков  планет  зависела  от
того, удастся ли остаткам армады вырваться из кипящей бойни.  Никто,  в  том
числе и трое пробивающихся к орудийному комплексу десантников, не сомневался
- как только будет покончено с их флотом, крейсеры Земного  альянса  ринутся
бомбить беззащитные планеты...
   Бежавший позади Андрея Курт Шнельхер внезапно  споткнулся.  Он  сам  едва
устоял на ногах, ухватившись за поручень. Крейсер содрогнулся от  очередного
удара.
   "Черт, еще одно попадание!.." - со злобой подумал  Андрей.  Каждый  такой
удар уменьшал их шансы  вырваться  на  гипердрайве.  Он  собирался  ринуться
дальше, к маячившим у поворота тоннеля массивным люкам орудийных башен, но в
этот момент противоположная стена вдруг  налилась  темно-вишневым  цветом  и
начала вспухать громадным пузырем.
   - О, mein Gott...
   Курт был прав. Им, похоже, оставалось только молиться...
   Пузырь лопнул, разбрызгивая вокруг капли твердеющего металла. Андрей упал
на пол и уцепился за крепежную скобу, чтобы рванувший в отверстие  воздушный
поток не вынес его в космос.
   Смерч бесновался не больше двадцати секунд - Андрей следил  за  датчиками
скафандра, пока не уверился,  что  в  главном  коридоре  "России"  воцарился
вакуум. Андрей вскочил на ноги, и одновременно громадную  пробоину  заполнил
тупой нос автоматического десантного рейдера. Это  было  худшее,  что  могло
произойти. Он понял, что через несколько секунд в коридор повалят  штурмовые
роботы Земного альянса, и оглянулся.
   Сергей уже расставил телескопическую треногу, и Курт  трясущимися  руками
пристраивал на нее ствол тяжелого бластера.
   - Беги! - приказал он.
   Андрей замялся.
   - Выполняй! Сбей истребители! - проорал Сергей, спуская гашетку.
   Адское пламя заплясало по изуродованному коридору,  ослепительным  веером
расходясь по броне рейдера. Первого появившегося в люке робота  разнесло  на
куски.
   Колебаться было бессмысленно, и Андрей побежал вперед.
   "Только бы открылся люк", - мысленно молил он, ударяя ладонью по  кнопке.
Многотонный бронированный овал лениво вздрогнул  и  пополз  в  сторону.  Эта
живучесть  боевых  систем  наполнила  его  идиотской  гордостью  за   людей,
строивших  крейсер.  Тот  был  способен   драться   даже   изуродованный   и
расчлененный!..
   Внутри орудийной башни  горел  свет.  Андрей  упал  в  кресло  оператора,
одновременно  считывая  информацию  с  двух  главных  мониторов.  Накопители
шестиствольного лазерного орудия были полны. Оно еще не  сделало  ни  одного
выстрела. Несколькими переключениями он запустил  программу  автоматического
заградительного  огня,  оставив  на  ручном  управлении  один  ствол.  Затем
подключил толстый жгут интерфейса к своему гермошлему и взглянул на обзорный
экран. Люк  за  спиной  закрылся,  и  отсек  стал  заполняться  воздухом  из
резервуара башни.
   Теперь он сам был частью орудия. Два сенсорных рычага наводки выехали  из
пола, и Андрей привычно охватил гашетки расслабленными пальцами.
   Виртуальная реальность...
   Андрею вдруг захотелось рвануть кабель интерфейса, чтобы не видеть тысячи
разрозненных точек - все, что осталось от семисот крейсеров флота  Свободных
колоний.
   Перед ним раскинулась объемная панорама проигранной битвы. Все данные уже
были  обработаны  компьютером  орудия,  и  он  видел  мир  объективами   его
видеокамер. Зрелище подавляло психику, но он заставил себя вновь взяться  за
рычаги, возбудив в сознании всю злобу, отчаяние и желание жить, что  испытал
за последние часы.
   Орудийная башня вздрогнула - это гироскопы компьютера ориентировали ее  в
пространстве. Гулко завибрировали моторы подачи,  и  электронно-механический
мир ожил. Из орудийного погреба эскалатор погнал вереницу вакуумных снарядов
к двум батареям поддержки. Турельные пулеметы раскрыли диафрагмы  видеокамер
навстречу истребителям противника.
   Андрея пробила дрожь, когда он увидел сигналы "Готовность"  на  мониторах
шести лазерных комплексов "Правд-12". Его возбуждала эта мощь, он становился
сильнее, сидя в кресле оператора. И еще  он  испытывал  жгучую  горечь.  Все
смешалось в его душе в короткие секунды подготовки.
   Гигантский суппорт плавно начал выдвигать башню в открытый  космос.  Один
за другим оживали боковые мониторы,  по  мере  того  как  открывались  новые
сектора  обстрела.  И  одновременно  на  многоступенчатых  консолях   начали
расцветать кровавые сигналы. На дисплеях  побежали  колонки  цифр,  на  доли
секунды прерываемые коротким и емким словом "ЦЕЛЬ".
   Залп.
   Визор гермошлема запульсировал. Андрей видел  разлетающиеся  в  оранжевых
сгустках взрывов куски брони. Точки гасли одна за другой,  но  им  на  смену
появлялись новые. По отсутствию атмосферных выхлопов он понял, что ведет бой
с автоматическими истребителями, на борту которых царил вакуум.
   Странные вещи порой творит сознание солдата. Через некоторое время Андрей
уже не мог с точностью ответить на вопрос - является ли  орудийный  комплекс
продолжением его воли,  или  же  его  переполненный  адреналином  мозг  лишь
придаток этого бесчувственного,  полыхающего  огнем  электронномеханического
монстра.
   Датчики  накопителей  энергии  показывали  половину  боевой  емкости.  Он
взглянул на счетчик снарядов. Орудийные погреба почти  опустели.  Андрей  не
поверил и посмотрел на хронометр. Он сражался почти тридцать минут!
   В прицеле визора остались только две атакующие точки.
   Он утопил клавишу на вспомогательном пульте, и по  системе  потек  жидкий
азот,  охлаждая  раскалившиеся  отражатели  орудий.  Откинув  лицевой  щиток
гермошлема, Андрей закрыл глаза и сжал виски. Его трясло.  В  голове  кто-то
пролил  несколько  капель  расплавленного  свинца  Такова  была   плата   за
сверэффективную сенсорно-нейронную связь  с  компьютером  башни.  В  моменты
такой жуткой опустошенности он ненавидел  машины  и  равно  -  создавших  их
людей. Но боль уходила, и он знал, что его вновь  и  вновь  будет  тянуть  в
рациональный и холодный мир виртуальной реальности.
   Но это потом. А пока была страшная усталость и тяжкое отупение.
   Андрей заставил себя открыть глаза и вызвать ходовую рубку "России".
   Удивительно, но система интеркома работала. На мониторе  связи  появилось
лицо второго вахтенного капитана.
   - Пятый орудийный комплекс, лейтенант Воронцов, - устало доложил  Андрей.
- Сектор космоса в районе двигателей свободен от штурмовиков противника.
   Капитан молчал, словно увидел безумца или выходца с того света.
   "Черт побери, что должно произойти в рубке, если командир так смотрит  на
офицера, выполнившего приказ?.. Чем они там заняты?" - мысли  роились  среди
боли и постэффектов боя, и вместе с ними росла злая обида.
   - Отвечайте, капитан! - в бешенстве потребовал он.
   Офицер молчал, и Андрей понял, что сейчас потеряет  всякий  контроль  над
собой. Перед глазами плавало видение изуродованных тел Курта и  Сергея.  Они
отдали жизни, чтобы он прорвался, а этот...
   Лицо вахтенного капитана исказила гримаса, в которой были гнев  и  страх.
Животный страх перед какой-то неизбежностью...
   - Поздно... - выдавил он, и от этого голоса  мурашки  побежали  по  спине
Андрея. - Приготовься к смерти, сынок...
   Монитор связи погас. Он сидел, совершенно ошалевший. Что за черт...
   И в этот момент наступил СВЕТ.
   Иначе это описать невозможно.  Подходит  только  одно  слово  "СВЕТ".  Он
вспыхнул со всех сторон, так, что корабли, казалось, отбросили друг на друга
резкие черные тени... Как будто гигантская фотовспышка осветила на мгновение
происходящую во тьме драку.
   Рука Андрея инстинктивно рванулась к пульту, но экран  внезапно  полыхнул
белым огнем, раздался  треск,  в  нос  ударил  специфический  запах  горящей
изоляции... и вдруг все с грохотом и  стенаниями  рвущегося  металла  ухнуло
куда-то в бездну...
   Воронцов  потерял  сознание  от  внезапной  перегрузки,  но  спасительное
забытье длилось считанные мгновения. Автоматика боевого скафандра  не  могла
позволить солдату валяться в беспамятстве, когда вокруг кипит бой, и  острый
укол инъектора сразу же привел его в чувство. К горлу подкатила  тошнота  от
наступившей невесомости, но гораздо хуже было безошибочное ощущение  чего-то
страшного и непоправимого...
   Андрей понял, что орудийную башню оторвало от крейсера.
   В такие секунды главное -  не  потерять  голову.  Он  поочередно  включил
телескопический обзор, сигнальный маяк и аварийный передатчик.
   Тишина... Он еще и еще раз  выходил  на  связь,  пока  наконец  не  понял
бесплодности таких попыток.
   Его отсек летел куда-то, беспорядочно вращаясь, экран радара был темен  и
пуст; ни единого шороха в коммуникаторе, ни команд, ни  призывов  о  помощи.
Лишь на приборной панели одна за другой вспыхивали  красные  предупреждающие
строки:
   "Термоядерный взрыв в пространстве. Суммарная  мощность  -  3.000.000.000
килотонн. Дистанция - 0,3 светогода. Время - минус семьдесят секунд".
   "Вторичное излучение".
   "Третичное излучение".
   "Нагрев обшивки выше допустимого на 800 градусов".
   "Функции защитного поля не восстановлены".
   "Лазерное орудие - порядковый номер 5 - уничтожено".
   "Система аварийного жизнеобеспечения включена".
   "Ваш отсек преобразован в автономный модуль".
   "Рекомендовано поддерживать предельный уровень личной  защиты  в  течение
пятидесяти часов".
   "Угроза для жизни!"
   Последняя надпись назойливо мигала.

   * * *

   Каждый из нас, прежде чем умереть, должен был сойти с ума. А ведь мы -  я
имею в виду целое поколение, - миллионы молодых парней  на  пятидесяти  семи
колонизированных планетах, - мы выросли, не зная боли и  страха.  Позже  нас
назвали "саженцами войны"...
   Наверное,  тому,  кто  прошел  хотя  бы  одной,  самой  короткой  тропкой
галактической войны, уже невероятно трудно, почти невозможно верить, что мир
был иным. Но я помню. Помню беззаботный смех матери,  добрые  глаза  отца...
Теплую  воду  пурпурного  океана  родной  планеты.   Помню   свое   ощущение
безграничного покоя и счастья, какое бывает только у  маленьких  детей.  Мир
лежал у моих ног, такой огромный, удивительный и теплый. Он был моим.
   И так было везде. Планеты, колонизированные в  период  Великой  Экспансии
[1], за четыре столетия окрепли,  превратившись  из  диких  и  враждебных  в
развитые, цивилизованные миры. Мы были первым поколением, которому не  нужно
было бороться за выживание... но вс